Coffee break #01
Кофейные истории.
Писатель Андрей Анатольевич Малдер.
Как видно на этом фотоснимке, А.А. Малдер пишет прозу в дешевые белорусские газетки.
Иногда пишет так хорошо, что рядом печатают его портрет.
Но это всё враки, про газеты. Потому, что пишет он стихи, а всякие журналы пишут про него статейки.
А сейчас сидит наш герой на старом деревянном стуле, опершись локтём на журнальный столик,
и внимательно вчитывается в очередной белый лист бумаги.
Когда в голову приходят какие-нибудь мысли, пальцы начинают бешенно стучать по клавишам печатной машинки.
Машинка старая... Нет, машинка далеко не нова, но и не такая уж старая, чтобы распространять вокруг
ауру писательской романтики. Ничего лучше у Малдера, к сожалению, нет. А виноваты во всём украинские пограничники.
Эта карточка нравится мне больше всех. В ней писатель должен поставить один последний знак и потянуться за чашкой.
Но он не отрывается. Рядом, на стопке черновиков остывает кофе. Черновики есть у любого писателя, работающего в офисе.
Точнее работающего в офисе с принтером. Это такой же неизменный атрибут, как чернильная ручка в верхней шуфлядке или
записная книжка во внутреннем кармане пиджака. Черновики - это отпечатанные с одной стороны листы принтерной бумаги,
ровно наполовину этим самым испорченные, с точки зрения писателя. А с точки зрения бухгалтера испорченные полностью.
Но Андрей Анатольевич не работает в офисе. Зато там работает его беспробудный сосед Константин Вениаминович Фолко.
Работает голосом компании.
В нашей фотоистории кофе похож на горячий шоколад, однако если бы мы были рядом, то непременно ощутили бы аромат
свежемолотых зерен, которым наполнен кабинет и который не оставляет возможности ошибаться.
Даже задевая пальцами чашку, писатель не выходит из творческого транса. И, только ощутив тепло, а, может быть, и
услышав легкий звяк, он вспоминает о кофе!
Берет лежащий рядом карандаш, которым обычно редактирует напечатанное или что-нибудь помечает, и, не поднимая
глаз, опускает в кофе, где механическими движениями размешивает несуществующий сахар.
Сахар тает, и кофе приобретает нежный карамельный вкус. Видимо, дело привычки.
На одну секунду писатель возвращается в реальность, погружаясь в насыщенный вкус напитка, но чудесная смесь
кофе, соли, корицы и кардамона, а также несуществующего сахара, взрывается в нем новым приступом вдохновения.
Чашка возвращается к черновиками и мятым листам, автор к работе.
В какой-то момент мы замечаем, что кабинет заполняется дымом. И, так как дымит точно не чашечка кофе,
то это либо печатная машинка, либо голова Андрея Анатольевича Малдера. Видимо, от интенсивной работы.
Возвращаясь к одному из многочисленных смятых черновиков, покрывающих собой все пространство вокруг стола,
писатель что-то сверяет и перечитывает. Перед нами опять появляется недопитая бутылка джина.
Чтение черновиков сопровождается употреблением алкоголя. Кофе, кажется, забыт.
На этой фотографии автор, с лицом преисполненным уверенности, комкает и без того мятый лист бумаги, ищет глазами
куда бы его бросить. Но места, видими, не находит. Всё и так уж завалено.
Внезапно, в голову приходит удивительно соблазнительная своей конструктивностью идея: всё нахрен сжечь!
Череда черновиков пускается на священное дело обогрева помещения.
Но что же автор? Очередной испорченный принтером лист заряжается в горнило поэзии. Как назло, перепутана
сторона черновика, и он вылазит из-под валика отпечатанной страницей наружу. Яростно крутя валик, писатель уже почти
достает лист из машинки, как вдруг удачное словосочетание привлекает его внимание. Он вчитывается в текст.
Проходит время. Остывает кофе, кончается литровая бутылка джина, воздух густеет от количества сожженных слов.
С очень серьезным видом, не в силах оторваться, Андрей Анатольевич Малдер читает произведение неизвестного ксерокса.
Перечитывает по нескольку раз. Целиком и отдельными предложениями. Находит так много близких, почти родных идей, мыслей,
слов и букв, что по-детски радуется находке и непринужденно улыбается. Отрывки напоминают ему собственные черновики.
Дочитав до конца и допив джин, он берет со стола успевший окончательно высохнуть карандаш, и с удовольствием,
глубоким удовлетворением и чувством выполненного долга подписывает всю стопку ксерокопий, вставляя в произвольных местах
свои исправления. Не дожидаясь утра, почтовым конвертом очередной шедевр отправится в редакцию маленькой белорусской газеты,
где почтенного писателя давно знают по его произведениям. Знают слишком хорошо, чтобы перечитывать перед вёрсткой.
А что же кофе... Он остается недопитым стоять на столе. И именно он утром спасёт звенящий похмельем рассудок автора,
а также напомнит о том, что в редакцию уже отправлен очередной шедевр и всю неделю можно предаваться беспробудной поэзии!
(Андрей Дубинин - tamriel, 2009)
Андрей Анатольевич Малдер - mu1der
Писатель Андрей Анатольевич Малдер.
Как видно на этом фотоснимке, А.А. Малдер пишет прозу в дешевые белорусские газетки.
Иногда пишет так хорошо, что рядом печатают его портрет.
Но это всё враки, про газеты. Потому, что пишет он стихи, а всякие журналы пишут про него статейки.
А сейчас сидит наш герой на старом деревянном стуле, опершись локтём на журнальный столик,
и внимательно вчитывается в очередной белый лист бумаги.
Когда в голову приходят какие-нибудь мысли, пальцы начинают бешенно стучать по клавишам печатной машинки.
Машинка старая... Нет, машинка далеко не нова, но и не такая уж старая, чтобы распространять вокруг
ауру писательской романтики. Ничего лучше у Малдера, к сожалению, нет. А виноваты во всём украинские пограничники.
Эта карточка нравится мне больше всех. В ней писатель должен поставить один последний знак и потянуться за чашкой.
Но он не отрывается. Рядом, на стопке черновиков остывает кофе. Черновики есть у любого писателя, работающего в офисе.
Точнее работающего в офисе с принтером. Это такой же неизменный атрибут, как чернильная ручка в верхней шуфлядке или
записная книжка во внутреннем кармане пиджака. Черновики - это отпечатанные с одной стороны листы принтерной бумаги,
ровно наполовину этим самым испорченные, с точки зрения писателя. А с точки зрения бухгалтера испорченные полностью.
Но Андрей Анатольевич не работает в офисе. Зато там работает его беспробудный сосед Константин Вениаминович Фолко.
Работает голосом компании.
В нашей фотоистории кофе похож на горячий шоколад, однако если бы мы были рядом, то непременно ощутили бы аромат
свежемолотых зерен, которым наполнен кабинет и который не оставляет возможности ошибаться.
Даже задевая пальцами чашку, писатель не выходит из творческого транса. И, только ощутив тепло, а, может быть, и
услышав легкий звяк, он вспоминает о кофе!
Берет лежащий рядом карандаш, которым обычно редактирует напечатанное или что-нибудь помечает, и, не поднимая
глаз, опускает в кофе, где механическими движениями размешивает несуществующий сахар.
Сахар тает, и кофе приобретает нежный карамельный вкус. Видимо, дело привычки.
На одну секунду писатель возвращается в реальность, погружаясь в насыщенный вкус напитка, но чудесная смесь
кофе, соли, корицы и кардамона, а также несуществующего сахара, взрывается в нем новым приступом вдохновения.
Чашка возвращается к черновиками и мятым листам, автор к работе.
В какой-то момент мы замечаем, что кабинет заполняется дымом. И, так как дымит точно не чашечка кофе,
то это либо печатная машинка, либо голова Андрея Анатольевича Малдера. Видимо, от интенсивной работы.
Возвращаясь к одному из многочисленных смятых черновиков, покрывающих собой все пространство вокруг стола,
писатель что-то сверяет и перечитывает. Перед нами опять появляется недопитая бутылка джина.
Чтение черновиков сопровождается употреблением алкоголя. Кофе, кажется, забыт.
На этой фотографии автор, с лицом преисполненным уверенности, комкает и без того мятый лист бумаги, ищет глазами
куда бы его бросить. Но места, видими, не находит. Всё и так уж завалено.
Внезапно, в голову приходит удивительно соблазнительная своей конструктивностью идея: всё нахрен сжечь!
Череда черновиков пускается на священное дело обогрева помещения.
Но что же автор? Очередной испорченный принтером лист заряжается в горнило поэзии. Как назло, перепутана
сторона черновика, и он вылазит из-под валика отпечатанной страницей наружу. Яростно крутя валик, писатель уже почти
достает лист из машинки, как вдруг удачное словосочетание привлекает его внимание. Он вчитывается в текст.
Проходит время. Остывает кофе, кончается литровая бутылка джина, воздух густеет от количества сожженных слов.
С очень серьезным видом, не в силах оторваться, Андрей Анатольевич Малдер читает произведение неизвестного ксерокса.
Перечитывает по нескольку раз. Целиком и отдельными предложениями. Находит так много близких, почти родных идей, мыслей,
слов и букв, что по-детски радуется находке и непринужденно улыбается. Отрывки напоминают ему собственные черновики.
Дочитав до конца и допив джин, он берет со стола успевший окончательно высохнуть карандаш, и с удовольствием,
глубоким удовлетворением и чувством выполненного долга подписывает всю стопку ксерокопий, вставляя в произвольных местах
свои исправления. Не дожидаясь утра, почтовым конвертом очередной шедевр отправится в редакцию маленькой белорусской газеты,
где почтенного писателя давно знают по его произведениям. Знают слишком хорошо, чтобы перечитывать перед вёрсткой.
А что же кофе... Он остается недопитым стоять на столе. И именно он утром спасёт звенящий похмельем рассудок автора,
а также напомнит о том, что в редакцию уже отправлен очередной шедевр и всю неделю можно предаваться беспробудной поэзии!
(Андрей Дубинин - tamriel, 2009)
Андрей Анатольевич Малдер - mu1der