Страшная тайна «счастливчика»
В литературе мы встречаем целую галерею ярких образов Роковых и Неотразимых - личностей, балансирующих в диапазоне от злокачественного нарциссизма до пограничного расстройства и социопатии. Вспомним виконта де Вальмона и маркизу де Мертей («Опасные связи»), Германна («Пиковая дама»), Жоржа Дюруа («Милый друг»), Николая Антоновича и Ромашова («Два капитана»), Зилова («Утиная охота»), Долохова («Война и мир»), Марию Полозову («Вешние воды»), Печорина и Онегина, Яго («Отелло»), Пер Гюнта («Пер Гюнт»), Таню («Безумная Евдокия»)... И даже душка-харизматик Остап Бендер, если оценить его поступки «без шуток», весьма и весьма социопатичен...
Отдельного разбора заслуживают патологические парочки: Настасья Филипповна и Рогожин («Идиот»), Анфиса и Прохор Громов («Угрюм-река»), тетенька Анфиса Порфирьевна и ее муж («Пошехонская старина»), капитан Глан и фру Эдварда («Пан»)...
Сегодня я хочу познакомить вас с «увлекательным» миром злокачественного нарцисса-психопата - героя детектива Агаты Кристи «Час ноль» («Приближаясь к нулю»). Если вы еще не читали эту вещь, не буду обламывать вам кайф, называя имя убийцы. Загляните под кат, когда прочитаете.
Итак, Невил Стрэндж слывет редким везунчиком. Вот как рисует его портрет Агата Кристи:
«Если бы среди англичан решили найти абсолютно счастливого человека, которому уже нечего больше желать, конкурсная комиссия вероятнее всего остановила бы свой выбор на Невиле Стрэндже. Этот человек был хорошо известен британской публике как первоклассный теннисист и вообще разносторонний спортсмен. В финале Уимблдона он, правда, ни разу не играл, но уверенно держался несколько отборочных туров, а в смешанных парах даже становился полуфиналистом. Его спортивные увлечения были, пожалуй, слишком разнообразными, чтобы он мог стать чемпионом именно по теннису. Он превосходно играл в гольф, великолепно плавал и совершил несколько серьезных восхождений в Альпах. В свои тридцать три года он обладал завидным здоровьем, приятной внешностью, большими деньгами, совершенно исключительной красоты женой, с которой недавно обвенчался, и, по всей видимости, не знал в жизни волнений и забот».
Далее мы узнаем, что до Кэй у нашего героя была жена Одри - «серое привидение», как именует ее нынешняя миссис Стрэндж, и «настоящая леди», как отзывается о ней Невил. По официальной версии, он с ней развелся спустя 8 лет брака, встретив ослепительную Кэй. С тех пор прошло три года. Вскользь упоминается, что после расставания с Невилом Одри пережила серьезный нервный срыв. С тех пор ее просто не узнать. «Она превратилась тогда в тень той Одри, которую мы знали. Совершенно очевидно, для нее это был страшный удар».
Одри очень любит тетушка Невила, леди Трессилиан, и Одри из года в год гостит у нее в сентябре. Невил и его новая жена посещают леди Трессилиан в другое время. Но неожиданно (как бы неожиданно) Невил заявляет Кэй, что было бы неплохо, чтобы она и Одри подружились. Поэтому в сентябре они поедут к его тетке.
«Кэй пристально посмотрела на мужа.
- Ты хочешь сказать, мы там будем вместе? Что за странная идея?
- Я не думаю, что эта идея такая уж странная, - заметил Невил с раздражением. - Теперь многие так делают. Почему бы нам не быть друзьями? Все бы стало настолько проще».
И вот гости съезжаются в дом леди Трессилиан. Показательно, что в присутствии психопата все чувствуют себя дискомфортно и тревожно, не осознавая источника этой напряженности. Меньше всего люди склонны думать, что этот источник - Невил. Ведь он держит себя безупречно. У него прекрасные манеры. Он никогда не повышает голос и не выходит из себя. Даже проиграв матч, что искренне удивляет и, пожалуй, настораживает окружающих.
«Мы все стали какие-то издерганные и чересчур нервные», - говорит экономка Мэри Олдин.
Атмосферу гэзлайтинга подмечает и дворецкий: «Смею заметить, у меня такое чувство, что все, что говорится и делается в этом доме в последнее время, на самом деле означает совсем не то, что кажется на первый взгляд».
Смутное ощущение тревоги и дискомфорта рядом с Невилом испытывает и его вторая жена Кэй. Еще до приезда в дом леди Трессилиан она в компании друга наблюдает за матчем мужа, как вдруг...
«Она внимательно разглядывала ракетку, которую вертела в руках. Неожиданно у нее перехватило дыхание.
- О, Тэд!
- Что такое, детка?
- Не знаю, просто у меня иногда холодеют ноги! Мне становится страшно, и голова кружится».
Тем временем Невил сталкивает Одри и Кэй с помощью очень тонких провокаций:
«- Вот и «Иллюстрированное обозрение», - сказал Невил. - Не смог достать второго...
В следующий момент произошли две непредвиденные вещи.
Кэй сказала: «О, прекрасно, дай его мне», а Одри, не поворачивая головы, почти рассеянно, протянула руку.
Невил в замешательстве остановился между двумя женщинами. Смущенное выражение появилось на его лице. Но прежде чем он успел что-либо ответить, Кэй, повысив голос, в котором зазвучали истеричные нотки, потребовала:
- Я хочу его. Дай его мне! Дай его мне, Невил!
Одри Стрэндж вздрогнула, повернула голову и тут же убрала руку, произнеся при этом с едва уловимым оттенком замешательства:
- О, простите. Я думала, ты обращался ко мне, Невил.
Невил сделал три быстрых шага к Одри и протянул ей журнал.Она, должно быть, почувствовала себя еще более неловко и неуверенно начала:
- О, но...
Резким движением Кэй отодвинула стул. Она встала и, повернувшись, направилась к двери в гостиную.
Далее Кэй и Невил бурно выясняют отношения. В «лучших» традициях этих ребят он пытается выставить Кэй неуравновешенной и не умеющей себя вести особой. Гэзлайтинг, как он есть.
«- Почему ты отдал «Иллюстрированное обозрение» ей, а не мне?
- Кэй, ты в самом деле ребенок! Такой шум из-за какой-то несчастной газетенки с картинками. (…) Господи, да что это на тебя нашло? Нельзя же закатывать подобные истерики, когда гостишь у кого-то в доме. Ты что, не знаешь, как вести себя в обществе? (…)»
А когда Кэй (совершенно справедливо!) отказывается от навешиваемого на нее ярлыка истерички, Невил запрещает ей выражать свой гнев и сомнения. Как мы помним из книги, тактика называется witholding (удержание).
«- Послушай, Кэй, может быть, ты прекратишь наконец эту мелодраматическую и совершенно идиотскую болтовню. Я сыт по горло!»
На фоне «неадекватной», «истеричной» и «дурно воспитанной» Кэй Невил выглядит образцом хороших манер. Он настолько безупречен, что Кэй задается вопросом о природе этой всегдашней выдержанности:
«- Зато ты никогда не теряешь хладнокровия, не так ли? Всегда такой сдержанный, такой обходительный, вылитый саиб из сказки. Да у тебя и чувств-то, наверное, нет. Ты же рыба, дурацкая хладнокровная рыба! Почему ты постоянно держишь себя в узде? Почему не кричишь на меня, не ругаешься, не говоришь, чтобы я шла к черту?»
Гость дома, адвокат, удалившийся на покой, с умыслом рассказывает интересную историю:
«Мистер Тривз свой рассказ начал медленно, подбирая слова с видимым тщанием и осторожностью.
- В деле фигурировал ребенок. Я не стану называть его возраст или пол. Факты следующие: двое детей играли с луком и стрелами, один ребенок послал стрелу, поразившую другого в жизненно важный центр, наступила смерть. Было назначено расследование, уцелевший ребенок пребывал в совершенном шоке, последовали соболезнования по поводу несчастного случая, виновнику содеянного все сочувствовали.
(...)
Но у этой истории есть и другая сторона. Некий фермер за какое-то время до происшествия случайно проходил по одной неторной тропинке в близлежащем лесу. И там, на маленькой поляне, он заметил ребенка, упражнявшегося в стрельбе из лука.
(…)
Именно эти приготовления - вот что скверно. Ребенок с убийственным намерением в душе день за днем тайно ото всех набивает руку, потом дожидается удобного момента - неловкий выстрел, катастрофа, притворное горе, отчаяние. Все это звучит невероятно - настолько невероятно, что в суде об этом, скорее всего, и слушать бы не стали».
В эту же ночь мистер Тривз умирает от сердечного приступа, который с ним приключается после того, как ему пришлось пешком подняться на второй этаж отеля. Лифт почему-то не работает. Впоследствии выясняется, что табличку о неработающем лифте повесил Невил, узнавший себя в рассказе старого адвоката.
Тем временем Невил разыгрывает для окружающих роль раскаявшегося мужа, который понял, что любил только Одри и теперь жаждет к ней вернуться.
«- Одри - леди до кончиков ногтей!
Затем, обращаясь больше к себе, чем к Мэри, сказал:
- Боже, какой я был дурак!
Мэри направилась в дом слегка встревоженная. Невил в возбуждении бродил по саду и террасам. В самом конце сада он увидел Одри. Заметив Невила, она сразу же встала и пошла ему навстречу.
- Я как раз возвращалась домой. Уже, должно быть, время чая.
Невил молча пошел с нею рядом.
Только когда они взошли на террасу, он сказал:
- Одри, могу я с тобой поговорить?
Она ответила поспешно, отступив к самой балюстраде:
- Я думаю, лучше не стоит».
Одри интуитивно не верит Невилу, она чувствует, что тот затягивает ее в какую-то ловушку. Поэтому пытается избегать общения с ним наедине. Но Невил настойчив в своем сахарном шоу:
«- Ну и как, Одри? Можем мы вернуться туда, откуда начали? Забыть обо всем, что произошло? (…) Я пойду к Кэй и расскажу правду. Отдам себя во власть ее великодушия. Скажу ей все, как есть на самом деле: что ты - единственная женщина, которую я когда-либо любил».
В этот момент нам может показаться, что Невил и правда любит и хочет вернуть Одри. Однако ж, впоследствии нам становится понятно, что все его слова были ложью. Невил неслучайно принялся бомбардировать Одри пылкими словами не в саду, а именно на террасе, аккурат под окнами Кэй. Он злонамеренно раскачивал лодку в своих интересах, доводя до бешенства жену нынешнюю и ставя в полнейшее замешательство жену бывшую.
Кэй выдает запланированную Невилом реакцию. Она предъявляет мужу претензии, в ходе которых дает трещину и официальная версия, будто она сама охомутала Невила:
«- Ты бросаешь жену, как бык наседаешь на меня, заставляешь ее дать тебе развод. В один момент - ты сходишь по мне с ума, в другой - я тебе уже надоела!»
Идея свести двух жен под одной крышей всем кажется, мягко говоря, неудачной. Поэтому никто не верит, что этого захотел сам Невил. Кэй подозревает, что это хитрые ходы Одри, желающей вернуть экса. Невил же столь упорно настаивает на том, что это его инициатива, что еще больше укрепляет Кэй в своих догадках.
У Одри допытываются, почему она согласилась на предложение Невила. Выясняется, что она чувствует вину перед Невилом.
«- Да… согласилась. Я чувствовала себя не вправе отказать.
- Почему же, миссис Стрэндж?
Она отвечала уклончиво.
- Нехорошо быть неблагодарной.
- Вы были пострадавшей стороной?
- Простите, не понимаю…
- Вы подали на развод с мужем?
- Да».
Таким образом, официальная версия о том, что Невил оставил Одри, распадается в прах. Все было с точностью до наоборот.
Тем временем в доме совершено убийство леди Трессилиан. Все улики настолько очевидно указывают на Невила Стрэнджа, что это наводит полицейских на мысль, что кто-то намеренно подводит его под виселицу. Вечером Одри пытается сброситься с обрыва, но ее останавливает незнакомец. Одри признается ему, что хотела покончить с собой из страха, что ее повесят, и не хочет ждать этой мучительной смерти. Тот заверяет ее, что сделает все, чтобы ее не повесили, и убеждает отказаться от своего намерения.
Тем временем полицейские находят новые улики. На сей раз они указывают на Одри. Когда за ней приходят с ордером на арест, Одри признается в убийстве. Невил ломает комедь, играя роль ее покровителя и защитника.
«У Одри вырвался вздох облегчения. На ее небольшом с тонкими чертами лице появилось выражение умиротворения, и оно вдруг напомнило свежую камею.
- Как гора с плеч. Я рада, что все это кончилось!
Невил бросился вперед.
- Одри, не говори ничего, молчи, молчи…
Она улыбнулась.
- Почему же? Это правда. И я так устала».
Однако благодаря новым уликам становится ясно, что убийца - Невил Стрэндж. Когда с помощью мастерской провокации его припирают к стенке, истерика этого всегда безупречного джентльмена повергает окружающих в шок:
«Невил как-то странно и пронзительно выкрикнул:
- Все было действительно хитро задумано, даже очень. Вы никогда бы не догадались! Никогда! Если бы не этот нахал, набитый шотландский болван! Я все продумал - каждую мелочь! И не моя вина, что все сорвалось. (...) Проклятая Одри - ее надо повесить!.. Вы должны сделать так, чтобы ее повесили! Я хочу, чтобы она умерла в страхе!.. Умерла… умерла!.. Я ненавижу ее! Слышите, я хочу, чтобы она умерла!.. Хочу, чтобы умерла!..
Постепенно истеричные выкрики стихли. Невил грузно осел и стал тихо всхлипывать».
В финале Одри рассказывает, что за человек был Невил и почему она с ним развелась - фактически бежала:
«- Я начала бояться Невила вскоре после нашей свадьбы. Самое ужасное, что я не знала почему. Мне начало казаться, что я сошла с ума. (…) Когда я выходила за Невила, он мне казался таким рассудительным и абсолютно нормальным, всегда прекрасно владел собой.
- Вот что любопытно,- заметил Баттл. - Он играл роль хорошего спортсмена, и потому ему удавалось держать себя в руках на турнирах. Для него роль хорошего спортсмена была важнее, чем победы в матчах. Но, безусловно, это не проходило для него бесследно: всегда играть роль - большое напряжение. Внутри он становился все хуже.
- И вот однажды мне показалось, что я поняла… что происходит что-то ненормальное. А потом, как я уже сказала, я начала думать, что сама теряю рассудок. Мне становилось все страшнее… Какой-то необъяснимый беспричинный страх, который угнетает.
Я решила, что схожу с ума. Но ничего не могла с собой поделать. Я была готова на все, только бы сбежать куда-нибудь. И тут появился Адриан и признался, что любит меня. Я подумала, что это прекрасная возможность уехать с ним».
Но в день побега Адриан не приехал. Он погиб в автокатастрофе. Одри бросилась к матери Адриана, в семье которой воспитывалась.
«Почти сразу же приехал Невил. Он был такой внимательный и… добрый… Но все время, пока я с ним говорила, меня мучил страх. Он сказал, что никому не нужно рассказывать об Адриане, что я смогу развестись с ним - причину он сообщит позднее - и что он собирается потом снова жениться. Я была ему так признательна. Я знала, что он считает Кэй привлекательной, и надеялась, что все как-нибудь уладится и мне удастся избавиться от своего навязчивого ощущения. Я все еще думала, что дело во мне».
Все эти три года Одри чувствует сильную тревогу, живет в предчувствии катастрофы, не зная, откуда ждать беды. Вот почему она стала «совсем другой Одри». Невил неизменно безупречен, внимателен, щедр по отношению к ней. Интуитивно она чувствует, что он ненавидит ее, но интуицию к делу не пришьешь, поэтому Одри, как и все жертвы гэзлайтинга, считает себя психически нездоровой. Так же интуитивно она, как может, защищает свои границы: избегает встреч с Невилом, возвращает деньги, которые он ей регулярно перечисляет.
«Но я так и не смогла до конца избавиться от этого (навязчивого ощущения страха - Т.Т.). Не смогла забыть это чувство. Потом однажды в парке я встретила Невила. Он сказал, что очень хотел бы, чтобы мы с Кэй встретились и стали друзьями. Он предложил собраться всем здесь в сентябре. Как я могла отказаться? В ответ на его великодушие…»
(…) Вы не знаете, что значит жить в постоянном страхе. Он парализует волю. Вы не способны думать, строить планы и только ждете, что произойдет что-то ужасное. А потом, когда это наконец случается, к своему удивлению, вы испытываете облегчение. Не надо больше ждать и бояться - худшее уже позади. Вы, наверное, сочтете меня ненормальной, если я скажу, что когда вы пришли меня арестовывать по обвинению в убийстве, мне было абсолютно все равно. Невил сделал худшее, на что был способен, и все было кончено. Я чувствовала себя в полной безопасности, когда уходила в сопровождении инспектора Лича».
Повернись все иначе, то Одри, возможно, никогда бы не узнала, жертвой чьей ненависти пала. «Безупречный» Невил ни разу не показал своих истинных чувств открыто. Лишь однажды, за день до ареста Одри, он выдал себя мимолетным взглядом:
«Однажды случайно я заметила, как он посмотрел на меня - взглядом, полным злорадства. И тут я поняла…»