Архим. Сергий (Савельев): какова норма христианского богослужения?
Перед проповедями архим. Сергия (Савельева) помещены его записки, озаглавленных тремя словами - "Родной мой человек..." Так о. Сергий обращается к членам своей общины, с которыми прожил более сорока лет "родной жизни", полной гонений и Христовой радости, Его размышления об опасности двоеверия, которые я поместила во вчерашнем посте, перемежались в этих записках с мыслями об уставе нашей православной церкви и языке богослужения. Использование устава, считает о. Сергий, должно быть разумным. Спокойно и взвешенно говорит он о "ревнителях мертвых форм и букв" (I, 18), утративших евангельское восприятие жизни. Эти люди сопротивляются руководству Святого Духа, так как не знают Его вкуса, несущего любовь во Христе. Но обращать внимание на это сопротивление не стоит, поскольку оно не имеет никакого значения. Никто же не будет "понуждать" их к каким-либо изменениям. "Традиционно-московский" вариант устава искажен и испорчен обмирщением нашей церковной жизни. Какова же норма христианского отношения к уставу?
По мнению архим. Сергия (Савельева), устав для христианина не "реестр исходящих и входящих" бумаг, а "выражение духа веры и жизни во Христе". А это предполагает , что богослужение должно совершаться на языке, понятном современному человеку. Но не на языке улиц. Не на литературном языке. А на языке, сохранившем мелодичность и образность славянского языка, но освобожденного от грубейших нарушений логической связи и от непонятных слов, затемняющих смысл богослужения. Между тем, "все богослужебные книги переполнены словами, которые совершенно непонятны не только мирянину и семинаристу, но и тем, кто окончил духовную академию" (I, 19). Он поражается той "косности, невежеству и полному пренебрежению к верующим людям", которое проявляет высшая церковная иерархия, отвечающая за то, чтобы Слово Божие доносилось до нас без искажения.
А ведь есть еще "просветительский и воспитательный характер богослужения", который "во многом утрачен". Зато мы часто имеем "услаждение концертным пением" как "результатом обмирщения церковных людей". Особенно страшно, когда такое "концертное" пение возникает во время Евхаристического канона. Ведь в эти минуты церковный хор призван "не услаждать уши молящихся, а стремиться вписаться в таинственную глубину совершаемого таинства" (I, 22). Пение должно быть "молитвенным, скромным, трепетным ... аристократически-духовным". Как это возможно? Это возможно, если богослужение будет носить общинный характер и священники, так соответственно воспитанные и подготовленные, будут опираться в богослужении на членов общины.
Не надо ждать решений сверху, говорит о. Сергий. "Эти изменения породит соборная любовь и молитва, и препятствовать таким изменениям невозможно" (I, 18). Надо переходить на норму богослужения "явочным порядком, не дожидаясь, когда наши высшие церковные иерархи найдут в себе силы для осуществления этого" (I, 21). Сильно сказано! Ведь один из тех, кто восстанавливал эту норму богослужения, убит 5 августа 2013 года. Это исповедник веры, о. Павел Адельгейм. Другие ...
Сергий (Савельев), архим. Проповеди. В 4-х тт. Том i. М. : "Московский писатель", 1998.