"- Однако многое изменилось даже с тех пор, как я начинал свои первые экспедиции, - сказал Андреев. - Ушли в прошлое отсутствие запоров в деревнях, старые, покинутые, но нетронутые часовенки на русском Севере, древние надписи и изваяния на степных холмах. Теперь почему-то немало людей старается сокрушить, разбить, испакостить не охраняемые ничем, кроме благоговения к человеческому труду и искусству, вещи, до сей поры стоявшие сотни лет. - Все тот же признак антисоциальной поврежденной психики, о котором я только что говорил, - сказал Гирин, - чем дальше, тем больше он усиливается, не только на Западе, но уже и на Востоке. Все чаще случаются взрывы самолетов в воздухе, стрельба по невинным ни в чем случайным прохожим, дикая расправа со старинными произведениями искусства, составляющими славу народа, вроде датской Русалочки. - Почему же еще и с произведениями искусства? - спросил Солтамурад. - Произведения искусства в поврежденной психике вызывают такую же ярость, как, например, обнаженные изваяния, женская красота или танцы. Чувство своей неполноценности, ущербности и неодолимое желание компенсации торжества - параноидальный комплекс. Раз «Глаша не наша», - Гирин вспомнил поговорку, - «то бей ее, сволочь такую!». Я помню Петроград в первые годы Советской республики, когда стояли нетронутые и не охраняемые никем, кроме народной совести, особняки с полами цветного дерева, фресками, зеркалами, даже мебелью, а в их садиках и дворах - прекрасные статуи. Все целехонькое. А теперь у нас боятся поставить красивое изваяние даже на городской площади! - В самом деле, у нас совершенно ничтожное количество изваяний как образцов красоты человека, не памятников! - воскликнула Сима. - А на площадях, улицах и в садах древнегреческих городов тысячи статуй стояли много веков, - тихо сказал Гирин, - никем ни разу не тронутые, охраняемые прочнее стальной решетки ореолом своей красоты. Судите сами, чье психическое здоровье было лучше. - Я бы назвал его по-гомеровски - богоравным, - сказал Солтамурад." И. Ефремов "Лезвие бритвы"
- Все тот же признак антисоциальной поврежденной психики, о котором я только что говорил, - сказал Гирин, - чем дальше, тем больше он усиливается, не только на Западе, но уже и на Востоке. Все чаще случаются взрывы самолетов в воздухе, стрельба по невинным ни в чем случайным прохожим, дикая расправа со старинными произведениями искусства, составляющими славу народа, вроде датской Русалочки.
- Почему же еще и с произведениями искусства? - спросил Солтамурад.
- Произведения искусства в поврежденной психике вызывают такую же ярость, как, например, обнаженные изваяния, женская красота или танцы. Чувство своей неполноценности, ущербности и неодолимое желание компенсации торжества - параноидальный комплекс. Раз «Глаша не наша», - Гирин вспомнил поговорку, - «то бей ее, сволочь такую!».
Я помню Петроград в первые годы Советской республики, когда стояли нетронутые и не охраняемые никем, кроме народной совести, особняки с полами цветного дерева, фресками, зеркалами, даже мебелью, а в их садиках и дворах - прекрасные статуи. Все целехонькое. А теперь у нас боятся поставить красивое изваяние даже на городской площади!
- В самом деле, у нас совершенно ничтожное количество изваяний как образцов красоты человека, не памятников! - воскликнула Сима.
- А на площадях, улицах и в садах древнегреческих городов тысячи статуй стояли много веков, - тихо сказал Гирин, - никем ни разу не тронутые, охраняемые прочнее стальной решетки ореолом своей красоты. Судите сами, чье психическое здоровье было лучше.
- Я бы назвал его по-гомеровски - богоравным, - сказал Солтамурад."
И. Ефремов "Лезвие бритвы"
Reply
Leave a comment