ЮЛИН ДЕНЬ
В День рождения поэта перечитываю его стихи. У любимой, дорогой, незабываемой и неповторимой Юли Архангельской сегодня - День рождения, первый без неё - здесь, и с ней - там.
Перечитываю и изумляюсь, сколько же у неё стихов о том, как смерть преображается любовью.
А любовь, биение сердца остаётся в стихах - живёт, пульсирует, дышит... Издалека нам улыбается и светит.
* * *
закрою глаза и взметнётся ночь вокруг моей головы
косматые звёзды рванутся прочь и будут гореть как львы
и вспыхнет Твоих траекторий свет и Кеплер сойдёт с ума
и я увижу что смерти нет но только сама сама
* * *
Струится время, минуя нас, и тают сухие льды;
ты держишь меня у самых глаз, как будто глоток воды...
Но если умрём, - почему, скажи, поёт и ликует твердь?
Любовь моя, ты коротка, как жизнь, зато и крепка, как смерть.
* * *
Но нам ведь нет причины умирать, я это знаю так, как знают дети;
мне нравится волокна разбирать, прозрачные распутывая плети,
в которых эта пленная вода сама себя и мучает, и гложет,
и лишь того не трогать никогда, что вечно - и делимо быть не может.
* * *
Но мы с тобой умрём, - и это расставанье
мне нечем заглушить, - но я тебя люблю.
в обителях пустых, скрывающих названье,
заранее брожу - и голос твой ловлю;
и знает только Бог, насколько смехотворна
прожорливая смерть, что я с руки кормлю:
она во всём права, она навек бесспорна,
и мы с тобой умрём, - но я тебя люблю.
Перечитываю и изумляюсь, сколько же у неё стихов о том, как смерть преображается любовью.
А любовь, биение сердца остаётся в стихах - живёт, пульсирует, дышит... Издалека нам улыбается и светит.
* * *
закрою глаза и взметнётся ночь вокруг моей головы
косматые звёзды рванутся прочь и будут гореть как львы
и вспыхнет Твоих траекторий свет и Кеплер сойдёт с ума
и я увижу что смерти нет но только сама сама
* * *
Струится время, минуя нас, и тают сухие льды;
ты держишь меня у самых глаз, как будто глоток воды...
Но если умрём, - почему, скажи, поёт и ликует твердь?
Любовь моя, ты коротка, как жизнь, зато и крепка, как смерть.
* * *
Но нам ведь нет причины умирать, я это знаю так, как знают дети;
мне нравится волокна разбирать, прозрачные распутывая плети,
в которых эта пленная вода сама себя и мучает, и гложет,
и лишь того не трогать никогда, что вечно - и делимо быть не может.
* * *
Но мы с тобой умрём, - и это расставанье
мне нечем заглушить, - но я тебя люблю.
в обителях пустых, скрывающих названье,
заранее брожу - и голос твой ловлю;
и знает только Бог, насколько смехотворна
прожорливая смерть, что я с руки кормлю:
она во всём права, она навек бесспорна,
и мы с тобой умрём, - но я тебя люблю.