Не уходи, дальше будет интересно! Тысяча слов про Тангейзера
Я вообще-то собиралась всего лишь рассказать про постановку «Тангейзера», сделанную Робертом Карсеном в Барселоне. Ее aka_cha предлагает здесь. Но тема для меня важная, поэтому я неожиданно для себя написала много слов про «Тангейзера» вообще. Хочется мне какую-то пользу принести делу популяризации вагнеровской музыки среди френдов.
Для начала отвечу Дине и себе на простой вопрос «Зачем вообще нужен Тангейзер?».
Для меня это опера, которой можно бесконечно упарываться до состояния солнечного свинского счастья. Чистый дистиллированный кайф. А чем «Тангейзер» ценен нормальному человеку, не вагнерианцу, я имею в виду?
Во-первых, естественно, дивная музыка. В отличие от большинства вещей Вагнера, эта опера, можно сказать, кишит хитами: знаменитая увертюра (ее знают даже те, кто не слышал - по одноименной картине Сезанна), гранд марш, хор пилигримов и сразу два концертные арии - романс Вольфрама (для баритона) и Inbrunst im herzen (для тенора). Там даже бодрый балет с оргией есть (в некоторых редакциях)! Словом, слушать эту оперу простому человеку гораздо проще и приятней, чем, допустим, «Тристана и Изольду».
Во-вторых, отлично прописанный насыщенный сюжет. Вагнер, как всегда, сам сочинил либретто - историю про своих любимых рыцарей-поэтов. Можно сказать, «Тангейзер» - это большой музыкальный фанфик про реальных персонажей 13 века. Здесь все сделано складно и с любовью - на основе этого сюжета можно хоть телесериал для праймтайма снять: два любовных треугольника, мощный конфликт, обсуждение вечно интересной темы про любовь и секс, и наконец, центральная сцена - соревнование рыцарей-певцов, в наше странное время бесконечных телевизионных конкурсов талантов - это гиперактуальный сюжет))))))
Итак, «Тангейзер» - это здорово, вкусно и интересно!
Теперь о том, почему невагнерианцам бывает сложно слушать эту оперу, и как это исправить.
Во-первых, первый акт. Для постановки в Париже французы попросили Вагнера дописать балет с оргией. Вагнер сжав зубы согласился, но в отместку расширил сцену в гроте Венеры по полного неприличия, и эта версия первого акта почему-то на сцене закрепилась. В результате после дивной увертюры и бодрой оргии начинается невероятно длинный и малосодержательный диалог между Тангейзером и Венерой: «Я хочу выйти отсюда!» - «Нет, ты любишь меня!» - «Отпусти, ты заела мою жизнь!» - «Нет! Я твоя муза! Без меня ты не сможешь творить!»… И так около 30 минут. Не удивительно, что к середине этой сцены многим зрителям, как и Тангейзеру, уже мучительно хочется выйти, но делать этого не стоит, потому что дальше-то будет интересно и бодро. Поэтому могу посоветовать: если вы смотрите запись, в которой нет гениальных солистов, способных сделать эту сцену волшебной, спокойно промотайте ее - это законно: у вас просто получится версия с первоначальной редакцией.
Вторая тудность состоит в том, что проблематика (не смогла подобрать более модного синонима) «Тангейзера» обычному любителю оперы непривычна. Здесь Вагнер, простите за избитый штамп, исследует природу творчества. У Верди, например, вообще нигде нет этой темы - про художника и творчество. А «Тангейзер» пытается проработать ее во всех аспектах: художник и свобода, художник и его музы, художник и художественная среда, художник и власть, художник и Бог. Для кого-то это слишком. Что я могу посоветовать: не напрягайтесь, возьмите все, что можете взять за раз, а за остальным вернетесь потом.
Теперь о том, какие права и обязанности, по моему скромному мнению, есть у постановщиков «Тангейзера».
Эту тотальную ревизию «природы творчества» молодой Вагнер начал в 1845 году и продолжал всю жизнь: «Тангейзер» переделывался множество раз и разобраться в многочисленных редакциях могут только крутые специалисты. "Дрезденская", "парижская", "смешанная"... Пишут, что за несколько дней до смерти Вагнер говорил, что все еще Тангейзером недоволен и планирует переделать еще раз.
Существование нескольких редакцией, как обычно, открывает возможность для многочисленных интерпретации и экспериментов как музыкальных, так и режиссерских (вот Жагарс, например, в свеженькой московской постановке придумал, что в гроте Венеры поют по-французски, а на поверхности - по-немецки). Я думаю, что «Тангейзер» - это в принципе открытый проект, в котором каждый режиссер имеет право высказаться на заявленную автором тему. «Тангейзер» - это приглашение к дискуссии о той самой «природе творчества», для которой я никак не подберу другого названия. Собственно, дискуссия - состязание и не особо учтивый спор между рыцарями-певцами - и составляет центральную часть оперы.
Думаю, подход к постановке Тангейзера изначально предполагает большую творческую свободу. Поэтому на вопрос «Имел ли постановщик право сделать то, что он сделал?» уже известен ответ: «Да, имел. Даже если все его осудят». Потому что про это и опера.
Теперь посмотрим, как распорядился этой свободой любимый мною режиссер Роберт Карсен.
Он придумал очень простую и эффектную концепцию, которая позволяет простыми сценическими средствами сделать сложную историю про творца и Творца простой и понятной массовой аудитории. Карсен придумал заменить поэтов на художников, а состязание певцов - на выставку живописи. При таком раскладе история Генриха Тангейзера вполне успешно укладывается в традиционное клише о гениальном художнике, отвергнутом современниками и получившем известность только после смерти. Сюжет понятный и позволяет обойти сложные для массового зрителя вопросы, например, заменить Бога на успех и общественное признание.
Первые два действия эта концепция работает с изумительной эффективностью: Венера - модель и муза, Вольфрам и дугие рыцари - члены союза художников, лэндграф Герман - влиятельный галерист, Елизавета - прилипчивая околохудожественная девица. Все сходится и отлично визуализируется: обнаженная модель позирует, а художник экстатично разбрызгивает краски по холсту - это выглядит гораздо увлекательнее, чем допустим, поэт, сочиняющий стихи. Но в третьем действии, когда музыка поднимается куда-то к вершинам, в разряженном воздухе этих высот карсеновский сюжетный двигатель начинает глохнуть. То есть, если пересказать словами, то вроде бы все складно. Но почему-то выглядит сырым и вялым.
В этой постановке у истории счастливый финал - картина Тангейзера наконец-то занимает место среди шедевров. Мне такой финал кажется слишком банальным, но многие рецензенты находят постановку Карсена очень умной и тонкой.
Думаю, Карсен здесь раскрывает свое видение «природы творчества»: для него быть понятным и понятым, получить признание публики - это самое важное, это и есть цель творчества.
Имел ли Карсен право на такую интерпретацию? Конечно имел. Про это и опера.
И о главном - как поют.
С женским кастом этому спектаклю не особо повезло - и Венера и Елизавета ничем не удивили (поэтому после балета сцену в Гроте можно просмотреть конспективно).
Исполнитель заглавной партии Петер Зайферт - это такой конь, который борозды в принципе не испортит, хотя ничего особенно выдающегося в этой постановке он и не создал.
Самые прекрасные здесь - лэндграф Герман (Гюнтер Гройсбек) и Вольфрам (дивный баритон Маркус Айхе, о котором Дина уже писала http://dina2304.livejournal.com/47925.html). Ради этих двух голосов стоит эту запись послушать.
Гройсбека я впервые слышала в вагнеровской партии и скажу вам, это прекрасно! Какого лешего этот парень ломает свою красивую голову о русскую оперу, когда у него такой вагнеровский потенциал! Он конечно, хороший Гремин и интересный Годунов (хотя, я думаю, с его голосом у него бы вышел гораздо более интересный Пимен) - но эти партии пока еще есть кому петь, а хорошие вагнеровские басы в явном дефиците. Гюнтер - пой Вагнера!
И напоследок десерт - жалобы. Моя личная обида - зачем убрали детей? Перед началом состязания певцов (здесь живописцев) Елизавета тянет жребий - кому начинать. И четыре пажа жребий оглашают: «Wolfram von Eschenbach, beginne!». Обычно это поют дети и это очень светлый и радостный акцент - высшая точка позитива, после которой все стремительно покатится под откос в страшную темноту.
Я думаю, этих четырех персонажей, которые выходят, чтобы спеть три слова, Вагнер написал специально для своего любимца Вольфрама: Вольфрам фон Эшенбах - это не только персонаж, но и соавтор Вагнера (пусть между ними и 600 лет) - по его поэме Вагнер напишет «Парсифаля». Четыре пажа - это такой вагнеровский фанарт в честь любимого поэта.
А здесь детей заменили на тетенек и волшебный эффект воздушного поцелуя сквозь века пропадает.
Вот и все. Извините за такое количество слов. Обещаю больше так не делать.
Режиссер: Robert Carsen
Исполнители:
Peter Seiffert (Tannhäuser),
Petra Maria Schnitzer (Elisabeth),
Béatrice Uria-Monzon (Venus),
Günther Groissböck (Hermann),
Markus Eiche (Wolfram von Eschenbach),
Stefan Margita (Walther von der Vogelweide),
Lauri Vasar (Biterolf),
Francisco Vas (Heinrich der Schreiber),
Johann Tilli (Reinmar von Zweter),
Eliana Bayón (Ein junger Hirt),
Maria Such (Edelknabe),
Maria Angels Padró (Edelknabe),
Yordanka Leon (Edelknabe),
Miglena Savova (Edelknabe)
Orquestra Simfònica del Gran Teatre del Liceu
Cor del Gran Teatre del Liceu
Дирижер: Sebastian Weigle
http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=4601160