"Настойчивый поклонник" Леня. Окончание
"Не рычи, а смолчи"
И тогда под давлением его семьи я решила как хорошая жена дать ему последний шанс и вытащить из этого. Ха-ха-ха. Тут надо сказать, что мне в уши всю дорогу лила его семья, а особенно, свекровь - про «жену декабриста», что «это мой крест», что «а вот я не бросила его отца, и сейчас как сыр в масле катаюсь...», про мудроженственность и «не рычи на него, а смолчи-потерпи».
Она меня как бы очень понимала как женщина и как бы поддерживала, говорила в тот период, что это, конечно, он виноват (позже у нее виноватой оказалась во всем я, а еще позже - снова он, по ситуации, так сказать, как ей было удобнее). Говорила, он же хороший, ну что ж теперь, выбросить его на помойку как нашкодившего котенка?
Я побегала по банкам, с моим небольшим доходом мне дали две трети от его совокупного долга на несколько лет. И я оплатила эти две трети его долга. Оставшееся он клятвенно обещал гасить потихоньку со своей зарплаты. Потом, кстати, этот факт был вывернут им и его родственниками как ˗ неправда, я кредит брала, но на себя почти все и потратила.
Разговоров и секса!
Какое-то время после этого было затишье. Банки и коллекторы немного отстали. А потом покатилось пьянство по новой.
Во всей этой ненормальности была радость у меня ˗ чудный ребенок, которому я пыталась максимально в этой ситуации создать покой и комфорт. Сын ходил тогда уже в начальную школу. Я старалась стать буфером между сыном и всем этим дерьмом. Старалась сделать так, чтобы он не ощутил на себе ничего. Но получалось плоховато.
У ребенка появилось заикание. Эта вина теперь тоже со мной - что же я за мать такая, если не могла оградить своего ребенка от этой жизни? Сейчас уже практически не осталось и намека на заикание, я лечила его.
К тому же, школьный психолог забеспокоилась и стала мне задавать прямые вопросы. Я тогда позорно все отрицала, но решение было принято, и дороги назад не было.
Буквально сразу я подала заявление в суд на развод и жестко объявила мужу, что это конец нашей семейной жизни. Я долго терпела, предупреждала и теперь этот вопрос обсуждению не подлежит. Ему сорвало крышу окончательно, и меня ждал новый виток адского кошмара, куда более страшный, чем предыдущие.
Я не помню точной хронологии. Я сейчас вытаскиваю из памяти это всё какими-то клочками и обрывками. Наверное, это было лето. Потому что ребенка дома не было, забрала свекровь и было относительно тепло. Моя мать тоже куда-то уехала. А у меня был зверь дома вместо человека.
Начал он с того, что не давал мне ночью спать. Он требовал разговоров и секса. Я с ним развожусь, а он требует секса. Он нес бред, он был пьян, не давал мне спать, я уходила на работу, не спав ни минуты. Работала. Он отсыпался днем ˗ на работу он тогда не ходил. А ночью снова меня мучил. Но пока еще не трогал.
Я пыталась вздремнуть, он тихонько лез ко мне в трусы, чтобы сфоткать там зачем˗то, пока я сплю. Я просыпалась от этого и убегала в кухню. Он шел за мной, хватал. Я ругалась страшно. Это его раззадоривало. Я пыталась запереться в ванной, он выламывал дверь.
В какой-то момент он стал швырять меня об стены как куклу, стараясь, чтобы я стукнулась головой. Он бил меня в живот ˗ «чтоб другому не родила», разорвал на мне одежду. Я отбивалась, как могла, кусалась, царапалась. Потом он заснул, а я, помывшись, ушла на работу.
Он подстерег вечером у работы, воняя перегаром и грязными носками, молил о прощении, но при этом сказал, что следы от моих укусов и царапины он предъявит, если я пойду жаловаться куда-то, и скажет, что это я бешеная его искусала и исцарапала. А на мне-то почти и не было следов. Я, молча кивала, но мозг лихорадочно искал выход и не находил.
"Хочу, чтоб все сдохли, сдохли, сдохли"
Я уже яснее ясного поняла, что теперь он не остановится. А я была совершенно одна. И мне было очень стыдно, что все это происходит со мной. Дома он снова настаивал на сексе, меня мутило от одной мысли. Он злился. Заводил разговоры по кругу. Там было много оскорблений, но это меня уже давно не задевало. Что я блядь, что ребенка он не хотел, да и вообще, не от него родила, что он всех ненавидит. Ненавидит мать свою, и отца, и сестру. Хочет, чтобы они сдохли, сдохли, сдохли. И меня с моей мамашей он убьет.
Это жутко ˗ вот он идет на меня, раскачиваясь как зомби и мычит что-то так тихо. Глаза мертвые. Подозреваю, что он актерствовал все же, запугивая. А, может, и нет. Позже он оправдывал себя тем, что был пьян и не помнит. Но он не был настолько пьян.
А еще позднее он вообще отрицал этот многодневный кошмар ˗ я все придумала. Начал снова швырять меня, на пол и об стены. Это у него стала такая разминка для разогрева. Я к тому периоду жизни весила едва ли шестьдесят, а он почти сто кг, и на две головы выше. Но как-то я смогла отбиться и вырваться, и в чем была, выскочила из квартиры.
Он побежал за мной ˗ неплохо так для пьяного. Догнал. Сначала помутузил о ступеньки на лестнице, зажав мне рот. Да я и не могла орать. Это же ночь была глухая. Мне было дичайше стыдно перед соседями. Хотя всю эту возню было все равно слышно ˗ но никто не вышел мне на помощь. Он продержал меня на лестнице несколько часов, не пуская ни на улицу, ни в квартиру, выдрав из телефона сим˗карту (у меня еще одна была запасная, но дома). Разложил прямо на ступеньках, имитировал попытку изнасилования. Это было очень больно и унизительно ˗ все вот это.
Я не помню, когда все же он отпустил меня. Я вошла, смыла грязь и пошла на работу. Он завалился спать. К тому времени я не спала нормально и даже вообще - не спала уже несколько дней. Все слилось в один нескончаемый кошмар. На работе на вопросы сказала, что приболела ˗ глаза красные, носом шмыгаю. Синяков нет на лице. А руки и тело ˗ тоже ничего такого особенного, да и кто ж видит то.
"Добрый" Саша
А днем мне написал тот его друг ˗ Саша. Он уже давно всячески склонял меня изменить мужу с ним. У него самого на то время была невеста (внешне очень похожа на меня, тот же типаж), которой он открыто изменял направо и налево.
И вот он зовет меня в гости, пока невеста в отъезде. А мне уже все равно куда идти, лишь бы не домой. И я поехала вечером к этому Саше. Муж звонил без конца. Один раз я взяла трубку. Услышала, что он меня сегодня ночью убьет, и больше не брала.
Мне было реально некуда пойти. Я уже думала на вокзал что ли. Денег нет. Я ж кредит плачу еще. Лучшая подруга в отпуске. Приятельницам не могу такое сказать и проситься ночевать. Я вообще не понимала, что мне нужно делать. Я просто смертельно хотела поспать.
И тут этот Саша. Он сволочь, я понимала. Но он накормил меня каким то специально приготовленным для меня ужином. Я же, оказывается, и не ела несколько дней. Телефон надрывался на беззвучном, и я его выключила. Я понимала, что своим неприходом на ночь я его еще больше разозлила и он меня завтра убьет.
После ужина Саша уложил меня на диван. Выспрашивал, что случилось. Я рассказала вкратце - в первый раз кому-то. Он как-то не воспринял всерьез, уверял, что я преувеличиваю. Ну, ок - я не могла спорить даже. Потом он стал меня домогаться, раздевал, гладил, сделал попытку доставить мне оральное удовольствие. Мне было настолько пофиг на все это, я отвернулась и уснула.
Он не насильник, потому меня не трогал больше. Но потом высказывал, что как˗то неправильно это, я пришла же, он ожидал другого. Тем не менее, утром я была накормлена завтраком и отвезена на работу. Я боялась, что муж где˗нибудь там меня караулит, все время высматривала, но - нет.
Выхода я так и не придумала. Мне все казалось, что вот приди я в милицию, ну кто мне поверит? Ну, такого же просто НЕ БЫВАЕТ в жизни, потому что не бывает и всё, НЕ МОЖЕТ БЫТЬ такое со мной, это дичь дичайшая. Но вечером нужно было что-то решать.
Я решила разведать обстановку. Идти все равно некуда. Будь, что будет. Но ˗ дома был «раскаявшийся и осознавший вину» муж. И даже им была сделана уборка. И приготовлена еда. И постирана одежда. Может, этого всего кошмара не было, и я съехала с катушек? Или просто как˗то преувеличила масштаб трагедии? Вот же он ˗ мой муж. Вот же он ˗ нормальный человек. Просит прощения, что обидел, больше так не будет.
Потом мы получили уведомление о дате рассмотрения нашего дела о разводе. Лёня все так же жил на моей территории, он никуда уходить не собирался, и даже трахал меня. Клялся в вечной любви, вроде не пил. Я уговаривала себя потерпеть еще чуть-чуть.
"Не губи его, не топи"
В это время я делала кучу дел. Я решила быть хитрой тварью и сыграть по его правилам игры, т.е. - без правил. И выиграть время спокойствия. Каждый более-менее спокойный день и каждая ночь давали мне силы. Я консультировалась тайком с юристами.
Насчет развода мне нужно было, чтобы максимально быстро и безболезненно вылезти из этого ада, чтобы муж своими ноженьками явился на заседание, а не пропускал, затягивая процесс. И нужно было, чтобы у него не было претензий по ребенку и имуществу. Не то, чтоб нам было что-то особо делить, да и я бы все отдала, а чтобы побыстрее нас развели. Т.е. он должен добровольно прийти и все подписать.
Поэтому я общалась с ним максимально доброжелательно, вдохновенно убеждая его и приводя миллион доводов, что «ну подумаешь, официально разведемся, это ж формальность». Он даже сам предлагал подшиться снова. Я изобразила радость от его инициативы, но он так и не сделал этого.
Я даже обещала не подавать на алименты. Кстати, свекровь усиленно продавливала эту тему - «у него долги, не топи его, не губи, а то прокляну, наведу порчу, ты сама мать, у тебя у самой сын растет, как еще у него жизнь обернется, мы поможем тебе, чем можем».
Желательно было, чтобы он сам и с регистрации на моей жилплощади снялся. Но это было из разряда фантастики. Я было заикнулась, но он так зыркнул, что я заткнулась, боясь спугнуть. Но задача номер один стояла - просто убрать его физическое присутствие с моей территории. Одним воздухом чтоб с ним не дышать.
По долгам я консультировалась. Я как жена автоматом - созаёмщик. Некоторые банки требуют теперь вот письменное подтверждение, что супруг(а) в курсе и не против. Тогда такое редко было. Поэтому половину его долгов на момент до расторжения брака, если банк подал бы в суд - присудили бы мне.
Но банки редко же обращаются в суды. А коллекторам все равно - они выжимают другими путями. Но на мое счастье тогда коллекторский беспредел был еще не такой, как сейчас. Звонили и днем, и ночью - да, терроризировали по телефону и угрожали - да. Но вот с чем-то серьезнее я лично не сталкивалась. Хотя и от того, что было, можно было с ума сойти.
А еще я тогда цинично два раза изменила ему. В качестве мести. Получила огромное удовольствие от самого факта измены, а не от процесса, хотя ни звуком об этом не обмолвилась чудовищу. В любовники я выбрала одного понравившегося мне знакомого, которого Лёня не знал.
А этот Саша очень настойчиво лез и лез ко мне, лил в уши всякую ересь типа, что он бросит невесту и отменит предстоящую скоро свадьбу - только дай знак, что будешь со мной. Я с ним разговаривала, но видеть не желала и весь бред игнорировала. А он все лез и лез. Впоследствии я с ним прекратила всякое общение, т.к. он постоянно меня пытался унизить, умело проходился по моим болевым точкам, доводя меня до трудно контролируемой злобы, за что обзывал истеричкой. Но до сих пор периодически он всплывает и лезет с «дружбой».
В назначенный день нас развели, и муж все подписал. Без проблем и быстро. Меня до последнего трясло крупной дрожью, я боялась, что он не явится. Его тоже потряхивало - уж не знаю, почему именно. Он сидел такой испуганный и жалкий. Я даже испытала чувство вины и иррациональную жалость к нему (ничем не объяснимую жалость я испытывала к нему периодически даже в самые страшные времена).
Получила исполнительный лист. Но на алименты я не подала - обещала же! Хитрой беспринципной твари из меня не очень получилось. Я сдержала свое слово на долгие несколько лет до новых обстоятельств. Правда, и свекровь сдержала свое. Она забирала ребенка на каникулы, покупала ему частично одежду, передавала небольшие суммы денег.
"Погаси кредит и роди еще ребеночка"
Я не помню, как произошло, но чудовище сорвалось через какое-то время после развода. Может, я передавила, пытаясь его уговорить уйти из квартиры, я уже не помню. Сначала он выбирал дни и ночи, когда ребенка и моей матери не было дома. К слову, свекры к тому времени переехали уже ближе к нам, и забирали ребенка не только на летние каникулы. А у матери график был скользящий на работе.
В этот период я уже не делала тайны из своего кошмара перед лучшей подругой Людой. Ее он ненавидел и обвинял в том, что это она сбила меня с пути истинного и напела мне в уши. Чудовище считало нас лесбиянками, потому-что как то увидело, что я плачу у нее на груди, а она меня гладит по волосам и целует в макушку по-матерински. Люда называла его пиявкой и пауком.
И вот он начал снова пить, не давал мне спать, следил за мной - я натыкалась на него в самых неожиданных местах, но не трогал пока. У меня все сжималось внутри, когда я слышала, как ключ поворачивается в замке. Или когда раздавался дверной звонок. Даже сейчас мое сердце неприятно сжимается на какую-то долю секунды от звонков в дверь, когда я никого не жду. И некомфортно от звонков с незнакомых номеров.
Он пытался фотографировать меня тайком голой в ванной. Выяснилось, что хоть учетная запись на домашнем компе у меня была запаролена, чудовище как-то это взломало, а из аккаунта соцсети я легкомысленно не выходила дома. Я сменила пароли, и с тех пор у меня привычка не оставлять открытыми любые свои аккаунты и учетки, держать все пароли в голове.
Мне удалось пресечь попытку украсть мой паспорт. Тогда я все документы собрала и отвезла на хранение к Люде. Она, кстати, часто стала оставаться ночевать у меня, мне было не так страшно с ней, чем еще больше у него укрепилась мысль, что мы «лесбы». Постоянно угрожал, как он мне сделает больно, например, украдет ребенка, что я его больше не увижу; подстережет Люду и убьет ее - он описывал, как именно будет это делать; наймет за бутылку самых грязных и заразных бомжей, чтобы те меня изнасиловали.
Орал мне в лицо: «Давай, убей! Убей же меня!». Было такое, что он в минуту беснования изрезал сам себе руку и ногу. Не вены - а мышцы. Пустил себе кровь и успокоился. А как-то я услышала жуткий грохот. Он вешался или имитировал, да вот крюк сломался под его весом.
Я не понимаю - почему я не вызывала дурку? Потом уже бывало, что и сын спал дома, а он бесновался. Я тогда ложилась к ребенку, обнимала его всем телом и закрывала его уши, чтоб он спал и не слышал. А чудовище бесновалось в коридоре и орало: «Суууууука, за ребенка прячешься. Вылезай, падлаааааа, убью».
Сына чудовище не трогало. Я подозреваю, что не в человеческих чувствах дело. А ˗ он знал, что хоть я и не умею особо себя защищать, а вот дорогих мне людей ˗ другое дело. И он же чувствовал, что я на грани, убила бы его тогда, не мешкая ни секунды. Зубами бы горло выгрызла. По настоящему˗то подыхать он не хотел.
Все это время и дальше, кошмар перемежался валянием в ногах, признаниями в вечной любви, обещанием прекратить. Попутно он уламывал меня взять новый кредит, чтобы погасить имеющиеся, а также родить ребеночка еще. Чтобы связать меня уж точно по рукам и ногам. Я на это, разумеется, не велась, что вызывало новый виток издевательств и агрессии. Он продолжал жрать даже мою еду из холодильника.
Спали мы отдельно, конечно. Он в постели большой нашей, а я на раскладном креслице. Частенько мой чуткий сон прерывался, открывала глаза, а чудовище стояло, нависая надо мной, тяжело дыша, и смотрело на меня. Иногда с ножом. Я стала спать с молотком в руках, в одежде, чтобы можно было молнией взвиться и бежать в случае чего. Он или делал вид, что бежит за мной или даже не гнался вслед. Но так бывало по нескольку раз за ночь.
В карманах моих штанов было приготовлено немножко денег, ключи, телефон и документ. Иногда он не приходил ночевать, какое это было счастье! Я так надеялась, что с ним что-то случилось. Стали появляться мысли, а зачем надеяться на случай?! Фантазировала, как можно сделать и что… Дальше этих фантазий я не шла, рассудок всячески пытался балансировать и не выходить за грань.
При этом всем я продолжала создавать видимость нормальной жизни - работа, ребенка в школу, из школы, в спортивную секцию, уроки помочь сделать. Как я уйду без ребенка? Куда я уйду с ребенком? Пару раз я ночевала у приятельницы одной - несколько часов сна! Иногда у Люды, но там постоянно было нельзя, у нее свои были обстоятельства жизни. Денег на съем по-прежнему не было, и взять их было неоткуда.
Сейчас-то задним числом я понимаю, как можно было и откуда взять деньги, куда пойти и т.д. А тогда я шла в этой колее и пыталась решить все каким-то заморочным путем. Я улыбалась, разговаривала, будто бы все в порядке, на работе пила чай с коллегами, обсуждая что-то бесконечно далекое от меня, но реальность упорно терялась. Я смотрела вокруг и не понимала - вот люди, они живут жизнью нормальной, что происходит со мной? Он планомерно сводил меня с ума.
В какой˗то момент я стала терять всякую надежду на избавление. Я стояла у окна и ощущала абсолютно спокойно, что если вот сейчас не думать, а сделать - всё закончится. Весь кошмар прекратится. Но психика цеплялась за поплавок - а сын?! На кого он останется? Что с ним будет? Ты что же, его предашь? Я уверена, если бы не мой мальчик, я либо шагнула бы из окна, либо перестала бы барахтаться, и осталась бы с мужем до своей смерти. Или до - его. Это уж ˗ как карта легла бы.
Когда он не приходил, мог звонить и злобно так: «Ну, молись, сука! Я уже еду», но не приезжал, но этого хватало, чтобы я тряслась и не спала, готовясь отражать атаку. Угрожал прийти на работу и позорить меня, но с этой угрозой он опоздал, к тому времени это меня не страшило уже.
Я просила его оставить меня, предлагала какие-то деньги, убеждала найти другую женщину, которую он заслуживает, которая будет его любить, а не такую как я. Говорила что-то такое типа: «Ведь тебе же нужна хорошая женщина, а не я - плохая жена, плохая хозяйка (с перечислением моих косяков). Он на это только с довольной ухмылкой цедил: «Неееет, неееет, нееет!»
Однажды получилось, что я оказалась дома одна, мать должна была вскоре вернуться с работы. Он не был вроде даже агрессивен в тот день. Разговаривал по человечески. Но стал требовать секса. Я не успела сбежать, оставалось только сопротивляться. Он повалил меня на пол, мы боролись. И вот на этот раз он уже не просто издевался побольнее ˗ он убивал. Заламывал и выворачивал мне руки и ноги, возил об ковровое покрытие, сдирая кожу до кровавых полос. Бил головой об пол.
Я кричала, звала на помощь. Он сдирал мою одежду, стал душить. Я хрипела, сипела и извивалась. «Вот и всё», у меня потемнело в глазах. Потом, видимо, он отпустил мою шею, и я очнулась и уже лежала сломанной куклой, пока он пытался изнасиловать меня. Раньше у него не бывало сбоев никогда, а в этот раз что-то не стоял, он пытался и так, и сяк, но никак не выходило. Отпихнул меня и ушел.
"Вы в суде ничего не докажете"
Я встала не знаю, через какое время. Пошла в душ. Пришла мать. Мы поехали в травму, сняли побои. У меня были множественные гематомы на голове, большие ссадины на теле, разбиты губы, ссадины и кровоподтеки на шее. Болела голова и горло, лопнули сосуды на лице и глазах.
В милиции приняли заявление, но очень как-то неохотно. Про изнасилование сказали ˗ не докажете в суде при таком раскладе. Еще сказали, что вот они соберут документы, а в суд я сама. Вообще, это было очень унизительно. Не знаю, как объяснить… Не хотел никто этой ерундой заниматься.
Это все заняло полдня. Поехали домой ˗ задерживать его. Я не знала, там ли он, предупредила, что он может теперь и несколько дней не появляться. Заходить туда было жутко. Но он был дома, лежал в верхней одежде и обуви на кровати. Эти ребята потормошили его типа «Эй, вставай - поехали!», он спросонья (думал, что я его тормошу?) полез сразу в драку. Но его быстро заломали и вывели. Ох, как он на меня зыркнул.
Два дня его не было. Но меня ждал новый прессинг. Видимо, он звонил матери. Свекровь истерила в трубку, чтоб я забрала заявление, что если посажу его и сломаю ему жизнь, она мне никогда не простит и жизни не даст мне. И все в таком духе. Но я отказалась забирать заявление наотрез.
Потом он явился. Трезвый и немного притихший. Сказал, что по моей вине его там избили, аж по почкам и, вообще, он со всеми договорился, я могу хоть кого вызывать, максимум - его на пару дней заберут. Я звонила этому следователю и не могла дозвониться, он не брал трубку. Я была деморализована окончательно.
На несколько дней он ушел. А я поняла, что никто меня не спасет и не поможет. Настраивала себя: «Я не жертва, я не жертва, я не жертва». Он снова явился и снова пьяным. Бегал за мной с ножом, но видимо, просто пугал, потому что - захотел бы - догнал бы. Зато на мебели, технике бытовой и дверях оставил зарубки, с грохотом и матом втыкая нож у меня за спиной.
Не помню, как и когда ушел, а у меня началась истерика. Настоящая такая, когда дикий хохот и вой, и никак не остановиться, уже живот болит, а оно рвется и рвется все. Мать пыталась меня успокоить, но не получалось, пока холодной водой в лицо не плеснула. Потом я просто ревела и ревела. А потом мне стало все равно, по настоящему так. И даже какой-то азарт появился - а пусть убивает, это все равно не жизнь, посмотрим, кто кого еще. Убьет - так убьет. Может, хоть посадят тварь. Или меня.
Я больше не боюсь
Я стала абсолютно спокойной. Нашла адреса и номера телефонов кризисных центров. Стала рассказывать о том, что происходит всем, кто спрашивал, кто желал слушать. Да, иногда при этом я слышала: «А чо ты не уходишь? А замки сменить и домой не пускать не пробовала? Я бы вот давно выгнала» Или: «Да я бы ему ух! Глаз на жопу натянула бы!»
Это было очень неприятно, на меня навешивалась вина, что вот другие могут, а я дефективная и не могу. Но таких было немного. Надо сказать, что он же был очень обаятелен, когда хотел, и большинство знакомых, кто узнавал обо всем этом, было в шоке. Так же и друзья его были немало удивлены. И, конечно, вроде как не поверили.
Он явился. Я его не боялась больше. С порога он меня спросил: «Что ты корчишь из себя жертву? Ты хочешь меня поссорить со всеми?» На что я ему совершенно спокойно заявила, что если он не уберется из моей жизни навсегда, отныне я все равно буду каждый раз вызывать милицию, судиться с ним, рассказывать всем и каждому о его моральном уродстве, уйду жить с ребенком в кризисный центр. А хочет меня убить ˗ может приступать.
И это не было блефом с моей стороны. Я настроилась на настоящую войну. И вот знаете, он молча покидал свои шмотки в сумку и ушел. Ну, вот просто взял и ушел. Я сидела и не верила в это. И еще несколько дней не верила.
Потом он позвонил, попросил! собрать его оставшиеся вещи, приехал его приятель на машине и забрал их. Я ликовала. Я жива?! Всё? Он сдулся? Это было ни с чем не сравнимое счастье! Небывалое чувство свободы - оно ощущалось просто физически. Перестало сдавливать грудь, стало легче дышать.
Война эта на тот момент еще не закончилась, конечно, но я выиграла главную битву, переломила всё это. Дальше уже было легче и легче. Тогда же я основательно «вычистила» круг своего общения, удалив из него некоторых не очень мне приятных людей. Того же Сашу, например. И еще некоторых.
Свекровь вела информационную кампанию против меня - «вытащили ее из грязи, а она такая-сякая». К слову, отношение к внукам у свекров особое. Не припомню каких то манипуляций с ребенком, если и были, то неявные, или мой сын на них не велся. Воевали мы - я, муж и она. А ребенка не трогали.
Мой сын, он как бы считался ею ˗ из ее стаи. Она очень четко дифференцирует людей на «свои - чужие». Противопоставляет. Свои равно хорошие, чужие равно плохие. Характерно то, что на работе начальство и нужные люди ее и свекра очень ценят, а вот, допустим, с соседями, где бы они ни жили, или с не очень нужными людьми, постоянно у нее происходят жесткие конфликты.
Иногда бывший муж сам звонил. То угрожал, то предлагал начать все заново. Однажды я прошла мимо какого˗то мужика, от которого пахнуло перегаром и вонючими носками, на меня в секунду волной накатил ужас. Это был запах моего страха, боли и унижения.
Почти десять лет я потратила на этого человека, из которых восемь - в официальном браке. И там не было даже сомнительных плюшек в виде каких˗то эмоциональных любовей или страстей «благородных», о которых поют в дурацких песенках.
А потом я влезла в следующее дерьмо...
(О том, кого героиня повстречала после развода, читайте в следующем посте)