"Не плачь обо мне больше" (Памяти подруги)
Тяжелая история. Автор оплакивает рано ушедшую подругу. Неверный выбор матери сгубил ее саму и добил ее дочь всего в 36 лет...
Своими мыслями об этом я поделюсь с вами в своей рассылке в среду, 18 сентября. Если вы еще не подписаны на нее, присоединяйтесь по ссылке https://tanja-tank.com/veb_free и будете получать мои эксклюзивные подробные разборы каждую неделю.
***
"Женя родилась в одном из поселков нашей области. Мама Жени была из хорошей семьи. Женя рассказывала мне, что дед был известным селекционером. Как, каким образом Женина мама умудрилась встретить Юрия, уже имевшего условку по хулиганке, и выйти за него замуж - для меня загадка. Они существовать были обязаны в разных мирах. Как? Не знаю. На старых фото Женина мама - потрясающе красивая женщина с тонкими чертами лица...
Юрий быстро "сел". На этот раз - по серьёзной статье. У него и Жениной мамы уже было двое сыновей. Женина мама познакомилась с молодым человеком немного младше себя. Забеременела Женей.
Иии... вернулся Юрец. Так его всегда называла моя подруга. Как ни бился дед, пытаясь вразумить дочь, чтобы развелась с мужем - без толку. Как ни назови эти отношения: абьюзивными, токсичными или кармическими - крайними, как всегда, остались дети.
Юрец пообещал, что будет любить Женю, как свою. Мать очень быстро спивалась, находясь под влиянием мужа. Юрец спивался тоже. Семья стояла на учёте как неблагополучная, но детей почему-то не изымали в детдом.
Женю били. Нет, избивали. У неё не было ни одной неломанной кости. Однажды отчим по пьяни свернул ей шею и выбросил в сугроб со второго этажа. И как ни в чём ни бывало, оба с матерью продолжили пить.
Дети голодали. Мать пропивала всё, что можно было вынести и продать. Детские вещи, мебель, да всё. Соседи и просто неравнодушные люди иногда приносили продукты. И тогда они хоть что-то ели. Сало, например. Без ничего. Или гречку. Тоже без ничего, без соли и хлеба. Гречку потом Женя не ела, сколько я её знала.
Потом, уже в возрасте далеко за тридцать, Женя расскажет мне, что насиловали её все - и отчим, и старшие братья. Мама никогда за неё не заступалась. В семье уже было к тому времени шестеро детей.
Иногда девочку брали к себе родственники - выводили вшей, одевали, пытались как-то восстановить её здоровье. Но возвращали - никто не был готов "вывозить" все её травмы. Женя мало ела, прятала хлеб - а вдруг потом не будет. Прятала деньги- вдруг взрослые пропьют. Она была как загнанная зверушка...
Потом её взяла к себе в наше село тётя. Да, одевала и кормила. Но постоянно унижала и попрекала. Заставляла полоскать бельё зимой на речке. И била, если обнаруживала хоть одну шерстинку - дома были 7 кошек и собака. Которых тётя обожала. На Женю постоянно лились нотации и гадости из-за любой мелочи. Я, признаюсь, сначала не очень-то верила рассказам подруги о том, какой злой и сварливой бывает гостеприимная и радушная тётя. Пока однажды не пришла, когда тёти не было дома. Мы мирно сидели за натопленной печью и болтали. Вошла тётя, подозвала к себе Женю. И начала выговаривать ей за недостаточно плотно закрытую дверью. Минут через двадцать нотации закончились вот на такой ноте - Женя, как и её мама, вырастет гулящей засранкой, потаскухой и алкоголичкой.
Моя семья была ненамного благополучней. Иногда мы сбегали куда-нибуть от криков и нотаций, и сидя где-нибудь на брёвнах, смеялись над чем угодно. Смешнее всего ей тогда казался слоган из какой-то рекламы: "Жизнь начинает налаживаться..."
Потом, уже лет в 16, Женя всё-таки уехала от тётки - голод, по сравнению с постоянными тычками, непосильным трудом и гадостями, был ей не так уж и страшен.Она устроилась на работу и помогала матери. Юрец, отмотав несколько "ходок", всё ж таки сдох. Его дело продолжили старшие сыновья - мотали сроки. Оба.
На несколько лет мы потеряли друг друга. Потом оказалось, что жили мы в одном и том же районе города, ходили в одно и то же кафе и магазины. В душе я мечтала найти Женю. Но её тётя не дала мне адреса, сказала, что Женя пошла по кривой дорожке и искать её не стоит.
Однажды Женя нашла меня в соцсети. Мы встретились. Обнялись со слезами. Плакали навзрыд обе, без конца вытирали друг другу слёзы и всё никак не могли успокоиться. Женя выросла, но её детские травмы никуда не делись. Она, привыкшая в родной семье к роли никчемной приживалки, постоянно помогала младшим сёстрам и брату. Брала для них бесконечные кредиты, водилась с их детьми, кошками, попугайчиками и собачками, если они уезжали отдыхать. Не брала ни копейки. Муж пытался говорить с ней об этом. Бесполезно.
У них постоянно кто-то жил - младший брат после очередного срока, сестра, переехавшая от мужа, бесконечные родственники и знакомые.
Подругам тоже помогала. Посидеть с детьми, например. Вообще была постоянно на позитиве. Подруг и знакомых было много. Всегда была готова выслушать и поддержать.
Здоровье Жени было к тому времени уже подорвано: полиартрит, язва желудка. Женя не ела. Почти ничего. Боялась отнять у детей хоть кусочек. Она могла доесть что-нибудь за детьми - и то раз в несколько дней. Привычка с детства забивать на голод осталась. На завтрак, на обед и на ужин - кофе и сигарета. Старшая дочка шутила: "Мам, а зачем тебе четыре ложки кофе в кружку? Ешь сразу из банки".
Иногда подруга исчезала. Не брала трубку и не звонила. По месяцу или больше. Я искала причину в себе, думала, что чем-то её обидела. Потом уже мне её младшая сестра расскажет, что Женя и с ними тоже не общалась месяцами.
Она экономила на себе до крайности - ходила в кедах зимой и напрочь отказывалась хоть что-то себе купить. Однажды я привезла ей зимние ботинки и костюм - больно было смотреть на то, что она с собой творит.
Я пыталась ей помочь. Говорила о том, что нужно обратиться к врачу. Что нужно хоть что-то есть. Что нельзя так с роднёй: братик и сёстры - взрослые люди, и обязаны справляться с проблемами самостоятельно. По возможности покупала ей одежду. Всё напрасно...
Однажды она вспомнила о какой-то нашей детской проделке. Мы пошли за грибами, и уже по дороге к селу случайно наткнулись на осиное гнездо. Я отбежала с криками, бросила ведро с грибами. Подруга, несмотря на мои крики и просьбы уходить, продолжала оставаться на месте - хотела собрать несколько подберёзовиков.
Я подколола подругу: "Знаешь, а я поняла, кого ты мне всю жизнь напоминаешь. Шарика из "Простоквашино". "Фоторужьё - оно денег стоит, а моя жизнь - бесплатная." Так она и жила. Всю свою жизнь. Для мужа, детей, родных. Для всех, кроме себя.
Её муж к тому времени работал на вахте по восемь месяцев. Присылал ей 20-22 тысячи с припиской - много не трать. Это при стоимости аренды за квартиру в 15 тысяч.
Язва время от времени обострялась. Снова омепразол и вода. Днями. Из-за длительного голода в тканях головного мозга начались патологические изменения. Включилось что-то вроде программы на самоуничтожение. Женя почти не вставала. Ничего не ела. Отбирала ключи от квартиры и телефоны у детей. Удаляла номера телефонов.
Агония была долгой и мучительной. Два с половиной месяца. Ужаснее всего то, что дети всё рассказывали отцу. Тётям. Что мама болеет, не встаёт. Не готовит кушать. Дома грязно. Старшая дочка, как могла, ухаживала за мамой и младшими. Готовила еду, собирала в школу среднюю сестрёнку и в садик - братика. Сдавала деньги на обеды - ей на карту переводил отец. Платила за садик, покупала продукты. Заведующая в садике, куда ходил младший сынок, была Жениной подругой. Она тоже почему-то не обратила никакого внимания на слова ребёнка. Сынок рассказывал, что мама не встаёт, болеет. Только смеётся и играет ручками.
И я. Я как обычно, просто ждала её звонка. Ждала, что она позвонит или напишет сама. Не дождалась. Однажды дети пришли домой из школы и нашли маму мёртвой.
Почему, почему никто из взрослых, слыша рассказы детей, не приехал? Никто... Ни заведующая в садике, ни воспитатели, ни учителя в школе не обратили внимания на то, что в семье происходит что-то страшное. Муж, которому тоже всё рассказывали, не сорвался и не приехал. Он изменился за годы на вахте. Дорос до начальника смены из простого работяги без особых амбиций. Стал покупать дорогую брендовую одежду. Купил дорогой байк. Вообще отделился от семьи. Переехал в отдельную комнату и всем запретил туда заходить. И называл Женю другим именем.
Она была мне самым родным человеком. И я ничем не смогла ей помочь.
Овдовевший муж сейчас воспитывает троих детей один.
За три года после ее смерти Женя приснилась мне всего один раз. Сон был коротким. "Не плачь больше."
Я стараюсь. Не получается.