"Дракончик" Петя. Часть 2
Жил Петр в отдаленном спальном районе, в двухкомнатной квартирке, которая когда-то досталась его матери от завода, где она работала. Я с семьей - тоже в двухкомнатной, но поновее и в центре. Он очень гордился тем, что является «коренным», в отличие от «понаехавших». Поскольку я «понаехала» в Москву давно, ко мне он относился снисходительно, но тема неоспоримой «лучшести» коренных жителей все равно проскальзывала в разговорах. То ли дело семья Ольги Петровны, которую ставил мне в пример Петя - москвичи в надцатом поколении, живущие в просторной сталинской квартире семьей из 10 человек: Ольгины родители, муж Ольги, дети Ольги, их супруги, трое внуков…
Что знали родные Ольги Петровны о личной жизни ее «коллеги»? "Кто-то у него там есть", "Ему с женщинами не везет", "Он по натуре холостяк". Но, думаю, со временем все всё поняли…
Через некоторое время после того, как я узнала о существовании Ольги, милая романтика в наших отношениях начала исчезать. Петр как будто охладел ко мне, стал чаще исчезать на день-другой, в разговорах сплошняком шли свинг, садо-мазо и прочие радости порноиндустрии. Он раздражался по поводу и без, предъявлял дурацкие претензии. Я потерзалась и высказала все, что думаю об этом превращении. Петя неуклюже отшутился, свалил на сложную сессию, отсутствие настроения и болезнь мамы. Но, видимо, поняв, что я уже «на грани» и могу уйти - потеплел: старался реже раздражаться по поводу и без, начал встречать с работы, и мы стали видеться почти каждый день.
Во время одной из встреч у Петра зазвонил мобильный. Он отставил кружку с кофе. «Брат звонит... извини, сейчас отвечу быстренько... Что? Плохо стало? Когда? А ты в командировке? Да, сейчас приеду.... Сестра знает? Ольге позвонил? Как это её нет на работе?! ДА ПРИ ЧЕМ ТУТ Я! НИКТО НЕ ДОВЕЛ! ЭТО ВСЕ ОНА! ОНА САМА ВО ВСЕМ ВИНОВАТА! НИКОМУ ЖИТЬЯ НЕ ДАЕТ!"
Петя орал в телефон почти на ультразвуке, а я тревожно терялась в догадках...
- Слушай, маме плохо. Мне надо ехать домой. Я тебе позвоню… (Уже потом я узнала, что за день до смерти мамы Петя с ней снова повздорил. Они вообще вели постоянную войну не на жизнь, а на смерть...
Петя уехал. Я боялась ему звонить... мы сходили с сыном в кино, обсудили с мужем домашние дела, но мои мысли были далеко. На следующее утро послала сообщение - «Петя, ну как там?» Через час он ответил - «Мама умерла!!!». А еще через час позвонил уже пьяный, рыдающий навзрыд. Я не знала, что сказать, сердце разрывалось от сочувствия и осознания чужого несчастья. «Господи, соболезную, дорогой... какое горе! Держись! К тебе приехать? Как я могу помочь?» - «Ничем уже не поможешь... Все есть, мне помогают... Я тебе потом позвоню...»
Петр пропал на три дня. Я не пыталась звонить, не приезжала, не вмешивалась. «В конце концов, - думала я, - у него есть родня, друзья. У человека горе. Сможет - позвонит сам».
На четвертый день он позвонил. Был снова нетрезв, сорвался на слезы, стал говорить, что он предатель и мудак, совсем не тот мужчина, который мне нужен. Просил прощения, обещал, что купит машину и станет везде возить меня на ней, подарит мне кольцо с бриллиантом, что я самая потрясающая женщина из всех, что он встречал в своей жизни.
Такие излияния заставили меня думать о том, что Петя: а) находится в глубокой депрессии или запое от горя (или в том и другом одновременно) и б) что он может предложить мне переехать к нему и жить вместе, поскольку остался совсем один, а жить самостоятельно не привык. Конечно, я очень любила его - так, как никого не любила раньше. Но мысль о том, что мне, возможно, придется снова тащить на себе любимого, но инфантильного мужчину-мальчика, и я наступлю на те же грабли, что с мужем, слегка пугала.
Через пару дней Петя снова позвонил и попросил сходить с ним с утра перед работой в бюро ритуальных услуг. «Хорошо, давай сходим. Может быть, я приеду к тебе ночевать, а утром пойдем туда вместе? Как ты справляешься, нужно что-нибудь? Не стесняйся, скажи!». Он испугался... «Нет-нет, приезжать не надо, не надо!.. Все хорошо, я справляюсь, деньги есть, сестра с братом помогают, я просто хочу повидаться с тобой!»
Выглядел Петя совсем неважно. Был очень зол, раздражителен. Проводив меня на работу, поспешно попрощался и предложил прийти завтра, а сам отправился домой. «Он что, бросил работу? - подумала я. - Или отпуск взял?»
Назавтра ждал неприятный сюрприз: Петя встретил меня у метро совершенно пьяным. Вытащив из кармана пачку денег, он объявил, что мы идем «вотпрямщас» покупать мне смартфон и новое белье. А себе он уже купил вчера новый ноутбук! Как-то это было странно и несвоевременно, да и смартфон был мне не особо нужен, но я промолчала, не желая бередить ему душу. Мало ли как влияет на людей трагедия! По дороге любимый слегка протрезвел. Потом зашли в продуктовый магазин, я набрала корзину, Петр попутно цапнул с полки бутылку красного вина. «Помянем маму!». Чек оплатила я…
Дома мы выпили по рюмочке. Закусили... Петя рыдал пьяными слезами. «Мы с Людкой и Серегой убили маму, - заявил он. - Это наша вина. Она на нас жизнь положила, а мы... неблагодарные». В маминой комнате стояли иконки, свечки. Было почти как в церкви, торжественно и тихо, но не светло, а мрачно и безысходно. «Нам надо поговорить, - вдруг заявил слегка протрезвевший Петя. - Но не дома. Пойдем в наше кафе, завтра. А потом оставайся ночевать у меня. Мне нужно кое-что тебе сказать. Понимаешь, Ольга Петровна... Ну, знаешь, мамина подруга... моя начальница бывшая... жена моего приятеля… Она просто приходит помогать, убираться, готовит иногда. Вот...» Он замолчал, а я пыталась понять, при чем тут, собственно, Ольга Петровна, и уж тем более - ее муж. «Ну, ладно, - заторопил меня Петр, - тебе, наверно, надо домой, а я тут порядок наведу… Мамы больше нет - самому все приходится!» И он буквально вытолкнул меня из квартиры.
Но в кафе мы так и не пошли. Петя снова начал пить по-черному (пропивал свою последнюю зарплату - с работы его к тому времени уже уволили). Я волновалась, пыталась дозвониться, посылала СМС... Наконец, мне пришло сообщение с незнакомого номера: «Не звони больше ему и не пиши. Развращаешь его, портишь, а я расхлебываю. Зачем ты лезешь к чужому мужчине, что тебе надо? Отвяжись от нашей семьи!». Мда, интересно девки пляшут, мелькнуло у меня в голове.
Я ответила незнакомке максимально осторожно, памятуя, что одно из первых правил безопасности при общении с психами - вежливость. «Вы, думаю, неправильно понимаете ситуацию. Кто вы? Почему считаете себя вправе оскорблять меня?» - «Я его жена! А ты лезешь не в свое дело. Видала я и вашу переписку, и твои фото неглиже. Ты нужна ему в качестве шлюхи, понятно? У него таких, как ты, до тебя был вагон, и после тебя вагон будет. Уже имела беседу с парочкой девок. Он даже с мамой тебя не познакомил. А мы с ним любим друг друга! Мы вместе и в горе, и в радости. У нас серьезные отношения. Оставь нас в покое!». - «Ааа, я поняла. Вы, видимо, Ольга Петровна. Главврач. Петя говорил, что вы подруга его мамы. Но он не женат. Показывал мне свой паспорт... Да вы и сама замужем, вроде как!» - "Ну... я Петина гражданская жена. Своего официального мужа давно не люблю, он мне всегда был неприятен как мужчина, мы жили вместе ради детей. Но сейчас это не имеет значения. Петя сделал мне предложение давным-давно и я, наконец, согласилась, мы теперь живем вместе. Ты хоть знаешь, что он алкоголик? Подшивался много раз? В больнице лежал? Может, к наркологу будешь с ним ходить и жопу подтирать после запоев, или только потрахаться любишь с двумя мужиками сразу?» - «Да я о вашем существовании знать не знала, и не могу сказать, что рада знакомству. Зачем вы пишете мне и хамите? Пусть Петя разбирается сам. Может, он и алкоголик, но взрослый и вроде бы не умственно отсталый. Всего хорошего!»
Написав это послание, я отключила телефон, внутри всё кипело от злости на Петра. Да пошел он со своими бабами! Сам всё запутал собственной трусостью и безответственностью! И я уже почти решила уйти от него, но прежде - разобраться в ситуации. Мне было интересно, что будет дальше. А стоило бы подумать о том, что эксперименты на людях часто не заканчиваются ничем хорошим для экспериментаторов. Но я по-прежнему любила Петю, мне было его жаль, и в глубине души я считала его просто маленьким заблудившимся мальчишкой. К тому же, как любой книжный ребенок, я прочитала слишком много сказок про то, как любовь и дружба превращают чудовищ в приличных людей.
Петин роман с Ольгой Петровной продолжался к тому моменту почти 16 лет. О том, как развивались их отношения, мне постепенно стало известно по рассказам самого Пети, который говорил о них как о дружеских - и по письмам самой Ольги. Поделиться наболевшим ей было не с кем - не расскажешь ведь о ссорах с любовником мужу и детям! И она пыталась со мной «подружиться» и излить душу. Помимо взаимной «психотерапии» двух соперниц по несчастью, общение со мной давало ей иллюзию владения ситуацией. У нее была острая потребность быть незаменимой - пусть не единственной, но хотя бы самой главной для своего любимого нарцисса.
(Кстати говоря, точно так же она переписывалась и с Машей, и с другими женщинами Петра).
За плечами Ольги был многолетний брак с солидным человеком старше ее на 20 лет, за которого она вышла по желанию матери. Поначалу Ольга и внимания не обращала на Петю, настолько ниже рангом он был. Но постепенно ситуация начала меняться - робкие знаки внимания, комплименты, море цветов, приятные подарки... «Я недостоин вашей любви, не так умен и мало чего пока добился в жизни, но ведь мы можем быть друзьями». Женщина была тронута и польщена - за ней никто так красиво не ухаживал. «Петя долго не решался подойти ко мне, - писала она, - ведь я была его начальницей! Это он только в последнее время начал норов показывать. Вывела в люди, сделала чуть ли не членом семьи, и что получаю взамен?». О том, что пройдет время, и она будет стесняться пойти с внуками в аквапарк из-за синяков, которые оставит ей неадекватный в запое красавчик-коллега, Ольга тогда не догадывалась...
В конце концов, Пете удалось обаять Ольгу, и та приняла решение... познакомить его со своей родней - «чтобы было меньше лжи». Петя стал вхож в ее дом на правах друга семьи и коллеги, ему выделили собственные тапки, чашку и полотенце, его полюбили родители Ольги и ее дети, особенно сын, он подружился с ее мужем... Петр присматривал за ее детьми, когда она была в командировках, сидел с ее больной матерью, Ольга с супругом помогли ему с матерью построить домик в том же дачном поселке, где отдыхали сами, давали ему деньги взаймы, Ольга лечила его родню... С подачи Ольги Петр начал получать второе высшее - в этом помог ее муж, у которого были связи в соответствующем вузе.
Петя тоже познакомил Ольгу с мамой, стал называть своей гражданской женой. Он чуть ли не каждый день заводил разговор о женитьбе и детях, о том, как они будут жить дружной семьей - он, мама, Олечка. При этом он, думаю, не собирался по-настоящему ни уводить ее от мужа, ни найти работу поденежнее, ни бросить пить, ни подумать о том, как же он будет обеспечивать своих гипотетических детей и жену, ведь беременность после сорока легкой не бывает. Маму ситуация устраивала: Ольга старше, замужем - значит, на квартиру не будет претендовать! - и к тому же доктор, а у мамы имелись проблемы со здоровьем. Выходить из запоев, которые тогда уже начались, Пете тоже помогала Ольга. О своей проблеме с алкоголем он ей тоже рассказал, и проблема быстро стала их общей…
Она сообщала его маме обо всех планах сына, о том, где он, с кем, не выпивает ли. В последние годы Петина мать часто просила Ольгу, чтобы та не бросала Петра после ее смерти - иначе пропадет! Будучи намного старше Пети, Ольга пыталась исподволь управлять любовником, не понимая, что парень не так наивен, как кажется, и сам манипулирует влюбленной в него женщиной. Пете дозволялся секс на пару раз - девушек-коллег в клинике было много, но намеки на серьезные отношения Ольга решительно пресекала. Просматривала его телефон, особенно после случая, когда случайно увидела СМС одной из «подруг».
Но Петя был не лыком шит. За их первые 5 лет, «самых счастливых», у него скопилась не одна коробка подарков, которые дарили ему бывшие девушки. Что-то оставалось у него, что-то он передаривал другим пассиям и сестре. Попытался Петя закрутить интрижку и с дочерью Ольги, тогда - студенткой, но тут ему не повезло - у нее был в разгаре роман с одногруппником.
Девушки приходили и уходили из Петиной жизни, а странный мезальянс с Ольгой Петровной продолжался. Петя пил все больше, характер у него портился, он срывался на матери и Ольге. Мама уговаривала его подшиваться, он срывал подшивки, не дожидаясь срока... Когда Ольга случайно забеременела от Петра, то ждала восторга с его стороны, ведь он так этого хотел. Ей уже сильно за 40, это может быть последний шанс! Но Петя почему-то совсем не обрадовался... «Это твоя проблема, вот и решай, - сухо сказал вчерашний пылкий юноша. - Да и вообще, может, это не от меня, у тебя вон муж есть».
Ольга «решила проблему» и впала в затяжную депрессию. Петя «опомнился», молил о прощении, просил срочно дать ему еще один шанс. Но вторая беременность быстро закончилась выкидышем после очередного шумного скандала с Петром из-за пьянок. Больше Ольга судьбу не искушала, а Петя часто напоминал ей, что это из-за нее он остался бездетным и одиноким, а у Ольги - полная семья и дом полная чаша. Значит, она виновата перед ним...
Когда я узнала про их роман, то была изумлена и страшно разозлена на них обоих. Ольга ведет двойную жизнь, а меня обзывает шлюхой? Мне даже начало казаться временами, что там все в порядке, как в кино «Покровские ворота» - высокие отношения, и это у меня что-то не то с головой… Как-то навеселе Петр пытался рассказать с ухмылкой, как она «напрашивается к нему в постель на даче, когда муж заснет», но я попросила избавить меня от подробностей.
Еще до смерти матери Петя нередко спрашивал меня - "А ты меня любишь? Правда, любишь?" Я отвечала "Да", отшучивалась "Я ведь уже говорила об этом, если что-то изменится - дам знать", недоумевала. При этом сам он ответных признаний практически всегда избегал. На вопрос: "А ты меня?" отвечал: "А что, разве не заметно? Надо обязательно вслух говорить?". Если же получал от меня "да" в ответ на свой вопрос, говорил, как бы шутя - "Да ну тебя! Обманываешь".
После смерти матери Петя ушел в долгий запой с короткими периодами просветлений. Похоже, он чувствовал себя как трехлетний ребенок, который вдруг понял, что остался один в песочнице. И вот уже наступили сумерки, а мама за ним так и не пришла. Да он в каком-то смысле таким ребенком и был.
Растерянный трехлетка с интеллектом, физиологией и внешностью взрослого мужчины - страшная, разрушительная для окружающих и для него самого сила. Родственники, коллеги, знакомые обаятельного «шалопая» с мальчишеской улыбкой искренне жалели так сильно горевавшего Петю. Когда деньги на выпивку закончились, он начал брать их в долг у всех подряд. Пожилая соседка и сестра носили ему еду. Ольга Петровна разрывалась на несколько фронтов - между детьми и внуками, любимым Петей, который настаивал, чтобы она теперь жила у него и заменяла ему маму, - и одновременно пыталась прекратить его запои и гоняла от него «обнаглевших» соперниц. Когда она уходила домой, он звал то меня, то третью девушку, ту самую «страшненькую» коллегу. Иногда мы занимались сексом всю ночь, а иногда он просто пил, рыдал, говорил, что ему страшно ночевать одному, и снова пил... «Ребенок» пытался окружить себя игрушками, чтобы спастись от постигшего его экзистенциального ужаса, а в роли игрушек неизменно оказывались близкие люди.
В момент одного из «просветлений» Петра я прямо спросила, почему он ничего не сказал мне о существовании Ольги - вернее, о том, кем она является на самом деле, или кем считает себя. "Петя, ладно, я замужем. Но ты же знал об этом с первой минуты нашего знакомства. Я даже про бывшего любовника рассказала тебе! Да, я говорила, что лебединой верности не требую. И это не мешало тебе делать какие-то авансы, проявлять инициативу, намекать на большее! Зачем ты обманывал меня? Ведь у вас был не просто мимолетный романчик, как ты меня убеждал. Она всерьез считает себя твоей гражданской женой, ты в этом тоже виноват! И ее ты обманул, сказал, что я твоя коллега. Зачем была нужна вся эта ложь?»
«Да никого я не считаю женой! - вспылил Петя. - Ничего у нас с ней нет, так, поигрались в любовь когда-то, баловались, когда были помоложе. Она сама лезет ко мне в постель, муж старый, не удовлетворяет! Я дружу с ее семьей, вот и всё! Меня ее дети любят! А тебе сказать просто боялся... Что ты бросишь меня... Но я всё понял! Давай поженимся. Купим домик в деревне, и будем там жить... вчетвером, с твоим ребенком и нашим общим. Мне ничего больше не нужно!"
Тогда я очень устала от всего этого бреда и находилась в полном раздрае. Кроме непонятных отношений с Петром, у меня возникли трения с начальством, у сына начались проблемы с новой учительницей, а муж не работал уже два года и не собирался. При этом я была его менеджером и арт-директором одновременно, чего он не ценил и только насмехался над моим «дилетантским участием» в его выставках. Разбираться с Петей у меня не осталось сил, хотя он, конечно, в какой-то мере стал катализатором моего развода. Я одолжила ему денег и старалась по возможности поддерживать морально. А он по-прежнему звонил, писал, изливал душу и звал меня почти каждый день!
На самом деле, думаю, врал он потому, что боялся другого. Знай я о его «серьезных» отношениях с Ольгой, хоть и замужней, да и о других девушках, я бы с самого начала не повелась на его удочки. Любовники - значит, любовники. Легкие отношения, и никаких гвоздей. Цветы-прогулка-секс - и по домам. А Ольга, после всех его многолетних заверений в любви и разговоров о браке? Она только-только смирилась с той девочкой с работы, а тут возникла еще и я - причем как раз тогда, когда она окончательно решила уйти от мужа к Пете! Без постоянного вранья Петя не смог бы, согласно нарциссической терминологии, получать «ресурс» от своих "кормушек". А так он одаривал нас своим суррогатом - "любовью, идентичной натуральной", врал и эксплуатировал по полной. А мы велись...
Через два месяца у него на фоне непрерывного пьянства начались галлюцинации. Зашедшая к нему после работы Ольга вызвала скорую. Петю отвезли в очередную наркологическую клинику - хорошее, дорогое частное заведение. С решетками на окнах. Через два мучительных для меня дня полной неизвестности он написал мне СМС в 4 часа утра. А в 10 утра я уже приехала к нему с минералкой, шоколадкой и запасной зарядкой к телефону. Прокапанный, накачанный успокоительными Петр был на удивление бодр. Он похвастался, что спер чашку с логотипом клиники, и гордо заявил, что подшиваться больше не будет, хотя ЭТА пытается его заставить. Больше всего меня поразил "демон алкоголь", проглядывающий в чертах его лица и в мимике. Кто видел алкоголиков глубокой стадии, сразу поймут, что я имею в виду.
Про алкоголизм, созависимость и прочее написано очень много. Повторяться не буду, скажу только, что в эти игры и Петя, и Ольга, и я, и почти все Петино окружение заигрались по самое не могу. И ни знание психологии, ни медицинское образование, ни здравый смысл никого от этого не уберегли.
Через неделю его выписали. Лечение обошлось семье Ольги в 200 тысяч. Само собой, подшиваться он не пошел - его ведь "вылечили", а мамы, которая всегда могла уговорить или заставить, больше не было. Подшиться ему пришлось через месяц, когда произошел рецидив. Он по-прежнему просил, умолял родить ему ребенка, говорил, что не простит, если я этого не сделаю. Придумывал имена для девочки и для мальчика. Говорил, что у нас могли бы быть красивые дети, ведь мы оба внешностью не обделены… Я не знала, что и думать, мне было приятно, ведь еще никто никогда такого мне не говорил.
Слава богу, беременеть я не поторопилась. Через месяц на меня смотрели, как на постороннюю назойливую женщину, и уж тем более не вспоминали ни о каких детишках. Хотел, чтобы я родила? А вот, больше не хочет. Почему? А просто так. Перехотел. Или вообще ничего такого не говорил. Или всё забыл - он же болен алкоголизмом, это страшная штука, провалы в памяти... Алкоголикам нельзя рожать детей!
Правда, еще через месяц он вернулся к теме «Роди мне сынка», но я уже не слишком верила ему. Да и какой ребенок может родиться от непрерывно пьющего, больного человека?..
В глубине души я понимала, что нормальные отношения с «действующим» алкоголиком невозможны (о нарциссах и прочих расстройствах личности я тогда еще ничего не знала), но все же решила не бросать Петра. Вдруг нормальное, открытое общение, уважение, поддержка, человеческое отношение одной стороны помогут второй постепенно измениться, поверить в себя?
Следующие полгода прошли как в тумане. С мужем мы находились в процессе развода, он считал меня предательницей, которая вдруг перестала обеспечивать его творческие идеи материально. Петя выдержал на эсперали месяц, ходил злой как черт, мы съездили с ним на пару дней за границу, но поездка почти не принесла мне радости. Потом он сорвался и снова запил. Потерял очередную работу. Тянул копейки с кого только мог. Метался от одной женщины к другой. Я научилась делать уколы и даже ставить капельницы. Помогала искать работу и подработки. Слушала вранье. Велась на клятвы завязать и стать лучше, на уверения в том, что я - единственная и неповторимая, на извинения, на прочую ерунду, получала злобные СМС от "параллельных" подруг и отвечала на них не менее злобно, уговаривала лечиться... Пыталась уйти, снова слушала вранье, уходила в депрессию, даже попыталась возобновить отношения с бывшим любовником, но радости это мне тоже не принесло. Петр становился подозрительным, нервным, невыносимым. Я все еще наивно верила, что он пытается изменить свою жизнь, просто у него не получается. Дом, работа, даже ребенок - все ушло на второй план. Петя болел алкоголизмом, а я болела им…
Сорвавшись, он начал скатываться в алкогольные пучины с ужасающей скоростью. Наверно, мать была единственным тормозом, который мог его хоть как-то остановить - и она же являлась самой любимой жертвой. А теперь все тормоза исчезли, шлюзы открылись, и трубы горели уже непрерывно, как нефтяной факел. Деньги исчезли быстро, как и работа. Его и раньше выгоняли с работы за пьянки несколько раз. Он говорил с непонятной гордостью - "Все свои лучшие места я прос...л сам". С последней работы его уволили, когда он пропал на неделю без объяснения причин.
Тогда я еще очень любила Петю, сочувствовала ему и, конечно, думала, что у нас особенные отношения, и я помогу ему вылечиться. Он, само собой, пытался убедить меня, что хочет "завязать". А, может, и хотел, да не получалось. Прятал бутылки, просил найти ему книги про алкоголизм, даже сходил к врачу (один раз), после чего случился приступ паранойи на тему "Меня теперь поставят на учет".
Нередко, приезжая вечером после нормального разговора днем и его просьбы заехать, я заставала его уже не державшимся на ногах - иногда обнаруживая на полке чьи-то забытые сережки, а в холодильнике недоеденный тортик. И я закрывала глаза, оправдывала, помнила, что я ведь пока сама замужем, у меня много поклонников и друзей мужского пола, а женщина должна быть "мудрой"...
Когда деньги у Петра закончились совсем, он снова активизировался. Ольга была с мужем на даче, и ей пока что было не до Петра. «Страшненькая коллега» Маша уехала погостить к родителям и находилась вне досягаемости. Тогда-то мне и продемонстрировали СМС от Ольги, в которой она торжественно "отдавала Петра в мои руки", и коробку с какими-то тапками, кремами и чашками, явно приготовленную на выброс. "Мы с Ольгой расстались. Я ее выставил. Не веришь? Вот, читай СМС! Она предала меня. Использовала как вибратор, а теперь вернулась к мужу. Между нами всё кончено! Когда ты наконец разберешься со своим разводом? Я хочу, чтобы ребенок был записан на мою фамилию! Мы купим машину, я буду работать день и ночь, обеспечивать и твоего ребенка, и нашего общего! Я брошу пить, клянусь! " Я смотрела на него, видела, как дрожат его руки, и чуть не плакала от сочувствия.
Да, Петя бросил пить... на какое-то время. Он любил себя, свое тело, его испугали начавшиеся осложнения, ведь раньше он почти постоянно был подшит, а теперь чувствовал себя как освобожденная женщина Востока. Петя нашел новую работу, стал читать книжки про алкоголизм и начал пить прописанные наркологом лекарства. Попутно «большой ребенок» застенчиво выпрашивал подарки за то, что стал хорошим - шмотки, цацки, девайсы…
Но "красивую картинку" испортило мамино наследство. У Петра появились шальные деньги. И начался очередной акт марлезонского балета...
Вступив в права на наследство, Петя оплатил задолженность по квартплате (мама учила, что квартиру надо оплачивать вовремя), раздал "почти все" долги (лично мне он отдал половину, заявив, что отдал всё, и вряд ли я была исключением), накупил себе шмоток и мелкой техники. "Главное теперь - не запить", - мрачно резюмировал он, пересчитав пачку оставшихся купюр.
Разумеется, он запил. Грандиозно. Умопомрачительно. И беспробудно.
Прошло 4 дня, 5... На пятый день я плюнула на тактику и психологию, решив, что надо срочно спасать несчастного пса. Ключи у меня были. Голодный пес был спасен, изможденный хозяин тоже - путем вызова наркологической неотложки. Чуть оклемавшись, он снова начал пить. «Бросившая» Петю Ольга писала ему истеричные СМС в духе «Вернись, я все прощу», «Или она, или я», «Не поддавайся на вранье этой шлюхи, ради памяти мамы!», которые он пытался мне демонстрировать в редкие минуты трезвости. В итоге, Петя заработал «белочку». Я приехала вечером, ужаснулась, вызвала скорую, и Петра с мигалкой увезли.
Я пыталась прорваться с боем в отделение, узнать, что и как. Но "родню" - его брата с сестрой и меня - пустили только на третий день, когда состояние немного улучшилось. Я уговорила лечащего врача, что не упаду в обморок от вида "гражданского мужа".
Ну да, страшноватый оказался вид. К тому же Петр был абсолютно деморализован. При виде меня он вцепился в мою руку и не отпускал, пока меня не выгнала медсестра.
(Продолжение следует)