Терве, как говорится, Инкеринмаа
Темно, сыро, но пока тепло. Снега на Покров не видно. Явных следов кризиса тоже. Так себе, суетятся как и все, в то время как в Киеве отмечают день УПА. Дедовы побратимы называли это время года "повстанське лiто". Еще держится зеленый покров на лесах и кустах, что облегчает засады и скрытное передвижение. В лесу еще есть грибы, в погребах селян полно картошки, а рыба в речках еще прыгает на крючок. Меж тем дожди подняли уровень воды в болотах и развезли дороги - кто троп не знает и технику тяжелую имеет, тот далеко не суется. Вот после Рождества наступает наоборот, полный звиздец. Главное - лютый холод, от которого не спасает ничего. Хитрые кинологи из охранных батальонов натаскали собак на запах дыма - эти суки чуяли его километров за пять. Когда не чуяли - самый ловкий шуцман (или как там его) по вбитым в ствол гвоздям залезал на самую высокую сосну на холме и глядел в бинокль. Столб дыма указывал на повстанцев, что тот радиомаяк. Селянин становился прижимист, и даже мелкую картошку рассматривал как семенной материал, добровольно делиться не хотел. Короче, каждый июнь в лесу наблюдался приток народу, желавшего повоевать. К середине декабря личный состав значительно редел. Но зато перезимовавшие хоть раз потом уже воевали до конца. Как правило, своего. Это я к чему? К тому, что мы, "перезимовавшие" в 91-м, 93-м, 98-м и так далее - кризисоустойчивы. Ибо кризис прежде всего в головах. А за свою я спокойна.