ПРОЩАНИЕ С ЮЛЕЙ
Попрощались с Юлей Архангельской в Храме Святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии (вчера, 27 мая). Этот храм - огромная часть её жизни. Юля вложила много сердца, души, ума, практических усилий в жизнь его прихода, долго там работала. После отпевания гроб с телом обнесли вокруг церкви с крестным ходом. Это была честь, оказанная не только её сияющему духу, но и телу, неустанно трудившемуся "во имя"...
Отец Павел Вишневский расказал, что Юля исполняла дьяконское служение в храме, поведал поразительные вещи: "только в Дивеево она ездила раз пятьдесят", "таскала камни для строительства колокольни в Оптиной пустыни", "12 лет ездила в Бутырскую тюрьму к заключенным" - как помощник священника... Это малая доля её церковных - и не только - трудов и усилий. И они поразительно сочетаются с лёгкостью, весельем, с танцующей грацией её характера, со светящимся солнечным духом и жизнерадостностью. С драгоценной Юлиной способностью воодушевлять и радовать. С её животворящим юмором и улыбкой.
На прощании в храме многие рассказывали, как улетучивались печали, уныние, тяжесть в присутствии Юли, как высыхали слёзы... Она всегда была развёрнута к миру солнечной стороной. Но её собственные слёзы, горькие переживания и беды оставались вдали от мира, почти никому неведомые.
Её учитель, наставник по литературной студии в юности, прочитала в память о Юле строки Е.Боратынского:
* * *
Болящий дух врачует песнопенье.
Гармонии таинственная власть
Тяжелое искупит заблужденье
И укротит бунтующую страсть.
Душа певца, согласно излитая,
Разрешена от всех своих скорбей;
И чистоту поэзия святая
И мир отдаст причастнице своей.
О том, что Юля - настоящий, большой, своеобычный поэт с неповторимым голосом, тоже много говорилось... Её стихи и на прощании звучали в храме.
И мне настойчиво вспоминались строки, значимые для всех поэтов, отдавших свою суть и сердце поэзии:
"Нет, весь я не умру - душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит..."
Остался её голос и душевный свет - в стихах, а нежное и радостное сердце - в памяти всех, кто Юлю любит и любил.
Но очень дорогим было само стремление оказать почтение высоте её духа. И крестный ход в её честь вокруг храма связал нас кольцом, которое не разомкнуть...
Отец Павел Вишневский расказал, что Юля исполняла дьяконское служение в храме, поведал поразительные вещи: "только в Дивеево она ездила раз пятьдесят", "таскала камни для строительства колокольни в Оптиной пустыни", "12 лет ездила в Бутырскую тюрьму к заключенным" - как помощник священника... Это малая доля её церковных - и не только - трудов и усилий. И они поразительно сочетаются с лёгкостью, весельем, с танцующей грацией её характера, со светящимся солнечным духом и жизнерадостностью. С драгоценной Юлиной способностью воодушевлять и радовать. С её животворящим юмором и улыбкой.
На прощании в храме многие рассказывали, как улетучивались печали, уныние, тяжесть в присутствии Юли, как высыхали слёзы... Она всегда была развёрнута к миру солнечной стороной. Но её собственные слёзы, горькие переживания и беды оставались вдали от мира, почти никому неведомые.
Её учитель, наставник по литературной студии в юности, прочитала в память о Юле строки Е.Боратынского:
* * *
Болящий дух врачует песнопенье.
Гармонии таинственная власть
Тяжелое искупит заблужденье
И укротит бунтующую страсть.
Душа певца, согласно излитая,
Разрешена от всех своих скорбей;
И чистоту поэзия святая
И мир отдаст причастнице своей.
О том, что Юля - настоящий, большой, своеобычный поэт с неповторимым голосом, тоже много говорилось... Её стихи и на прощании звучали в храме.
И мне настойчиво вспоминались строки, значимые для всех поэтов, отдавших свою суть и сердце поэзии:
"Нет, весь я не умру - душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит..."
Остался её голос и душевный свет - в стихах, а нежное и радостное сердце - в памяти всех, кто Юлю любит и любил.
Но очень дорогим было само стремление оказать почтение высоте её духа. И крестный ход в её честь вокруг храма связал нас кольцом, которое не разомкнуть...