Истоки нашего трезвения
Вчера, читая "Далекий путь", поразилась реакции Василия Савельева, будущего архимандрита Сергия (Савельева), на известие о том, что ему предстоит 5 лет заключения в исправительно-трудовом лагере (ИТР). Бумажку про этот срок ему вручили в больничной камере, где он находился из-за ангины. "Сердце болезненно сжалось", пришло осознание того, что власть может сделать с человеком "все, что захочет". "Было очень сиротливо на душе". После томительной ночи, к нему пришла бодрость. Видимо, этой ночью не раз и не два обращался он за молитвенной поддержкой к Отцу Небесному. Потому что в ответ на признание другого заключенного, иеродиакона Серафима, Василий произнес:
- Не горюйте, Бог не без милости.
И далее происходит диалог, по которому видно, что значило для Василия слово "трезвение". Но детальнее...
Как мы знаем, из опыта святых отцов, трезвение есть mso-fareast-font-family:"Times New Roman";mso-bidi-font-family:"Times New Roman";
mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">путь обретения внутренней духовной ясности и чистоты помыслов.
Разумеется, определение этого слова может быть разным, но суть одна. Она предполагает включенность в такую церковную жизнь, при которой норма трезвеннической жизни сфокусирована во Христе и на опыте святых отцов, способствующих нашему продвижению вглубь Христовой истины, добра и красоты. Идти надлежит с полным пониманием своего христианского недостоинства и с благодарностью за силы, дарованные для усиления внимания и памяти к этому пути, что, в свою очередь, предполагает полное доверие Отцу Небесному. И так до конца своей жизни.
Пример подобного отношения и явил архимандрит Сергий (Савельев) во время своего пребывания в Бутырской тюрьме в 1929 году. Это было время "печального положения" церкви, связанное с "ожесточенной борьбой части церковного народа" с митрополитом Сергием (Страгородским), называли их "непоминающими". Имется в виду Послание к пастве, известное как "Декларация 1927 года". Она должна была засвидетельствовать лояльность церкви по отношению к советской власти, что выражалось, в частности, в поминовении властей за богослужением. Тем самым, на мой взгляд, перед каждым христианином ставился вопрос о любви к врагам, поскольку любить их есть завет Новозаветной церкви. Среди сидевших в одной камере с Василием Савельевым были и "непоминающие". Они были уверены в том, что советской власти по душе приверженцы Декларации, поэтому они получат минимальные сроки. Но не тут-то было! Василий получил срок на два года больший, чем срок иеродиакона Серафима (3 года ИТР). Отсюда и продолжение разговора.
Иеродиакон Серафим:
- Я против митрополита, и за это меня осудили.
Когда же он узнал мой приговор, то изумленно воскликнул:
- Как так? За что же вас осудили?
- За грехи, - ответил я.
Что тут скажешь? Для церковного человека, помимо его личного покаянного отношения к своим грехам и прегрешениям, есть грехи церковного народа, и они есть его грехи. Он несет на своих плечах ответственность за прошлое, настоящее и будущее церкви и общества. Приоритетно на этом пути - возрождение церкви. Мир часто видит недостоинство христианина, будь то патриарх, священник, монах или мирянин. Но есть достоинство Церкви Небесной, к Которой мы движемся путем трезвения, и отблеск Ее достоинства мы призваны нести, вопреки всему...
Вот то, чем хочется поделиться. Буду призначтельна продолжению и надеюсь на диалог, в конструктивном ключе...
Сергий (Савельев), архим. Далекий путь : История одной христианской жизни. М. : Даниловский благовестник, 1998. С. 56-60.
- Не горюйте, Бог не без милости.
И далее происходит диалог, по которому видно, что значило для Василия слово "трезвение". Но детальнее...
Как мы знаем, из опыта святых отцов, трезвение есть mso-fareast-font-family:"Times New Roman";mso-bidi-font-family:"Times New Roman";
mso-ansi-language:RU;mso-fareast-language:RU;mso-bidi-language:AR-SA">путь обретения внутренней духовной ясности и чистоты помыслов.
Разумеется, определение этого слова может быть разным, но суть одна. Она предполагает включенность в такую церковную жизнь, при которой норма трезвеннической жизни сфокусирована во Христе и на опыте святых отцов, способствующих нашему продвижению вглубь Христовой истины, добра и красоты. Идти надлежит с полным пониманием своего христианского недостоинства и с благодарностью за силы, дарованные для усиления внимания и памяти к этому пути, что, в свою очередь, предполагает полное доверие Отцу Небесному. И так до конца своей жизни.
Пример подобного отношения и явил архимандрит Сергий (Савельев) во время своего пребывания в Бутырской тюрьме в 1929 году. Это было время "печального положения" церкви, связанное с "ожесточенной борьбой части церковного народа" с митрополитом Сергием (Страгородским), называли их "непоминающими". Имется в виду Послание к пастве, известное как "Декларация 1927 года". Она должна была засвидетельствовать лояльность церкви по отношению к советской власти, что выражалось, в частности, в поминовении властей за богослужением. Тем самым, на мой взгляд, перед каждым христианином ставился вопрос о любви к врагам, поскольку любить их есть завет Новозаветной церкви. Среди сидевших в одной камере с Василием Савельевым были и "непоминающие". Они были уверены в том, что советской власти по душе приверженцы Декларации, поэтому они получат минимальные сроки. Но не тут-то было! Василий получил срок на два года больший, чем срок иеродиакона Серафима (3 года ИТР). Отсюда и продолжение разговора.
Иеродиакон Серафим:
- Я против митрополита, и за это меня осудили.
Когда же он узнал мой приговор, то изумленно воскликнул:
- Как так? За что же вас осудили?
- За грехи, - ответил я.
Что тут скажешь? Для церковного человека, помимо его личного покаянного отношения к своим грехам и прегрешениям, есть грехи церковного народа, и они есть его грехи. Он несет на своих плечах ответственность за прошлое, настоящее и будущее церкви и общества. Приоритетно на этом пути - возрождение церкви. Мир часто видит недостоинство христианина, будь то патриарх, священник, монах или мирянин. Но есть достоинство Церкви Небесной, к Которой мы движемся путем трезвения, и отблеск Ее достоинства мы призваны нести, вопреки всему...
Вот то, чем хочется поделиться. Буду призначтельна продолжению и надеюсь на диалог, в конструктивном ключе...
Сергий (Савельев), архим. Далекий путь : История одной христианской жизни. М. : Даниловский благовестник, 1998. С. 56-60.