КАРТИНА КАК УБЕЖИЩЕ
Как многое во взгляде на картину зависит от времени и минутного состояния. Вспомнила сейчас "Ночь под Рождество" Станислава Жуковского, 1918-й год. Картина-перевёртыш - способна внезапно испугать и взбудоражить, а может и обнадежить . Когда увидела её впервые, заворожили контрасты волшебного сияния, излучаемого ёлкой, мерцание бокового света - и пугающие маски, зловещая тень от старца на стене, оскаленный волк, подобравшийся близко к ангелу и корове, которая должна согревать Младенца своим дыханием...
Мучительная тревога здесь подточила чувство, что тебя оберегают свыше, проникла даже в то, что прежде давало поддержку и защиту, - в родовые портреты, в утешительные образы рождественского ковчега, в праздник и игру. Тьма обступила, а свечение за окном может быть вовсе не благом, а знаком опасности (там чужие!). Оно и понятно - 1918-й год, торжество хаоса, угроза самому понятию "дома"...
Но если не отвернуться, нервно и сразу, то что-то в картине даёт надежду. Она будто внушает, что Дом не разрушить - даже если вытряхнуть из него всё прошлое. Остаётся ясность и упорядоченность домашнего лада, следы обустройства - в планировке, в остатках былого удобства для обитателей. Остаётся память о месте, которое может быть заполнено добром и светом, даже если сейчас их нет - ушли, покинули...
Откуда-то в этой картине жива и действенна память о том, что есть в мире пространство, предназначенное только для тепла и уюта, - пусть сейчас там и разруха, а сам ты живёшь в гостинице или ночуешь в хлеву.
Мучительная тревога здесь подточила чувство, что тебя оберегают свыше, проникла даже в то, что прежде давало поддержку и защиту, - в родовые портреты, в утешительные образы рождественского ковчега, в праздник и игру. Тьма обступила, а свечение за окном может быть вовсе не благом, а знаком опасности (там чужие!). Оно и понятно - 1918-й год, торжество хаоса, угроза самому понятию "дома"...
Но если не отвернуться, нервно и сразу, то что-то в картине даёт надежду. Она будто внушает, что Дом не разрушить - даже если вытряхнуть из него всё прошлое. Остаётся ясность и упорядоченность домашнего лада, следы обустройства - в планировке, в остатках былого удобства для обитателей. Остаётся память о месте, которое может быть заполнено добром и светом, даже если сейчас их нет - ушли, покинули...
Откуда-то в этой картине жива и действенна память о том, что есть в мире пространство, предназначенное только для тепла и уюта, - пусть сейчас там и разруха, а сам ты живёшь в гостинице или ночуешь в хлеву.