ЗА ЗАКРЫТЫМИ ГЛАЗАМИ
Настойчивость света, его неудержимость... Свет как вода проникает в каждую щель и пробоину, которую находит. Сколько не закрывайся от него тёмными очками и занавесками, крышкой, дверями - он всюду просочится. Свет превосходит возможности материи, она не в силах преградить ему путь...
На выставке Семёна Агроскина "Личное пространство", казалось бы, собраны портреты вещей, отживших своё, покинутых хозяевами или стареющих вместе с ними. Видны лишь "углы", закоулки и закутки квартир, опустевших и брошенных. Одной только памяти есть до них дело.
Но трактовать всю эту историю как ответ художника на нынешний "распад мира" - общего и дальнего, близкого или наблюдаемого со стороны, - не позволяет свет. Он захватил всё вокруг и подчинил себе. Каждая "ненужная" вещь на картинах Агроскина, стопка потрёпанных книг, стулья, прихожая или полка - всё живёт в состоянии озарённости. Свет скользит, гладит, присваивает себе... Затмевает тёмную ночь в окнах сияющими рамами, вскрывает тьму в пустой комнате - словно банку консервным ножом.
А чистый холст на мольберте художника, на одной из картин, буквально открывает портал в запредельное, сверхличное измерение света - к самому истоку его проявления. Тут хоть жмурься - всё равно что смотреть впрямую на солнце... Спасает только серенький интерьер, приглушая свечение.
Я не знаю, действительно ли Агроскин стремился передать "распад и одиночество", "никому-не-нужность-живописи", пустоту - и прочее, о чём пишут искусствоведы.... Но свет победил, проник в каждую молекулу пространства, раскрылся в нём изнутри.
Автопортрет художника с закрытыми глазами кому-то может показаться своеобразным манифестом - "отказом и нежеланием видеть современность".
Но мне он напомнил известную историю об Эль Греко.
Во время его жизни в Венеции к Эль Греко зашёл друг, миниатюрист Джулио Кловио, и застал его днём сидящим в кромешной тьме, за занавесками. На изумлённый вопрос тот ответил: "Солнце мешает свету внутри меня".
На выставке Семёна Агроскина "Личное пространство", казалось бы, собраны портреты вещей, отживших своё, покинутых хозяевами или стареющих вместе с ними. Видны лишь "углы", закоулки и закутки квартир, опустевших и брошенных. Одной только памяти есть до них дело.
Но трактовать всю эту историю как ответ художника на нынешний "распад мира" - общего и дальнего, близкого или наблюдаемого со стороны, - не позволяет свет. Он захватил всё вокруг и подчинил себе. Каждая "ненужная" вещь на картинах Агроскина, стопка потрёпанных книг, стулья, прихожая или полка - всё живёт в состоянии озарённости. Свет скользит, гладит, присваивает себе... Затмевает тёмную ночь в окнах сияющими рамами, вскрывает тьму в пустой комнате - словно банку консервным ножом.
А чистый холст на мольберте художника, на одной из картин, буквально открывает портал в запредельное, сверхличное измерение света - к самому истоку его проявления. Тут хоть жмурься - всё равно что смотреть впрямую на солнце... Спасает только серенький интерьер, приглушая свечение.
Я не знаю, действительно ли Агроскин стремился передать "распад и одиночество", "никому-не-нужность-живописи", пустоту - и прочее, о чём пишут искусствоведы.... Но свет победил, проник в каждую молекулу пространства, раскрылся в нём изнутри.
Автопортрет художника с закрытыми глазами кому-то может показаться своеобразным манифестом - "отказом и нежеланием видеть современность".
Но мне он напомнил известную историю об Эль Греко.
Во время его жизни в Венеции к Эль Греко зашёл друг, миниатюрист Джулио Кловио, и застал его днём сидящим в кромешной тьме, за занавесками. На изумлённый вопрос тот ответил: "Солнце мешает свету внутри меня".