(no subject)
Умереть в одиночестве,
В голой квартире.
Даже камень водой точиться
В этом квадратно-чокнутом мире.
И пока ты засыпаешь спокойно,
Я ворочаюсь в страшном кошмаре.
И мечтаю, чтобы также больно
Однажды тебя разыграли.
Жестокостью сердце отточиться,
И льдом станет душа.
Когда уже ничего не хочется,
На город отпускается тьма
Да сумасшествие, я мечусь
В каком-то страшном бреду,
Ото всех закрываюсь, боюсь
Утонуть, уйти на дно моря, на глубину.
И кто бы тогда мне сказал,
Когда все это кончится,
Но этот кто-то просто молчал
Лишь ветер тихо шептал пророчества.
И глупой наивностью этой,
Дуростью сахарной
Не расплатиться мне, не купить билета,
И слез не отмыть, что наплакала.
В голой квартире.
Даже камень водой точиться
В этом квадратно-чокнутом мире.
И пока ты засыпаешь спокойно,
Я ворочаюсь в страшном кошмаре.
И мечтаю, чтобы также больно
Однажды тебя разыграли.
Жестокостью сердце отточиться,
И льдом станет душа.
Когда уже ничего не хочется,
На город отпускается тьма
Да сумасшествие, я мечусь
В каком-то страшном бреду,
Ото всех закрываюсь, боюсь
Утонуть, уйти на дно моря, на глубину.
И кто бы тогда мне сказал,
Когда все это кончится,
Но этот кто-то просто молчал
Лишь ветер тихо шептал пророчества.
И глупой наивностью этой,
Дуростью сахарной
Не расплатиться мне, не купить билета,
И слез не отмыть, что наплакала.