Мир, который раскололся на две части...
Оригинал взят у t_chagaeva в Мир, который раскололся на две части...
С именем Залмы Гаевой связана отдельная страница трагедии высокогорного селения Хайбах. В день депортации она вместе с тремя сестрами оказалась одна. Старшей девочке было десять лет, младшей - три годика. Родители чуть свет отправились в урочище, где обычно содержался скот, а девчонок оставили на попечение старшей. Таким образом они оказались отрезанными от своих детей, и на сборный пункт в предгорное село Шалажи их отправили отдельно. Подгоняемая окриками солдат, кое-как сестер в дорогу собрала старшая из девочек. Раздетые-разутые, хныкающие, укутанные кто в одеяло, кто в родительскую одежду, они собрались в неведомую дорогу. Их вчетвером поместили на сани и отправили на сборный пункт с остальными выселяемыми.
И тут в дороге случилось то, что навсегда разделило жизнь Залмы Гаевой на две части - черную и белую.
Вечерело. Утомленная бесконечной дорогой девочка уснула на санях. И надо же было такому случиться - сани посреди дороги сломались. Девчонок переместили на другие сани, а те, что сломались, отодвинули к краю пропасти, и там оставили. И никто не заметил уснувшую под одеялом девочку.
- Просыпаюсь, а кругом тишина, ночь, - рассказывает Залма. - Небо затянуто черными тучами. Холодно, есть хочется...
В это время она услышала стук конских копыт. Через некоторое время два всадника поравнялись рядом с ней. Разговор между ними происходил на незнакомом ей языке. Один из всадников слез с лошади, подошел к саням и приподнял одеяло. Обнаружив под ним девочку, оба, видимо, были немало удивлены. Потом между двумя солдатами произошел короткий разговор, который перешел в пререкания - девочка это чувствовала по интонациям. Через какое-то время солдат помоложе попытался сместить сани с места, отодвинув их к краю пропасти. В эту секунду пожилой солдат, рывком наклонился и выхватил девочку с саней. Усадив ребенка перед собой, он пытался укутать ее в одеяло. Залма заметила, как второй солдат, рывком поднял сани и столкнул их в бездонную пропасть. И в эту секунду она представила свою участь, не спаси ее пожилой солдат. С тех пор она с теплом вспоминает пожилого солдата, который не только спас ее от неминуемой смерти, но благополучно довез до сборного пункта и передал на руки плачущей матери.
Сейчас Залма живет в Грозном. Младших двух сестер не стало в первый же год выселения - умерли от голода и болезней, не стало и родителей. С тех пор Залма неразлучна со старшей сестрой, которая в жизни стала для нее главной опорой.
Во время первой и второй чеченских войн она всю округу кормила хлебом - пекла лаваши и раздавала их всем, кто находился рядом. Однажды в дверь постучали. Когда открыла дверь, увидела молодого солдата: "Говорят, у вас можно хлеба попросить...". И тут она вспомнила того, молодого солдата, который пытался ее вместе с санями столкнуть в пропасть. По жизни человек безгранично добрый, мягкий, она тут же грозно свела брови к переносице и сказала: "Хлеба я тебе не дам! Если хочешь, возьми у соседей", и постучала к соседке. Когда та выглянула, не меняя тона, произнесла: "Дай ему хлеба! Я со своих рук хлеба ему не дам!" А та, удивленная, рассмеялась, и говорит: "Какая разница, Залма? Разве мы не твой хлеб едим?" "Своими руками я хлеб ему давать не хочу!" - упрямо произнесла Залма. В ней говорила та самая обида, которая осталась по отношению к молодому солдату, который бездумно решил лишить ее жизни...
С именем Залмы Гаевой связана отдельная страница трагедии высокогорного селения Хайбах. В день депортации она вместе с тремя сестрами оказалась одна. Старшей девочке было десять лет, младшей - три годика. Родители чуть свет отправились в урочище, где обычно содержался скот, а девчонок оставили на попечение старшей. Таким образом они оказались отрезанными от своих детей, и на сборный пункт в предгорное село Шалажи их отправили отдельно. Подгоняемая окриками солдат, кое-как сестер в дорогу собрала старшая из девочек. Раздетые-разутые, хныкающие, укутанные кто в одеяло, кто в родительскую одежду, они собрались в неведомую дорогу. Их вчетвером поместили на сани и отправили на сборный пункт с остальными выселяемыми.
И тут в дороге случилось то, что навсегда разделило жизнь Залмы Гаевой на две части - черную и белую.
Вечерело. Утомленная бесконечной дорогой девочка уснула на санях. И надо же было такому случиться - сани посреди дороги сломались. Девчонок переместили на другие сани, а те, что сломались, отодвинули к краю пропасти, и там оставили. И никто не заметил уснувшую под одеялом девочку.
- Просыпаюсь, а кругом тишина, ночь, - рассказывает Залма. - Небо затянуто черными тучами. Холодно, есть хочется...
В это время она услышала стук конских копыт. Через некоторое время два всадника поравнялись рядом с ней. Разговор между ними происходил на незнакомом ей языке. Один из всадников слез с лошади, подошел к саням и приподнял одеяло. Обнаружив под ним девочку, оба, видимо, были немало удивлены. Потом между двумя солдатами произошел короткий разговор, который перешел в пререкания - девочка это чувствовала по интонациям. Через какое-то время солдат помоложе попытался сместить сани с места, отодвинув их к краю пропасти. В эту секунду пожилой солдат, рывком наклонился и выхватил девочку с саней. Усадив ребенка перед собой, он пытался укутать ее в одеяло. Залма заметила, как второй солдат, рывком поднял сани и столкнул их в бездонную пропасть. И в эту секунду она представила свою участь, не спаси ее пожилой солдат. С тех пор она с теплом вспоминает пожилого солдата, который не только спас ее от неминуемой смерти, но благополучно довез до сборного пункта и передал на руки плачущей матери.
Сейчас Залма живет в Грозном. Младших двух сестер не стало в первый же год выселения - умерли от голода и болезней, не стало и родителей. С тех пор Залма неразлучна со старшей сестрой, которая в жизни стала для нее главной опорой.
Во время первой и второй чеченских войн она всю округу кормила хлебом - пекла лаваши и раздавала их всем, кто находился рядом. Однажды в дверь постучали. Когда открыла дверь, увидела молодого солдата: "Говорят, у вас можно хлеба попросить...". И тут она вспомнила того, молодого солдата, который пытался ее вместе с санями столкнуть в пропасть. По жизни человек безгранично добрый, мягкий, она тут же грозно свела брови к переносице и сказала: "Хлеба я тебе не дам! Если хочешь, возьми у соседей", и постучала к соседке. Когда та выглянула, не меняя тона, произнесла: "Дай ему хлеба! Я со своих рук хлеба ему не дам!" А та, удивленная, рассмеялась, и говорит: "Какая разница, Залма? Разве мы не твой хлеб едим?" "Своими руками я хлеб ему давать не хочу!" - упрямо произнесла Залма. В ней говорила та самая обида, которая осталась по отношению к молодому солдату, который бездумно решил лишить ее жизни...