(no subject)
Пара кустов пионов - это моя любимая баба-тетя Лариса, кусочки Макса вообще для меня во многом, теперь и в теплице тоже. Я - расписанный кухонный стол, мишкин вязаный кот, Мама - вышитая крестом картина в спальне и резные шкатулки. Для нее ее мама - это тоже, другая, вышитая ее мамой картина. И так далее...
Память о людях живет в подаренных ими вещах, в том, к чему они приложили свои руки и душу, в том, что кого-то обрадовало или радует до сих пор. Это я сейчас только про хорошую память хочу говорить.
На выходных меня "нашла" еще одна удивительная книга, которую я "проглотила" за пару присестов, читая вслух после ужина всему семейству. "Мой дедушка был вишней", Анджела Нанетти. Я прожила эту книгу каждой клеточкой. У меня до сих пор от нее какое-то удивительное трепетание внутри. Через нее просыпаются воспоминания о бабушках и дедушках, которые были в моем детстве. И эта волшебная связь между стариками и детьми в моем воображении подобна мигающим на рождественской елке лампочкам.
Еще одна из лучших книг о мире, глазами ребенка. Очень-очень советую.
Память о людях живет в подаренных ими вещах, в том, к чему они приложили свои руки и душу, в том, что кого-то обрадовало или радует до сих пор. Это я сейчас только про хорошую память хочу говорить.
На выходных меня "нашла" еще одна удивительная книга, которую я "проглотила" за пару присестов, читая вслух после ужина всему семейству. "Мой дедушка был вишней", Анджела Нанетти. Я прожила эту книгу каждой клеточкой. У меня до сих пор от нее какое-то удивительное трепетание внутри. Через нее просыпаются воспоминания о бабушках и дедушках, которые были в моем детстве. И эта волшебная связь между стариками и детьми в моем воображении подобна мигающим на рождественской елке лампочкам.
Еще одна из лучших книг о мире, глазами ребенка. Очень-очень советую.