«БЛЮЗ ДЛЯ СТАРШЕГО СЫНА» (новый альбом песен Н. Сосновской в аранжировках А. Махнева)
Вышел новый альбом Надежды Сосновской «Блюз для старшего сына» - драматичный, сильный, нежный и неожиданный. Аранжировки Александра Махнева превращают каждую песню в открытие. Они совершенно непредсказуемы и при этом точны. Голос и музыка сосуществуют в пространстве на равных. У музыки немало самостоятельных партий, в которых она и художник, и действующее лицо, и пространство, в котором всё разворачивается, и соучастник, и зритель-созерцатель происходящего. Многоголосие инструментов - гитара, флейта, альт, клавишные, перкуссия, - создаёт многослойный объёмный мир, в котором будто смотришь маленькое кино вместе с песней.
Но и музыка и голос подчинены слову, а оно - сердцу. Всех ведёт сердце, глубинный отклик души на событие, на судьбу, на человека, которому посвящена та или иная песня. В этом, кстати, - заметное отличие от первого альбома песен Надежды Сосновской в аранжировках Александра Махнева «Невесомый». Хочется оглянуться, сравнить, поэтому после «Блюза…» сразу переслушиваешь «Невесомый». И обнаруживаешь, что первый альбом спокойнее, легче, медитативнее. В нём чувствуется радость обретаемой свободы от совместного путешествия с единомышленниками-музыкантами. Ощущение отрешённости подпитывается «китайским мотивом», пронизывающий «Невесомый» благодаря песням «То не дорога, не шлях» (на стихи Новеллы Матвеевой) и «Цитата» (на стихи Н. Сосновской). А там, где пробуждается дух древнего Китая, там слышна и философичность, и принятие жизненных трудностей как пути, ведущего к мудрости. На этой дороге встречаются указующие знаки и символы, их смыслы - личностны, адресованы конкретному человеку. Поначалу они загадочны подобно иероглифам, но постепенно раскрывают значение судьбы, её направленность и общий рисунок. Сквозь «Невесомый» просвечивает общая метафора, связующая все песни, - образ пути. И погружение в состояние нескончаемого пути, путешествия, прогулки… Это одновременно простая прогулка по городу («Кварталы») - и путешествие через жизнь, обращение к её ключевым и поворотным событиям.
«Блюз для старшего сына» - совсем другая история. В «Невесомом» всё связывал образ автора стихов. Его опыт, взгляд, чувства объединяли мир в целостность. А во втором альбоме эта целостность взрывается изнутри диалогом. Главные герои нового альбома - Я и ТЫ. В нём очень много стихов-обращений, имеющих конкретного адресата-собеседника: обращения к старшему сыну Саше, к Виктору Луферову, к Любови Захарченко, к маме. Даже сильнейшая, одна из опорных песен альбома «Колыбельная для Марфы и Марии» - это тоже диалог, очень интимный, личностный, соединяющий души сестёр, Я и ТЫ. Прямая обращённость к конкретному собеседнику придаёт альбому драматизм и эмоциональную силу, буквально пробивает слушателя, вскрывает сердце. Ведь все собеседники, к которым взывает поэт, ушли в мир иной. С ними можно говорить теперь только через время и пространство, а их преодолевает лишь поэтическое слово или слово молитвы. И в главных песнях альбома это соединяется в одно: поэзия, молитва, личное отношение, память и любовь. Они словно воскрешают дух и присутствие ушедших. Ведь пока говоришь человеку ТЫ, пока он остаётся реальным собеседником, он - живой и полноправный участник разговора.
В новом альбоме - отчётливая драматургия. В сравнении с «Невесомым» больше драматических контрастов в самом расположении песен, когда созерцательное «Воспоминание о плавании» вдруг сменяется сюжетностью и эмоциональным взлётом «Марфы и Марии», а их библейская отстранённость - задушевным, нежным, восхищённо-родственным обращением к Виктору Луферову («Судьба одуванчика»). И после гармонии и света песни про одуванчик - мощнейшие и очень жёсткие по смыслу песни «Заморозки» и «Диссонансы» (они - из самых лучших в альбоме).
В «Заморозках» и «Диссонансах» Я и ТЫ на какой-то момент сближаются, соединяясь в общее МЫ, когда автор говорит за многих, но с такой силой сопереживания и проникновения в суть, что каждое слово принимается личностно, будто ты - единственный слушатель и единственный собеседник.
Финал альбома - ностальгический, светлый, примиряющий. Словно воспоминание о рае - заключительные песни о возвращении в Лисью бухту и «Потерянный рай», да ещё и в записи 2000 года, вместе с хором и ансамблем студии «Остров», когда адресаты и собеседники песен альбома были живы - и Луферов, и Люба Захарченко, и Саша… Песни возвращают к тому времени, сохраняя его неприкосновенным, длящимся и поныне, - так же, как гитара и музыка Саши Сосновского - соавтора и соучастника этого альбома.
И опять же - с точки зрения драматургии, пронизавшей альбом, это очень чутко и верно, что «блюз» в финале превращается в «колыбельную», стихает. Песенный круг завершается умиротворением, надеждой, немеркнущим светом. Но переслушивать опять хочется всё сначала, возвращаясь к песням драматичным, сильным, вскрывающим сердце. Чтобы опять вернуться к безмятежности «потерянного рая»… Жажда переслушивать показывает, что в альбоме точно угадан ритм сердцебиения, живого существования, когда цикл дыхания, пульсация жизни возвращаются снова и снова.
Мне очень полюбился «Невесомый», но «Блюз для старшего сына» - мощнее, ярче, глубже. Так, наверное, и нужно жить художнику: подниматься ввысь и погружаться в новую глубину с каждым следующим шагом.
Но и музыка и голос подчинены слову, а оно - сердцу. Всех ведёт сердце, глубинный отклик души на событие, на судьбу, на человека, которому посвящена та или иная песня. В этом, кстати, - заметное отличие от первого альбома песен Надежды Сосновской в аранжировках Александра Махнева «Невесомый». Хочется оглянуться, сравнить, поэтому после «Блюза…» сразу переслушиваешь «Невесомый». И обнаруживаешь, что первый альбом спокойнее, легче, медитативнее. В нём чувствуется радость обретаемой свободы от совместного путешествия с единомышленниками-музыкантами. Ощущение отрешённости подпитывается «китайским мотивом», пронизывающий «Невесомый» благодаря песням «То не дорога, не шлях» (на стихи Новеллы Матвеевой) и «Цитата» (на стихи Н. Сосновской). А там, где пробуждается дух древнего Китая, там слышна и философичность, и принятие жизненных трудностей как пути, ведущего к мудрости. На этой дороге встречаются указующие знаки и символы, их смыслы - личностны, адресованы конкретному человеку. Поначалу они загадочны подобно иероглифам, но постепенно раскрывают значение судьбы, её направленность и общий рисунок. Сквозь «Невесомый» просвечивает общая метафора, связующая все песни, - образ пути. И погружение в состояние нескончаемого пути, путешествия, прогулки… Это одновременно простая прогулка по городу («Кварталы») - и путешествие через жизнь, обращение к её ключевым и поворотным событиям.
«Блюз для старшего сына» - совсем другая история. В «Невесомом» всё связывал образ автора стихов. Его опыт, взгляд, чувства объединяли мир в целостность. А во втором альбоме эта целостность взрывается изнутри диалогом. Главные герои нового альбома - Я и ТЫ. В нём очень много стихов-обращений, имеющих конкретного адресата-собеседника: обращения к старшему сыну Саше, к Виктору Луферову, к Любови Захарченко, к маме. Даже сильнейшая, одна из опорных песен альбома «Колыбельная для Марфы и Марии» - это тоже диалог, очень интимный, личностный, соединяющий души сестёр, Я и ТЫ. Прямая обращённость к конкретному собеседнику придаёт альбому драматизм и эмоциональную силу, буквально пробивает слушателя, вскрывает сердце. Ведь все собеседники, к которым взывает поэт, ушли в мир иной. С ними можно говорить теперь только через время и пространство, а их преодолевает лишь поэтическое слово или слово молитвы. И в главных песнях альбома это соединяется в одно: поэзия, молитва, личное отношение, память и любовь. Они словно воскрешают дух и присутствие ушедших. Ведь пока говоришь человеку ТЫ, пока он остаётся реальным собеседником, он - живой и полноправный участник разговора.
В новом альбоме - отчётливая драматургия. В сравнении с «Невесомым» больше драматических контрастов в самом расположении песен, когда созерцательное «Воспоминание о плавании» вдруг сменяется сюжетностью и эмоциональным взлётом «Марфы и Марии», а их библейская отстранённость - задушевным, нежным, восхищённо-родственным обращением к Виктору Луферову («Судьба одуванчика»). И после гармонии и света песни про одуванчик - мощнейшие и очень жёсткие по смыслу песни «Заморозки» и «Диссонансы» (они - из самых лучших в альбоме).
В «Заморозках» и «Диссонансах» Я и ТЫ на какой-то момент сближаются, соединяясь в общее МЫ, когда автор говорит за многих, но с такой силой сопереживания и проникновения в суть, что каждое слово принимается личностно, будто ты - единственный слушатель и единственный собеседник.
Финал альбома - ностальгический, светлый, примиряющий. Словно воспоминание о рае - заключительные песни о возвращении в Лисью бухту и «Потерянный рай», да ещё и в записи 2000 года, вместе с хором и ансамблем студии «Остров», когда адресаты и собеседники песен альбома были живы - и Луферов, и Люба Захарченко, и Саша… Песни возвращают к тому времени, сохраняя его неприкосновенным, длящимся и поныне, - так же, как гитара и музыка Саши Сосновского - соавтора и соучастника этого альбома.
И опять же - с точки зрения драматургии, пронизавшей альбом, это очень чутко и верно, что «блюз» в финале превращается в «колыбельную», стихает. Песенный круг завершается умиротворением, надеждой, немеркнущим светом. Но переслушивать опять хочется всё сначала, возвращаясь к песням драматичным, сильным, вскрывающим сердце. Чтобы опять вернуться к безмятежности «потерянного рая»… Жажда переслушивать показывает, что в альбоме точно угадан ритм сердцебиения, живого существования, когда цикл дыхания, пульсация жизни возвращаются снова и снова.
Мне очень полюбился «Невесомый», но «Блюз для старшего сына» - мощнее, ярче, глубже. Так, наверное, и нужно жить художнику: подниматься ввысь и погружаться в новую глубину с каждым следующим шагом.