14-я танковая бригада. ч.16. В Воронежско-Касторненской операции. Итоги 1,5 лет боевых действий

[tankoved34]

Дополнено и отредактировано 27.08.2019

Наступление конца января 1943 г.

21 января 1943 г. штаб 60-й армии отдал боевой приказ № 2 о переходе на левом фланге армии в наступление 232-й стрелковой дивизии, которая для этого усиливалась 14-й танковой бригадой и артиллерией (20-я Гв.МБР, дивизион РС, 497-й МП, 1212-й ИПТАП, 805-й ГАП). Дивизия должна была

Comments

[industry_county]

Всего при разгроме немецкой колонны 6 февраля 14-я танковая бригада, по данным штаба 14-й ТБр, вывела из строя до 1000 солдат и офицеров противника, уничтожила 1 штурмовое орудие, около 100 повозок, 2 гаубицы, потеряв 2 танка Т-34 (1 танк - сгоревшим, 1 танк - подбитым) и 12 человек личного состава: 5 - убитыми и 7 - ранеными. С подбитого танка Куликовского были сняты боеприпасы, приборы оптики и внутреннего оборудования, а сам танк остался подбитым на поле боя [113, л. 44; 119, лл. 1, 2]. В журнале боевых действий штаба 38-й армии несколько более скромные цифры уничтоженной бригадой живой силы противника: до 500 человек [118, л. 23].

Хотя и полухудлит....

"Мы увеличили скорость. Мой танк шел первым, не считая мотоциклов разведки, которые умчались вперед. Вскоре один из мотоциклов вернулся. Сержант, сидевший за пулеметом, доложил:

- Хвост колонны километрах в трех. Повозки, грузовики.

...Мы разнесли колонну. Десятка три повозок, примерно столько же грузовиков, несколько бронетранспортеров и две самоходки «артштурм».

...Тем, кто кинулся вправо, надеясь спрятаться в овраге, тоже не повезло. Их догоняли танк и «студебеккер». Стреляли из всех стволов. Тряска на ухабах хотя и мешала целиться, но часть немцев остались лежать в степи. Тех, кто успел скатиться в овраг, пехотинцы добивали из винтовок и автоматов, встав цепочкой на краю оврага. Потом по чьей-то команде цепочка отступила, и вниз полетели гранаты.

Разгромленная колонна осталась в моей памяти как противостояние «гиблому оврагу». Там лежали погибшие и умирающие красноармейцы. Здесь, недалеко от города Лебедин, история повторилась, только другой стороной. Когда я начинал свои записки, то не раз ловил себя на мысли, что перехватываю с жестокостью. Так не принято было писать в восьмидесятых, когда Германская Демократическая Республика считалась нашим другом. Читая о той войне, я поневоле проникался стереотипами. Смелый и решительный в бою советский солдат, одержав победу, разгромив немцев, мгновенно преображается в добряка-победителя и тянет свой кисет пленному фрицу. Крепок наш табачок? То-то! А вы воевать с нами вздумали.

Не было принято говорить, как мы, наступая, не имели возможности не только похоронить, но и достать из раскаленных дымящихся танков останки своих товарищей. Чтобы убедиться: может, кто-то выжил, а эти погибли. О судьбе некоторых мы узнавали спустя недели и месяцы. Бой нельзя мгновенно прекратить поднятием рук или приказом сверху. Он заканчивается по своим законам. Позже мы будем брать в плен сдавшихся немцев. На той дороге пленных не было.

Догорали грузовики, тела убитых лежали повсюду. Молодые и в возрасте, в серых френчах, с нашивками, медалями, какими-то значками. Изредка попадались железные кресты. Документы убитых, награды, жетоны собирали в вещмешок. Одного вещмешка не хватило, и мы торопливо кидали солдатские и записные книжки, бумажники с деньгами и кольцами во второй мешок. Таранец приказал адъютанту сосчитать убитых.

- Только без брехни, - непонятно на кого злясь, пробурчал комбат. - Брешем по поводу и без повода.

- Их достаточно лежит и без вранья, - весело отозвался адъютант.

...Адъютант доложил, что уничтожено триста с чем-то немцев, сколько-то грузовиков. Первый раз за всю войну я видел, чтобы немцы понесли в коротком бою такие потери.

- Шестнадцать штук офицеров, - продолжал подробно перечислять адъютант. - Двое раненые были, хотели притащить, но они уже доходили. К тому же эсэсовцы. Ребята их пристрелили. Девять пулеметов захватили. Пять десантники забрали, четыре - у нас остались.