Бои у села Чепель в мае 1942 г. ч.2. Разгар боев
Провал наступления 25 мая 1942 г.
В 5.45 25 мая 1942 г. командир 242-й стрелковой дивизии полковник Кашкин отдал войскам боевой приказ № 3 на предстоящее наступление, которое было запланировано на 2-ю половину дня:
«2. 242 СД во взаимодействии со сводным танковым корпусом ударом в направлении Чепель, выс. 169,5, Шевелевка последовательно овладевает Чепель, Волобуевка, Гусаровка, прикрываясь с севера и юга частью сил, переходом к временной жесткой обороне для обеспечения маневра действий с флангов.
3. 900 СП во взаимодействии с 64 ТБр атаковать противника в направлении 169,5 и овладеть юго-зап. скатами 169,5; не менее роты при поддержке танков овладеть Волобуевка и прочно удерживать ее, не допуская прорыва врага с запада; по овладению не менее одного бат-на направить на рубеж: 158,4 - 185,3 для прочного его удержания.
Граница слева: оз. (сев.) (50544) - ПТФ - отметка +3,0.
Группа ПП 2, 3/769 АП. Начальник - командир 769 АП.
4. 897 СП во взаимодействии с 114 ТБр, наступая через западную половину Чепель, овладеть юго-вост. скатами выс. 169,5 и закрепиться на выс. 164,0 и отметка 77,8.
Группа ПП 1/769 АП и 147 минд, начальник - командир 1/769 АП.
5. 903 СП атаковать в 13.00 западную половину Чепель. По овладении выс. 169,5 сосредоточиться в р-не Чепель, составив мою ударную группу.
6. Учебный б-н с 1/300 ПТД со взводом ПТР, обеспечивая действия дивизии с севера, прочно оборонять рубеж: (иск.) Щуровка - перекресток дорог 1 км сев.-вост. 156,2 - выс. 136,9.
По овладению 900 СП Волобуевка, Гусаровка продлить рубеж обороны до моста 1 км сев. Гусаровка.
8. Танки: а) 64 и 114 ТБр обеспечить захват выс. 169,5, Волобуевка;
б) 15 ТБр, наступая во 2-м эшелоне, обеспечивает от возможных контратак танков пр-ка с запада и в готовности развить успех на Волвенково;
в) по овладению выс. 169,5 114 ТБр выставляет заслон на рубеж: дворы и отметка 154,6 (оба 4 км сев. Протопоповка). Атака по особому распоряжению» [35].
Исходя из докладов Штевнева, чуть позже Кашкин изменил свое решение, в итоге в ходе начавшегося с 14.00 25 мая наступления 15-я танковая бригада с учебным батальоном 242-й стрелковой дивизии атаковала через высоту 156,2 в северо-западном направлении на Красную Гусаровку (ныне с. Новая Гусаровка), 64-я танковая бригада совместно с 900-м стрелковым полком атаковала на южные скаты высоты 156,2 и далее на Гусаровку, а 114-я танковая бригада совместно с 903-м стрелковым полком атаковала на Чепель и далее на Волобуевку. 92-й танковый батальон остался в резерве Штевнева в лесу в 2 км севернее Мосорова Байрака [5, с. 97]; [37].
В первых атаках немцы насчитали в общей сложности 30 советских танков [36]. При поддержке 114-й танковой бригады 242-я стрелковая дивизия вновь заняла село Чепель, которое немцы после боев 23 мая и не занимали. Позиции противника были обнаружены на высоте 169,5 к западу от Чепеля и на подступах к Волобуевке. В последовавшем затем танковом бою 114-я танковая бригада уничтожила на высоте 169,5 3 средних танка противника, после чего оставшиеся на высоте немцы стали отходить с высоты в направлении Волобуевки [38]. Атаковавшие на запад 15-я и 64-я танковые бригады заняли высоту 156,2 и линию озер к югу от этой высоты, но, выйдя в 1 км от Красной Гусаровки, к рубежу обороны 14-й танковой дивизии, встретили здесь исключительно сильный огонь орудий ПТО и танков противника, закопанных в землю [37]. Вдобавок к этому немецкая авиация непрерывно подвергала ударам боевые порядки 242-й стрелковой дивизии группами по 25-30 бомбардировщиков, а поддерживавший 15-ю танковую бригаду учебный батальон 242-й стрелковой дивизии показал полную неготовность к ведению наступления.
Штевнев в своем отчете так описывал действия учебного батальона на крайнем правом фланге 242-й дивизии:
«Учебный батальон 242 СД, действовавший во взаимодействии с 15 ТБр, потерял всякую связь с танками и о своем положении не давал никому знать. Командир батальона потерял управление своими подразделениями. Например, 1 рота учбата должна была наступать во втором эшелоне батальона. Командир батальона ее потерял. Рота (70 человек, командир роты лейтенант Макартычан) до 17.00 25.5.42 г. сидела в тылу, не зная, что делать. Будучи отправленной моими представителями в наступление за танками, рота с наступлением темноты разбежалась, и к 23.00 сначала командир роты лейтенант Макартычан, а затем и вся рота отдельными группами возвратилась с поля боя под видом поисков командира батальона. О местонахождении учбата 1242 СД командиру 15 ТБр стало известно только во второй половине дня 26.5.42 г.» [5, с. 97].
По итогу наступления к 20.00 242-я стрелковая дивизия вышла на рубеж: 300 метров восточнее Красной Гусаровки - высота 136,9 в 2,3 км восточнее Гусаровки - высота 134,5 к северу от Волобуевки - высота 169,5 - Ветровка [39]. Полностью высоту 169,5 удалось занять только к утру 26 мая [37]. В целом продвижение частей оказалось минимальным, фактически наступление 25 мая полностью провалилась. К этому надо прибавить, что в ходе наступления пехота 900-го стрелкового полка отстала от танков 15-й и 64-й ТБр и к 23.00 25 мая находилась в 0,2-3 км позади них [5, с. 97].
Из числа танкистов, согласно имеющимся наградным листам, наиболее отличился в районе Красной Гусаровки 25 мая экипаж Т-34 командира роты 1-го танкового батальона 15-й танковой бригады младшего лейтенанта Абашкина. Примечательно, что за этот бой наградили всех 3 членов экипажа Абашкина (механик-водитель старшина Петр Сухинин, башенный стрелок замполитрука Александр Баранов, стрелок-радист сержант Александр Соколов), кроме него самого, и даже неизвестно имя самого Абашкина. Согласно наградным листам, танк Абашкина «ворвался в расположение противника и вступил в неравный бой с 30-ю танками пр-ка, поддержанных артиллерией. В результате совместных действий всего экипажа было уничтожено 5-ть (пять) танков пр-ка из 30-ти действующих» [86]. В журнале боевых действий штаба 15-й танковой бригады, правда, говорится, что экипаж Абашкина уничтожил не 5, а 4 средних танка [87, с. 14]. В этом бою танк Абашкина также получил 2 сквозные пробоины и был подбит, а сам Абашкин ранен. Оставшиеся в строю члены экипажа прямо на поле боя под огнем противника смогли отремонтировать танк. Прикрывавший ремонт стрелок-радист Соколов пулеметным огнем, согласно своему наградному листу, убил до 15 немцев. Отремонтировав танк, экипаж смог вывести его с поля боя [86].
В целом за день 25 мая сводный танковый корпус, по подсчетам своего штаба, подбил и уничтожил 19 танков и 8 орудий ПТО противника [5, с. 97]; [39]. Собственные его потери при этом, согласно боевому донесению Штевнева от 25 мая, составили 22 танка: 4 танка (в т.ч. 1 Т-34 - сгоревшим) потеряла 15-я танковая бригада, 10 танков (7 Mk.II и 3 Т-60 - сгоревшими) - 64-я танковая бригада, 8 танков (4 М3с - сгоревшими, 4 Т-60 - подбитыми; подбитые танки были эвакуированы) - 114-я танковая бригада [39]. Скорее всего, это лишь предварительные данные, т.к., согласно более поздним докладам Штевнева, потери корпуса за 25 мая составили 29 танков (5 Т-34, 7 Mk.II, 4 M3с, 13 Т-60): 7 танков (5 Т-34, 2 Т-60) потеряла 15-я танковая бригада, 10 танков (7 Mk.II, 3 Т-60) - 64-я танковая бригада, а 12 танков (4 M3с, 8 Т-60) - 114-я танковая бригада [5, с. 97]; [37].
Примечательно, но после понесенных 25 мая потерь численность задействованных в 1-м эшелоне танковых бригад к утру 26 мая, согласно докладам Штевнева, упала до 43 исправных танков (10 Т-34, 2 Mk.II, 1 Mk.III, 30 Т-60):
15-я ТБр - 20 танков (10 Т-34, 10 Т-60);
64-я ТБр - 10 танков (2 Mk.II, 1 Mk.III, 7 Т-60);
114-я ТБр - 13 танков Т-60 [5, с. 97]; [37].
С учетом численности исправных танков в составе корпуса на 25 мая, в 15-й танковой бригаде 25 мая выбыло из строя не 5, а сразу 10 танков Т-34, а в 64-й танковой бригаде из строя выбыло не 10, а 23 танка (9 Mk.II, 14 Т-60).
Понесли танковые бригады тяжелые потери и в личном составе. В именном списке безвозвратных потерь 114-й танковой бригады за 25 мая числится 26 убитых и 11 пропавших без вести, в т.ч. погибли командир взвода 319-го танкового батальона лейтенант Лев Коган, командир танка 320-го танкового батальона лейтенант Николай Сафонов, пропал без вести командир танка M3С 319-го ТБ лейтенант Сергей Титов [2].
Потери 242-й стрелковой дивизии 25 мая, по неполным данным, составили 401 человек личного состава (121 - убитым, 280 - ранеными) [23].
Атаки 26 мая 1942 г.
Т.к. большинство оставшихся исправными в сводном танковом корпусе танков были легкобронированные Т-60, особой ударной силой танковый корпус уже не обладал. В этой связи советское командование решило ввести в бой и 3-ю танковую бригаду, усилив ее 92-м отдельным танковым батальоном. К 20.00 25 мая 92-й танковый батальон в составе 16 танков (8 Т-34, 8 Т-60) сосредоточился в районе северо-западной части Савинцев и поступил в подчинение командира 3-й ТБр генерал-майора Новикова [79]. Вслед затем, согласно «Истории 3-й танковой бригады», на основании приказа Штевнева 92-й танковый батальон передал 3-й танковой бригаде 10 своих танков (4 Т-34, 6 Т-60) [41, л. 87].
Пополнившись танками, в ночь на 26 мая 3-я танковая бригада получила задачу сосредоточиться на исходных позициях для наступления в лесу в 1 км западнее Залимана. Согласно «Истории 3-й танковой бригады», в 4.00 26 мая танковые батальоны 3-й танковой бригады благополучно переправились через Северский Донец и сосредоточились в лесу западнее Залимана в составе 36 танков (2 КВ-1, 12 Т-34, 22 Т-60). 3-й мотострелковый батальон, переправлявшийся уже при свете дня в 8 часов, подвергся интенсивной бомбежке, при этом немецкая авиация разбила оба моста, соединявшие северный и южный берега реки с островом посреди реки, и тем самым сорвала переправу мотострелков [41, л. 87]. Согласно донесению Штевнева, мосты были разбиты в 9.00, при этом на противоположном берегу остались стоять помимо мотострелков управление бригады, тылы бригады и часть танков [42].
Лишившись мостов, стрелковые роты 3-го мотострелкового батальона вынуждены были переправляться через Северский Донец вплавь, что они успешно осуществили и присоединились к своим танками, а минометная рота осталась на левом берегу реки в ожидании наведения переправы. Т.к. утром 26 мая 3-я танковая бригада еще не получила задачи на наступление, она так и осталась стоять в обороне к западу от Залимана [41, л. 87].
Наступление 242-й стрелковой дивизии вместе со сводным танковым корпусом было назначено ее командиром полковником Кашкиным на 8.00 26 мая [40]. По информации штаба группы Шерстюка, с 8.00 15-я танковая бригада завязала бой за Красную Гусаровку, а войска всей группы Шерстюка перешли в наступление часом позже, с 9.00 [43].
Наступление пехоты и танков поддерживалось с воздуха, но весьма неудачно. В самом начале наступления в 9.00 3 советских самолета обстреляли и сбросили бомбы на советскую пехоту в районе Мосорова Байрака, а в 11.45 8 советских самолетов обстреляли советские войска в Чепеле [43].
В ходе наступления утром 26 мая в районе Чепеля в расположение 242-й стрелковой дивизии пробилась из окружения группа из танков 5-й гвардейской танковой бригады и пехотинцев 6-й армии. Состав вышедшей из окружения группы и время выхода из окружения в различных источниках разнятся. По информации штаба группы Шерстюка, группа в составе 4 танков 5-й Гв.ТБр, 15 конных и до 200 пехотинцев прорвалась в 11.00 [43]. Согласно же боевому донесению танкового корпуса, группа в составе 5 танков (3 Т-34, 2 Т-60) 5-й Гв.ТБр во главе с заместителем командира этой бригады вышла из окружения около 12.30. Вышедшие из тыла танки были временно подчинены 114-й танковой бригаде [42]. В докладах Штевнева есть также информация, что из окружения вышло 4 Т-34, 1 Т-60 и 3 автомашины 5-й Гв.ТБр [5, с. 99]; [37]. В своей статье «Это было под Харьковом», ссылаясь на документы 5-й гвардейской танковой бригады, бывший помощник начальника политотдела по комсомольской работе 5-й Гв.ТБр полковник запаса Георгий Кондратенко пишет, что бригада прорвалась в Чепель в 9.45 26 мая, при этом из окружения вышло 155 человек личного состава, 4 Т-34, 1 Т-60, 2 автомашины и 1 зенитная установка 5-й Гв.ТБр [44, с. 112, 113].
Кроме прорыва из окружения танковой группы 5-й Гв.ТБр, более никакого успеха войска Шерстюка до 16 часов не имели. По состоянию на 15.00 учебный батальон 242-й стрелковой дивизии занимал Щуровку, 900-й стрелковый полк - северные скаты высоты 136,9 в 2,5 км северо-восточнее Гусаровки, 897-й стрелковый полк - рубеж: Чепель - высота 169,5 - отметка «К.», а 903-й стрелковый полк - рубеж: восточная часть Чепеля - Ветровка [43]. Противостоявшие им 14-я танковая и 384-я пехотная дивизии по-прежнему удерживали рубеж: Красная Гусаровка - Гусаровка - Волобуевка - южные скаты высоты 169,5. Прорвать их оборону так и не удалось. Особенно сильна была оборона 14-й танковой дивизии. В Красной Гусаровке в тот день насчитали до 20 закопанных танков, а в Гусаровке - еще 10-15 закопанных танков. Продолжала активно действовать немецкая авиация. Согласно боевому донесению штаба сводного танкового корпуса, «в течение дня 26.5 авиация противника непрерывно бомбардировала боевые порядки наших частей, высылая одновременно по 15-30 бомбардировщиков» [42].
В 15.00 3-я танковая бригада также наконец-то получила приказ на ввод в бой. Группа из 18 танков (1 КВ-1, 6 Т-34, 11 Т-60) с десантом роты автоматчиков получила задачу: атаковать противника в направлении высот 173,4 и 156,2, выбить противника из Красной Гусаровки, где занять круговую оборону. Времени на подготовку наступления, увязку взаимодействия с пехотой и рекогносцировку позиций противника у бригады не было совершенно, даже не было известно начертание переднего края противника. Согласно «Истории 3-й танковой бригады», атака началась в 15.30 [41, л. 87]. По информации штаба Шерстюка, общее наступление началось в 16.05, а в боевом донесении сводного танкового корпуса говорится, что 3-я танковая бригада атаковала Гусаровку совместно с другими частями в 16.00 [42]; [43].
В докладе Штевнева последовавшие затем боевые действия описывались следующим образом:
«В 16.00, когда танки вступили в бой с танками противника, а МСБ вышли из окопов и двинулись в атаку за танками, на поле боя появилось 12 наших штурмовиков, которые подвергли интенсивному обстрелу наши танки и МСБ. В результате, понеся потери в личном составе, МСБ вынуждены были залечь и окопаться. Следом за нашими штурмовиками появилось до 30 пикирующих бомбардировщиков противника, затем другие партии самолетов по 40-50 штук, которые сменялись на короткие промежутки времени, и в течение всего дня не оставляли поле боя, подвергая бомбежке наши части. Пехота 242 СД в атаку не поднялась, мотострелковые батальоны танковых бригад к исходу дня занимали прежнее положение. Танки встретили сильное огневое сопротивление со стороны танков, ПТО и артиллерии противника, и атака успеха не имела» [5, с. 98]. В другом докладе Штевнева подтверждается, что «в 16.30 боевые порядки наших частей в р-не выс. 156,2 вост. Красн. Гусаровка подверглись сильному обстрелу нашей штурмовой авиации» [37].
Наиболее подробно описаны боевые действия 3-й танковой бригады 26 мая в «Истории 3-й танковой бригады»:
«Ни артиллерийской поддержки, ни помощи со стороны пехоты не было. Танки 1 ТБ, действуя в левой колонне, атаковали высоту 173,4, встретив ожесточенное огневое сопротивление противника (прим. - это не так, ведь высота 173,4 находилась в тылу 242-й стрелковой дивизии). Батальон занял высоту и встал в оборону. 2-й танковый батальон, атаковавший противника правой колонной вдоль дороги¸ идущей с Залиман на Красная Гусаровка, прорвался через передний край и достиг обратных скатов высоты 156,2, где, по-видимому, проходил второй оборонительный рубеж противника (прим. - это также не соответствует истине, т.к. высота несколько дней как занималась советскими войсками). 2-й ТБ, встретив сильное огневое сопротивление, вынужден был остановиться и вести огневой бой с артиллерией противника. Авиация, проявлявшая большую активность с утра, еще больше усилила свою деятельность, когда бригада пошла в атаку. Легкие пикирующие бомбардировщики «Юнкерс 87» группами от 5 до 30 самолетов несколько раз бомбили оборонительные районы танков на высотах 156,2 и 173,4. При бомбежке погибли командир второго ТБ старший лейтенант Гавриков и адъютант старший 2-го ТБ капитан Трузин.
Танки маневрировали на поле боя и вели по противнику пушечно-пулеметный огонь до исхода дня, а с наступлением темноты сосредоточились в лесу в районе исходных позиций. Авиация противника в течение дня 26 мая произвела до 10-ти налетов на Савинцы, где находилась часть танков бригады. Всего за день было совершено 360 самолетных вылетов. Зенитная батарея беспрерывно отражала нападение воздушного противника. Здесь сказалась высокая подготовка зенитчиков, полученная в напряженной учебе в апреле, мае месяце, зенитчики старшего лейтенанта Агеева сбили два самолета «Юнкерс 88» и два самолета «Хейнкель 111»… Необходимо отметить, что наша авиация совершенно отсутствовала в воздухе, и самолеты противника, не попадая в зону огня зенитной артиллерии, действовали совершенно безнаказанно.
В результате совершенно не подготовленного наступления, отсутствия взаимодействия и поддержки со стороны пехоты и артиллерии задача дня не была выполнена. Также одной из причин, повлиявшей на невыполнение задачи было отсутствие авиационного прикрытия танковой группы от самолетов противника» [41, л. 87].
Всего за день 26 мая 3-я танковая бригада, согласно «Истории 3-й танковой бригады», уничтожила до 80 немцев, 4 танка, 5 орудий (2 105-мм, 3 ПТО), силами своей зенитной батареи сбила 2 самолета и 2 самолета подбила. Потери ее при этом составили 4 танка Т-34 (в т.ч. 2 танка - разбитыми авиацией) и 10 автомашин (6 автомашин - сгоревшими, 4 автомашины - поврежденными авиацией) [7, л. 109]; [41, л. 87]. В докладах Штевнева, правда, приводятся данные, что бригада за 26 мая потеряла не 4, а 6 танков (1 КВ-1, 4 Т-34, 1 Т-60) по боевым причинам и 3 танка сломавшимися, после чего к 27 мая сократилась до 25 исправных танков (1 КВ-1, 6 Т-34, 18 Т-60) [5, с. 98]; [37].
Донесением штаба 3-й ТБр от 29 мая подтверждается, что 26 мая был потерян 1 танк КВ-1 подбитым, который удалось эвакуировать с поля боя [82]. В целом представляется, что истине больше соответствуют доклады Штевнева, чем «История 3-й танковой бригады» или отчет ее штаба. Всего же с учетом первоначальной численности 3-й танковой бригады к утру 26 мая в 36 исправных танков (2 КВ-1, 12 Т-34, 22 Т-60), за день 26 мая из строя выбыло 11 ее танков (1 КВ-1, 6 Т-34, 4 Т-60), из них 5 танков (2 Т-34, 3 Т-60), надо полагать, сломались.
Действовавшая правее 3-й танковой бригады, 15-я танковая бригада 26 мая неоднократно атаковала Красную Гусаровку, но преодолеть сопротивление поставленных в окопы танков 14-й ТД не смогла. За день она, по информации штаба сводного танкового корпуса, подбила 4 танка и 2 орудия ПТО, однако и сама потеряла 4 танка Т-34 подбитыми (прим. - эвакуированы на СПАМ), к исходу дня сократилась до 17 исправных танков (5 Т-34, 12 Т-60) и на ночь заняла оборону на участке: (иск.) высота 112,7 южнее Щуровки - высота 156,2 - 2 кургана восточнее этой высоты [42]. Согласно же разным докладам Штевнева, бригада потеряла не 4, а 7 или 8 танков (5 Т-34, 2 или 3 Т-60), и к 27 мая бригада сократилась до 14 исправных танков (6 Т-34, 8 Т-60) [5, с. 98]; [37].
64-я танковая бригада 26 мая дважды атаковала Гусаровку, но из-за отсутствия поддержки пехоты, которая была прижата к земле ударами немецкой авиации, особого продвижения вперед не добилась и даже обошлась без потерь в танках. К исходу дня бригада отвела свои танки в лес западнее Залимана для приведения их в порядок [42]. Всего к 27 мая бригада, как и сутки ранее, имела в строю 10 танков (2 Mk.II, 1 Mk.III, 7 Т-60) [5, с. 98]; [37].
114-я танковая бригада 26 мая совместно с 903-м стрелковым полком вела бои за овладение высотой 169,5. За день она без каких-либо собственных потерь в танках подбила 3 немецких танка и к исходу дня имела в строю 10 танков (5 M3с, 5 Т-60) [5, с. 98]; [42]. В именном списке безвозвратных потерь личного состава 114-й ТБр за 26 мая числится 11 убитых и 1 пропавший без вести. Почти все они были из состава мотострелкового батальона, в т.ч. погиб комиссар стрелковой роты политрук Михаил Азанов [2].
Всего же в боях 26 мая сводный танковый корпус, согласно докладу Штевнева, уничтожил 4 немецких танка и 2 орудия ПТО, однако потерял 14 своих танков (1 КВ-1, 9 Т-34, 4 Т-60) и к 27 мая сократился до 59 исправных танков (1 КВ-1, 12 Т-34, 2 Mk.II, 1 Mk.III, 5 M3С, 38 Т-60) в составе 4 танковых бригад [5, с. 98].
В общей сложности в боях 25-26 мая, согласно докладу Штевнева, сводный танковый корпус, так и не добившись прорыва обороны 14-й танковой и 384-й пехотной дивизий, потерял 43 танка (1 КВ-1, 14 Т-34, 7 Mk.II, 4 M3С, 17 Т-60). Сам он при этом подбил и уничтожил 23 танка 14-й ТД и 10 орудий ПТО [5, с. 97, 98]. Поддерживаемая танкистами 242-я стрелковая дивизия за первые свои 4 дня боевых действий с 23 по 26 мая потеряла около 2400 человек личного состава - 19 % своей первоначальной численности [23]. Среди прочих 26 мая умер от ран комиссар 242-й дивизии старший батальонный комиссар Александр Медведев, погиб командир батальона 897-го стрелкового полка старший лейтенант Владимир Шевченко [2].
Провал атак 27 мая 1942 г.
После провала всех дневных атак 25-26 мая 1942 г. генерал-майор Шерстюк решил атаковать в ночь на 27 мая, когда немецкая бомбардировочная авиация не могла проявлять особой активности [43]. Для этого танки 3-й и 64-й танковых бригад были сведены в общую танковую группу под управлением командира 64-й ТБр подполковника Постникова - всего в общей сложности 21 танк (9 Т-34, 12 Т-60) [37]. Из состава 3-й танковой бригады в танковую группу вошло, согласно «Истории 3-й танковой бригады», 12 танков (6 Т-34, 6 Т-60), а согласно майскому отчету штаба 3-й ТБр, 10 танков (4 Т-34, 6 Т-60) [7, л. 108]; [41, л. 87]. В качестве пехотной поддержки в наступлении приняли участие правофланговый 900-й стрелковый полк и учебный батальон 242-й стрелковой дивизии [51].
Группа Постникова имела задачу прорваться между Гусаровкой и Красной Гусаровкой и далее следовать на Новопавловку (севернее с. Лозовенька), где должна была соединиться с окруженными войсками 6-й и 57-й армий и вывести их на Чепель. Т.к. ночь ушла на подготовку наступления, в прорыв группа Постникова направилась только в 9.00 27 мая. Танки головной походной заставы, по предположению Штевнева, прорвались через позиции 14-й танковой дивизии, после чего пропали без вести, дальнейшая их судьба не известна. Скорее всего, все танки были подбиты в расположении противника. Главные силы танковой группы, выйдя в район высоты 116,8 в 3 км севернее Гусаровки, подверглись сильному обстрелу артиллерии, орудий ПТО и танков противника, а также бомбардировке с воздуха, понесли большие потери и прорваться не смогли. В целом на поле боя осталось 13 танков (6 Т-34, 7 Т-60), которые составили безвозвратные потери [37]. Из их числа, согласно отчету и донесению Штевнева от 28 мая, 3 танка Т-34 из состава головной походной заставы пропали без вести, однако из донесения штаба 38-й армии и «Истории 3-й танковой бригады» следует, что пропало без вести только 2 танка Т-34 - оба из состава 3-й танковой бригады. Еще 2 танка Т-34 3-й ТБр было разбито авиацией, 2 танка Т-34 - подбито, а также подбито 7 танков Т-60 (в т.ч. подбито артиллерией 2 танка Т-60 3-й ТБр). На исходные позиции вернулось лишь 8 танков (3 Т-34, 5 Т-60), из них 4 танка (2 Т-34, 2 Т-60) были подбиты и требовали ремонта. Среди прочих танкистов погиб командир 64-й ТБр подполковник Михаил Постников [5, с. 98, 99]; [41, л. 89]; [51]; [53]. В докладе Штевнева также говорится, что в 15-й танковой бригаде не вернулось из рейда 27 мая 3 танка Т-34, что говорит об участии в этом рейде помимо танков 3-й и 64-й танковых бригад танков 15-й ТБр [37]. Один из этих танков, вероятно, принадлежал комиссару 2-й роты 1-го танкового батальона 15-й танковой бригады младшему политруку Артему Каляпину. Согласно наградному листу на Каляпина, экипаж его 27 мая в районе Красной Гусаровки уничтожил до 2 взводов пехоты и 2 танка противника, однако сам Каляпин при этом погиб. Посмертно Каляпин был награжден орденом Отечественной войны 1-й степени [83].
В «Истории 3-й танковой бригады» также написано, что вслед за 1-й попыткой была предпринята 2-я попытка прорвать кольцо окружения, которая также провалилась, однако танки 3-й ТБр в ходе нее уничтожили 50 немцев, 3 танка, 2 105-мм орудия, 8 пулеметов [41, л. 89]. Из числа танкистов 3-й ТБр наиболее отличился в тот день экипаж танка Т-34 командира взвода 1-го танкового батальона 3-й танковой бригады лейтенанта Николая Савельева. Согласно его наградному листу, танк Савельева даже смог ворваться в Красную Гусаровку, уничтожил 2 орудия (1 тяжелое, 1 ПТО), до 20 немцев, пока пробивший башню танка снаряд не вызвал в танке пожар. Раненый при этом в грудь Савельев лично своей одеждой потушил пожар и спас танк, который, скорее всего, экипаж вывел с поля боя своим ходом [88].
Всего же в боях 26-27 мая 3-я танковая бригада, согласно боевому донесению своего штаба, уничтожила 33 немцев, 3 танка, 3 орудия (2 105-мм, 1 ПТО), подбила 1 танк и сбила 3 самолета (2 Ju.88, 1 He.111). Потери ее при этом составили 46 человек личного состава (18 - убитыми, 28 - ранеными) и 9 танков (1 КВ-1, 6 Т-34, 2 Т-60): 2 Т-34 - пропавшими без вести, 2 Т-34 - сгоревшими, 5 танков (1 КВ-1, 2 Т-34, 2 Т-60) - подбитыми. Все подбитые танки удалось эвакуировать с поля боя [82].
После провала утренней атаки по состоянию на 10.00 27 мая группа Шерстюка, по данным штаба 38-й армии, располагалась:
15-я танковая бригада - в Жуковке;
900-й стрелковый полк с 3-й танковой бригадой - на восточных скатах высоты 156,2;
64-я танковая бригада - в районе озер севернее Чепеля;
903-й стрелковый полк и 114-я танковая бригада - на северо-восточных скатах высоты 169,5;
897-й стрелковый полк на участке: юго-восточные скаты высоты 169,5 - отметка 77,8 - отрог оврага в 1,5 км юго-восточнее Чепеля [23].
Приведя себя в порядок, с 15.00 27 мая группа Шерстюка повторно атаковала с рубежа: восточные скаты высоты 156,2 - северо-восточные скаты высоты 169,5 - отметка 77,8 [46]. Согласно же оперативной сводке штаба 38-й армии, 242-я стрелковая дивизия силами 2 стрелковых полков при поддержке одной только 114-й танковой бригады атаковала часом спустя, в 16.00 [47]. Доклады Штевнева подтверждают, что наступление велось силами 897-го и 903-го стрелковых полков и одной только 114-й танковой бригады, которые атаковали через Чепель на высоты 77,8 и 164,0 навстречу прорывающимся с юга войскам 6-й и 57-й армий [5, с. 99]; [37]. Наступление танков снова встретило сильную противотанковую оборону противника, а пехота подверглась удару 24 бомбардировщиков и была вынуждена ползком продвигаться вперед [46]; [47]. В целом это наступление провалилось так же, как и утренний танковый рейд.
Хотя о потерях 114-й танковой бригады в танках 27 мая не говорится ни в одном советском документе, однако в именном списке безвозвратных потерь личного состава 114-й ТБр за этот день числится 23 убитых и 1 пропавший без вести, в т.ч. погибли комиссар 319-го танкового батальона старший политрук Сергей Брюханов, помощник командира 320-го танкового батальона по хозяйственной части техник-интендант 1-го ранга Степан Сурков, адъютант 319-го ТБ лейтенант Петр Васекин, комиссар роты 319-го ТБ политрук Димитрий Никифоров, заместитель командира роты 319-го ТБ по строевой части лейтенант Петр Богданов, командир взвода 114-го мотострелкового батальона младший лейтенант Алексей Лелюшкин, командир танка 319-го ТБ старший лейтенант Трофим Кохан [2].
Есть также наградной лист на помощника командира 319-го ТБ по технической части воентехника 1-го ранга Александра Путинского. За отсутствием «лишних» механиков-водителей Путинский в бою 27 мая взял на себя вождение танка командира 319-го ТБ. В бою 27 мая, согласно этому наградному листу, танк командира батальона был подбит орудием ПТО противника, а сам Путинский тяжело ранен осколком снаряда в правую ногу и госпитализирован. В результате этого ранения Путинскому ампутировали правую ногу, и на фронт он уже не вернулся. Позже он был награжден орденом Отечественной войны 2-й степени [85].
Общие потери 114-й танковой бригады в бою 27 мая не известны.
В 5.45 25 мая 1942 г. командир 242-й стрелковой дивизии полковник Кашкин отдал войскам боевой приказ № 3 на предстоящее наступление, которое было запланировано на 2-ю половину дня:
«2. 242 СД во взаимодействии со сводным танковым корпусом ударом в направлении Чепель, выс. 169,5, Шевелевка последовательно овладевает Чепель, Волобуевка, Гусаровка, прикрываясь с севера и юга частью сил, переходом к временной жесткой обороне для обеспечения маневра действий с флангов.
3. 900 СП во взаимодействии с 64 ТБр атаковать противника в направлении 169,5 и овладеть юго-зап. скатами 169,5; не менее роты при поддержке танков овладеть Волобуевка и прочно удерживать ее, не допуская прорыва врага с запада; по овладению не менее одного бат-на направить на рубеж: 158,4 - 185,3 для прочного его удержания.
Граница слева: оз. (сев.) (50544) - ПТФ - отметка +3,0.
Группа ПП 2, 3/769 АП. Начальник - командир 769 АП.
4. 897 СП во взаимодействии с 114 ТБр, наступая через западную половину Чепель, овладеть юго-вост. скатами выс. 169,5 и закрепиться на выс. 164,0 и отметка 77,8.
Группа ПП 1/769 АП и 147 минд, начальник - командир 1/769 АП.
5. 903 СП атаковать в 13.00 западную половину Чепель. По овладении выс. 169,5 сосредоточиться в р-не Чепель, составив мою ударную группу.
6. Учебный б-н с 1/300 ПТД со взводом ПТР, обеспечивая действия дивизии с севера, прочно оборонять рубеж: (иск.) Щуровка - перекресток дорог 1 км сев.-вост. 156,2 - выс. 136,9.
По овладению 900 СП Волобуевка, Гусаровка продлить рубеж обороны до моста 1 км сев. Гусаровка.
8. Танки: а) 64 и 114 ТБр обеспечить захват выс. 169,5, Волобуевка;
б) 15 ТБр, наступая во 2-м эшелоне, обеспечивает от возможных контратак танков пр-ка с запада и в готовности развить успех на Волвенково;
в) по овладению выс. 169,5 114 ТБр выставляет заслон на рубеж: дворы и отметка 154,6 (оба 4 км сев. Протопоповка). Атака по особому распоряжению» [35].
Исходя из докладов Штевнева, чуть позже Кашкин изменил свое решение, в итоге в ходе начавшегося с 14.00 25 мая наступления 15-я танковая бригада с учебным батальоном 242-й стрелковой дивизии атаковала через высоту 156,2 в северо-западном направлении на Красную Гусаровку (ныне с. Новая Гусаровка), 64-я танковая бригада совместно с 900-м стрелковым полком атаковала на южные скаты высоты 156,2 и далее на Гусаровку, а 114-я танковая бригада совместно с 903-м стрелковым полком атаковала на Чепель и далее на Волобуевку. 92-й танковый батальон остался в резерве Штевнева в лесу в 2 км севернее Мосорова Байрака [5, с. 97]; [37].
В первых атаках немцы насчитали в общей сложности 30 советских танков [36]. При поддержке 114-й танковой бригады 242-я стрелковая дивизия вновь заняла село Чепель, которое немцы после боев 23 мая и не занимали. Позиции противника были обнаружены на высоте 169,5 к западу от Чепеля и на подступах к Волобуевке. В последовавшем затем танковом бою 114-я танковая бригада уничтожила на высоте 169,5 3 средних танка противника, после чего оставшиеся на высоте немцы стали отходить с высоты в направлении Волобуевки [38]. Атаковавшие на запад 15-я и 64-я танковые бригады заняли высоту 156,2 и линию озер к югу от этой высоты, но, выйдя в 1 км от Красной Гусаровки, к рубежу обороны 14-й танковой дивизии, встретили здесь исключительно сильный огонь орудий ПТО и танков противника, закопанных в землю [37]. Вдобавок к этому немецкая авиация непрерывно подвергала ударам боевые порядки 242-й стрелковой дивизии группами по 25-30 бомбардировщиков, а поддерживавший 15-ю танковую бригаду учебный батальон 242-й стрелковой дивизии показал полную неготовность к ведению наступления.
Штевнев в своем отчете так описывал действия учебного батальона на крайнем правом фланге 242-й дивизии:
«Учебный батальон 242 СД, действовавший во взаимодействии с 15 ТБр, потерял всякую связь с танками и о своем положении не давал никому знать. Командир батальона потерял управление своими подразделениями. Например, 1 рота учбата должна была наступать во втором эшелоне батальона. Командир батальона ее потерял. Рота (70 человек, командир роты лейтенант Макартычан) до 17.00 25.5.42 г. сидела в тылу, не зная, что делать. Будучи отправленной моими представителями в наступление за танками, рота с наступлением темноты разбежалась, и к 23.00 сначала командир роты лейтенант Макартычан, а затем и вся рота отдельными группами возвратилась с поля боя под видом поисков командира батальона. О местонахождении учбата 1242 СД командиру 15 ТБр стало известно только во второй половине дня 26.5.42 г.» [5, с. 97].
По итогу наступления к 20.00 242-я стрелковая дивизия вышла на рубеж: 300 метров восточнее Красной Гусаровки - высота 136,9 в 2,3 км восточнее Гусаровки - высота 134,5 к северу от Волобуевки - высота 169,5 - Ветровка [39]. Полностью высоту 169,5 удалось занять только к утру 26 мая [37]. В целом продвижение частей оказалось минимальным, фактически наступление 25 мая полностью провалилась. К этому надо прибавить, что в ходе наступления пехота 900-го стрелкового полка отстала от танков 15-й и 64-й ТБр и к 23.00 25 мая находилась в 0,2-3 км позади них [5, с. 97].
Из числа танкистов, согласно имеющимся наградным листам, наиболее отличился в районе Красной Гусаровки 25 мая экипаж Т-34 командира роты 1-го танкового батальона 15-й танковой бригады младшего лейтенанта Абашкина. Примечательно, что за этот бой наградили всех 3 членов экипажа Абашкина (механик-водитель старшина Петр Сухинин, башенный стрелок замполитрука Александр Баранов, стрелок-радист сержант Александр Соколов), кроме него самого, и даже неизвестно имя самого Абашкина. Согласно наградным листам, танк Абашкина «ворвался в расположение противника и вступил в неравный бой с 30-ю танками пр-ка, поддержанных артиллерией. В результате совместных действий всего экипажа было уничтожено 5-ть (пять) танков пр-ка из 30-ти действующих» [86]. В журнале боевых действий штаба 15-й танковой бригады, правда, говорится, что экипаж Абашкина уничтожил не 5, а 4 средних танка [87, с. 14]. В этом бою танк Абашкина также получил 2 сквозные пробоины и был подбит, а сам Абашкин ранен. Оставшиеся в строю члены экипажа прямо на поле боя под огнем противника смогли отремонтировать танк. Прикрывавший ремонт стрелок-радист Соколов пулеметным огнем, согласно своему наградному листу, убил до 15 немцев. Отремонтировав танк, экипаж смог вывести его с поля боя [86].
В целом за день 25 мая сводный танковый корпус, по подсчетам своего штаба, подбил и уничтожил 19 танков и 8 орудий ПТО противника [5, с. 97]; [39]. Собственные его потери при этом, согласно боевому донесению Штевнева от 25 мая, составили 22 танка: 4 танка (в т.ч. 1 Т-34 - сгоревшим) потеряла 15-я танковая бригада, 10 танков (7 Mk.II и 3 Т-60 - сгоревшими) - 64-я танковая бригада, 8 танков (4 М3с - сгоревшими, 4 Т-60 - подбитыми; подбитые танки были эвакуированы) - 114-я танковая бригада [39]. Скорее всего, это лишь предварительные данные, т.к., согласно более поздним докладам Штевнева, потери корпуса за 25 мая составили 29 танков (5 Т-34, 7 Mk.II, 4 M3с, 13 Т-60): 7 танков (5 Т-34, 2 Т-60) потеряла 15-я танковая бригада, 10 танков (7 Mk.II, 3 Т-60) - 64-я танковая бригада, а 12 танков (4 M3с, 8 Т-60) - 114-я танковая бригада [5, с. 97]; [37].
Примечательно, но после понесенных 25 мая потерь численность задействованных в 1-м эшелоне танковых бригад к утру 26 мая, согласно докладам Штевнева, упала до 43 исправных танков (10 Т-34, 2 Mk.II, 1 Mk.III, 30 Т-60):
15-я ТБр - 20 танков (10 Т-34, 10 Т-60);
64-я ТБр - 10 танков (2 Mk.II, 1 Mk.III, 7 Т-60);
114-я ТБр - 13 танков Т-60 [5, с. 97]; [37].
С учетом численности исправных танков в составе корпуса на 25 мая, в 15-й танковой бригаде 25 мая выбыло из строя не 5, а сразу 10 танков Т-34, а в 64-й танковой бригаде из строя выбыло не 10, а 23 танка (9 Mk.II, 14 Т-60).
Понесли танковые бригады тяжелые потери и в личном составе. В именном списке безвозвратных потерь 114-й танковой бригады за 25 мая числится 26 убитых и 11 пропавших без вести, в т.ч. погибли командир взвода 319-го танкового батальона лейтенант Лев Коган, командир танка 320-го танкового батальона лейтенант Николай Сафонов, пропал без вести командир танка M3С 319-го ТБ лейтенант Сергей Титов [2].
Потери 242-й стрелковой дивизии 25 мая, по неполным данным, составили 401 человек личного состава (121 - убитым, 280 - ранеными) [23].
Атаки 26 мая 1942 г.
Т.к. большинство оставшихся исправными в сводном танковом корпусе танков были легкобронированные Т-60, особой ударной силой танковый корпус уже не обладал. В этой связи советское командование решило ввести в бой и 3-ю танковую бригаду, усилив ее 92-м отдельным танковым батальоном. К 20.00 25 мая 92-й танковый батальон в составе 16 танков (8 Т-34, 8 Т-60) сосредоточился в районе северо-западной части Савинцев и поступил в подчинение командира 3-й ТБр генерал-майора Новикова [79]. Вслед затем, согласно «Истории 3-й танковой бригады», на основании приказа Штевнева 92-й танковый батальон передал 3-й танковой бригаде 10 своих танков (4 Т-34, 6 Т-60) [41, л. 87].
Пополнившись танками, в ночь на 26 мая 3-я танковая бригада получила задачу сосредоточиться на исходных позициях для наступления в лесу в 1 км западнее Залимана. Согласно «Истории 3-й танковой бригады», в 4.00 26 мая танковые батальоны 3-й танковой бригады благополучно переправились через Северский Донец и сосредоточились в лесу западнее Залимана в составе 36 танков (2 КВ-1, 12 Т-34, 22 Т-60). 3-й мотострелковый батальон, переправлявшийся уже при свете дня в 8 часов, подвергся интенсивной бомбежке, при этом немецкая авиация разбила оба моста, соединявшие северный и южный берега реки с островом посреди реки, и тем самым сорвала переправу мотострелков [41, л. 87]. Согласно донесению Штевнева, мосты были разбиты в 9.00, при этом на противоположном берегу остались стоять помимо мотострелков управление бригады, тылы бригады и часть танков [42].
Лишившись мостов, стрелковые роты 3-го мотострелкового батальона вынуждены были переправляться через Северский Донец вплавь, что они успешно осуществили и присоединились к своим танками, а минометная рота осталась на левом берегу реки в ожидании наведения переправы. Т.к. утром 26 мая 3-я танковая бригада еще не получила задачи на наступление, она так и осталась стоять в обороне к западу от Залимана [41, л. 87].
Наступление 242-й стрелковой дивизии вместе со сводным танковым корпусом было назначено ее командиром полковником Кашкиным на 8.00 26 мая [40]. По информации штаба группы Шерстюка, с 8.00 15-я танковая бригада завязала бой за Красную Гусаровку, а войска всей группы Шерстюка перешли в наступление часом позже, с 9.00 [43].
Наступление пехоты и танков поддерживалось с воздуха, но весьма неудачно. В самом начале наступления в 9.00 3 советских самолета обстреляли и сбросили бомбы на советскую пехоту в районе Мосорова Байрака, а в 11.45 8 советских самолетов обстреляли советские войска в Чепеле [43].
В ходе наступления утром 26 мая в районе Чепеля в расположение 242-й стрелковой дивизии пробилась из окружения группа из танков 5-й гвардейской танковой бригады и пехотинцев 6-й армии. Состав вышедшей из окружения группы и время выхода из окружения в различных источниках разнятся. По информации штаба группы Шерстюка, группа в составе 4 танков 5-й Гв.ТБр, 15 конных и до 200 пехотинцев прорвалась в 11.00 [43]. Согласно же боевому донесению танкового корпуса, группа в составе 5 танков (3 Т-34, 2 Т-60) 5-й Гв.ТБр во главе с заместителем командира этой бригады вышла из окружения около 12.30. Вышедшие из тыла танки были временно подчинены 114-й танковой бригаде [42]. В докладах Штевнева есть также информация, что из окружения вышло 4 Т-34, 1 Т-60 и 3 автомашины 5-й Гв.ТБр [5, с. 99]; [37]. В своей статье «Это было под Харьковом», ссылаясь на документы 5-й гвардейской танковой бригады, бывший помощник начальника политотдела по комсомольской работе 5-й Гв.ТБр полковник запаса Георгий Кондратенко пишет, что бригада прорвалась в Чепель в 9.45 26 мая, при этом из окружения вышло 155 человек личного состава, 4 Т-34, 1 Т-60, 2 автомашины и 1 зенитная установка 5-й Гв.ТБр [44, с. 112, 113].
Кроме прорыва из окружения танковой группы 5-й Гв.ТБр, более никакого успеха войска Шерстюка до 16 часов не имели. По состоянию на 15.00 учебный батальон 242-й стрелковой дивизии занимал Щуровку, 900-й стрелковый полк - северные скаты высоты 136,9 в 2,5 км северо-восточнее Гусаровки, 897-й стрелковый полк - рубеж: Чепель - высота 169,5 - отметка «К.», а 903-й стрелковый полк - рубеж: восточная часть Чепеля - Ветровка [43]. Противостоявшие им 14-я танковая и 384-я пехотная дивизии по-прежнему удерживали рубеж: Красная Гусаровка - Гусаровка - Волобуевка - южные скаты высоты 169,5. Прорвать их оборону так и не удалось. Особенно сильна была оборона 14-й танковой дивизии. В Красной Гусаровке в тот день насчитали до 20 закопанных танков, а в Гусаровке - еще 10-15 закопанных танков. Продолжала активно действовать немецкая авиация. Согласно боевому донесению штаба сводного танкового корпуса, «в течение дня 26.5 авиация противника непрерывно бомбардировала боевые порядки наших частей, высылая одновременно по 15-30 бомбардировщиков» [42].
В 15.00 3-я танковая бригада также наконец-то получила приказ на ввод в бой. Группа из 18 танков (1 КВ-1, 6 Т-34, 11 Т-60) с десантом роты автоматчиков получила задачу: атаковать противника в направлении высот 173,4 и 156,2, выбить противника из Красной Гусаровки, где занять круговую оборону. Времени на подготовку наступления, увязку взаимодействия с пехотой и рекогносцировку позиций противника у бригады не было совершенно, даже не было известно начертание переднего края противника. Согласно «Истории 3-й танковой бригады», атака началась в 15.30 [41, л. 87]. По информации штаба Шерстюка, общее наступление началось в 16.05, а в боевом донесении сводного танкового корпуса говорится, что 3-я танковая бригада атаковала Гусаровку совместно с другими частями в 16.00 [42]; [43].
В докладе Штевнева последовавшие затем боевые действия описывались следующим образом:
«В 16.00, когда танки вступили в бой с танками противника, а МСБ вышли из окопов и двинулись в атаку за танками, на поле боя появилось 12 наших штурмовиков, которые подвергли интенсивному обстрелу наши танки и МСБ. В результате, понеся потери в личном составе, МСБ вынуждены были залечь и окопаться. Следом за нашими штурмовиками появилось до 30 пикирующих бомбардировщиков противника, затем другие партии самолетов по 40-50 штук, которые сменялись на короткие промежутки времени, и в течение всего дня не оставляли поле боя, подвергая бомбежке наши части. Пехота 242 СД в атаку не поднялась, мотострелковые батальоны танковых бригад к исходу дня занимали прежнее положение. Танки встретили сильное огневое сопротивление со стороны танков, ПТО и артиллерии противника, и атака успеха не имела» [5, с. 98]. В другом докладе Штевнева подтверждается, что «в 16.30 боевые порядки наших частей в р-не выс. 156,2 вост. Красн. Гусаровка подверглись сильному обстрелу нашей штурмовой авиации» [37].
Наиболее подробно описаны боевые действия 3-й танковой бригады 26 мая в «Истории 3-й танковой бригады»:
«Ни артиллерийской поддержки, ни помощи со стороны пехоты не было. Танки 1 ТБ, действуя в левой колонне, атаковали высоту 173,4, встретив ожесточенное огневое сопротивление противника (прим. - это не так, ведь высота 173,4 находилась в тылу 242-й стрелковой дивизии). Батальон занял высоту и встал в оборону. 2-й танковый батальон, атаковавший противника правой колонной вдоль дороги¸ идущей с Залиман на Красная Гусаровка, прорвался через передний край и достиг обратных скатов высоты 156,2, где, по-видимому, проходил второй оборонительный рубеж противника (прим. - это также не соответствует истине, т.к. высота несколько дней как занималась советскими войсками). 2-й ТБ, встретив сильное огневое сопротивление, вынужден был остановиться и вести огневой бой с артиллерией противника. Авиация, проявлявшая большую активность с утра, еще больше усилила свою деятельность, когда бригада пошла в атаку. Легкие пикирующие бомбардировщики «Юнкерс 87» группами от 5 до 30 самолетов несколько раз бомбили оборонительные районы танков на высотах 156,2 и 173,4. При бомбежке погибли командир второго ТБ старший лейтенант Гавриков и адъютант старший 2-го ТБ капитан Трузин.
Танки маневрировали на поле боя и вели по противнику пушечно-пулеметный огонь до исхода дня, а с наступлением темноты сосредоточились в лесу в районе исходных позиций. Авиация противника в течение дня 26 мая произвела до 10-ти налетов на Савинцы, где находилась часть танков бригады. Всего за день было совершено 360 самолетных вылетов. Зенитная батарея беспрерывно отражала нападение воздушного противника. Здесь сказалась высокая подготовка зенитчиков, полученная в напряженной учебе в апреле, мае месяце, зенитчики старшего лейтенанта Агеева сбили два самолета «Юнкерс 88» и два самолета «Хейнкель 111»… Необходимо отметить, что наша авиация совершенно отсутствовала в воздухе, и самолеты противника, не попадая в зону огня зенитной артиллерии, действовали совершенно безнаказанно.
В результате совершенно не подготовленного наступления, отсутствия взаимодействия и поддержки со стороны пехоты и артиллерии задача дня не была выполнена. Также одной из причин, повлиявшей на невыполнение задачи было отсутствие авиационного прикрытия танковой группы от самолетов противника» [41, л. 87].
Всего за день 26 мая 3-я танковая бригада, согласно «Истории 3-й танковой бригады», уничтожила до 80 немцев, 4 танка, 5 орудий (2 105-мм, 3 ПТО), силами своей зенитной батареи сбила 2 самолета и 2 самолета подбила. Потери ее при этом составили 4 танка Т-34 (в т.ч. 2 танка - разбитыми авиацией) и 10 автомашин (6 автомашин - сгоревшими, 4 автомашины - поврежденными авиацией) [7, л. 109]; [41, л. 87]. В докладах Штевнева, правда, приводятся данные, что бригада за 26 мая потеряла не 4, а 6 танков (1 КВ-1, 4 Т-34, 1 Т-60) по боевым причинам и 3 танка сломавшимися, после чего к 27 мая сократилась до 25 исправных танков (1 КВ-1, 6 Т-34, 18 Т-60) [5, с. 98]; [37].
Донесением штаба 3-й ТБр от 29 мая подтверждается, что 26 мая был потерян 1 танк КВ-1 подбитым, который удалось эвакуировать с поля боя [82]. В целом представляется, что истине больше соответствуют доклады Штевнева, чем «История 3-й танковой бригады» или отчет ее штаба. Всего же с учетом первоначальной численности 3-й танковой бригады к утру 26 мая в 36 исправных танков (2 КВ-1, 12 Т-34, 22 Т-60), за день 26 мая из строя выбыло 11 ее танков (1 КВ-1, 6 Т-34, 4 Т-60), из них 5 танков (2 Т-34, 3 Т-60), надо полагать, сломались.
Действовавшая правее 3-й танковой бригады, 15-я танковая бригада 26 мая неоднократно атаковала Красную Гусаровку, но преодолеть сопротивление поставленных в окопы танков 14-й ТД не смогла. За день она, по информации штаба сводного танкового корпуса, подбила 4 танка и 2 орудия ПТО, однако и сама потеряла 4 танка Т-34 подбитыми (прим. - эвакуированы на СПАМ), к исходу дня сократилась до 17 исправных танков (5 Т-34, 12 Т-60) и на ночь заняла оборону на участке: (иск.) высота 112,7 южнее Щуровки - высота 156,2 - 2 кургана восточнее этой высоты [42]. Согласно же разным докладам Штевнева, бригада потеряла не 4, а 7 или 8 танков (5 Т-34, 2 или 3 Т-60), и к 27 мая бригада сократилась до 14 исправных танков (6 Т-34, 8 Т-60) [5, с. 98]; [37].
64-я танковая бригада 26 мая дважды атаковала Гусаровку, но из-за отсутствия поддержки пехоты, которая была прижата к земле ударами немецкой авиации, особого продвижения вперед не добилась и даже обошлась без потерь в танках. К исходу дня бригада отвела свои танки в лес западнее Залимана для приведения их в порядок [42]. Всего к 27 мая бригада, как и сутки ранее, имела в строю 10 танков (2 Mk.II, 1 Mk.III, 7 Т-60) [5, с. 98]; [37].
114-я танковая бригада 26 мая совместно с 903-м стрелковым полком вела бои за овладение высотой 169,5. За день она без каких-либо собственных потерь в танках подбила 3 немецких танка и к исходу дня имела в строю 10 танков (5 M3с, 5 Т-60) [5, с. 98]; [42]. В именном списке безвозвратных потерь личного состава 114-й ТБр за 26 мая числится 11 убитых и 1 пропавший без вести. Почти все они были из состава мотострелкового батальона, в т.ч. погиб комиссар стрелковой роты политрук Михаил Азанов [2].
Всего же в боях 26 мая сводный танковый корпус, согласно докладу Штевнева, уничтожил 4 немецких танка и 2 орудия ПТО, однако потерял 14 своих танков (1 КВ-1, 9 Т-34, 4 Т-60) и к 27 мая сократился до 59 исправных танков (1 КВ-1, 12 Т-34, 2 Mk.II, 1 Mk.III, 5 M3С, 38 Т-60) в составе 4 танковых бригад [5, с. 98].
В общей сложности в боях 25-26 мая, согласно докладу Штевнева, сводный танковый корпус, так и не добившись прорыва обороны 14-й танковой и 384-й пехотной дивизий, потерял 43 танка (1 КВ-1, 14 Т-34, 7 Mk.II, 4 M3С, 17 Т-60). Сам он при этом подбил и уничтожил 23 танка 14-й ТД и 10 орудий ПТО [5, с. 97, 98]. Поддерживаемая танкистами 242-я стрелковая дивизия за первые свои 4 дня боевых действий с 23 по 26 мая потеряла около 2400 человек личного состава - 19 % своей первоначальной численности [23]. Среди прочих 26 мая умер от ран комиссар 242-й дивизии старший батальонный комиссар Александр Медведев, погиб командир батальона 897-го стрелкового полка старший лейтенант Владимир Шевченко [2].
Провал атак 27 мая 1942 г.
После провала всех дневных атак 25-26 мая 1942 г. генерал-майор Шерстюк решил атаковать в ночь на 27 мая, когда немецкая бомбардировочная авиация не могла проявлять особой активности [43]. Для этого танки 3-й и 64-й танковых бригад были сведены в общую танковую группу под управлением командира 64-й ТБр подполковника Постникова - всего в общей сложности 21 танк (9 Т-34, 12 Т-60) [37]. Из состава 3-й танковой бригады в танковую группу вошло, согласно «Истории 3-й танковой бригады», 12 танков (6 Т-34, 6 Т-60), а согласно майскому отчету штаба 3-й ТБр, 10 танков (4 Т-34, 6 Т-60) [7, л. 108]; [41, л. 87]. В качестве пехотной поддержки в наступлении приняли участие правофланговый 900-й стрелковый полк и учебный батальон 242-й стрелковой дивизии [51].
Группа Постникова имела задачу прорваться между Гусаровкой и Красной Гусаровкой и далее следовать на Новопавловку (севернее с. Лозовенька), где должна была соединиться с окруженными войсками 6-й и 57-й армий и вывести их на Чепель. Т.к. ночь ушла на подготовку наступления, в прорыв группа Постникова направилась только в 9.00 27 мая. Танки головной походной заставы, по предположению Штевнева, прорвались через позиции 14-й танковой дивизии, после чего пропали без вести, дальнейшая их судьба не известна. Скорее всего, все танки были подбиты в расположении противника. Главные силы танковой группы, выйдя в район высоты 116,8 в 3 км севернее Гусаровки, подверглись сильному обстрелу артиллерии, орудий ПТО и танков противника, а также бомбардировке с воздуха, понесли большие потери и прорваться не смогли. В целом на поле боя осталось 13 танков (6 Т-34, 7 Т-60), которые составили безвозвратные потери [37]. Из их числа, согласно отчету и донесению Штевнева от 28 мая, 3 танка Т-34 из состава головной походной заставы пропали без вести, однако из донесения штаба 38-й армии и «Истории 3-й танковой бригады» следует, что пропало без вести только 2 танка Т-34 - оба из состава 3-й танковой бригады. Еще 2 танка Т-34 3-й ТБр было разбито авиацией, 2 танка Т-34 - подбито, а также подбито 7 танков Т-60 (в т.ч. подбито артиллерией 2 танка Т-60 3-й ТБр). На исходные позиции вернулось лишь 8 танков (3 Т-34, 5 Т-60), из них 4 танка (2 Т-34, 2 Т-60) были подбиты и требовали ремонта. Среди прочих танкистов погиб командир 64-й ТБр подполковник Михаил Постников [5, с. 98, 99]; [41, л. 89]; [51]; [53]. В докладе Штевнева также говорится, что в 15-й танковой бригаде не вернулось из рейда 27 мая 3 танка Т-34, что говорит об участии в этом рейде помимо танков 3-й и 64-й танковых бригад танков 15-й ТБр [37]. Один из этих танков, вероятно, принадлежал комиссару 2-й роты 1-го танкового батальона 15-й танковой бригады младшему политруку Артему Каляпину. Согласно наградному листу на Каляпина, экипаж его 27 мая в районе Красной Гусаровки уничтожил до 2 взводов пехоты и 2 танка противника, однако сам Каляпин при этом погиб. Посмертно Каляпин был награжден орденом Отечественной войны 1-й степени [83].
В «Истории 3-й танковой бригады» также написано, что вслед за 1-й попыткой была предпринята 2-я попытка прорвать кольцо окружения, которая также провалилась, однако танки 3-й ТБр в ходе нее уничтожили 50 немцев, 3 танка, 2 105-мм орудия, 8 пулеметов [41, л. 89]. Из числа танкистов 3-й ТБр наиболее отличился в тот день экипаж танка Т-34 командира взвода 1-го танкового батальона 3-й танковой бригады лейтенанта Николая Савельева. Согласно его наградному листу, танк Савельева даже смог ворваться в Красную Гусаровку, уничтожил 2 орудия (1 тяжелое, 1 ПТО), до 20 немцев, пока пробивший башню танка снаряд не вызвал в танке пожар. Раненый при этом в грудь Савельев лично своей одеждой потушил пожар и спас танк, который, скорее всего, экипаж вывел с поля боя своим ходом [88].
Всего же в боях 26-27 мая 3-я танковая бригада, согласно боевому донесению своего штаба, уничтожила 33 немцев, 3 танка, 3 орудия (2 105-мм, 1 ПТО), подбила 1 танк и сбила 3 самолета (2 Ju.88, 1 He.111). Потери ее при этом составили 46 человек личного состава (18 - убитыми, 28 - ранеными) и 9 танков (1 КВ-1, 6 Т-34, 2 Т-60): 2 Т-34 - пропавшими без вести, 2 Т-34 - сгоревшими, 5 танков (1 КВ-1, 2 Т-34, 2 Т-60) - подбитыми. Все подбитые танки удалось эвакуировать с поля боя [82].
После провала утренней атаки по состоянию на 10.00 27 мая группа Шерстюка, по данным штаба 38-й армии, располагалась:
15-я танковая бригада - в Жуковке;
900-й стрелковый полк с 3-й танковой бригадой - на восточных скатах высоты 156,2;
64-я танковая бригада - в районе озер севернее Чепеля;
903-й стрелковый полк и 114-я танковая бригада - на северо-восточных скатах высоты 169,5;
897-й стрелковый полк на участке: юго-восточные скаты высоты 169,5 - отметка 77,8 - отрог оврага в 1,5 км юго-восточнее Чепеля [23].
Приведя себя в порядок, с 15.00 27 мая группа Шерстюка повторно атаковала с рубежа: восточные скаты высоты 156,2 - северо-восточные скаты высоты 169,5 - отметка 77,8 [46]. Согласно же оперативной сводке штаба 38-й армии, 242-я стрелковая дивизия силами 2 стрелковых полков при поддержке одной только 114-й танковой бригады атаковала часом спустя, в 16.00 [47]. Доклады Штевнева подтверждают, что наступление велось силами 897-го и 903-го стрелковых полков и одной только 114-й танковой бригады, которые атаковали через Чепель на высоты 77,8 и 164,0 навстречу прорывающимся с юга войскам 6-й и 57-й армий [5, с. 99]; [37]. Наступление танков снова встретило сильную противотанковую оборону противника, а пехота подверглась удару 24 бомбардировщиков и была вынуждена ползком продвигаться вперед [46]; [47]. В целом это наступление провалилось так же, как и утренний танковый рейд.
Хотя о потерях 114-й танковой бригады в танках 27 мая не говорится ни в одном советском документе, однако в именном списке безвозвратных потерь личного состава 114-й ТБр за этот день числится 23 убитых и 1 пропавший без вести, в т.ч. погибли комиссар 319-го танкового батальона старший политрук Сергей Брюханов, помощник командира 320-го танкового батальона по хозяйственной части техник-интендант 1-го ранга Степан Сурков, адъютант 319-го ТБ лейтенант Петр Васекин, комиссар роты 319-го ТБ политрук Димитрий Никифоров, заместитель командира роты 319-го ТБ по строевой части лейтенант Петр Богданов, командир взвода 114-го мотострелкового батальона младший лейтенант Алексей Лелюшкин, командир танка 319-го ТБ старший лейтенант Трофим Кохан [2].
Есть также наградной лист на помощника командира 319-го ТБ по технической части воентехника 1-го ранга Александра Путинского. За отсутствием «лишних» механиков-водителей Путинский в бою 27 мая взял на себя вождение танка командира 319-го ТБ. В бою 27 мая, согласно этому наградному листу, танк командира батальона был подбит орудием ПТО противника, а сам Путинский тяжело ранен осколком снаряда в правую ногу и госпитализирован. В результате этого ранения Путинскому ампутировали правую ногу, и на фронт он уже не вернулся. Позже он был награжден орденом Отечественной войны 2-й степени [85].
Общие потери 114-й танковой бригады в бою 27 мая не известны.