"Весь такой непредсказуемый" Гера
Если жизнь столкнула вас с агрессором, который выписывает выраженные синусоиды идеализаций-обесцениваний, то тут у меня для вас две новости - хорошая и плохая.
Хорошая - никаких "мягких лап", этот человек очевидно токсичен. Ледяной душ случается довольно скоро, в первые дни и недели, а иногда - и часы.
При вспышках обесценивания его агрессия настолько прямолинейна, что ее трудно отрицать, и она стремительно нарастает. Если тебя обложили трехэтажным матом и вышвырнули из машины с вещами... или "хотя бы" впервые обозвали "маразматичкой" - такое не спишешь на "показалось". Да, тебя действительно обматерили, обозвали, вышвырнули. Сомневаться не в чем.
Но вот в чем состоит особая опасность этого типажа - эмоциональная зависимость от него возникает на раз-два. Так на нашу психику действует "интенсив" с постоянной сменой "горячо" и "холодно". А если это "интенсив-интенсив" со сменой "очень горячо" на "очень холодно"?.. Люди в недели, в сутки слетают с катушек...
Поэтому уносить ноги от "непредсказуемого" надо особенно оперативно. Сойти с этих качелей, когда они взмывают выше ели и крутятся солнышком - невозможно. В этот момент вы визжите от ужаса и хватаетесь за своего "спасителя". Когда же качели замедляют ход и вроде как надо сойти - вы сидите с пустой головой и ватными ногами, не в силах подняться, крепко прижимаясь к своему "спасителю". Вы так много с ним пережили... И вам так надо хоть денек передохнуть...
Итак, внезапный и непредсказуемый Гера. И пусть вас не вводит в заблуждение легкая ирония, с которой написана эта история...
Часть 1.
"Угораздило меня в 11 классе влюбиться в парня (назовём его Сергеем), уже влюблённого (и снова не взаимно) в другую девушку. На старте о таких вещах никто не говорит, ведь изначальная цель любого молодого человека в подобной ситуации - отвлечься, забыться, переключиться. А когда я узнала о его чувстве к другой, то уже была влюблена.
К моей несказанной радости у той девушки (назовем её Сашей) была своя, автономная, любовная линия - жених Гера. Но радость моя была преждевременной. Саша вполне справлялась с двумя. Одному была невестой, а от другого не могла отказаться как от «друга».
Конечно, сейчас, в 23 года я понимаю, что «выжидать» в подобной ситуации не стоит. Но тогда мне было всего 17-18 лет; к тому же Сергей так «отвлекался», что могло показаться, будто я ему определённо нравлюсь. Кроме того, сама Саша уверяла меня, что Сергей ей абсолютно не интересны.
Вся эта Санта-Барбара длилась 2 года, под занавес которых мой звёздный час всё же пришёл. Но продолжался наш с Сергеем «медовый месяц» (а точнее полтора) недолго, потому что Саша заметила исчезновение своего главного обожателя и захотела его вернуть...
Но эта история совсем не о Сергее. Ее главным действующим лицом будет… ее жених Гера.
...Больше года я не общалась с Сергеем и ничего не знала о нём. Соцсети молчали, а мне было интересно, как у них все сложилось с Сашей. И тут моя подруга начала встречаться с другом Геры. Я попросила, чтобы она, не упоминая обо мне, через своего молодого человека узнала, есть ли у Геры невеста, а то и жена (ведь если есть, значит, Саша отшила-таки Сергея). Оказалось, что Саша и Гера уже давно расстались, а у Сергея и Саши даже ничего и не началось.
Тем же вечером я впервые получила сообщение от Рокового и Неотразимого: «Не ты ли мной интересовалась?». А дальше интересоваться мной стал он, в лучших традициях...
Часть 2.
В период с 6 до 9 лет я жила с родителями в закрытом военном городе какого-то там важного стратегического назначения. В то время еще показывали сериал «Граница. Таёжный роман». Возможно, именно этими двумя факторами и объясняется моя какая-то нереальная любовь к военнослужащим.
Гера оказался офицером (закончил высшее учебное военное заведение, одно из ключевых). Когда он сказал мне, где и с чем работает, я потеряла дар речи. Мне еще предстояло смотреть с ним фильмы про экранопланы и ракеты, возмущаться полным отсутствием мяса на прилавках военного городка и пребывать в этом городке нелегально, приставать с вопросами «Ну расскажи, расскажи, расскажи» и просто таять, когда он отвечал: «Об этом нельзя рассказывать».
Сначала мы (естественно) перемывали Саше и Сергею Кости. Но со временем на смену огромным сообщениям о том, что такое любовь, судьба, испытания и проч. пришли ирония, сарказм и чёрный юмор. Между тем - Гера говорил, что у меня (судя по фотографиям) "потрясающая фигура" и что со мной "на удивление интересно". Мы постоянно угадывали мысли друг друга, круг тем у нас становился всё шире, мы созванивались и засыпали под утро с телефонами в руках. Мы жили в разных городах и несколько месяцев общались в социальных сетях, по телефону и скайпу.
И вот в первый же день своего отпуска Гера прилетел ко мне. Мы были одного роста, одной комплекции и с одинаковыми глазами. Но всё это было ничем по сравнению с тем, как удачно сочеталось наше чувство юмора. Я пыталась встречаться после него с другими, но стоило им «задвинуть» совсем плоскую шутку или совершенно не понять моей (а не застыть в немом молчании и восхищенно произнести «сучка», как это делал Гера), как я уходила в недельный траур.
Гера оказался невероятно острым на язык: в 50% случаев мне хотелось его побить, в 50% - убить, и во всех 100% - выйти замуж. Настолько весело мне с ним было. Хотя по мере развития отношений юмор нарцисса портится. Он начинает сводиться исключительно к тому, как ему плевать на человека, к которому та или иная шутка обращена. И это всё перестает казаться смешным.
Так вот, первая встреча прошла чудесно. Моё платье оказалось его любимого цвета, мой разрез глаз - наиболее предпочитаемым, моё чувство юмора - даже лучше, чем у всех его друзей-мужчин. От него пахло хорошим парфюмом, обувь была вычищена до блеска. И, конечно же, из кармана дорогого костюма виднелся аккуратно подвёрнутый платочек.
Мы сразу нашли общий язык. Постоянный взаимный стёб быстро нас сблизил. Меня тянуло к нему, как тянет всех девушек к "плохим" парням, очаровательным в своих пороках. И всё внимание этого "плохого" парня в тот вечер было приковано ко мне одной. Гера ловил каждый мой взгляд и каждое моё слово.
Он не мог усидеть на своём месте: вскакивал из-за стола, за которым мы ужинали и пили вино, и широкими шагами измерял комнату, засунув руки в карманы. Было очевидно, что этот "плохой" парень неслабо волнуется и не знает, как ко мне подступиться. И что всё это для него - не просто так.
Всё то время, что мы не гуляли, не валялись в сугробах, не играли в - купленную им при первом же моём упоминании о ней - монополию, не смотрели фильмы и не разговаривали, он ходил за мной по квартире. Серьезно, просто ходил за мной по квартире. Я брала тряпку, чтобы вытереть пыль, - он забирал её и вытирал сам. Я доставала кастрюлю, чтобы приготовить ужин, - он отправлял меня готовиться к экзаменам и вставал у плиты. Я начинала одеваться, чтобы сходить в магазин, - он одевался быстрее и приходил с тремя пакетами.
Гера по своей уверенной инициативе познакомился с моей мамой (которой, кстати, сразу не понравился). Он постоянно меня обнимал, целовал и, без всяких моих вопросов об этом, говорил, что ещё приедет и приедет не раз.
Но иметь с Герой постоянные отношения я отказалась. Я объяснила это тем, что Саши и так было слишком много в моей жизни и я не хочу снова через это проходить. Гера обещал, что я никогда о ней не услышу, сказал, что он меня любит и не отступит.
Когда герин отпуск подошёл к концу, он вернулся к себе домой. Но прошло всего два дня, как он написал: «Я в аэропорту. К ночи буду у тебя, а с утра улечу». Вот это было сильно.
Он просто ворвался в мою квартиру и с порога начал меня целовать-целовать-целовать. Его глаза горели. Я начала влюбляться.
Часть 3.
Мы встречались. Ни Саша, ни Сергей ничего о нас не знали ровно до тех пор, пока Гера после этой второй поездки ко мне не «залил» нашу совместную фотографию, на которой он настаивал, во все социальные сети. Все были в шоке, и я в том числе. Я не собиралась ничего доказывать Саше, брать реванш, я хотела сохранить в тайне от неё всё произошедшее. Но случилось как случилось, и в оправдание самых сильных моих страхов, Саша вышла с Герой на связь.
Саша вдруг оказалась человеком, который его «лучше всех знает», «знает, что посоветовать в той или иной ситуации», «хорошим другом», «девушкой, на которую было потрачено 6 лет, и которую в один день не забывают».
Здесь началась наша «проба пера». Его общение с Сашей зависело ровным счетом от меня: если я хочу, чтобы он перестал с ней общаться, я должна выслать ему фото топлесс (и чтобы на фотографии обязательно было видно лицо), должна дать пароли от соц сетейсо всеми сохранёнными диалогами и т.д. Должна, должна, должна. В какой-то момент я выполнила все его условия, он перестал общаться с Сашей и приехал ко мне в отпуск в третий раз.
Проба пера продолжилась, но почерк стал размашистее. Гера начал вести себя очень отстранённо, что не шло ни в какое сравнение с нашей прошлой встречей. Мы ссорились. Три раза он паковал вещи и бросался на выход. Я заслоняла собой дверь и убеждала его спокойно поговорить.
В первый раз он остался. Во второй раз - отнёс в машину вещи и только после этого остался. В третий раз я помахала ему ручкой, он всё-таки уехал, но через 200 км развернул машину и снова показался на пороге моей квартиры, притянул меня к себе и, не без удовольствия, прошептал: «Истеричка».
В воздухе между нами всё равно витала какая-то влюблённость. Нежность, страсть и смех никуда не делись, но теперь на них бросало тень появляющееся на каждом шагу требование «не выносить мозги». Я не понимала, как половина абсолютно обычных, житейских, разговоров о жизни, людях, отношениях, любви между встречающимися парнем и девушкой может сводиться к «выносу мозгов». Спрашивать о том, где в данной ситуации Гере привиделся «вынос мозгов». было нельзя, потому что это был уже конкретный «вынос мозгов», который сопровождали его измученный взор, обращённый к небесам, полные боли и разочарования тяжёлые вздохи и предупреждения по типу того, что сейчас он отправится в другую комнату/машину/к себе домой. Но я не понимала и спрашивала.
***
Когда Гера вернулся в свой военный городок, то сказал, что не готов к отношениям. По-дружески общаться тоже наотрез отказался. Назвал причину: я - «мозгоклюйка». Я тут же была удалена из друзей и через пару дней мне на смену пришла Саша. На мой вопрос, в чём дело, он один раз ответил, что они просто друзья. Все остальные разы - отправлял меня в далёкое путешествие.
Гера целый месяц мне не писал и вёл себя так, будто мы не знакомы, а потом ещё на месяц уехал в командировку без средств связи, забыв меня предупредить об этом. Из всех наших расставаний (которые последовали дальше) это было для меня самым неожиданным и переносилось мной крайне нелегко.
Но он вернулся. Вернулся с объяснениями, с извинениями ("с родителями проблемы, на работе завал полный"), сразу же удалил Сашу. Сказал, что никакой он не бывший: я ему нужна и он очень скучал. Я отказалась помириться, однако в следующий раз по стечению обстоятельств мы оба оказались в Москве, и там уже было грех не встретиться. Залитая солнцем столица, первые одуванчики, и он, с концами ушедший и так внезапно вернувшийся. Мы снова смеялись так, что у него по щекам текли слёзы (!). Попрощались, ничего не планируя, не договариваясь ни о чём. Однако, вернувшись домой, я получила это сообщение - "Я хочу быть с тобой".
Мы еще не перестали обсуждать минувшую и грядущую встречи, как в одно прекрасное утро в социальной сети у Геры появилось сразу три вещи: статус "за одну ночь нельзя изменить жизнь, но можно изменить мысли, которые изменят жизнь", фото Саши в качестве единственной записи на странице и сама Саша в «друзьях» (всех остальных девушек, включая меня, он удалил).
Мне объяснили причину: мне просто далеко до Саши, я, может, её в чём-то и превосхожу, но это «процентов 10, не больше».
«Холодный душ» мощной струёй долбил мне прямо в лицо, я захлёбывалась и тонула.
Часть 4.
Недостижимый и Непознанный, Роковой и Неотразимый целый месяц был у меня в чёрных списках. Он звонил с левых номеров, которые я блокировала следом. Но однажды я дала слабину и решила выслушать его объяснения. Тут началось самое грандиозное «сахарное шоу» за всю историю наших отношений.
Он сказал, что Саша всего лишь друг, а меня он просто приревновал к одному парню, поэтому так сказал про 10%. Хотел меня задеть. А вообще я его любимая девушка и он готов на мне жениться хоть завтра. Он каждый день просил у меня прощение, общался со мной с какой-то невообразимой нежностью и лаской и, по его словам, даже работать нормально не мог, ведь постоянно думал обо мне. Он просил, унижался, угрожал (фотографии-то топлесс я ему выслала), я испытывала к нему что-то между влюблённостью, отвращением и жалостью.
Он успокаивался, уходил на дно и брался за моё возвращение с новой силой. Он звонил, не переставая, по 30-40 раз за один подход. Разбивал об стену телефоны. Мои друзья советовали заявить на него в полицию и держаться подальше.
Но я собрала вещи и поехала к нему.
Как ни странно, время, проведенное нами в военной части, было просто чудесным. Частный дом, яблоня во дворе, дождливое утро в открытое окно и погреб с консервами, в который я до последнего боялась залезать и звала Геру. На кухне не было раковины, и я перебила всю его посуду, пока мыла её в ванной. Приехала я спонтанно, на следующий же день, как мы помирились, и Гера не смог сделать на меня пропуск, поэтому через КПП он провез меня в обход всяких правил, по предварительной договорённости с дежурившими в тот день друзьями.
Ещё тайком за пределы военной части мы бегали в кино и погулять. Он завёл собаку, и я стала первой, кому она подала лапу. Ещё у него жила кошка-сфинкс, которая всегда нагло ложилась спать между нами; кошка эта застала ещё Сашу, и я говорила, что она представляет её интересы).
Кстати, и от кошки, и от собаки Гера вскоре избавился, и даже не взял телефон новых хозяев, чтобы узнать, как животные адаптировались к новому дому. А через какое-то время он взял щенка абсолютно той же породы («Моя девочка, моя ласточка!»), просто другого. И точно также отдал его через несколько месяцев.
Гера спрашивал, хочу ли я жить именно здесь, в этом городке, когда мы поженимся, на полном серьёзе. Я была в раю: всюду сновали мужчины в форме, меня представляли сослуживцам. Это казалось чем-то большим и значимым. В этот раз я уже не была для него приключением за 1000 км, он жил со мной. Я провожала его на работу, убеждая, что к 6 утра я бодра и полна сил, и снова засыпала, уткнувшись лицом в горячую лысую кошку.
Когда он возвращался, мы ужинали и шли гулять по военной части. Я отстаивала своё цветастое платье и кремовые туфли, а он не пускал меня за порог, смеялся и говорил: «Туфли, Леся, ТУФЛИ?! Ты посмотри, в каком хлеву мы живём, здесь никто не носит туфли».
Мы дурачились, мазали друг друга пеной для бритья, догоняли и насильно разрисовывали маркерами. Он рвал красную смородину в саду - я пекла торты.
Настало время уезжать. Уезжала я по своей инициативе, чтобы подготовиться к экзаменам. Но как только я зашла на вокзал, меня накрыло волной любви и страсти. Я поняла, что хочу остаться здесь, с ним, как можно дольше.
Но, к моему удивлению, Гера возражал, так как обещал другу помочь выбрать машину. Я сказала, что не помешаю им. Дальше начало твориться что-то невообразимое. Гера в считанные секунды вышел из себя и стал орать, чтобы я «уё..вала из машины». Я, видимо пребывая в каком-то шоке, как вкопанная сидела на своём месте и упорно повторяла, что никуда не уйду, пока он не объяснит мне, что происходит.
Гера продолжал: «Я больше не хочу тратить на тебя время, ты вот этой своей выходкой испортила всё, всё, что между нами было, испортила всё впечатление о себе. Выйди из машины!». Он начал выкидывать мои вещи: вытащил из сумки паспорт, выбросил его на проезжую часть, сумку кинул в другую сторону, туда же кофту, достал из багажника чемодан. Наконец, силой вытащил меня саму.
Я ревела всю дорогу до дома, не просыхая. Гера начал с невинных вопросов: «Успокоилась, истеричка?», «Ты доехала?», «Ещё злишься?», и так как это не имело никакого эффекта, снова пустился в страстные признания в любви, в обещания, что когда-нибудь мы будем жить вместе, и в объяснения, что мои внезапно изменившиеся планы просто вывели его из себя. Потом он поехал к родственникам и писал мне по 10 раз в день о том, как же сильно ему хочется оттуда сбежать ко мне.
После этого случая Гера продолжил ко мне ездить. Это всё стоило приличных денег и было чревато проблемами по службе. Один раз после звонка начальника Гере пришлось открыть компьютер и работать всю ночь, под утро лететь в военную часть отчитываться о проделанной работе (разумеется, цена авиабилетов не имела уже никакого значения), на следующий день снова лететь ко мне, хотя бы потому, что изначально он приехал на машине и должен был её забрать.
Несколько поездок Геры ко мне были совершенно тайными (во внеотпускное время он не имел права покидать пределы округа, в котором расположена его часть) и в процессе наших встреч вскрывались проблемы, которые должен был разрешать в самом срочном порядке именно он. Гера находился на грани разоблачения и увольнения, много матерился и курил, пытался разрешить ситуацию при помощи звонков «нужным» людям.
Такая заинтересованность во встречах со мной и готовность рисковать из-за них не позволяла чаше весов, на которой лежало его местами психически нездоровое поведение, перевесить.
Часть 5.
Со временем схема наших взаимоотношений стала такой: Гера при любой возможности меня обесценивал или выкидывал какой-нибудь финт - я возмущалась - он обвинял меня в «выносе мозгов», разрывал отношения и неизбежно уходил в игнор, в среднем на месяц. Его обесценивание зачастую было очень тонким, а гэзлайтинг - всеобъемлющим. Он знал: пока я чувствую на себе ответственность за разрыв - я буду с ним мириться. До последнего Гера не «нападал» первым. Вместо этого он устраивал провокации (причем не самые очевидные) 24 часа в сутки.
Однажды, когда о Саше не было слышно уже чуть ли не полгода, я спросила, не общается ли он с ней. Гера ответил, что давно уже не общается. Я написала, что очень рада это слышать и наконец-то могу быть в нём уверена. Через несколько дней в социальной сети Гера разместил у себя на стене крупным планом фото её обручального кольца (которое Саша ему вернула при расставании). Естественно, я возмутилась, разумеется, он сказал, что я надоела ему своим «выносом мозгов» (он ведь просто любит фотографировать, какая разница, обручальное кольцо бывшей или ромашку во дворе) и что мы расходимся, и ушёл в игнор.
Приехав ко мне, Гера мог без всякого предупреждения уехать. Я тогда вовремя смекнула, что он собирается сделать, и успела остановить уже отъезжающую машину. Гера сказал, что просто не хотел видеть, как я расстраиваюсь из-за его отъезда, как тогда, когда я (!) устроила беспричинную (!) истерику в его машине, поэтому решил поберечь мои нервы. Сейчас мне уже смешно это вспоминать - человек был не способен уехать без драмы. И да, в тот раз он уже не изменил своего решения.
Как-то без единого предупреждения он исчез в новогоднюю ночь (в социальных сетях не появлялся, телефон был отключён), а когда уже 1 января я, по традиции, спросила, что за дела, он устроил мне разнос за то, что я об этом спрашиваю. Могла бы догадаться, что он на службе, что на телефоне закончились деньги, и не «выносить мозги». Трёхэтажным матом со мной разговаривал и оскорблял меня абсолютно незнакомый мне человек, который, казалось бы, всего за две недели до этого стоял на пороге моего дома, обнимал меня и с горящими глазами рассказывал, как он обманул всё руководство, чтобы провести со мной выходные. Следом за моим возмущением последовал игнор.
После другой встречи Гера высказал идею об увольнении со службы и переезде в мой город. От счастья я была на седьмом небе, с которого и грохнулась через несколько дней, когда он просто взял и написал: «Найди себе парня». Когда я в истерике начала звонить и выяснять, В СМЫСЛЕ НАЙТИ СЕБЕ ПАРНЯ, Гера воззвал к моему чувству собственного достоинства: «Я сказал тебе найти парня. Я не буду против, серьёзно. Зачем ты звонишь? Зачем что-то выяснять? Где твоя гордость?». И опять игнор.
Если «ледяной душ» приходился на переписку, Гера закреплял эффект улыбающимися скобочками и смеющимися смайликами. Чем больше я обнажала свою боль, тем равнодушнее и насмешливее он становился. Он был просто зациклен на том, чтобы выглядеть максимально хладнокровным. На пике моей эмоциональной реакции для Геры открывался момент истины - в такие минуты он напоминал мне акулу, учуявшую запах крови в метре от себя, и пытался меня «дожать». Если мне удавалось взять себя в руки и осадить Геру какой-то фразой, означающей, что его попытки продемонстрировать мне своё величие и могущество крайне нелепы, он отсиживался пару дней, а потом шёл мириться.
Однажды он спонтанно решил ко мне приехать, а я оказалась в другом городе, не сказав ему об этом. И пусть «вхолостую» он намотал всего 40 км - ярость его была безграничной, а я через минуту - во всех чёрных списках. Я практически в полночь бегала по соседям и просила у них телефон. Гера блокировал один номер за другим. В итоге я дозвонилась и сказала, что если в течение следующего дня он мне не позвонит, то больше никогда обо мне не услышит, а если позвонит - я приеду к нему сама. Я красочно, по-детски наивно и глупо показала Гере сильную заинтересованность во встрече и вообще, в нём. Поэтому в течение следующего дня он не позвонил. И не звонил ещё очень долго.
В другом случае Гера долго и упорно меня пинговал, просил прощения, говорил, что приедет, как только отпустят, прям вот-вот-вот в ближайшее время, а когда добился моего согласия, то взял загадочную паузу. Я тогда спросила: «Всё хорошо?». «У меня - да». «А у нас?» - «Нас? С каких это пор есть МЫ?» - «С таких, как ты сказал, что хочешь помириться и встретиться». - «Ааа, ты про это. Наврал. Мы больше не помиримся». Он добавил меня в чёрные списки в телефоне и соц сетях и ушёл в игнор.
Через какое-то время я прекратила дозваниваться до него и решила отвести душу в кафе, в то время как непроизнесённые слова по-прежнему стояли комом в горле. И вот, как только я попыталась проглотить первый кусок бисквита, я почувствовала крайне острую боль в горле, которую нельзя было сравнить ни с какой ангиной и вообще ни с чем. Я совершенно не могла есть и с большим трудом пила. Так было целый день, от боли у меня просто текли слёзы.
Вечером я обратилась в больницу, сначала к терапевту, потом к лору. Я сказала, что сильно порезала горло и, видимо, в бисквите было какое-то стекло (других вариантов не оставалось). Несколько врачей осмотрели меня, со всеми вспомогательными приборами, и сказали, что с горлом всё отлично, оно розовое и абсолютно здоровое. И только когда я пришла домой, я впервые задумалась о психосоматике и поняла, что «глотать», наверное, уже хватит. Тело каким-то необъяснимым образом начало давать мне стоп-сигнал.
Глубокой ночью я зашла на кухню и спокойно поужинала, будто ничего с моим горлом и не было.
(Окончание в следующем посте)