На головах царей
Часть первая. Море
Греки сбондили Елену
По волнам,
Ну, а мне - солёной пеной
По губам...
...Как журавлиный клин в чужие рубежи -
На головах царей божественная пена -
Куда плывёте вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?
И море, и Гомер - всё движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море чёрное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.
...Обратно в крепь родник журчит
Цепочкой, пеночкой и речью.
Всё ОЭМ
И знала я всегда, что пространство не валенок, но вот опять забыла - и в сердцах сказала (написала кому-то в письме), умученная галерами и визитёрами, что хочу уехать на необитаемый остров!..
...В назначенный день и час к подъезду (точнее, к воротам) были поданы два автомобиля, и меня повезли на необитаемый остров.
Сначала я долго не знала, когда точно, но вечером 27 июля узнала, что утром, в четыре, двадцать девятого, мы выезжаем на Азовское море: два моих племянника (один с женой), их отец, а мой зять Алексей - и я. (И Элвис - не Пресли, а просто. А если точнее, то Элвис алабай.)
И поэтому заблаговременно распечатала текст мусолимой мной несколько месяцев книги, чтобы прочитать бумажную вёрстку на море, закупила кошачий корм и корм для Кати в промышленных масштабах, сделала ещё какие-то хозяйственные дела и стала собираться...
В девять часов вечера раздался звонок, и Алексей спросил спокойным голосом:
- А ты в курсе, что мы выезжаем не в четыре, а в одиннадцать вечера?
И на мой крик: о боже! - столь же спокойно утешил:
- Ну ты не волнуйся, у тебя же ещё есть целых два часа...
Да, я успела собрать небольшую сумку и даже помыла посуду и растыкала её по шкафам.
Но полы помыть не успела, а главное - родимый цейтнот успел пощекотать нервы...
...Около Запорожья выяснилось, что мы едем не через Приазовье в сторону Примпосада или Строгановки, а в сторону ненавистной мне Кирилловки, в которой я была лишь однажды и закаялась на всю жизнь...
... - Дарёному коню в зубы не смотрят, - обречённо подумала я, решив, что в случае чего я просто сбегу в Приазовье и Нововасильевку, тем более что в последние годы не море, а они являются главной целью моих поездок, - но на всякий случай начала стращать народ дискотеками, колёсами обозрений и толпами офень, буквально наступающих тебе на голову на пляже и орущих в самую душу свою извечную пахлаву медовую вкупе с трубочками с кремом, пивом и креветками и прочим нехитрым ассортиментом народного разврата...
Причём Серёжа даже не собирался сразу заезжать в Приазовье, чтобы завезти дяде Толе крупногабаритные подарки в виде чугунного навершия плиты с кружка́ми, семи колосников для печи и других хозяйственных радостей, но дяде Толе удалось уговорить его, и мы заехали, всё вручили и выгрузили, позавтракали и поехали обратно в сторону Мелитополя:
Приехали в Кирилловку, и я уже с тоской взирала на чёртово колесо обозрения, вознёсшееся над селом гораздо выше Александрийского столпа, на народные толпы и толпы домов, пансионатов, на новопостроенный дельфинарий, на...
...на окраину Кирилловки под названием Степок, тоже с кучей баз, на въезд через КПП во что-то странное, приведшее нас ещё через четыре километра на... как я уже сказала, необитаемый остров!
Где мы и стали бивуаком: две машины, одна, но шестиместная, «псевдонемецкая» палатка (о коей речь впереди), один газовый электрогенератор, один малогабаритный холодильничек, один газовый баллон с горелкой, а влево и вправо на несколько километров ничего и никого!
Только бескрайняя степь, посредине белая песчаная дорога, впереди море, сзади лиман, впереди рассветы, сзади закаты - и во все стороны бурный (я бы даже сказала буйный) ветер, сразу выдувший из головы, тела и души все ненужные мысли и переживания:
Альбом: Царские владения
Альбом: Царские владения
Альбом: Царские владения
Альбом: Царские владения
Альбом: Царские владения
(В целях экономии вашего трафика и внимания даю ссылки на альбомы в Пикасе, где можно посмотреть больше фоток.)
Альбом: Закаты и восходы
Альбом: Закаты и восходы
Альбом: Закаты и восходы
Альбом: Закаты и восходы
Альбом: Закаты и восходы
Альбом: Закаты и восходы
Ветер дул почти все дни моего пребывания на море (только Серёже с Викой в два последних дня досталось ничем не замутнённое райское счастье) - и дул до нас много дней, и в целом длился четырнадцать суток со скоростью 12 метров в секунду (лишь однажды - после моего «волхвования», о коем рассказ тоже впереди - упавшей до шести).
И если бы не он - можно было бы подумать, что все мы вместе со всем скарбом и Элвисом (не Пресли) дружно вознеслись в небо.
Благословенный ветер и шторм как бы показывали нам: спокойно, ребята, вы ещё живы и это вам не снится...
Потому что разве бывает рай на необитаемом острове с газоэлектрогенератором, а следовательно, с электричеством, с мини- газовой плитой (и кофе по утрам с корицей!... брр, вот это я не люблю, я варила себе отдельно чистый), с освещением (о эти ужины при полной иллюминации, под мерцание близких звёзд и дикие вопли орущих в самые уши цикад!) и прочими радостями жизни в виде благополучно спасаемых в холодильнике еды и напитков? среди которых холодное молочко под жареную горячую картошечку, мастерски приготовленную Алексеем?
Вот только биотуалета с нами не было, и мы ходили минировать окрестности с сапёрной лопаткой (этот метод подсказала я, инженер и чтец Библии с большим стажем, поскольку народ задумался и стал горестно вопрошать небеса: как мы будем вскоре ходить по полям, наступая на собственные мины? - а так, как Моисей научил это делать свой народ, сказала я, - он ведь, как известно, научил их закапывать экскременты и тем избавил от смрада и болезней. - Ой, а у нас и сапёрная лопатка есть! - обрадовался народ Моисеев).
И вот глядишь, бывало: идёт некий счастливец или счастливица, радостно помахивая сапёрной лопаткой, - тут-то ты их и спрашиваешь: ну, как прошло минирование? успешно?
Как видите, минировали мы не только сушу:
Уже мы и вернулись домой, Серёжа уже приехал меня проведать, вот он и спрашивает:
- Ну как? вы уже научились ходить в туалет без сапёрной лопатки?
- Ноу проблэм, - отвечаю. - Во-первых, у меня дома есть сапёрная лопатка (которая исполняет у меня обязанности садовой), а во-вторых, я уже и на море научилась обходиться без этой сопроводительной улики: все же видят по лопате, чем ты занимался...
Я научилась рыть ямки шлёпанцами: сняв с ноги, руками, или прямо ногой. И достигла больших успехов, между прочим!
Подначка эта родилась из реального случая: постояв на заправке на обратном пути с моря и дождавшись выезда за пределы жилого массива какого-то города, я стала проситься у Серёжи сделать остановку где-нибудь на обочине для пописать.
- А почему ты на заправке не сходила? - изумился Серёжа.
- Ой, да я и не сообразила, что бывают иные туалеты, кроме как на природе... я же при Вике начала мечтать об этом, пока ты заправлялся, и она тоже мне не подсказала...
Вторым «сигнификатором» «прижизненности» нашего земного существования стала бэушная палатка, заявленная на сайте, откуда её прислали, как немецкая, но, по всей видимости, изготовленная где-то в Польше, судя по кривым швам и некрепким гибким соединениям, не выдержавшим ветра и обрушившимся на спящих нас в первую же ночь.
Нас, комфортабельно расположившихся на персональных надувных матрасах и на полном комплекте постелей, заботливо приготовленных Викой, последовательно привалило палаточной тканью дважды: в первый раз я лишь переползла из головы в ноги, поджав под себя последние, но во второй нас накрыло столь плотно, что выползать пришлось всем, и вылезший первым Серёжа рассказывал, что картинка предстала его глазам преочаровательная:
- Вы все лежали плотно облепленные по контуру тела, - как селёдки в вакуумной упаковке: кто на боку, подложив ручку под щёку, кто прямо на спине, кто на животе...
Вот она наутро после краха, ненадёжная «немецкая палатка»:
Главный инженер я сказала нашим мужичкам, собравшимся ехать в Кирилловку за тремя новыми одно- и двухместными палатками: эта обошлась Серёже в тыщу двести гривен, да ещё и новых три как минимум по тыще, да сто гривен в сутки с каждой машины (Вика выторговала на «КПП» по сотне за обе машины... вот какая хорошая работа, сказала я, узрев старые кресла и диваны под маскировочной сеткой-крышей, - я хочу себе такую работу!.. - ...Дёрнул за верёвочку - собрал денежку, впустив машину, - подхватил Женя, - я тоже хочу себе такую работу!), - не жирно ли для отдыха? - поезжайте в строительный магазин, купите там брусья, построим остов, на него натянем палатку!..
Презрительно махнув рукой (ну что слушать всякий вздор, исходящий из уст женщины), мужчины сели в машину, уехали... и возвратились с брусьями.
К вечеру новая и прекрасная палатка (целый дом, в котором можно было стоять в полный рост) была готова, и выдержала и дождь, и ветер, и солнце...
Но за своё предложение мне пришлось отвечать не только своим веским инженерным словом: отвязав палатку от родных колышков, они меня усадили в качестве палаточного фиксатора, чтобы не унесло драгоценную парусину ветром:
На второй день шторма (мужики, взявшись за руки, купались цепочкой, Вика дополнительно надевала оранжевый спасательный надувной жилет, а я решила проблему просто: ходила по самому краешку моря и наслаждалась пенными ваннами... и скажу я вам: удовольствие от хождения по пене морской вполне сравнимо с удовольствием от хождения по пыли, только пена ещё невесомее и ещё «мандельштамистее»: ходишь по «головам царей», и их скользкие шелковистые кудри и бороды искристо пузырятся на солнце, уносятся ветром в самую даль протоистории...)... на второй день шторма мне надоело бояться стихии, и я решила сразиться с ней, публично заявив о своём намерении поколдовать вечером на луну, чтобы утишить ветер.
Честно сходила поколдовала, да и забыла... как вдруг утром следующего дня Алексей подошёл ко мне и сказал сокрушённо:
- Вечером придётся разводить костёр.
- Что, сломалась наша газовая плита? - ужаснулась я (а как же наш утренний кофе с кори... тьфу ты! без корицы!).
- Да нет, ведьму будем сжигать: ветер-то не стихает!
...А вечером подошёл и сказал: костёр отменяется!
- Почему? - привычно ужаснулась я.
- А посмотри на море!
Я взглянула на море, оторвавшись от страниц вычитываемой книги, и увидела, что ветер утих!
...Быстро приседая или, наоборот, подпрыгивая, чтобы перехитрить слишком высокую волну (в Интернете сказали... как в каком Интернете? райском, через мобилку, - что ветер утих до шести метров в секунду с двенадцати), я малость поокуналась у берега: не поколдуешь - не искупаешься.
...Элвис алабаевич тоже купался, правда, не совсем добровольно (см. фотосессию в альбоме по ссылке под фоткой; это я сняла Серёжиным и Викиным фотиком; с первой фотки, где Элвиса ведут за ошейник, через средние, где его ведут за передние лапы, и до последней, на которой он спасается бегством):
Альбом: Купание Элвиса
Таким образом, можно видеть, что Элвис был дан нам не только в ощущениях (о которых - моих и Элвиса - я расскажу чуть ниже), но и для антуража (рассматривая фотки уже по возвращении в Сумы, Вика сказала: теперь я поняла, для чего нам был нужен Элвис: в качестве антуража!).
Но и не только для антуража: на пути на море беднягу Элвиса, раньше никуда не вывозимого на дальние расстояния (а сколько раз я вознесла хвалу небесам и себе, что мне хватило ума оставить Катю дома!), укачало, он потерял ориентацию (пространственную и нравственную) и, только что накануне выведенный на травку и пописавший, пописал опять... в багажнике.
Была аварийно остановлена наша кавалькада, Серёжа и Вика начали вытирать «резвый ручей», а Алексей сказал мне заговорщицки тихо:
- А ведь это ты виновата...
...А мы ехали-ехали, потом останавливались, Элвиса выводили на травку, а заодно на травку выводились все мы.
И вот через какое-то время я начинала мечтательно спрашивать у Алексея и Жени, в чьей машине я ехала туда (обратно мы ехали в Сумы с Серёжей, а Женя с Алексеем поехали на Ростов), не хочет ли Элвис пописать.
И правда: наша головная белая машина тут же останавливалась, из неё выводили белого Элвиса, и всем было счастье.
Вскоре я стала мечтать о кофе (у Серёжи был в термосе) и спросила:
- А Элвис не хочет... кофе?
...Остановилась машина, из неё выскочили Серёжа и Вика с тряпками и стали вытирать за Элвисом лужу...
Но кофе мне достался (и готовили его не на костре: хорошо, что мысль об очистительном огне хоть за это моё колдовство не пришла Алексею в голову...).
Об Элвисе, данном мне в ощущениях, теперь.
На второй день нашего пребывания на море добряк Элвис сбрендил и вдруг определил меня как главную посягательницу на общественную еду.
И стал бросаться на меня, толкая лапами и сомкнутыми зубами, и наоставлял синяков. И я стороной обходила столик с едой, если около не было Серёжи (вот вам рецепт похудения, дамы! а не то, что вы там выискиваете повсюду), тогда как главным расхитителем пищи был Женя, молодой растущий организм двадцати одного года (на третьем десятке, по его собственной самоаттестации без тени юмора), который по ночам не спал, бродил (по всей видимости, влюблённый, плавали, знаем) по берегу и поглощал пищу, - о чём я и сказала Элвису.
Но кто там слушает этих вздорных женщин? Элвис Пресли, что ли?
Тем не менее это не помешало мне впоследствии использовать Элвиса «в качестве антуража» (смотрите по ссылке весь альбом), тем более что этот «антураж» сам ко мне постоянно припирался.
- Элвис! - говорила ему я. - Ты типовой мужчина, данный мне в ощущениях! Какие же вы всё-таки сволочи!
Элвис молчал и преданно смотрел мне в глаза, принимая ласки:
Альбом: Элвис для антуража
Альбом: Элвис для антуража
А зато этот негодяй плохо загорает!
Альбом: Элвис для антуража
Вон у Алексея ровный и гладкий загар, а Элвис так и остался белым с кремовыми пятнами!
В одно из утр я побыла Алисой в гибриде с Чеширским котом:
А какие были «антуражные» фактуры, какова степная флора!
Вот такие иммортели-бессмертники, вот такие колючечки, вот такая капустка... и вот такая нежность!
Я осторожно выкопала два кустика - вынула прямо из песка белые разветвлённые корни, в чём душа только! морская такая душа... Чем они живут на сухом песке, эти суккуленты? попробую их тут приживить, авось на кладбище у мамы с папой будут расти (вряд ли, конечно).
Альбом: Флора и фауна
Альбом: Фактуры
Лежишь на подстилочке и перед глазами видишь вот эту многолетнюю мою мечту (я уже однажды даже привозила пакет с собой килограммов на пятнадцать, посы́пала им дорожки; а на моей морской родине этим роскошеством посыпаны дворы, становящиеся от этого чистыми в любую погоду и нарядными).
Перебирать глазами каждую песчинку, переползая расслабленным взором от фрагмента пёстро-белой ракушечки к целой крохотной витой коричневой - и снова к белёсой окрошке ракушек - какой релакс!
Альбом: Фактуры
А фактуры морской воды, остановленной фотиком?
Альбом: Фактуры
Альбом: Фактуры
Альбом: Фактуры
И мореплаватель,
В необузданной жажде пространства,
Влача через влажные рытвины хрупкий прибор геометра,
Сличит с притяженьем земного лона
Шероховатую поверхность морей...
Море моё милое, Азовское! (Однажды ночью реально подошедшее «к изголовью» «с тяжким грохотом»... и реально было страшно, потому что это действительно как любовь, от которой нет спасения: ровный гул ветра, как ракетные сопла, и ощущение вставшего на цыпочки и заглядывающего в слюдяные окна хрупкой палатки чёрного-пречёрного моря, готового сомкнуться у твоего горла, причём оно отнюдь не «витийствовало», оно молчало чёрным молчанием, оно едва дышало, но это было то самое «жерло вечности», жрущее народы, царства и царей с их пузырьками жизни-пены...)
О, как я хочу сличать с притяженьем земного лона эту твою - такую шёлковую! - шероховатость!..
Я хочу изучать твою книгу звонких глин:
Альбом: Над книгой звонких глин
Лазурь да глина, глина да лазурь,
Чего ж тебе ещё? Скорей глаза сощурь,
Как близорукий шах над перстнем бирюзовым,
Над книгой звонких глин, над книжною землёй,
Над гнойной книгою, над глиной дорогой,
Которой мучимся, как музыкой и словом.
Я хочу мучиться музыкой и словом, тем более что мне был сделан подарок щедрой рукой (щедрой волной?): вышел (был вынут) из пены морской сначала фестский диск:
Альбом: Фестский диск
А потом мне выдали много-много тёмных черновиков и светлых чистовиков для новых фестских дисков (а к некоторым дискам прилагались и портреты авторов; там же, по ссылке на альбом):
Альбом: Фестский диск
Альбом: Фестский диск
...На прощание мы сделали семейные портреты (Алексей и Женя уезжали третьего, я доехала с ними до Приазовья, они поехали дальше по трассе на Ростов, предварительно заехав к тёте Нине, а я осталась для совершения «лучевых» поездок и походов на кладбище и по родне в Приазовье и Нововасильевке, а пятого меня забрали из Приазовья Серёжа с Викой):
Альбом: Семейные портреты
(Продолжение по ссылке на альбом.)
Все дни я смотрела на рослых своих племянников и вспоминала маленького Серёжу в косыночке и четырнадцатилетнего Женю вровень со мной (и эпопею с занозой летом 2004 или 2005 года):
Альбом: Косыночки
Альбом: Косыночки
Альбом: Лето 2004 или 2005 года
Альбом: Семейные портреты
Альбом: Эпопея с занозой
...А потом случилось главное чудо преображения, точнее пре-... а ещё точнее воз-вращения: однажды я села в автомобиль и поехала обратно в пену морскую - в крепь, в первоматрицу, в жизнь:
И вышла оттуда - такой:
И приняла решение, как жить и - главное - где...
Но пока что путь мой лежит - по пыли и пене - в домрайсад.
Сначала в Приазовье, в зеркала бабушкиного дома, потом - в Нововасильевку, но оба раза - из шороха шёлка морской поверхности к притяженью земного лона...
Часть вторая. И дольней ло́зы прозябанье
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства - значит, текст уворован ботами-плагиаторами.
Греки сбондили Елену
По волнам,
Ну, а мне - солёной пеной
По губам...
...Как журавлиный клин в чужие рубежи -
На головах царей божественная пена -
Куда плывёте вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?
И море, и Гомер - всё движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море чёрное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.
...Обратно в крепь родник журчит
Цепочкой, пеночкой и речью.
Всё ОЭМ
И знала я всегда, что пространство не валенок, но вот опять забыла - и в сердцах сказала (написала кому-то в письме), умученная галерами и визитёрами, что хочу уехать на необитаемый остров!..
...В назначенный день и час к подъезду (точнее, к воротам) были поданы два автомобиля, и меня повезли на необитаемый остров.
Сначала я долго не знала, когда точно, но вечером 27 июля узнала, что утром, в четыре, двадцать девятого, мы выезжаем на Азовское море: два моих племянника (один с женой), их отец, а мой зять Алексей - и я. (И Элвис - не Пресли, а просто. А если точнее, то Элвис алабай.)
И поэтому заблаговременно распечатала текст мусолимой мной несколько месяцев книги, чтобы прочитать бумажную вёрстку на море, закупила кошачий корм и корм для Кати в промышленных масштабах, сделала ещё какие-то хозяйственные дела и стала собираться...
В девять часов вечера раздался звонок, и Алексей спросил спокойным голосом:
- А ты в курсе, что мы выезжаем не в четыре, а в одиннадцать вечера?
И на мой крик: о боже! - столь же спокойно утешил:
- Ну ты не волнуйся, у тебя же ещё есть целых два часа...
Да, я успела собрать небольшую сумку и даже помыла посуду и растыкала её по шкафам.
Но полы помыть не успела, а главное - родимый цейтнот успел пощекотать нервы...
...Около Запорожья выяснилось, что мы едем не через Приазовье в сторону Примпосада или Строгановки, а в сторону ненавистной мне Кирилловки, в которой я была лишь однажды и закаялась на всю жизнь...
... - Дарёному коню в зубы не смотрят, - обречённо подумала я, решив, что в случае чего я просто сбегу в Приазовье и Нововасильевку, тем более что в последние годы не море, а они являются главной целью моих поездок, - но на всякий случай начала стращать народ дискотеками, колёсами обозрений и толпами офень, буквально наступающих тебе на голову на пляже и орущих в самую душу свою извечную пахлаву медовую вкупе с трубочками с кремом, пивом и креветками и прочим нехитрым ассортиментом народного разврата...
Причём Серёжа даже не собирался сразу заезжать в Приазовье, чтобы завезти дяде Толе крупногабаритные подарки в виде чугунного навершия плиты с кружка́ми, семи колосников для печи и других хозяйственных радостей, но дяде Толе удалось уговорить его, и мы заехали, всё вручили и выгрузили, позавтракали и поехали обратно в сторону Мелитополя:
Приехали в Кирилловку, и я уже с тоской взирала на чёртово колесо обозрения, вознёсшееся над селом гораздо выше Александрийского столпа, на народные толпы и толпы домов, пансионатов, на новопостроенный дельфинарий, на...
...на окраину Кирилловки под названием Степок, тоже с кучей баз, на въезд через КПП во что-то странное, приведшее нас ещё через четыре километра на... как я уже сказала, необитаемый остров!
Где мы и стали бивуаком: две машины, одна, но шестиместная, «псевдонемецкая» палатка (о коей речь впереди), один газовый электрогенератор, один малогабаритный холодильничек, один газовый баллон с горелкой, а влево и вправо на несколько километров ничего и никого!
Только бескрайняя степь, посредине белая песчаная дорога, впереди море, сзади лиман, впереди рассветы, сзади закаты - и во все стороны бурный (я бы даже сказала буйный) ветер, сразу выдувший из головы, тела и души все ненужные мысли и переживания:
Альбом: Царские владения
Альбом: Царские владения
Альбом: Царские владения
Альбом: Царские владения
Альбом: Царские владения
(В целях экономии вашего трафика и внимания даю ссылки на альбомы в Пикасе, где можно посмотреть больше фоток.)
Альбом: Закаты и восходы
Альбом: Закаты и восходы
Альбом: Закаты и восходы
Альбом: Закаты и восходы
Альбом: Закаты и восходы
Альбом: Закаты и восходы
Ветер дул почти все дни моего пребывания на море (только Серёже с Викой в два последних дня досталось ничем не замутнённое райское счастье) - и дул до нас много дней, и в целом длился четырнадцать суток со скоростью 12 метров в секунду (лишь однажды - после моего «волхвования», о коем рассказ тоже впереди - упавшей до шести).
И если бы не он - можно было бы подумать, что все мы вместе со всем скарбом и Элвисом (не Пресли) дружно вознеслись в небо.
Благословенный ветер и шторм как бы показывали нам: спокойно, ребята, вы ещё живы и это вам не снится...
Потому что разве бывает рай на необитаемом острове с газоэлектрогенератором, а следовательно, с электричеством, с мини- газовой плитой (и кофе по утрам с корицей!... брр, вот это я не люблю, я варила себе отдельно чистый), с освещением (о эти ужины при полной иллюминации, под мерцание близких звёзд и дикие вопли орущих в самые уши цикад!) и прочими радостями жизни в виде благополучно спасаемых в холодильнике еды и напитков? среди которых холодное молочко под жареную горячую картошечку, мастерски приготовленную Алексеем?
Вот только биотуалета с нами не было, и мы ходили минировать окрестности с сапёрной лопаткой (этот метод подсказала я, инженер и чтец Библии с большим стажем, поскольку народ задумался и стал горестно вопрошать небеса: как мы будем вскоре ходить по полям, наступая на собственные мины? - а так, как Моисей научил это делать свой народ, сказала я, - он ведь, как известно, научил их закапывать экскременты и тем избавил от смрада и болезней. - Ой, а у нас и сапёрная лопатка есть! - обрадовался народ Моисеев).
И вот глядишь, бывало: идёт некий счастливец или счастливица, радостно помахивая сапёрной лопаткой, - тут-то ты их и спрашиваешь: ну, как прошло минирование? успешно?
Как видите, минировали мы не только сушу:
Уже мы и вернулись домой, Серёжа уже приехал меня проведать, вот он и спрашивает:
- Ну как? вы уже научились ходить в туалет без сапёрной лопатки?
- Ноу проблэм, - отвечаю. - Во-первых, у меня дома есть сапёрная лопатка (которая исполняет у меня обязанности садовой), а во-вторых, я уже и на море научилась обходиться без этой сопроводительной улики: все же видят по лопате, чем ты занимался...
Я научилась рыть ямки шлёпанцами: сняв с ноги, руками, или прямо ногой. И достигла больших успехов, между прочим!
Подначка эта родилась из реального случая: постояв на заправке на обратном пути с моря и дождавшись выезда за пределы жилого массива какого-то города, я стала проситься у Серёжи сделать остановку где-нибудь на обочине для пописать.
- А почему ты на заправке не сходила? - изумился Серёжа.
- Ой, да я и не сообразила, что бывают иные туалеты, кроме как на природе... я же при Вике начала мечтать об этом, пока ты заправлялся, и она тоже мне не подсказала...
Вторым «сигнификатором» «прижизненности» нашего земного существования стала бэушная палатка, заявленная на сайте, откуда её прислали, как немецкая, но, по всей видимости, изготовленная где-то в Польше, судя по кривым швам и некрепким гибким соединениям, не выдержавшим ветра и обрушившимся на спящих нас в первую же ночь.
Нас, комфортабельно расположившихся на персональных надувных матрасах и на полном комплекте постелей, заботливо приготовленных Викой, последовательно привалило палаточной тканью дважды: в первый раз я лишь переползла из головы в ноги, поджав под себя последние, но во второй нас накрыло столь плотно, что выползать пришлось всем, и вылезший первым Серёжа рассказывал, что картинка предстала его глазам преочаровательная:
- Вы все лежали плотно облепленные по контуру тела, - как селёдки в вакуумной упаковке: кто на боку, подложив ручку под щёку, кто прямо на спине, кто на животе...
Вот она наутро после краха, ненадёжная «немецкая палатка»:
Главный инженер я сказала нашим мужичкам, собравшимся ехать в Кирилловку за тремя новыми одно- и двухместными палатками: эта обошлась Серёже в тыщу двести гривен, да ещё и новых три как минимум по тыще, да сто гривен в сутки с каждой машины (Вика выторговала на «КПП» по сотне за обе машины... вот какая хорошая работа, сказала я, узрев старые кресла и диваны под маскировочной сеткой-крышей, - я хочу себе такую работу!.. - ...Дёрнул за верёвочку - собрал денежку, впустив машину, - подхватил Женя, - я тоже хочу себе такую работу!), - не жирно ли для отдыха? - поезжайте в строительный магазин, купите там брусья, построим остов, на него натянем палатку!..
Презрительно махнув рукой (ну что слушать всякий вздор, исходящий из уст женщины), мужчины сели в машину, уехали... и возвратились с брусьями.
К вечеру новая и прекрасная палатка (целый дом, в котором можно было стоять в полный рост) была готова, и выдержала и дождь, и ветер, и солнце...
Но за своё предложение мне пришлось отвечать не только своим веским инженерным словом: отвязав палатку от родных колышков, они меня усадили в качестве палаточного фиксатора, чтобы не унесло драгоценную парусину ветром:
На второй день шторма (мужики, взявшись за руки, купались цепочкой, Вика дополнительно надевала оранжевый спасательный надувной жилет, а я решила проблему просто: ходила по самому краешку моря и наслаждалась пенными ваннами... и скажу я вам: удовольствие от хождения по пене морской вполне сравнимо с удовольствием от хождения по пыли, только пена ещё невесомее и ещё «мандельштамистее»: ходишь по «головам царей», и их скользкие шелковистые кудри и бороды искристо пузырятся на солнце, уносятся ветром в самую даль протоистории...)... на второй день шторма мне надоело бояться стихии, и я решила сразиться с ней, публично заявив о своём намерении поколдовать вечером на луну, чтобы утишить ветер.
Честно сходила поколдовала, да и забыла... как вдруг утром следующего дня Алексей подошёл ко мне и сказал сокрушённо:
- Вечером придётся разводить костёр.
- Что, сломалась наша газовая плита? - ужаснулась я (а как же наш утренний кофе с кори... тьфу ты! без корицы!).
- Да нет, ведьму будем сжигать: ветер-то не стихает!
...А вечером подошёл и сказал: костёр отменяется!
- Почему? - привычно ужаснулась я.
- А посмотри на море!
Я взглянула на море, оторвавшись от страниц вычитываемой книги, и увидела, что ветер утих!
...Быстро приседая или, наоборот, подпрыгивая, чтобы перехитрить слишком высокую волну (в Интернете сказали... как в каком Интернете? райском, через мобилку, - что ветер утих до шести метров в секунду с двенадцати), я малость поокуналась у берега: не поколдуешь - не искупаешься.
...Элвис алабаевич тоже купался, правда, не совсем добровольно (см. фотосессию в альбоме по ссылке под фоткой; это я сняла Серёжиным и Викиным фотиком; с первой фотки, где Элвиса ведут за ошейник, через средние, где его ведут за передние лапы, и до последней, на которой он спасается бегством):
Альбом: Купание Элвиса
Таким образом, можно видеть, что Элвис был дан нам не только в ощущениях (о которых - моих и Элвиса - я расскажу чуть ниже), но и для антуража (рассматривая фотки уже по возвращении в Сумы, Вика сказала: теперь я поняла, для чего нам был нужен Элвис: в качестве антуража!).
Но и не только для антуража: на пути на море беднягу Элвиса, раньше никуда не вывозимого на дальние расстояния (а сколько раз я вознесла хвалу небесам и себе, что мне хватило ума оставить Катю дома!), укачало, он потерял ориентацию (пространственную и нравственную) и, только что накануне выведенный на травку и пописавший, пописал опять... в багажнике.
Была аварийно остановлена наша кавалькада, Серёжа и Вика начали вытирать «резвый ручей», а Алексей сказал мне заговорщицки тихо:
- А ведь это ты виновата...
...А мы ехали-ехали, потом останавливались, Элвиса выводили на травку, а заодно на травку выводились все мы.
И вот через какое-то время я начинала мечтательно спрашивать у Алексея и Жени, в чьей машине я ехала туда (обратно мы ехали в Сумы с Серёжей, а Женя с Алексеем поехали на Ростов), не хочет ли Элвис пописать.
И правда: наша головная белая машина тут же останавливалась, из неё выводили белого Элвиса, и всем было счастье.
Вскоре я стала мечтать о кофе (у Серёжи был в термосе) и спросила:
- А Элвис не хочет... кофе?
...Остановилась машина, из неё выскочили Серёжа и Вика с тряпками и стали вытирать за Элвисом лужу...
Но кофе мне достался (и готовили его не на костре: хорошо, что мысль об очистительном огне хоть за это моё колдовство не пришла Алексею в голову...).
Об Элвисе, данном мне в ощущениях, теперь.
На второй день нашего пребывания на море добряк Элвис сбрендил и вдруг определил меня как главную посягательницу на общественную еду.
И стал бросаться на меня, толкая лапами и сомкнутыми зубами, и наоставлял синяков. И я стороной обходила столик с едой, если около не было Серёжи (вот вам рецепт похудения, дамы! а не то, что вы там выискиваете повсюду), тогда как главным расхитителем пищи был Женя, молодой растущий организм двадцати одного года (на третьем десятке, по его собственной самоаттестации без тени юмора), который по ночам не спал, бродил (по всей видимости, влюблённый, плавали, знаем) по берегу и поглощал пищу, - о чём я и сказала Элвису.
Но кто там слушает этих вздорных женщин? Элвис Пресли, что ли?
Тем не менее это не помешало мне впоследствии использовать Элвиса «в качестве антуража» (смотрите по ссылке весь альбом), тем более что этот «антураж» сам ко мне постоянно припирался.
- Элвис! - говорила ему я. - Ты типовой мужчина, данный мне в ощущениях! Какие же вы всё-таки сволочи!
Элвис молчал и преданно смотрел мне в глаза, принимая ласки:
Альбом: Элвис для антуража
Альбом: Элвис для антуража
А зато этот негодяй плохо загорает!
Альбом: Элвис для антуража
Вон у Алексея ровный и гладкий загар, а Элвис так и остался белым с кремовыми пятнами!
В одно из утр я побыла Алисой в гибриде с Чеширским котом:
А какие были «антуражные» фактуры, какова степная флора!
Вот такие иммортели-бессмертники, вот такие колючечки, вот такая капустка... и вот такая нежность!
Я осторожно выкопала два кустика - вынула прямо из песка белые разветвлённые корни, в чём душа только! морская такая душа... Чем они живут на сухом песке, эти суккуленты? попробую их тут приживить, авось на кладбище у мамы с папой будут расти (вряд ли, конечно).
Альбом: Флора и фауна
Альбом: Фактуры
Лежишь на подстилочке и перед глазами видишь вот эту многолетнюю мою мечту (я уже однажды даже привозила пакет с собой килограммов на пятнадцать, посы́пала им дорожки; а на моей морской родине этим роскошеством посыпаны дворы, становящиеся от этого чистыми в любую погоду и нарядными).
Перебирать глазами каждую песчинку, переползая расслабленным взором от фрагмента пёстро-белой ракушечки к целой крохотной витой коричневой - и снова к белёсой окрошке ракушек - какой релакс!
Альбом: Фактуры
А фактуры морской воды, остановленной фотиком?
Альбом: Фактуры
Альбом: Фактуры
Альбом: Фактуры
И мореплаватель,
В необузданной жажде пространства,
Влача через влажные рытвины хрупкий прибор геометра,
Сличит с притяженьем земного лона
Шероховатую поверхность морей...
Море моё милое, Азовское! (Однажды ночью реально подошедшее «к изголовью» «с тяжким грохотом»... и реально было страшно, потому что это действительно как любовь, от которой нет спасения: ровный гул ветра, как ракетные сопла, и ощущение вставшего на цыпочки и заглядывающего в слюдяные окна хрупкой палатки чёрного-пречёрного моря, готового сомкнуться у твоего горла, причём оно отнюдь не «витийствовало», оно молчало чёрным молчанием, оно едва дышало, но это было то самое «жерло вечности», жрущее народы, царства и царей с их пузырьками жизни-пены...)
О, как я хочу сличать с притяженьем земного лона эту твою - такую шёлковую! - шероховатость!..
Я хочу изучать твою книгу звонких глин:
Альбом: Над книгой звонких глин
Лазурь да глина, глина да лазурь,
Чего ж тебе ещё? Скорей глаза сощурь,
Как близорукий шах над перстнем бирюзовым,
Над книгой звонких глин, над книжною землёй,
Над гнойной книгою, над глиной дорогой,
Которой мучимся, как музыкой и словом.
Я хочу мучиться музыкой и словом, тем более что мне был сделан подарок щедрой рукой (щедрой волной?): вышел (был вынут) из пены морской сначала фестский диск:
Альбом: Фестский диск
А потом мне выдали много-много тёмных черновиков и светлых чистовиков для новых фестских дисков (а к некоторым дискам прилагались и портреты авторов; там же, по ссылке на альбом):
Альбом: Фестский диск
Альбом: Фестский диск
...На прощание мы сделали семейные портреты (Алексей и Женя уезжали третьего, я доехала с ними до Приазовья, они поехали дальше по трассе на Ростов, предварительно заехав к тёте Нине, а я осталась для совершения «лучевых» поездок и походов на кладбище и по родне в Приазовье и Нововасильевке, а пятого меня забрали из Приазовья Серёжа с Викой):
Альбом: Семейные портреты
(Продолжение по ссылке на альбом.)
Все дни я смотрела на рослых своих племянников и вспоминала маленького Серёжу в косыночке и четырнадцатилетнего Женю вровень со мной (и эпопею с занозой летом 2004 или 2005 года):
Альбом: Косыночки
Альбом: Косыночки
Альбом: Лето 2004 или 2005 года
Альбом: Семейные портреты
Альбом: Эпопея с занозой
...А потом случилось главное чудо преображения, точнее пре-... а ещё точнее воз-вращения: однажды я села в автомобиль и поехала обратно в пену морскую - в крепь, в первоматрицу, в жизнь:
Click to viewИ вышла оттуда - такой:
И приняла решение, как жить и - главное - где...
Но пока что путь мой лежит - по пыли и пене - в домрайсад.
Сначала в Приазовье, в зеркала бабушкиного дома, потом - в Нововасильевку, но оба раза - из шороха шёлка морской поверхности к притяженью земного лона...
Часть вторая. И дольней ло́зы прозябанье
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства - значит, текст уворован ботами-плагиаторами.