Как это делается
У Карела Чапека есть своего рода цикл произведений под общим названием «Как это делается» («Jak se co dělá»): «Как делается газета» (точнее, новости, потому что «Jak se dělají noviny»), «Как делается фильм» («Jak vzniká divadelní hra») и «Как ставится пьеса» («Jak se dělá film»).
У меня есть маленькая добавочка про озвучку.
Было дело опять же в институтские времена, когда мы решили поставить на «альмаматерной» сцене гениальнейшую шварцевскую пьесу - «Голого короля».
Мы с девчонками по причине избыточного для актёрского дела интеллектуализма (а я ещё и из-за полной неспособности говорить и двигаться на сцене) играли всего лишь придворных дам (но писали сценарий - точнее, сокращали пьесу, адаптируя диалоги под нетерпеливого зрителя и непрофессиональных актёров из числа студентов и преподавателей).
Но зато как играли! Мы там постоянно падали в обморок, чему долго учились, тренируясь в институтских коридорах и до смерти пугая задержавшихся преподавателей и лаборантов, которые, выходя из кабинетов и ни о чём не подозревая, вдруг натыкались на хладный труп какой-нибудь из «придворных дам», лежавшей навзничь с раскинутыми руками.
А просто есть такой секрет (я до сих пор его помню): падать нужно, подгибая ноги и делая спину «колесом», тогда и падать невысоко, и падаешь «по дуге», ничем ни обо что не ударяясь, а эффект потрясающий, потому что откатная сила движения (как у кресла-качалки) поднимает ноги в воздух, а потом они столь же эффектно стукаются об пол.
Народ был потрясён нашим «синхроном»: вот только что дамы в панталонах и киверах (потому что они были военизированные) стояли строго в ряд на сцене (а король-отец грозил сначала сжечь их на костре, потом отрубить им головы, а потом повесить на большой дороге, дамы же - строго по авторской, то есть шварцевской ремарке - всего лишь плакали) - и вдруг их как корова языком слизала: они разом упали в обморок после того, как король пригрозил лишить их жалованья...
Но дамы дамами, короли королями, принцессы и свинопасы принцессами и свинопасами - а ведь нужен и мальчик?
Мальчиком быть назначили моего Серёжу, тогда примерно шестилетнего - беленького, нежненького, с тоненьким голоском... которого не было слышно уже в третьем ряду.
И тогда главный режиссёр (в роли которого выступала, конечно же, Галина Васильевна, своими же руками выписавшая и огроменный задник метров в пять в высоту и метров десять в ширину: имитацию коврика с лебедями на фоне замка; мы только «растирали краски»...) придумал выход: кричать вместо мальчика было велено мне.
И я кричала вместо Серёжи (сидевшего на плече у кого-то из парней из массовки) своим (и поныне детским) голоском, но всё же слышным до самых последних рядов.
Долго мы переживали свой успех, собравшись у Михеськи (Иры Михеенко) дома и вспоминая отдельные моменты спектакля: например, о том, как принцесса Елена Кривопишина от страха побежала в туалет перед самым началом спектакля, а тут уже пошла музыка, и мы все должны были мчаться от дверей зрительного зала по проходу и взбираться на сцену, подпихивая принцессу под зад, и всё рассчитано по минутам и «засинхронизировано» с музыкально-шумовым рядом, а принцесса запуталась в юбках; я ринулась за ней в туалет и стала кричать:
- Выходи скорей, уже музыка пошла!
А она из кабинки слабым голосом:
- Да подожди, штаны надену...
А я ей:
- Некогда, выходи так!
И потом, уже в ходе спектакля, зайдя за кулисы слева, она должна была пробежать за сценой и неожиданно появиться справа... конечно же, она зацепилась пышными юбками за какие-то остовы прежних декораций, пришлось королям и придворным тянуть время, растягивая реплики, а мне опять бежать на вызволение.
Однако всякой славе приходит конец, особенно же эфемерна театральная.
Мы забыли о спектакле, занявшись другими делами, но Серёжа, как выяснилось, помнил...
И однажды прибежал ко мне вконец расстроенный:
- Тёть, ну скажи же бабушке, ну ведь правда же, что ты меня озвучивала???
Честно говоря, я не сразу «въехала» и переспросила: а когда?
- Ну помнишь, я сидел на плече у дяди, а ты вместо меня кричала: «А король-то - голый!»?
- А, да, помню!
- Ну вот скажи бабушке, а то она мне не верит и надо мной смеётся!
Сказала, конечно, - и как же он торжествовал...
Вот великий актёр, которого я озвучивала:
А это его младший брат, мой второй племянник Женечка (у них разница столько же, сколько у нас с Серёжей, - 16 лет):
...После почти десяти лет работы в нашем музыкальном театре завлитом я не могу избавиться от двойного видения любого театрального представления: я вижу всё одновременно со стороны зрительской части и со стороны кулис.
Уж наши-то актёры эти бычьи головы - будь они хоть трижды древнеегипетские или галантно-индийские - на головы не надели бы!
Точно вам говорю!
А эти не только покорно напялили, но и, по-моему, пребывают в полном упоении, наслаждаясь и собственными танцами, и всем происходящим на сцене...
Это я о
Музыкальном киоске,
в котором у нас сегодня «Галантная Индия» Рамо.
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства - значит, текст уворован ботами или плагиаторами (что, в принципе, одно и то же).
У меня есть маленькая добавочка про озвучку.
Было дело опять же в институтские времена, когда мы решили поставить на «альмаматерной» сцене гениальнейшую шварцевскую пьесу - «Голого короля».
Мы с девчонками по причине избыточного для актёрского дела интеллектуализма (а я ещё и из-за полной неспособности говорить и двигаться на сцене) играли всего лишь придворных дам (но писали сценарий - точнее, сокращали пьесу, адаптируя диалоги под нетерпеливого зрителя и непрофессиональных актёров из числа студентов и преподавателей).
Но зато как играли! Мы там постоянно падали в обморок, чему долго учились, тренируясь в институтских коридорах и до смерти пугая задержавшихся преподавателей и лаборантов, которые, выходя из кабинетов и ни о чём не подозревая, вдруг натыкались на хладный труп какой-нибудь из «придворных дам», лежавшей навзничь с раскинутыми руками.
А просто есть такой секрет (я до сих пор его помню): падать нужно, подгибая ноги и делая спину «колесом», тогда и падать невысоко, и падаешь «по дуге», ничем ни обо что не ударяясь, а эффект потрясающий, потому что откатная сила движения (как у кресла-качалки) поднимает ноги в воздух, а потом они столь же эффектно стукаются об пол.
Народ был потрясён нашим «синхроном»: вот только что дамы в панталонах и киверах (потому что они были военизированные) стояли строго в ряд на сцене (а король-отец грозил сначала сжечь их на костре, потом отрубить им головы, а потом повесить на большой дороге, дамы же - строго по авторской, то есть шварцевской ремарке - всего лишь плакали) - и вдруг их как корова языком слизала: они разом упали в обморок после того, как король пригрозил лишить их жалованья...
Но дамы дамами, короли королями, принцессы и свинопасы принцессами и свинопасами - а ведь нужен и мальчик?
Мальчиком быть назначили моего Серёжу, тогда примерно шестилетнего - беленького, нежненького, с тоненьким голоском... которого не было слышно уже в третьем ряду.
И тогда главный режиссёр (в роли которого выступала, конечно же, Галина Васильевна, своими же руками выписавшая и огроменный задник метров в пять в высоту и метров десять в ширину: имитацию коврика с лебедями на фоне замка; мы только «растирали краски»...) придумал выход: кричать вместо мальчика было велено мне.
И я кричала вместо Серёжи (сидевшего на плече у кого-то из парней из массовки) своим (и поныне детским) голоском, но всё же слышным до самых последних рядов.
Долго мы переживали свой успех, собравшись у Михеськи (Иры Михеенко) дома и вспоминая отдельные моменты спектакля: например, о том, как принцесса Елена Кривопишина от страха побежала в туалет перед самым началом спектакля, а тут уже пошла музыка, и мы все должны были мчаться от дверей зрительного зала по проходу и взбираться на сцену, подпихивая принцессу под зад, и всё рассчитано по минутам и «засинхронизировано» с музыкально-шумовым рядом, а принцесса запуталась в юбках; я ринулась за ней в туалет и стала кричать:
- Выходи скорей, уже музыка пошла!
А она из кабинки слабым голосом:
- Да подожди, штаны надену...
А я ей:
- Некогда, выходи так!
И потом, уже в ходе спектакля, зайдя за кулисы слева, она должна была пробежать за сценой и неожиданно появиться справа... конечно же, она зацепилась пышными юбками за какие-то остовы прежних декораций, пришлось королям и придворным тянуть время, растягивая реплики, а мне опять бежать на вызволение.
Однако всякой славе приходит конец, особенно же эфемерна театральная.
Мы забыли о спектакле, занявшись другими делами, но Серёжа, как выяснилось, помнил...
И однажды прибежал ко мне вконец расстроенный:
- Тёть, ну скажи же бабушке, ну ведь правда же, что ты меня озвучивала???
Честно говоря, я не сразу «въехала» и переспросила: а когда?
- Ну помнишь, я сидел на плече у дяди, а ты вместо меня кричала: «А король-то - голый!»?
- А, да, помню!
- Ну вот скажи бабушке, а то она мне не верит и надо мной смеётся!
Сказала, конечно, - и как же он торжествовал...
Вот великий актёр, которого я озвучивала:
А это его младший брат, мой второй племянник Женечка (у них разница столько же, сколько у нас с Серёжей, - 16 лет):
...После почти десяти лет работы в нашем музыкальном театре завлитом я не могу избавиться от двойного видения любого театрального представления: я вижу всё одновременно со стороны зрительской части и со стороны кулис.
Уж наши-то актёры эти бычьи головы - будь они хоть трижды древнеегипетские или галантно-индийские - на головы не надели бы!
Точно вам говорю!
А эти не только покорно напялили, но и, по-моему, пребывают в полном упоении, наслаждаясь и собственными танцами, и всем происходящим на сцене...
Это я о
Музыкальном киоске,
в котором у нас сегодня «Галантная Индия» Рамо.
Click to view© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства - значит, текст уворован ботами или плагиаторами (что, в принципе, одно и то же).