СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ. 1 сентября - День знаний
Приключения Карыса, обученного китайскому волшебству.
Тувинская сказка
Слушайте. Жили у реки Кадын-Хем старик со старухой. Была у них белая юрта и тысяча серых овец. И был единственный сын - дурачок Карыс. Он никогда не пас овец. Их пасли по очереди старик со старухой. Однажды старик ей говорит:
- Наш Карыс совсем дурной. Ведь он не справится с нашими овцами, когда мы умрём. Что делать? Говорят, есть на свете китайское волшебство. Если дурачка обучить этому волшебству - он станет нормальным человеком, если глупца обучить - он станет умным. Вот бы нам обучить своего бедного сына? Но где лежит эта страна Китай?
А на другой день к их юрте подъехал китаец на вороном коне, в чёрном шёлковом халате и с чёрной перекидной сумой.
- Наша мечта сама идёт в наш дом! - сказали друг другу радостные старики. Они посадили китайца на почётное место, сварили крепкий вкусный чай, поставили сахар и лепёшки. Говорили с гостем очень уважительно.
- Наш сын, - сказал старик, - очень дурной и озорной. Мы хотим обучить его наукам.
- Как зовут вашего сына?
- Его зовут Карыс. Мы его бережём как зеницу ока, как кость пальцев. Он у нас единственный. Научите его китайскому волшебству, от которого глупость уходить, а ум приходит.
- Что ж, если он хочет научиться - пусть учится. Заколите-ка мне самую жирную овцу и зажарьте её целиком!
Старик выбрал самую большую серую овцу, заколол её и зажарил. Китаец наелся, а остаток положил в чёрную суму. Три дня он чертил на бумаге чертёж. На четвёртый сказал:
- Здесь я начертил землю. И начертил твой путь. С этой бумагой в руке ты, старик, вместе с сыном пойдёшь на юг и будешь идти дни и ночи, целый месяц, пока не придёшь к морю. На берегу моря ты увидишь большой китайский город. В этом городе должен учиться твой сын.
И китаец уехал. В начале месяца, в начале ясного дня старик положил в чёрную суму мяса на месяц пути, взял с собой сына, и они отправились на юг. Карыс шёл радостный и весёлый. А старик всё смотрел и смотрел на чертёж и убеждался, что китаец начертил ему весь мир без ошибки! Через месяц они пришли к городу на берегу моря, к городу, у которого не было видно ни конца ни края! Они пошли по нижней улице, как нарисовал китаец. И вдруг встретили его самого.
- Ты вовремя пришёл, старик, - сказал он. - Я беру твоего сына в ученики. Приходи на это место через три года пятнадцатого числа среднего месяца зимы. Возьмёшь сына назад.
Старик, радуясь, что всё так получилось, пошёл домой. По чертежу земли он легко нашёл дорогу и через месяц был на родном Кадын-Хеме.
Старик со старухой считали каждый день и всё говорили:
- Трудно ждать целых три года!
По одному дню они отсчитали почти три года. За месяц до окончания срока старик взял чертёж земли и пошёл в Китай. Он добрался до города на берегу моря. Но по улицам не шли, как прежде, толпы людей. Город был пуст, мёртв. Не было ничего, что бы шелохнулось, не было ничего, что бы промелькнуло. «Видно, я заблудился, - подумал старик, - это не тот город». Но вот он вышел на ту самую улицу, на которой три года назад встретился с китайцем. Вдруг город потемнел, с неба донёсся шум и свист. Старик поднял голову. Огромная туча голубей закрыла солнце и снижалась. «Наверное, в этом городе живут теперь только голуби, - подумал он. - Если бы я знал их язык, я бы спросил их, куда девались люди». Старик долго стоял на условленном месте, но никого не дождался. И решил идти домой. По дороге его нагнал голубь. Он вился над ним и не давал покоя. Бедный старик устал вертеть головой и сел на землю. Голубь сел рядом. Старик погладил его и сказал:
- Придётся тебя взять с собой.
И вдруг голубь превратился в его сына! Тут подлетел ещё один голубь, сел на плечо старика, спрыгнул на землю и превратился в учителя-китайца.
- Ну, старик, принимай своего сына, - сказал он. - Где ты найдёшь волшебство, которое превращает человека в птицу? А твой сын знает это волшебство. Он может превратиться в любую птицу и знает языки всех птиц! Ты пришёл в город, увидел, что в нём нет людей, и опечалился. Ты не знал, что все люди этого города превратились в голубей. Твой сын носит плохое имя. С таким именем легко попасть в чёрную книгу шулбусов. Пусть отныне его зовут Илбичи-Кара.
Сказав это, китаец превратился в голубя и улетел. Старик пошёл на север. Сын, превратившись в голубя, полетел рядом. «Наконец-то он станет хозяином Кадын-Хема!» - радостно подумал старик. И тихонько запел:
Скала в реку обрушиться -
Наука не разрушиться.
Скалу разрушит зной…
А сын всегда со мной!
Через месяц они были на родном Кадын-Хеме. Сын рассказывал отцу и матери, как он учился китайскому волшебству, радовался и торжествовал. Исчезла прежняя глупость. Появился у сына настоящий мужской ум! Он ходил по стойбищу и всё время колдовал. Старик сказал старухе:
- Смотри, старое имя его не произноси. Если мы трижды назовём его старым именем, он попадёт в чёрную книгу шулбусов. Так сказал китаец.
- О небо! Как же его теперь звать?
- Учитель назвал его Илбичи-Кара.
Через несколько дней старик сказал жене:
- Сын наш теперь учёный, а мы - совсем старые. Если сегодня умрём - то, может быть, поздно вечером, если завтра - то, может быть, рано утром. Надо найти нашему сыну девушку, которая варила бы ему еду.
Старик сунул за пазуху кусок золота с голову коня, кусок серебра с голову волка, шёлковый жёлтый кадак и отправился искать невесту для сына. Он шёл вверх по Кадын-Хему и через три дня увидел вдали богатый аал. Куча золы, вынесенная оттуда, была величиной с юрту. А в центре аала, огромный, как холм, стоял круглый белый дворец. Вдруг из него выбежали сотни красавиц, излучающих свет солнца и луны. «Хорошо бы сосватать одну из них!» - подумал старик и подошёл к белому дворцу. «Пусть сопутствует мне удача, пусть желание моё совпадёт с дорогой, а дорога - с желанием!» - сказал он, входя во дворец, и увидел белоголового старика и седую старуху. Он поклонился хозяевам, изогнувшись, как сырая лоза.
- Откуда и куда идёшь? - спросили его.
- Мы со старухой живём по Кадын-Хему. Мы хотим женить своего единственного сына.
- Сидя на почётном месте, мы не вершим дела. Сидя у подножия тайги, мы не стреляем зверя. Ты видел сотни красавиц? Выбирай себе любую.
«Удача сопутствует мне, дорога моя совпадает с желанием!», - подумал старик и отдал хозяевам дворца кусок золота с голову коня и кусок серебра с голову волка. Он выбрал из сотен красавиц ту, которая была похожа на молодую луну и на ясное утро, и повёл её вниз по Кадын-Хему. «Моя мечта осуществилась!» - думал он и радостный шёл домой.
Слушайте дальше. Старик женил сына на красавице. Вчетвером они отпраздновали свадьбу. А через несколько дней старики узнали, что красавица не ночует в юрте сына. Илбичи-Кара пришёл к ним и спросил:
- Разве так должно быть, когда люди поженились? Чуть солнце зайдёт - жены дома нет. Чуть солнце взойдёт - жена тут как тут!
- Что мы можем сказать тебе, сынок? Ведь мы не учёные. А ты обучен китайскому волшебству. Поколдуй, может, сам что-нибудь узнаешь
Илбичи-Кара тут же превратился в синицу и полетел вверх по Кадын-Хему. Он садился на деревья, насвистывал и вдруг увидел свою жену, которая недавно исчезла. Не касаясь ногами земли, она летела вдоль реки к истоку. Илбичи-Кара, не отставая, полетел следом. Красавица остановилась около кучи золы величиной с юрту, трижды обежала её… и нырнула в золу в своей золотой одежде! Она тут же выскочила из золы, встряхнулась, обернулась красной лисицей и рысью побежала вверх по реке. У истока был огромный белый холм с пещерой. Сотни красных лисиц играли у холма и искали еду. К ним прибежала и эта лисица. А к утру одна из них отделилась от стаи, прибежала к куче золы, повалялась в ней, встряхнулась, стала красавицей в золотой одеже и полетела вниз по реке. Илбичи-Кара вернулся к белому холму, к пещере и при помощи своих волшебств узнал, что это - стойбище шулбусов. Он превратился в серого ястреба с лошадиной головой и скоро вернулся домой. Около юрты принял свой облик и вошёл. Жена его уже сварила чай, положила сахар и лепёшки.
- Куда ты ходил? - спросила она.
- Разве есть такое правило, что мужчина, женившись, никуда не может уйти? Я ходил на охоту! А вот ты куда ходишь? Чуть солнце зайдёт - исчезаешь, чуть солнце взойдёт - появляешься! Ты - красная лиса, которую ночью не видит человеческий глаз!
- Если я - красная лиса, то ты - мухортая собака, выучившаяся китайскому волшебству! - крикнула красавица, ударила мужа, и он превратился в мухортую собаку.
- Авв-авв! - залаял он и больше не мог сказать ни слова.
Лиса набросилась на него, чтобы перегрызть ему горло, но он вывернулся и убежал в тёмный лес. Не останавливаясь, он переплыл девять рек, перелез через девять перевалов и наконец лёг отдохнуть. Утром он посмотрел с перевала вниз и увидел перед собой узкую чёрную речку - Чинге-Кара-Хем. Он пошёл вниз по речке и встретил белоголового старика, который пас тысячу чёрных овец. Старик кряхтел на крутизне, а овцы его разбегались. Илбичи-Кара подбежал к отаре.
- Из какого мира явилась эта собака! Только пугает овец! - закричал старик и бросил палку.
Собака отскочила в сторону. Но вот овцы скрылись за крутой скалой.
- Хартыга, заверни овец! - крикнул старик.
Собака побежала за скалу и вернула их. «О, эта собака сбежала от какого-то бая, у которого много овец, - подумал старик. - Она умеет их пасти. Она будет мне помогать. Человеку, у которого нет сына, она будет сыном, человеку, у которого нет дочери, - будет дочерью. Я сегодня удачлив!».
Вечером Илбичи-Кара вместе со стариком пришёл в аал.
- Старик, зови собаку! Надо её накормить, а то убежит! - крикнула старуха. Она налила в чашку помоев и поставила перед собакой. Илбичи-Кара лапой опрокинул чашку.
- Что за странная собака, старик, смотри, она не ест помои!
- Наверное, она жила у богача и привыкла есть то, что едят люди.
Старик положил свою еду на золотую тарелку и дал собаке. Илбичи-Кара сел между стариком и старухой и начал есть. А потом стал класть голову то на руки старика, то на руки старухи.
- Пусть отныне эта золотая тарелка будет собачьей тарелкой, - сказал старик.
Каждый день собака вместе со стариком пасла овец, а вечером загоняла их в загон. Три года она, как сын, помогала старику.
Слушайте дальше. В середине белой степи жил хан Ак-Сагыш. Каждый год хан женился. Каждый год у него умирала жена. И ни хан, ни учёные люди ничего не могли понять. Ханские пастухи рассказали владыке об умной собаке старика, который живёт на Чинге-Кара-Хеме. «Пусть приведут мне эту собаку, - решил хан. - Может быть, она сумеет уберечь мою жену». И послал к старику трёх слуг.
- Мы пришли от хана. Мы пришли за Хартыга-собакой, - сказали слуги.
- Когда хан приказывает, не только любимую собаку - голову свою отдашь, - сказал бедный старик.
Глядя на собаку, они со старухой плакали, а глядя на слуг - улыбались.
- Она ест то же, что и люди, - сказал старик. Он рассказал, как надо кормить собаку, и отдал её слугам.
- Что, старик жалел свою собаку? - спросил хан.
- Он сказал: «Когда хан приказывает, не только любимую собаку - голову свою отдашь», - ответили слуги, - Он сказал, что ест она то же, что и люди. - И рассказали, как её надо кормить.
- У них нет детей, потому они её так кормили, - сказал хан. - А собака должна есть собачью еду! Налейте ей помоев!
Принесли чашку с помоями. Собака подошла и опрокинула её лапой. А потом вбежала в ханскую юрту, села между ханом и ханшей и начала есть из золотой тарелки.
- Пусть отныне эта золотая тарелка будет собачьей тарелкой, - сказал хан.
И днём и ночью он держал собаку на привязи. Через несколько дней сказал:
- Отпустите её и, если она побежит к старику на Чиге-Кара-Хеме, отрубите ей голову!
Слуги отпустили собаку, но она никуда не ушла. Она спала на постели, положив голову на подушку, как человек.
Через месяц в полночь раздался гром. Он донёсся то ли из верхнего мира, то ли из-за семи перевалов. И вдруг с неба с шумом ринулась на землю огромная золотая утка. Она опустилась около ханской юрты и сразу же сунула свой длинный красный нос сквозь войлок, туда, где спала ханша. Но Хартыга-собака в тот же миг перекусила утке шею. Хан и ханша упали с кровати от крика, который не был похож на крик, от грома, который не был похож на гром. Утром, когда всё стихло, хан спокойно вышел из юрты и увидел огромную девятихребтовую золотую утку с красным носом, длиной в девять пядей. Шея её была перекушена. А рядом без движения лежала Хартыга-собака. «Неужели и она погибла?» - подумал хан и склонился над собакой. Живот её чуть-чуть двигался. Она дышала. Хан положил собаку на белый олбук, поил белым молоком, лечил белым лекарством. И она ожила.
Жене хана с этих пор ничего не угрожало. «В нашей стране власть принадлежит мухортой собаке на четырёх ногах», - думал хан. И ухаживал за собакой, как за сыном.
Вскоре к хану зашла оборванная жёлтая девушка. В руках у неё был железный посох с тигровой головой. Она целый день внимательно смотрела на собаку, а потом сказала:
- Не может быть собакой тот, кто подавил шулбуса из верхнего мира. Наверное, это сын старика, живущего на Кадын-Хеме, наверное, это Илбичи-Кара, который попал в чёрную книгу шулбусов и поддался их чёрному указу. Он знает три китайских волшебства, а я - девять! Илбичи-Кара, стань самим собой! - И она ударила мухортую собаку железным посохом с тигровой головой.
Илбичи-Кара стал самим собой. Он и девушка, превратившись в голубей, стали летать друг за другом. Хан Ак-Сагыш сказал:
- Пусть они будут моими детьми.
И они стали жить у хана. Илбичи-Кара всё худел и желтел и скоро совсем высох.
- Что с тобой? - спросил хан. - Ты болен?
- Когда вспоминаю мою родину, моих родителей - не чувствую вкуса ни к еде, ни к жизни.
- Нет ничего лучше родителей, - сказал хан. - Если ты скучаешь, завтра же отправляйся к ним.
На другой день хан набил одну часть перемётной сумы едой, другую - для равновесия - золотом, поймал небесного цвета коня, дал сыну халат небесного цвета, соболью шапку и проводил его домой.
Илбичи-Кара переплыл девять рек, переехал через девять перевалов и увидел родной Кадын-Хем. Струйка дыма вилась над жёлтым чумом стариков, другая струйка - над его белой юртой. «Мои родители живы!» - радостно подумал он и заторопил коня. Из белой юрты навстречу ему выскочила красавица.
- Мой муж, который где-то шесть лет пропадал, едет домой с добычей!
И, подбежав, она схватила его коня за повод. Илбичи-Кара вспылил:
- Отцепись, проклятая! Не зря говорят: «Не висни на поводу едущего, не цепляйся за подол идущего!»
- Я не отцеплюсь. Ведь я - твоя жена. Ты привёз мне добычу.
- Не жена ты мне! Ты - красная лиса!
- Ах так! Если я - красная лиса, то ты серая кукушка! - крикнула красавица и ударила его серой палкой.
Илбичи-Кара превратился в серую кукушку. Он взлетел на ветку и посмотрел вниз. Шулбу-красавица отвязала от седла перемётную суму, полную еды и золота, и внесла её в юрту. «Не удалось мне увидеть моих бедных родителей, не удалось поговорить с ними! - подумал бедный Илбичи-Кара. - Пусть хоть пение моё послушают!» - И он семь дней подряд куковал над их чумом. Он так жалобно куковал, что все деревья вздрогнули и почки на них лопнули. Он так горестно куковал, что земля оттаяла и из неё вылезла зелёная травка.
- Всё кругом расцвело, как начала петь эта кукушка! - говорили его родители.
Илбичи-Кара перелетел через девять рек, девять перевалов и начал куковать в аале старика, у которого он три года пас овец.
Пока он куковал, расцвели цветы девяти цветов. Он полетел вниз по Чинге-Кара-Хему и сел на дерево, которое стояло над юртой Ак-Сагыш-хана.
- Когда поёт эта кукушка, мёртвый воскресает, погасший огонь возгорается! - говорили люди и, взявшись за руки, плакали.
- Если кто-нибудь убьёт эту прекрасную птицу - голову тому отрублю! - сказал хан.
Через три дня к ханской юрте снова подошла жёлтая девушка. В её руках был посох с тигровой головой.
- Он опять попал в чёрную книгу шулбусов! - сказала девушка, глядя на кукушку.
Серая кукушка слетела на землю. Девушка тронула её железным посохом.
- Илбичи-Кара, стань самим собой! - сказала она.
Илбичи-Кара, стал самим собой.
- От песен серой кукушки расцветала земля. Теперь ты будешь петь вместо неё, - сказала жёлтая девушка и превратила синицу в серую кукушку.
А Илбичи-Кара снова стал худеть и сохнуть.
- Что с тобой? - спросил хан.
- Я был совсем рядом с чумом моих бедных родителей, но так и не увидел их! Ни слова им не сказал!
Хан Ак-Сагыш набил одну часть перемётной сумы едой, другую - для равновесия - золотом, поймал вороного коня, дал Илбичи-Кара халат из чёрного шёлка, шапку из чёрного соболя и проводил его домой.
Илбичи-Кара переплыл девять рек, переехал через девять перевалов и увидел родной Кадын-Хем. Струйка дыма вилась над жёлтым чумом его стариков… Только он подъехал к аалу, из белой юрты навстречу ему выскочила красавица и с притворной радостью закричала:
- Мой муж, который где-то целый год пропадал, едет домой с добычей! - Она подбежала и схватила его коня за повод.
Илбичи-Кара, вместо того чтобы подумать, как бы её победить, рассерженно крикнул:
- Отцепись, проклятая! Ты не красавица в золотистом халате, ты - красная лиса!
- Ах так! Если я - красная лиса, то ты золотая трясогузка! - крикнула шулбу-красавица и ударила его своей палкой.
Илбичи-Кара превратился в золотую трясогузку. Он полетел к Ак-Сагыш-хану. Под приятный свист трясогузки хан и ханша проспали до полудня.
- Эта птица очень хорошо поёт! - сказал хан. - Если кто-нибудь её убьёт - тому хребет сломаю! Пусть она вечно будет прекрасной птицей, пусть она вечно будет петь для нас и для людей будущего!
Скоро к юрте хана подошла девушка с железным посохом.
- Он опять попал в чёрную книгу шулбусов! - сказала она, глядя на трясогузку.
Птица слетела к девушке.
- - Илбичи-Кара, стань самим собой! - И девушка тронула птицу железным посохом. Перед ней встал, улыбаясь, Илбичи-Кара.
Хан Ак-Сагыш дал им скот и юрту.
- Будьте хозяевами своей земли.
Илбичи-Кара вместе с девушкой пошёл в свою юрту.
- Кто ты, как тебя зовут? - спросил он.
- Меня зовут Пятнадцатилетняя Онга-Дарый. Скажи, Илбичи-Кара, о чём ты думаешь, почему ты такой грустный?
- На Кадын-Хеме давно состарились мои родители. Я каждый день думаю о них и не могу ни есть, ни спать.
- Тяжело, когда думаешь об умерших, но ещё тяжелее, когда думаешь о живых. Понятно, почему ты пожелтел. Тебе надо ехать на Кадын-Хем.
Илбичи-Кара пришёл к Ак-Сагыш-хану и сказал:
- Когда я думаю о моих родителях - не хочу ни есть, ни жить. Где сижу, там скучаю, где стою, там отца и мать вспоминаю.
Хан снова снарядил его в дорогу. Оседлал белого коня. Когда Илбичи-Кара был готов к отъезду, к нему подбежала Пятнадцатилетняя Онга-Дарый и, протягивая свой железный посох с тигровой головой, сказала:
- Когда навстречу тебе выбежит шулбу-красавица и схватит твоего коня за повод, скажи ей: «Ты не красная лиса, а пёстрая корова!» - и стукни её этим посохом.
Илбичи-Кара переплыл девять рек, переехал через девять перевалов и увидел дымок над чумом своих стариков. Навстречу выскочила красавица.
- Мой муж, который где-то целый год пропадал, едет домой с добычей! - И, подбежав резво, как телёнок, она схватила коня за повод.
- Ты не красная лиса, ты - пёстрая корова! - крикнул Илбичи-Кара и ударил её железным посохом с тигровой головой.
Шулбу-красавица превратилась в пёструю корову и побежала вверх по Кадын-Хему. Илбичи-Кара на коне догнал её, привёл к чуму своих стариков и привязал к дереву. Он трижды обернул ремень вокруг ствола и завязал мёртвым узлом.
Войдя в чум, он увидел дорогих стариков. Они были совсем слабыми, еле двигались.
- Когда я был маленьким - вы меня кормили. Теперь пришла моя пора, теперь я вас буду кормить, - сказал Илбичи-Кара.
Он взял большой топор, разрубил на части пёструю корову и разбросал её мясо по всей степи, чтобы его склевали птицы. Кости пёстрой коровы он спалил на костре. А потом по следам разыскал коня небесного цвета и вороного коня, посадил на них своих стариков, и они двинулись за девять рек, за девять перевалов к Ак-Сагыш-хану. Старик обернулся и посмотрел на Кадын-Хем.
- Если мужчина знает, куда едет, покидая родные места, т он может попасть в земли, которые в три раза лучше. Но если он не знает, куда едет, т в наказание увидит три беды. - Так говорил старик, прощаясь с родной рекой.
Илбичи-Кара не нашёл слов, чтобы ответить, и подумал: «Хоть и стар мой отец, но ум у него велик!»
Скоро они приехали во владения Ак-Сагыш-хана и поставили там белую юрту. Илбичи-Кара поехал вверх по Чинге-Кара-Хему к тем старикам, у которых он, пока был Хартыга-собакой, три года пас овец. Он рассказал им обо всех своих приключениях. Вспоминая хорошее, они вместе смеялись, вспоминая плохое - вместе плакали. А потом он перевёз их юрту и поставил её рядом с юртой своих родителей.
Он стал жить с прекрасной Пятнадцатилетней Онга-Дарый. Их семья была недоступна никаким врагам, никаким шулбусам! Они жили долго и счастливо.
Тувинская сказка
Слушайте. Жили у реки Кадын-Хем старик со старухой. Была у них белая юрта и тысяча серых овец. И был единственный сын - дурачок Карыс. Он никогда не пас овец. Их пасли по очереди старик со старухой. Однажды старик ей говорит:
- Наш Карыс совсем дурной. Ведь он не справится с нашими овцами, когда мы умрём. Что делать? Говорят, есть на свете китайское волшебство. Если дурачка обучить этому волшебству - он станет нормальным человеком, если глупца обучить - он станет умным. Вот бы нам обучить своего бедного сына? Но где лежит эта страна Китай?
А на другой день к их юрте подъехал китаец на вороном коне, в чёрном шёлковом халате и с чёрной перекидной сумой.
- Наша мечта сама идёт в наш дом! - сказали друг другу радостные старики. Они посадили китайца на почётное место, сварили крепкий вкусный чай, поставили сахар и лепёшки. Говорили с гостем очень уважительно.
- Наш сын, - сказал старик, - очень дурной и озорной. Мы хотим обучить его наукам.
- Как зовут вашего сына?
- Его зовут Карыс. Мы его бережём как зеницу ока, как кость пальцев. Он у нас единственный. Научите его китайскому волшебству, от которого глупость уходить, а ум приходит.
- Что ж, если он хочет научиться - пусть учится. Заколите-ка мне самую жирную овцу и зажарьте её целиком!
Старик выбрал самую большую серую овцу, заколол её и зажарил. Китаец наелся, а остаток положил в чёрную суму. Три дня он чертил на бумаге чертёж. На четвёртый сказал:
- Здесь я начертил землю. И начертил твой путь. С этой бумагой в руке ты, старик, вместе с сыном пойдёшь на юг и будешь идти дни и ночи, целый месяц, пока не придёшь к морю. На берегу моря ты увидишь большой китайский город. В этом городе должен учиться твой сын.
И китаец уехал. В начале месяца, в начале ясного дня старик положил в чёрную суму мяса на месяц пути, взял с собой сына, и они отправились на юг. Карыс шёл радостный и весёлый. А старик всё смотрел и смотрел на чертёж и убеждался, что китаец начертил ему весь мир без ошибки! Через месяц они пришли к городу на берегу моря, к городу, у которого не было видно ни конца ни края! Они пошли по нижней улице, как нарисовал китаец. И вдруг встретили его самого.
- Ты вовремя пришёл, старик, - сказал он. - Я беру твоего сына в ученики. Приходи на это место через три года пятнадцатого числа среднего месяца зимы. Возьмёшь сына назад.
Старик, радуясь, что всё так получилось, пошёл домой. По чертежу земли он легко нашёл дорогу и через месяц был на родном Кадын-Хеме.
Старик со старухой считали каждый день и всё говорили:
- Трудно ждать целых три года!
По одному дню они отсчитали почти три года. За месяц до окончания срока старик взял чертёж земли и пошёл в Китай. Он добрался до города на берегу моря. Но по улицам не шли, как прежде, толпы людей. Город был пуст, мёртв. Не было ничего, что бы шелохнулось, не было ничего, что бы промелькнуло. «Видно, я заблудился, - подумал старик, - это не тот город». Но вот он вышел на ту самую улицу, на которой три года назад встретился с китайцем. Вдруг город потемнел, с неба донёсся шум и свист. Старик поднял голову. Огромная туча голубей закрыла солнце и снижалась. «Наверное, в этом городе живут теперь только голуби, - подумал он. - Если бы я знал их язык, я бы спросил их, куда девались люди». Старик долго стоял на условленном месте, но никого не дождался. И решил идти домой. По дороге его нагнал голубь. Он вился над ним и не давал покоя. Бедный старик устал вертеть головой и сел на землю. Голубь сел рядом. Старик погладил его и сказал:
- Придётся тебя взять с собой.
И вдруг голубь превратился в его сына! Тут подлетел ещё один голубь, сел на плечо старика, спрыгнул на землю и превратился в учителя-китайца.
- Ну, старик, принимай своего сына, - сказал он. - Где ты найдёшь волшебство, которое превращает человека в птицу? А твой сын знает это волшебство. Он может превратиться в любую птицу и знает языки всех птиц! Ты пришёл в город, увидел, что в нём нет людей, и опечалился. Ты не знал, что все люди этого города превратились в голубей. Твой сын носит плохое имя. С таким именем легко попасть в чёрную книгу шулбусов. Пусть отныне его зовут Илбичи-Кара.
Сказав это, китаец превратился в голубя и улетел. Старик пошёл на север. Сын, превратившись в голубя, полетел рядом. «Наконец-то он станет хозяином Кадын-Хема!» - радостно подумал старик. И тихонько запел:
Скала в реку обрушиться -
Наука не разрушиться.
Скалу разрушит зной…
А сын всегда со мной!
Через месяц они были на родном Кадын-Хеме. Сын рассказывал отцу и матери, как он учился китайскому волшебству, радовался и торжествовал. Исчезла прежняя глупость. Появился у сына настоящий мужской ум! Он ходил по стойбищу и всё время колдовал. Старик сказал старухе:
- Смотри, старое имя его не произноси. Если мы трижды назовём его старым именем, он попадёт в чёрную книгу шулбусов. Так сказал китаец.
- О небо! Как же его теперь звать?
- Учитель назвал его Илбичи-Кара.
Через несколько дней старик сказал жене:
- Сын наш теперь учёный, а мы - совсем старые. Если сегодня умрём - то, может быть, поздно вечером, если завтра - то, может быть, рано утром. Надо найти нашему сыну девушку, которая варила бы ему еду.
Старик сунул за пазуху кусок золота с голову коня, кусок серебра с голову волка, шёлковый жёлтый кадак и отправился искать невесту для сына. Он шёл вверх по Кадын-Хему и через три дня увидел вдали богатый аал. Куча золы, вынесенная оттуда, была величиной с юрту. А в центре аала, огромный, как холм, стоял круглый белый дворец. Вдруг из него выбежали сотни красавиц, излучающих свет солнца и луны. «Хорошо бы сосватать одну из них!» - подумал старик и подошёл к белому дворцу. «Пусть сопутствует мне удача, пусть желание моё совпадёт с дорогой, а дорога - с желанием!» - сказал он, входя во дворец, и увидел белоголового старика и седую старуху. Он поклонился хозяевам, изогнувшись, как сырая лоза.
- Откуда и куда идёшь? - спросили его.
- Мы со старухой живём по Кадын-Хему. Мы хотим женить своего единственного сына.
- Сидя на почётном месте, мы не вершим дела. Сидя у подножия тайги, мы не стреляем зверя. Ты видел сотни красавиц? Выбирай себе любую.
«Удача сопутствует мне, дорога моя совпадает с желанием!», - подумал старик и отдал хозяевам дворца кусок золота с голову коня и кусок серебра с голову волка. Он выбрал из сотен красавиц ту, которая была похожа на молодую луну и на ясное утро, и повёл её вниз по Кадын-Хему. «Моя мечта осуществилась!» - думал он и радостный шёл домой.
Слушайте дальше. Старик женил сына на красавице. Вчетвером они отпраздновали свадьбу. А через несколько дней старики узнали, что красавица не ночует в юрте сына. Илбичи-Кара пришёл к ним и спросил:
- Разве так должно быть, когда люди поженились? Чуть солнце зайдёт - жены дома нет. Чуть солнце взойдёт - жена тут как тут!
- Что мы можем сказать тебе, сынок? Ведь мы не учёные. А ты обучен китайскому волшебству. Поколдуй, может, сам что-нибудь узнаешь
Илбичи-Кара тут же превратился в синицу и полетел вверх по Кадын-Хему. Он садился на деревья, насвистывал и вдруг увидел свою жену, которая недавно исчезла. Не касаясь ногами земли, она летела вдоль реки к истоку. Илбичи-Кара, не отставая, полетел следом. Красавица остановилась около кучи золы величиной с юрту, трижды обежала её… и нырнула в золу в своей золотой одежде! Она тут же выскочила из золы, встряхнулась, обернулась красной лисицей и рысью побежала вверх по реке. У истока был огромный белый холм с пещерой. Сотни красных лисиц играли у холма и искали еду. К ним прибежала и эта лисица. А к утру одна из них отделилась от стаи, прибежала к куче золы, повалялась в ней, встряхнулась, стала красавицей в золотой одеже и полетела вниз по реке. Илбичи-Кара вернулся к белому холму, к пещере и при помощи своих волшебств узнал, что это - стойбище шулбусов. Он превратился в серого ястреба с лошадиной головой и скоро вернулся домой. Около юрты принял свой облик и вошёл. Жена его уже сварила чай, положила сахар и лепёшки.
- Куда ты ходил? - спросила она.
- Разве есть такое правило, что мужчина, женившись, никуда не может уйти? Я ходил на охоту! А вот ты куда ходишь? Чуть солнце зайдёт - исчезаешь, чуть солнце взойдёт - появляешься! Ты - красная лиса, которую ночью не видит человеческий глаз!
- Если я - красная лиса, то ты - мухортая собака, выучившаяся китайскому волшебству! - крикнула красавица, ударила мужа, и он превратился в мухортую собаку.
- Авв-авв! - залаял он и больше не мог сказать ни слова.
Лиса набросилась на него, чтобы перегрызть ему горло, но он вывернулся и убежал в тёмный лес. Не останавливаясь, он переплыл девять рек, перелез через девять перевалов и наконец лёг отдохнуть. Утром он посмотрел с перевала вниз и увидел перед собой узкую чёрную речку - Чинге-Кара-Хем. Он пошёл вниз по речке и встретил белоголового старика, который пас тысячу чёрных овец. Старик кряхтел на крутизне, а овцы его разбегались. Илбичи-Кара подбежал к отаре.
- Из какого мира явилась эта собака! Только пугает овец! - закричал старик и бросил палку.
Собака отскочила в сторону. Но вот овцы скрылись за крутой скалой.
- Хартыга, заверни овец! - крикнул старик.
Собака побежала за скалу и вернула их. «О, эта собака сбежала от какого-то бая, у которого много овец, - подумал старик. - Она умеет их пасти. Она будет мне помогать. Человеку, у которого нет сына, она будет сыном, человеку, у которого нет дочери, - будет дочерью. Я сегодня удачлив!».
Вечером Илбичи-Кара вместе со стариком пришёл в аал.
- Старик, зови собаку! Надо её накормить, а то убежит! - крикнула старуха. Она налила в чашку помоев и поставила перед собакой. Илбичи-Кара лапой опрокинул чашку.
- Что за странная собака, старик, смотри, она не ест помои!
- Наверное, она жила у богача и привыкла есть то, что едят люди.
Старик положил свою еду на золотую тарелку и дал собаке. Илбичи-Кара сел между стариком и старухой и начал есть. А потом стал класть голову то на руки старика, то на руки старухи.
- Пусть отныне эта золотая тарелка будет собачьей тарелкой, - сказал старик.
Каждый день собака вместе со стариком пасла овец, а вечером загоняла их в загон. Три года она, как сын, помогала старику.
Слушайте дальше. В середине белой степи жил хан Ак-Сагыш. Каждый год хан женился. Каждый год у него умирала жена. И ни хан, ни учёные люди ничего не могли понять. Ханские пастухи рассказали владыке об умной собаке старика, который живёт на Чинге-Кара-Хеме. «Пусть приведут мне эту собаку, - решил хан. - Может быть, она сумеет уберечь мою жену». И послал к старику трёх слуг.
- Мы пришли от хана. Мы пришли за Хартыга-собакой, - сказали слуги.
- Когда хан приказывает, не только любимую собаку - голову свою отдашь, - сказал бедный старик.
Глядя на собаку, они со старухой плакали, а глядя на слуг - улыбались.
- Она ест то же, что и люди, - сказал старик. Он рассказал, как надо кормить собаку, и отдал её слугам.
- Что, старик жалел свою собаку? - спросил хан.
- Он сказал: «Когда хан приказывает, не только любимую собаку - голову свою отдашь», - ответили слуги, - Он сказал, что ест она то же, что и люди. - И рассказали, как её надо кормить.
- У них нет детей, потому они её так кормили, - сказал хан. - А собака должна есть собачью еду! Налейте ей помоев!
Принесли чашку с помоями. Собака подошла и опрокинула её лапой. А потом вбежала в ханскую юрту, села между ханом и ханшей и начала есть из золотой тарелки.
- Пусть отныне эта золотая тарелка будет собачьей тарелкой, - сказал хан.
И днём и ночью он держал собаку на привязи. Через несколько дней сказал:
- Отпустите её и, если она побежит к старику на Чиге-Кара-Хеме, отрубите ей голову!
Слуги отпустили собаку, но она никуда не ушла. Она спала на постели, положив голову на подушку, как человек.
Через месяц в полночь раздался гром. Он донёсся то ли из верхнего мира, то ли из-за семи перевалов. И вдруг с неба с шумом ринулась на землю огромная золотая утка. Она опустилась около ханской юрты и сразу же сунула свой длинный красный нос сквозь войлок, туда, где спала ханша. Но Хартыга-собака в тот же миг перекусила утке шею. Хан и ханша упали с кровати от крика, который не был похож на крик, от грома, который не был похож на гром. Утром, когда всё стихло, хан спокойно вышел из юрты и увидел огромную девятихребтовую золотую утку с красным носом, длиной в девять пядей. Шея её была перекушена. А рядом без движения лежала Хартыга-собака. «Неужели и она погибла?» - подумал хан и склонился над собакой. Живот её чуть-чуть двигался. Она дышала. Хан положил собаку на белый олбук, поил белым молоком, лечил белым лекарством. И она ожила.
Жене хана с этих пор ничего не угрожало. «В нашей стране власть принадлежит мухортой собаке на четырёх ногах», - думал хан. И ухаживал за собакой, как за сыном.
Вскоре к хану зашла оборванная жёлтая девушка. В руках у неё был железный посох с тигровой головой. Она целый день внимательно смотрела на собаку, а потом сказала:
- Не может быть собакой тот, кто подавил шулбуса из верхнего мира. Наверное, это сын старика, живущего на Кадын-Хеме, наверное, это Илбичи-Кара, который попал в чёрную книгу шулбусов и поддался их чёрному указу. Он знает три китайских волшебства, а я - девять! Илбичи-Кара, стань самим собой! - И она ударила мухортую собаку железным посохом с тигровой головой.
Илбичи-Кара стал самим собой. Он и девушка, превратившись в голубей, стали летать друг за другом. Хан Ак-Сагыш сказал:
- Пусть они будут моими детьми.
И они стали жить у хана. Илбичи-Кара всё худел и желтел и скоро совсем высох.
- Что с тобой? - спросил хан. - Ты болен?
- Когда вспоминаю мою родину, моих родителей - не чувствую вкуса ни к еде, ни к жизни.
- Нет ничего лучше родителей, - сказал хан. - Если ты скучаешь, завтра же отправляйся к ним.
На другой день хан набил одну часть перемётной сумы едой, другую - для равновесия - золотом, поймал небесного цвета коня, дал сыну халат небесного цвета, соболью шапку и проводил его домой.
Илбичи-Кара переплыл девять рек, переехал через девять перевалов и увидел родной Кадын-Хем. Струйка дыма вилась над жёлтым чумом стариков, другая струйка - над его белой юртой. «Мои родители живы!» - радостно подумал он и заторопил коня. Из белой юрты навстречу ему выскочила красавица.
- Мой муж, который где-то шесть лет пропадал, едет домой с добычей!
И, подбежав, она схватила его коня за повод. Илбичи-Кара вспылил:
- Отцепись, проклятая! Не зря говорят: «Не висни на поводу едущего, не цепляйся за подол идущего!»
- Я не отцеплюсь. Ведь я - твоя жена. Ты привёз мне добычу.
- Не жена ты мне! Ты - красная лиса!
- Ах так! Если я - красная лиса, то ты серая кукушка! - крикнула красавица и ударила его серой палкой.
Илбичи-Кара превратился в серую кукушку. Он взлетел на ветку и посмотрел вниз. Шулбу-красавица отвязала от седла перемётную суму, полную еды и золота, и внесла её в юрту. «Не удалось мне увидеть моих бедных родителей, не удалось поговорить с ними! - подумал бедный Илбичи-Кара. - Пусть хоть пение моё послушают!» - И он семь дней подряд куковал над их чумом. Он так жалобно куковал, что все деревья вздрогнули и почки на них лопнули. Он так горестно куковал, что земля оттаяла и из неё вылезла зелёная травка.
- Всё кругом расцвело, как начала петь эта кукушка! - говорили его родители.
Илбичи-Кара перелетел через девять рек, девять перевалов и начал куковать в аале старика, у которого он три года пас овец.
Пока он куковал, расцвели цветы девяти цветов. Он полетел вниз по Чинге-Кара-Хему и сел на дерево, которое стояло над юртой Ак-Сагыш-хана.
- Когда поёт эта кукушка, мёртвый воскресает, погасший огонь возгорается! - говорили люди и, взявшись за руки, плакали.
- Если кто-нибудь убьёт эту прекрасную птицу - голову тому отрублю! - сказал хан.
Через три дня к ханской юрте снова подошла жёлтая девушка. В её руках был посох с тигровой головой.
- Он опять попал в чёрную книгу шулбусов! - сказала девушка, глядя на кукушку.
Серая кукушка слетела на землю. Девушка тронула её железным посохом.
- Илбичи-Кара, стань самим собой! - сказала она.
Илбичи-Кара, стал самим собой.
- От песен серой кукушки расцветала земля. Теперь ты будешь петь вместо неё, - сказала жёлтая девушка и превратила синицу в серую кукушку.
А Илбичи-Кара снова стал худеть и сохнуть.
- Что с тобой? - спросил хан.
- Я был совсем рядом с чумом моих бедных родителей, но так и не увидел их! Ни слова им не сказал!
Хан Ак-Сагыш набил одну часть перемётной сумы едой, другую - для равновесия - золотом, поймал вороного коня, дал Илбичи-Кара халат из чёрного шёлка, шапку из чёрного соболя и проводил его домой.
Илбичи-Кара переплыл девять рек, переехал через девять перевалов и увидел родной Кадын-Хем. Струйка дыма вилась над жёлтым чумом его стариков… Только он подъехал к аалу, из белой юрты навстречу ему выскочила красавица и с притворной радостью закричала:
- Мой муж, который где-то целый год пропадал, едет домой с добычей! - Она подбежала и схватила его коня за повод.
Илбичи-Кара, вместо того чтобы подумать, как бы её победить, рассерженно крикнул:
- Отцепись, проклятая! Ты не красавица в золотистом халате, ты - красная лиса!
- Ах так! Если я - красная лиса, то ты золотая трясогузка! - крикнула шулбу-красавица и ударила его своей палкой.
Илбичи-Кара превратился в золотую трясогузку. Он полетел к Ак-Сагыш-хану. Под приятный свист трясогузки хан и ханша проспали до полудня.
- Эта птица очень хорошо поёт! - сказал хан. - Если кто-нибудь её убьёт - тому хребет сломаю! Пусть она вечно будет прекрасной птицей, пусть она вечно будет петь для нас и для людей будущего!
Скоро к юрте хана подошла девушка с железным посохом.
- Он опять попал в чёрную книгу шулбусов! - сказала она, глядя на трясогузку.
Птица слетела к девушке.
- - Илбичи-Кара, стань самим собой! - И девушка тронула птицу железным посохом. Перед ней встал, улыбаясь, Илбичи-Кара.
Хан Ак-Сагыш дал им скот и юрту.
- Будьте хозяевами своей земли.
Илбичи-Кара вместе с девушкой пошёл в свою юрту.
- Кто ты, как тебя зовут? - спросил он.
- Меня зовут Пятнадцатилетняя Онга-Дарый. Скажи, Илбичи-Кара, о чём ты думаешь, почему ты такой грустный?
- На Кадын-Хеме давно состарились мои родители. Я каждый день думаю о них и не могу ни есть, ни спать.
- Тяжело, когда думаешь об умерших, но ещё тяжелее, когда думаешь о живых. Понятно, почему ты пожелтел. Тебе надо ехать на Кадын-Хем.
Илбичи-Кара пришёл к Ак-Сагыш-хану и сказал:
- Когда я думаю о моих родителях - не хочу ни есть, ни жить. Где сижу, там скучаю, где стою, там отца и мать вспоминаю.
Хан снова снарядил его в дорогу. Оседлал белого коня. Когда Илбичи-Кара был готов к отъезду, к нему подбежала Пятнадцатилетняя Онга-Дарый и, протягивая свой железный посох с тигровой головой, сказала:
- Когда навстречу тебе выбежит шулбу-красавица и схватит твоего коня за повод, скажи ей: «Ты не красная лиса, а пёстрая корова!» - и стукни её этим посохом.
Илбичи-Кара переплыл девять рек, переехал через девять перевалов и увидел дымок над чумом своих стариков. Навстречу выскочила красавица.
- Мой муж, который где-то целый год пропадал, едет домой с добычей! - И, подбежав резво, как телёнок, она схватила коня за повод.
- Ты не красная лиса, ты - пёстрая корова! - крикнул Илбичи-Кара и ударил её железным посохом с тигровой головой.
Шулбу-красавица превратилась в пёструю корову и побежала вверх по Кадын-Хему. Илбичи-Кара на коне догнал её, привёл к чуму своих стариков и привязал к дереву. Он трижды обернул ремень вокруг ствола и завязал мёртвым узлом.
Войдя в чум, он увидел дорогих стариков. Они были совсем слабыми, еле двигались.
- Когда я был маленьким - вы меня кормили. Теперь пришла моя пора, теперь я вас буду кормить, - сказал Илбичи-Кара.
Он взял большой топор, разрубил на части пёструю корову и разбросал её мясо по всей степи, чтобы его склевали птицы. Кости пёстрой коровы он спалил на костре. А потом по следам разыскал коня небесного цвета и вороного коня, посадил на них своих стариков, и они двинулись за девять рек, за девять перевалов к Ак-Сагыш-хану. Старик обернулся и посмотрел на Кадын-Хем.
- Если мужчина знает, куда едет, покидая родные места, т он может попасть в земли, которые в три раза лучше. Но если он не знает, куда едет, т в наказание увидит три беды. - Так говорил старик, прощаясь с родной рекой.
Илбичи-Кара не нашёл слов, чтобы ответить, и подумал: «Хоть и стар мой отец, но ум у него велик!»
Скоро они приехали во владения Ак-Сагыш-хана и поставили там белую юрту. Илбичи-Кара поехал вверх по Чинге-Кара-Хему к тем старикам, у которых он, пока был Хартыга-собакой, три года пас овец. Он рассказал им обо всех своих приключениях. Вспоминая хорошее, они вместе смеялись, вспоминая плохое - вместе плакали. А потом он перевёз их юрту и поставил её рядом с юртой своих родителей.
Он стал жить с прекрасной Пятнадцатилетней Онга-Дарый. Их семья была недоступна никаким врагам, никаким шулбусам! Они жили долго и счастливо.