воспоминания о 90-х часть 1
Утром шла на работу, вдруг вспомнилось, стало как-то светлее, может и Вас позабавит?
Приехала я в Москву с красным университетским дипломом не "славы поискать", а на заработки. Год на дворе был 1991. Диплом дали, а работу - нет. А тут и родители - инженер и врач - тоже не у дел оказались...
Короче, поступила я в аспирантуру МГУ (без денег-чесслово), получила комнату на Ленинских горах и устроилась на работу. Днем учусь - ночью работаю, деньги домой посылаю. Таджик - одно слово. Работала художником, благо, параллельно со старшими классами школы получила "корочку" худучилища. Афиши, декорации, растяжки и т.п., короче, работа физическая, денег нет - потому есть, точнее жрать, я хотела непрерывно. Мастерская моя находилась тоже на Ленинских горах, за стенкой был неплохой банкетный зал, когда там веселились новые русские, то дверь мастерской частенько путали с дверью банкетного зала.
Поздний вечер, срочная работа, падаю от усталости, зверею от голода. За стеной веселье. Вдруг дверь открывается, на пороге здорово пьяный маленького роста взъерошенный человечек лет под тридцать. В мастерской яркий свет, а он ожидал открыть дверь в сумрак банкетного зала. Он удивлен, я бы даже сказала - ошарашен. И вдруг он замечает в этом огромном помещении меня.
- Ой! Девочка! - говорит он очень кромко с такой интонацией, как ребенок в парке сказал бы "Ой! Белочка!" - Ты только никуда не уходи! - потом спешно убегает, повторяя эту фразу еще несколько раз.
Сколько странных персонажей я навидалась, работая там - не описать, посему на эту сцену не обратила никакого внимания, но вдруг! Дверь снова распахнулась, а на пороге все тот же человечек едва удерживающий в руках кипу пакетов и свертков.
-Вот, - вытряхивает он все это передо мной.- Кушай, Девочка.
Все это было так странно. Желание покормить девочку. А он все уговаривал меня покушать. Там была икра (как догадываетесь, не кабачковая), копчености, сладости, орешки. Я ела, а он смотрел и все приговаривал: "Кушай, Девочка", пока его не позвали.
Я больше никогда не видела этого человека. Я не знаю какой он, когда трезвый. Я даже не знаю, помнил ли он на другое утро, как кормил Девочку. Но почему-то эта сцена вспоминается мне с теплом. Нет, я понимаю, что ему это ничего не стоило, да и вообще не люблю пьяных... Как-то все это иррационально, но почему-то все же с теплом...
Приехала я в Москву с красным университетским дипломом не "славы поискать", а на заработки. Год на дворе был 1991. Диплом дали, а работу - нет. А тут и родители - инженер и врач - тоже не у дел оказались...
Короче, поступила я в аспирантуру МГУ (без денег-чесслово), получила комнату на Ленинских горах и устроилась на работу. Днем учусь - ночью работаю, деньги домой посылаю. Таджик - одно слово. Работала художником, благо, параллельно со старшими классами школы получила "корочку" худучилища. Афиши, декорации, растяжки и т.п., короче, работа физическая, денег нет - потому есть, точнее жрать, я хотела непрерывно. Мастерская моя находилась тоже на Ленинских горах, за стенкой был неплохой банкетный зал, когда там веселились новые русские, то дверь мастерской частенько путали с дверью банкетного зала.
Поздний вечер, срочная работа, падаю от усталости, зверею от голода. За стеной веселье. Вдруг дверь открывается, на пороге здорово пьяный маленького роста взъерошенный человечек лет под тридцать. В мастерской яркий свет, а он ожидал открыть дверь в сумрак банкетного зала. Он удивлен, я бы даже сказала - ошарашен. И вдруг он замечает в этом огромном помещении меня.
- Ой! Девочка! - говорит он очень кромко с такой интонацией, как ребенок в парке сказал бы "Ой! Белочка!" - Ты только никуда не уходи! - потом спешно убегает, повторяя эту фразу еще несколько раз.
Сколько странных персонажей я навидалась, работая там - не описать, посему на эту сцену не обратила никакого внимания, но вдруг! Дверь снова распахнулась, а на пороге все тот же человечек едва удерживающий в руках кипу пакетов и свертков.
-Вот, - вытряхивает он все это передо мной.- Кушай, Девочка.
Все это было так странно. Желание покормить девочку. А он все уговаривал меня покушать. Там была икра (как догадываетесь, не кабачковая), копчености, сладости, орешки. Я ела, а он смотрел и все приговаривал: "Кушай, Девочка", пока его не позвали.
Я больше никогда не видела этого человека. Я не знаю какой он, когда трезвый. Я даже не знаю, помнил ли он на другое утро, как кормил Девочку. Но почему-то эта сцена вспоминается мне с теплом. Нет, я понимаю, что ему это ничего не стоило, да и вообще не люблю пьяных... Как-то все это иррационально, но почему-то все же с теплом...