Жалоба в ЕСПЧ, как средство правовой защиты по «медицинским» делам
Александр Коршунов
Защищая права пациентов, я нередко сталкиваюсь с отказами в возбуждении либо прекращением уголовных дел следователями СКР (да-да, такое бывает, несмотря на подогреваемую СМИ тему «всех врачей посадят - работать будет некому»).Иногда они обоснованы, поскольку судебно-медицинская экспертиза не усматривает прямой причинно-следственной связи между медицинской помощью и наступившими последствиями. Иногда - обусловлены недостаточно эффективной работой следствия. В таком случае постановление приходится обжаловать, и следственные действия возобновляются. В таком вялотекущем режиме (отказ-обжалование-возобновление-снова отказ) может истечь срок давности привлечения к уголовной ответственности. На этом, как правило, и заканчивается борьба пациента (либо его родственников, если имело место причинение смерти по неосторожности) «за справедливость».
А что дальше? Неужели, кроме иска к медучреждению в порядке гражданского судопроизводства, нет иных способов восстановления справедливости? - спрашивают родственники.
Действительно, ведь если исчерпаны все внутренние средства правовой защиты, всегда остаётся возможность направить жалобу в Европейский суд по правам человека. И есть статья 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод: «Право каждого лица на жизнь охраняется законом». Изучение практики показало, что обращения наших сограждан в ЕСПЧ по фактам нарушения статьи 2 Конвенции - далеко не редкость.
Так, определённый интерес вызвало у меня Постановление ЕСПЧ от 30.09.2010"Дело «Корогодина (Korogodina) против Российской Федерации» (жалоба N 33512/04)
Фабула дела:
21 октября 2000 г. заявительница вызвала скорую помощь для своего сына, которому тогда было 42 года. Он страдал лихорадкой и жаловался на боли в груди. Парамедик осмотрел его и, предположив, что он страдает от межреберной невралгии, сделал болеутоляющую инъекцию.
22 октября 2000 г. Корогодин был осмотрен терапевтом, который предположил, что он страдает пиелонефритом, и направил его в больницу. В больнице Корогодин прошел медицинский осмотр, включавший эхокардиограмму почек и печени и рентген легких. Врачи, осматривавшие его, подтвердили диагноз "межреберная невралгия". Корогодин был выписан из больницы.
23 октября 2000 г. терапевт вновь осмотрел Корогодина и поставил ему диагноз "остеохондроз". Позднее М., врач, с которым была знакома семья заявительницы, осмотрел Корогодина, поставил диагноз "воспаление легких" и направил его в больницу. По прибытии в Железнодорожную больницу г. Орла Корогодин был направлен в отделение интенсивной терапии.
27 октября 2000 г. Корогодин скончался в больнице. По данным вскрытия, причиной смерти являлась сердечно-сосудистая недостаточность, спровоцированная воспалением легких и гнойным плевритом.
Следствие по делу продолжалось в течение 6 лет. Было отказано в возбуждении уголовного дела против врачей за отсутствием состава преступления, затем постановление отменено и начато уголовное расследование, заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу
16 июля 2001 г. следователь признал невозможным установление виновных и приостановил следствие по делу. 4 февраля 2002 г. районный прокурор признал постановление от 16 июля незаконным и отменил его.
По делу назначена судебно-медицинская экспертиза, эксперты не усмотрели причинной связи между смертью Корогодина и проведенным лечением. 11 марта 2002 г. следователь прекратил уголовное дело за отсутствием состава преступления.
29 марта 2002 г. заместитель городского прокурора отменил постановление от 11 марта 2002 г. 7 мая 2002 г. следователь вновь прекратил уголовное дело за отсутствием состава преступления.
19 июня 2002 г. областной прокурор, отвечавший за следствие, отменил постановление от 7 мая 2002 г. в связи с неполным установлением следователем обстоятельств смерти Корогодина.
7 августа 2002 г. бюро судебно-медицинской экспертизы г. Курска подготовило новое заключение. Эксперты отметили ряд ошибок, допущенных врачами до госпитализации Корогодина. Они также выразили мнение о том, что в больнице он получал адекватное лечение, но персоналу больницы следовало принять некоторые дополнительные меры.
14 января 2003 г. следователь признал невозможным установление виновных и приостановил следствие по делу. 21 апреля 2003 г. межрайонный прокурор отменил постановление от 14 января 2003 г. как необоснованное.
21 мая 2003 г. межрайонный прокурор прекратил уголовное дело за отсутствием состава преступления. 18 ноября 2003 г. заместитель областного прокурора отменил постановление от 21 мая 2003 г.
25 апреля 2005 г. Российский центр судебно-медицинской экспертизы при Федеральном агентстве по здравоохранению и социальному развитию завершил комплексную судебно-медицинскую экспертизу. Эксперты отметили, что до госпитализации Корогодину был поставлен ошибочный диагноз. Тем не менее они пришли к выводу о том, что данные ошибки не являлись причиной его смерти. Корогодин скончался в результате "тяжести, агрессивности и быстрого развития заболевания".
6 июля 2005 г. следователь прекратил уголовное дело за отсутствием состава преступления, но 12 декабря 2005 г. заместитель областного прокурора отменил постановление от 6 июля 2005 г.
11 января 2006 г. следователь прекратил уголовное дело за отсутствием состава преступления. Заявительница подала жалобу, которая была отклонена прокуратурой Орловской области и Генеральной прокуратурой России 20 января и 11 октября 2006 г. соответственно.
Иски заявителя о возмещении ущерба к медицинским учреждениям и прокуратуре судом оставлены без удовлетворения.
Выводы ЕСПЧ:
- органы преследования проявили особую медлительность с началом уголовного расследования обстоятельств смерти Корогодина;
- объем первичной проверки не оправдывал указанной задержки. Соответственно, расследование началось с опозданием;
- возвращения дела на новое рассмотрение свидетельствуют о серьезных недостатках уголовного расследования, которые невосполнимо затягивали разбирательство;
- национальные власти не реагировали на жалобу заявительницы о халатности медиков, повлекшей смерть ее сына, с необходимой старательностью, требуемой статьей 2 Конвенции. Соответственно, имело место нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте.
В связи с тем, что расследование смерти не отвечало стандартам, установленным в статье 2 Конвенции, ЕСПЧ присудил заявительнице 18 000 евро в качестве компенсации морального вреда.
Какие выводы я сделал? Не надо останавливаться, если исчерпаны все внутригосударственные способы защиты доверителя. В конце концов, цель родственников пациента в «медицинских» делах - не всегда получение каких-то денежных сумм. Чаще - просто «добиться справедливости», «наказать виновных», порой - просто разобраться, кто же на самом деле виноват в трагедии. И приведённый пример достаточно показателен в этом смысле. Заявительница «добилась справедливости», пусть даже для этого потребовалось обратиться в ЕСПЧ. Как знать, может это способ правовой защиты пригодится и кому-то из моих доверителей.
ПРАВО-МЕД.РУ
Компания: Адвокатский кабинет Коршунова А.Г.
Должность: Адвокат