СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ. 31 января - День водки
Георгий Заколодяжный
Женщина в белом
(Публикуется с любезного разрешение автора)
В пивной бар вломился мужик в спецовке, от которой мерзко воняло керосином. Он шмякнул заскорузлый картуз о стол, и широко улыбнувшись стальными зубами, рявкнул:
- Здорово, мужики!
Константин с Петровичем молча взирали на гостя.
- Повезло вам ребята! Все, решено. Забуриваемся тут! - И он ткнул грязным пальцем в стол, на котором друзья резали колбасу.
- Родине нужна нефть! Черное, значит, золото! Га-га-га! Ну, че молчите?
- Это... - начал осторожно Петрович, - нефть - понятно. А вопрос утрясен?
- Че?!
- В смысле, - пояснил Константин, - а как же пивбар? Пивной бар - как?
- Снесем! Родине нужна нефть! Мы за эту самую нефть получим валюту, и на нее построим новый пивбар! Много пивбаров! Тысячу! От Байкала до Амура... - запел мужик.
- Ну, че, забуриваемся?
И достал из кармана спецовки бутылку "зубровки".
- Стаканы есть?
Хлопнув стакан "зубровки" и закусив колбасой, мужик закурил "беломорину":
- Будем жить, как арабские шейхи! Каждому к двухтысячному году - мраморный дворец с бассейном, "мерседес" и гарем. Бензин будем ведрами из колодца черпать!
Петрович с Константином от таких речей и выпитой "зубровки" разомлели и порозовели. Уже грезился белый "мерседес" у колодца с дармовым бензином, бескрайние просторы, застроенные пивбарами, и множество ядреных румяных бабенок, с арбузными грудями и сахарными задами.
Грезы были брутально оборваны появлением очень грязного человека в каске. На каске сияла лампа.
Хмуро оглядевшись, он снял с плеча отбойный молоток и с грохотом сбросил его на пол.
- Знатный уголек! - заметил он. - Тута будет самый мощный в Европе угольный разрез. Тута и копать начнем, - веско заключил он, треснув каской по столу.
С каски на колбасу посыпалась угольная пыль.
Затем он достал из кармана бутылку "сибирской" и алюминиевую кружку.
- Уголь - хлеб промышленности! Хлеб - всему голова! Тута будем копать! Наливай ребята! Будем здоровы! - И потянулся за колбасой.
- Никаких разрезов! - У двери стоял полковник в шинели внакидку. - Здесь будет артиллерийский полигон!
Судя по всему, в кармане шинели имелась бутылка "стрелецкой".
- Пушкина любишь? - спросил доверительно Петровича, усаживаясь за стол и не снимая шинели. - Все мы вышли из шинели Пушкина.
И действительно, на петлицах у него было написано: "Пушкин".
И пошло, и поехало... Народ валил валом. Коммерсанты, космонавты, рыбаки, брюнеты, иностранцы, мартыновы, лесбиянки, теноры, фальшивомонетчики, каторжники, дальтоники...
Последней вошла стройная блондинка в белом медицинском халате на голое тело. Сквозь прореху в халате, на животе не рожавшей женщины, был виден старый шрам. Она прижалась к Константину, и Константин через одежду ощутил жар ее тела.
- Как тебя кличут, красавица? - спросил Константин.
- Горячка я, - жарко шепнула она ему на ухо, - белая...
(Взято отсюда: http://www.proza.ru/2009/12/02/1452 )
Женщина в белом
(Публикуется с любезного разрешение автора)
В пивной бар вломился мужик в спецовке, от которой мерзко воняло керосином. Он шмякнул заскорузлый картуз о стол, и широко улыбнувшись стальными зубами, рявкнул:
- Здорово, мужики!
Константин с Петровичем молча взирали на гостя.
- Повезло вам ребята! Все, решено. Забуриваемся тут! - И он ткнул грязным пальцем в стол, на котором друзья резали колбасу.
- Родине нужна нефть! Черное, значит, золото! Га-га-га! Ну, че молчите?
- Это... - начал осторожно Петрович, - нефть - понятно. А вопрос утрясен?
- Че?!
- В смысле, - пояснил Константин, - а как же пивбар? Пивной бар - как?
- Снесем! Родине нужна нефть! Мы за эту самую нефть получим валюту, и на нее построим новый пивбар! Много пивбаров! Тысячу! От Байкала до Амура... - запел мужик.
- Ну, че, забуриваемся?
И достал из кармана спецовки бутылку "зубровки".
- Стаканы есть?
Хлопнув стакан "зубровки" и закусив колбасой, мужик закурил "беломорину":
- Будем жить, как арабские шейхи! Каждому к двухтысячному году - мраморный дворец с бассейном, "мерседес" и гарем. Бензин будем ведрами из колодца черпать!
Петрович с Константином от таких речей и выпитой "зубровки" разомлели и порозовели. Уже грезился белый "мерседес" у колодца с дармовым бензином, бескрайние просторы, застроенные пивбарами, и множество ядреных румяных бабенок, с арбузными грудями и сахарными задами.
Грезы были брутально оборваны появлением очень грязного человека в каске. На каске сияла лампа.
Хмуро оглядевшись, он снял с плеча отбойный молоток и с грохотом сбросил его на пол.
- Знатный уголек! - заметил он. - Тута будет самый мощный в Европе угольный разрез. Тута и копать начнем, - веско заключил он, треснув каской по столу.
С каски на колбасу посыпалась угольная пыль.
Затем он достал из кармана бутылку "сибирской" и алюминиевую кружку.
- Уголь - хлеб промышленности! Хлеб - всему голова! Тута будем копать! Наливай ребята! Будем здоровы! - И потянулся за колбасой.
- Никаких разрезов! - У двери стоял полковник в шинели внакидку. - Здесь будет артиллерийский полигон!
Судя по всему, в кармане шинели имелась бутылка "стрелецкой".
- Пушкина любишь? - спросил доверительно Петровича, усаживаясь за стол и не снимая шинели. - Все мы вышли из шинели Пушкина.
И действительно, на петлицах у него было написано: "Пушкин".
И пошло, и поехало... Народ валил валом. Коммерсанты, космонавты, рыбаки, брюнеты, иностранцы, мартыновы, лесбиянки, теноры, фальшивомонетчики, каторжники, дальтоники...
Последней вошла стройная блондинка в белом медицинском халате на голое тело. Сквозь прореху в халате, на животе не рожавшей женщины, был виден старый шрам. Она прижалась к Константину, и Константин через одежду ощутил жар ее тела.
- Как тебя кличут, красавица? - спросил Константин.
- Горячка я, - жарко шепнула она ему на ухо, - белая...
(Взято отсюда: http://www.proza.ru/2009/12/02/1452 )