На терапию приходят сильные
Я хочу высказаться за развенчание мифа о том, что к психологам и психотерапевтам приходят слабые люди.
Буквально сегодня я услышала от человека, который даже близко не "нюхал" ни гештальта, ни какого-либо другого вида психологической помощи: "Я понимаю, почему к тебе клиенты ходят и не перестают ходить. Она же выговорится, и ей облегчение". Я расскажу, какое "облегчение" испытывают мои клиенты на сессиях, независимо от того, работаю я очно или по скайпу.
Для начала, чтобы никого так уж сразу не пугать, скажу, что существует два вида работы в гештальт-терапии: когнитивный и диалоговый. При когнитивном подходе рассматривается какая-то узкая проблема, скажем, в течение 5-10 сессий, клиент получает инструменты, облегчающие ему в дальнейшем жизнь в рамках заявленной проблемы, и уходит довольный. Но часто к терапевту приходят клиенты с запросами, которые затрагивают личностную трансформацию. И это длительный процесс, который предполагает глубокую и трудную работу над осознаванием своих паттернов, сформированных в детстве, выработку собственных ресурсов и научение новым способам взаимодействия с собой и окружающим пространством. Часто еще бывает так, что при работе над какой-то проблемой вскрываются проблемы из более глубоких пластов, тогда запрос меняется.
Ни я, ни какой-либо другой терапевт, если ему важно быть профессиональным, не станет давать клиенту "таблетки", облегчающие жизнь. Напротив, мы нужны как раз для того, чтобы с нами клиент смог прожить все вытесненные ранее чувства - боль, страх, отчаяние, горе, злость, печаль, разочарование... Прожить как можно полнее и научиться проживать потом самостоятельно, без участия терапевта. А это очень, очень-преочень тяжелый труд. Порой требуется очень большое мужество, чтобы пойти в глубокий процесс.
Иногда после некоторых особенно тяжелых сессий я как будто доревываю то, что клиентка не позволила себе на сессии. Я очень эмпатичная, мое сопереживание, бывает, выражается не менее интенсивно, чем переживание клиента. А там часто вскрывается такая сильная боль, что "слабый" бы сломался. Для того, чтобы позволить этой боли вскрыться, у нашей психики должно быть достаточное количество ресурсов. Когда-то ресурсов было мало, поэтому эта боль была "законсервирована" внутри тела. Если вытесненная боль проявилась, значит, есть для этого сила.
Подытожу. Когда клиент остается на длительную терапию, он соглашается на то, чтобы при поддержки терапевта совершать трудную, иногда нестерпимо трудную работу души. И уже за одно желание прийти и начать выполнять эту работу любой человек заслуживает искреннего восхищения.
И - да, облегчение приходит, обязательно. Но это не через "выговаривание", а через тренированность, что ли. Как если бы вы задались целью освоить паркур. Сначала вы больно падаете, ударяетесь и набиваете шишки. Но постепенно движения становятся все более отлаженными, а падения вы воспринимаете не так трагично. Вы уже умеете группироваться при падениях и эффективно восстанавливаться, встретившись с болью.
Буквально сегодня я услышала от человека, который даже близко не "нюхал" ни гештальта, ни какого-либо другого вида психологической помощи: "Я понимаю, почему к тебе клиенты ходят и не перестают ходить. Она же выговорится, и ей облегчение". Я расскажу, какое "облегчение" испытывают мои клиенты на сессиях, независимо от того, работаю я очно или по скайпу.
Для начала, чтобы никого так уж сразу не пугать, скажу, что существует два вида работы в гештальт-терапии: когнитивный и диалоговый. При когнитивном подходе рассматривается какая-то узкая проблема, скажем, в течение 5-10 сессий, клиент получает инструменты, облегчающие ему в дальнейшем жизнь в рамках заявленной проблемы, и уходит довольный. Но часто к терапевту приходят клиенты с запросами, которые затрагивают личностную трансформацию. И это длительный процесс, который предполагает глубокую и трудную работу над осознаванием своих паттернов, сформированных в детстве, выработку собственных ресурсов и научение новым способам взаимодействия с собой и окружающим пространством. Часто еще бывает так, что при работе над какой-то проблемой вскрываются проблемы из более глубоких пластов, тогда запрос меняется.
Ни я, ни какой-либо другой терапевт, если ему важно быть профессиональным, не станет давать клиенту "таблетки", облегчающие жизнь. Напротив, мы нужны как раз для того, чтобы с нами клиент смог прожить все вытесненные ранее чувства - боль, страх, отчаяние, горе, злость, печаль, разочарование... Прожить как можно полнее и научиться проживать потом самостоятельно, без участия терапевта. А это очень, очень-преочень тяжелый труд. Порой требуется очень большое мужество, чтобы пойти в глубокий процесс.
Иногда после некоторых особенно тяжелых сессий я как будто доревываю то, что клиентка не позволила себе на сессии. Я очень эмпатичная, мое сопереживание, бывает, выражается не менее интенсивно, чем переживание клиента. А там часто вскрывается такая сильная боль, что "слабый" бы сломался. Для того, чтобы позволить этой боли вскрыться, у нашей психики должно быть достаточное количество ресурсов. Когда-то ресурсов было мало, поэтому эта боль была "законсервирована" внутри тела. Если вытесненная боль проявилась, значит, есть для этого сила.
Подытожу. Когда клиент остается на длительную терапию, он соглашается на то, чтобы при поддержки терапевта совершать трудную, иногда нестерпимо трудную работу души. И уже за одно желание прийти и начать выполнять эту работу любой человек заслуживает искреннего восхищения.
И - да, облегчение приходит, обязательно. Но это не через "выговаривание", а через тренированность, что ли. Как если бы вы задались целью освоить паркур. Сначала вы больно падаете, ударяетесь и набиваете шишки. Но постепенно движения становятся все более отлаженными, а падения вы воспринимаете не так трагично. Вы уже умеете группироваться при падениях и эффективно восстанавливаться, встретившись с болью.