Отчёт-сказка от Робин Гуда.
В старом доме в центре деревни царил предпраздничный беспорядок. Ещё пара дней, и вся деревня соберётся на девяностую годовщину Начала Пути - или, как его называют в Сказочном Королевстве - Дня Возвращения. А пока же взрослые вовсю украшают дома и готовят угощения. Детвора же сгрудилась вокруг кресла-качалки, в котором сидел высокий сухопарый старик с трубкой в руках. Самому младшему недавно исполнилось три года - приличный возраст для волчонка. А цокавшей по полу каблуками старшей было уже целых десять.
- Деда, ну расскажи сказку!
Возглас этот явно звучал здесь далеко не первый раз. И в какой-то момент старик сдался.
- И о чём же вам рассказать?
- Про Гудвина!
- Об Изенгриме!
- Коне!
Цокот каблуков на секунду прекращается и раздаётся звонкий подзатыльник.
- В смысле, ДиДжее!
- О Кеннеди!
- О Ракше!
- И Робине!
Из ора голосов вскоре выделилось два слова.
- Ну хорошо, хорошо. Слушайте.
Детвора заворожено замолчала, внимая голосу старика - голосу, каковым издавна славились Сказочники.
- Эта история началась давным-давно, в Сказочном Королевстве. Власть там захватил хитрый и коварный волк Изенгрим - но тогда его все знали как Шерифа Ноттингемского…
Робин Гуд, задыхаясь, бежал по осеннему лесу. Вся его банда осталась в лагере - он единственный сейчас мог поспевать за Урсой - и то лишь до тех пор, пока бегут они по ЕГО лесу. Робин знал, что сейчас будет. Знал, но ничего не мог изменить. Как и десятки раз до этого он вылетал на поляну, на которой стояли двое. Медведица - и человек в чёрном плаще с капюшоном. Где-то совсем рядом скрипнула, натягиваясь, тетива.
- Изенгрим!
Человек в чёрном поднял руки, чтобы откинуть назад капюшон.
Робин резко вскочил на кровати. Неподалёку раздался звук открываемого замка. А потом мимо решётки камеры провели Галаванта.
- Уже выпускают?
- Ага. Сам удивился.
Галавант, как всегда, весел и жизнерадостен. Немудрено, с таким-то количеством цветов. И ему-то поди ничего такого не снилось. Чёртов сон. И каждый раз обрывается на одном и том же месте. Что это - просто ночной кошмар или знак? Стрелок прекрасно помнил тот день. Помнил он и лицо Изенгрима. Но почему же сон вечно обрывается?
- Не надумал ещё говорить?
Тюремщица. Странная она какая-то. Обычно люди на такой работе либо молчуны, либо пьяницы. Говорливых не любят, их подкупить проще. Эта же так и сыпет вопросами и предложениями. Но Робин отказывается. Никогда он не был доносчиком, и становиться им не будет.
Через несколько дней выпускают и его. Дорого до ресторана заняла всего полчаса. За последние пару недель он уже неплохо освоился в городе. Объявление? Удачно получилось. Просиди ещё пару дней - и пропустил бы всё самое интересное. Сегодня день памяти Джека, и надо бы заглянуть к Белоснежке и её гномам, напомнить им об этом.
В ресторан Робин попал через задний вход. Из соседнего зала доносился привычный шум - у Людоеда вновь какое-то мероприятие, посетителей больше, чем обычно. А значит, наверняка будут и переговоры - близятся выборы и Людоед предполагает, что его поддержкой будут пытаться заручиться многие.
Робин сжал руками голову. Людоед, Джек, Белоснежка, выборы… Господи, что он здесь делает? Перед глазами всплыли его первые дни в этом проклятом городе. Как он прятался в подворотнях и на крышах, изучая, куда попал. Как познакомился с местными бродягами. Он не верил тому, что слышал. Во всём мире не могло и не должно было быть такого города - разве что в Аду. Потом поверил. Поверил, когда спасая горожанина от грабителя, увидел испуганные глаза спасённого - и услышал «Только не убивайте, я всё отдам!». Вдруг, разом, куда-то исчезла вся доброта. Забыты слова «помощь», «бескорыстие», «дружба». И даже уже совершённое вдруг обесценилось. Последним ударом для Робина стал Шериф. Пленённый незадолго до Исхода, он одним из первых бежал в новый мир. И уже успел стать здесь шефом полиции. Всё было бесполезно. Чтобы он ни делал - всё рассыпалось прахом. И прахом же постепенно рассыпались цвета с его одежды.
- Робин, уже вернулся?
Дракон. Верный помощник Людоеда, его правая рука.
- Да.
- Собирайся, мы как раз к Белоснежке в гости.
День памяти чуть было не обернулся ночью крови. Гномов - этих отмороженных коротышек - не останавливало ничего, даже вид заточенной стали и револьверов. Жаль, боссы нашли общий язык. Уж лучше бы они все здесь друг друга поубивали. Глядишь, город вздохнул бы спокойнее.
А в «Вертеле» продолжалось веселье. Танцевала, не смущаясь похотливым взоров, Красная Шапочка, Лебеди разносили еду… К вернувшемуся Людоеду тут же чуть ли не выстроилась очередь для беседы. Всё как всегда. Робин же решил прогуляться. Всё-таки, только-только вышел из тюрьмы. На ступенях бара он увидел поразительно знакомое белое платье. Надо же, и тут Белая. Интересно, уже кому-нибудь помогла в этом городе?
- Робин! Я так рада тебя видеть!
- Да-да, я тоже рад…
Голос, правда, говорит обратное. В уме Глинде не откажешь - тут же смекает, в чём дело. Долгий разговор чуть-чуть, самую малость, но приоткрывает дверь к прежнему Робину. До Белой во всём городе это удалось лишь… как там его… парню из Комиссии по Адаптации. Бывшему дворецкому из Сказок. Робин слушает и видит, как медленно наливается цветом повязка на его руке. Хорошо, он поможет. Чем сможет. Он всё ещё сомневается - но у него уже есть цель. А если есть цель - главное собрать волю в кулак. А уж это Робин умел, как никто другой.
- Так Робин сумел побороть тигра в своём сердце и вернуться на путь защитника угнетённых. И пусть он пока не имел сил выступить открыто - он начал готовиться к этому дню и искать тех, кто встанет с ним плечом к плечу.
- А что было дальше, деда?
Старик усмехнулся и сделал глоток мёда из стоявшей на столике чаши.
- Дальше… В городе близились выборы и люди всё больше напоминали стаю голодных шакалов. Они искали союзников - чтобы тут же предать, лгали, убивали. Робин же изо всех сил пытался этому помешать. Он притворялся своим, чтобы при первой же возможности передать информацию тем, кого он считал заслуживающими доверия. Белая, Алладин, Гудвин. Даже других бандитов предупреждал он о том, что их хотят убить - ибо не желал никому смерти. Ну, разве что, кроме Шерифа. Ибо стало ему в то время ведомо, что Шериф и Изенгрим - один человек. И возненавидел он его всем сердцем.
Странная выдалась неделя. Вражда с Белоснежкой, мир с Белоснежкой (интересно, почему она его не сдала?), организовать подставной митинг для Алладина (и придумать, втайне от Людоеда, как сделать митинг нормальный), отменить организацию митинга, да ещё случайно поучаствовать в съёмках на киностудии. В промежутке между всем этим заскочить в КоАд, поговорить с Герхардом. Он пообещал подсказать людей, как и он сам готовых помочь изменить город к лучшему. Ещё раз заскочить на киностудию… А нет, это подождёт.
- Что случилось?
Робин присел на пол рядом с плачущей у двери полицейского участка девушкой со значком на груди.
- Ракша!!!
- Да, Пухнасточка, это была Ракша. Но больше не перебивай, хорошо? Итак, присел он - и услышал в ответ лишь рык - словно не человек перед ним, а волк. Но не таков был Робин, чтобы отступать столь быстро. И в конце концов девушка разговорилась. И поведала о том, как её по воле заклятья предал собственный сын. Самого себя видел в ней Робин - себя в минуту крайнего отчаяния. И, как и Белая, пытался он помочь словами. Но всем известно, что превыше слов ценила в те годы Ракша собственную силу - и, желая вернуть себе её, отчаянно бросалась в бой. И дважды после боя нёс её Робин. Нёс, говорил - и слушал. И пытался понять. Ведь как ни близок он был к лесу - а истинным лесным жителем всё же не был. Близки ему были законы Джунглей - но не впитал он их с молоком матери. А потому Робин слушал.
А чуть позже услышал он, что уволен Изенгрим из полиции. Знал он, что хоть и не все полицейские честны, но столь продажных, как Шериф, там больше нет. А потом пришло известие о смерти Людоеда. И Робин понял, что у него - впервые за долгое время - развязаны руки. Он решил стать полицейским.
Пустырь на окраине города в тот день был ужасно многолюден. Робин и сам не знал, что его туда занесло. Но интуиция его не подвела - вряд ли Якоб, Ракша, Маугли, Изенгрим и Урса собрались там для чаепития. Три пистолета, нож и когти. Два ножа. В такой ситуации Робин не собирался оставаться в стороне. В разговор не встревает - лишь слушает. Да, а Шериф натворил дел. Пытаться убить ДиДжея… Тот вёл дело против его жены? У Изенгрима есть жена? А дальше становилось всё интереснее и интереснее. Мы ходили кругами вокруг друг друга, а история шла за историей. Про Изенгрима, ДиДжея, Урсу… Белеют костяшки пальцев, сжимающих пистолеты, дрожат ножи в руках. Кто ударит первым? Никто. Якоб нашёл идеальное решение. Заклинанием внушил Шерифу, что будет абсолютно честно и справедливо вернуть Урсе её шкуру. Оружие убрано - на время. Короткая прогулка до банка - и вот шкура в руках истинной владелицы. Потом мимо пробегает ДиДжей. Новый Шеф Полиции. Он не имеет ничего против Изенгрима - странно, но ладно. Значит это дело мы закончим без него. В этот раз всё произошло быстро. Грохот выстрелов, удары ножей - Шериф падает.
- Посмотри мне в глаза.
Нет! Мгновение - и Робин около Ракши. Зачем, зачем, зачем?? Ты ведь не такая, как он. Вспомни всё то, что ты говорила о законах Джунглей. Докажи, что несмотря на всю его ложь и обман ты сохранила себя. Слова льются… нет, не рекой. Жалким ручейком, Робин словно по куску выискивает их в собственной голове. Пистолет в руках волчицы дрожит. Робин даже не уверен, слышит ли она его. Но потом Ракша встаёт. Встаёт и как-то вся, разом… тускнеет. И на грани сознания слышится тонкий хрустальный звон.
- Это разбилось её Долго и Счастливо, да?
- Да, дитя.
В гостиной воцарилась тишина. Нескоро робкий голос неуверенно спросил.
- Но ведь ей его вернули, правда?
- Вернули. Не сразу это удалось её верным друзьям, не сразу.
Рука метнулась вперёд, отталкивая пистолет. Выстрел прозвучал - но мимо. И вновь жалкий ручей слов. Робин уже не знал, что говорить. Как объяснить той, кому неважна её собственная жизнь - что она всё ещё нужна им? Нужна Маугли, для которого она как мать, нужна людям этого города, нужна ему, Робину…
- Отпусти, или тебе придётся драться со мной.
Слова Ракши режут сильнее ножа. Ножа, который Робин выкидывает в кусты, оставаясь безоружным перед разозлившейся волчицей.
- Я не буду драться с тобой. Ни сейчас, ни когда-либо ещё.
Выстрелит или нет? Дуло пистолета дрожит у груди. Может, будет даже лучше, если выстрелит. Но нет. Рука опускается, пистолет выскальзывает из пальцев.
- С вами даже умереть невозможно.
Голос сочится злостью и отчаянием. Ракша поворачивается и срывается на бег. Робин знает - она больше не будет пытаться застрелиться. Но что теперь делать? Ему случалось обращать на добрый путь злодеев и заблудившихся - но собирать разбитые мечты… Нужна помощь.
Многих привлёк Робин к этому делу. Маугли, Алладин, Белая, Душа Света… Даже думал организовать поединок Маугли и Шерхана - чтобы увидела Ракша исполнение своего пророчества. Но - не случилось. Робин попал в тюрьму. Не в первый раз, но в первый - по доброй воле и без хитрых умыслов.
Собиравшийся становиться полицейским, он имел долгий разговор с ДиДжеем, где честно сознался во всех преступлениях. Он видел понимание в глазах полицейских. Слышал их разговор - мол, как выйдет из тюрьмы, тут же возьмём в сотрудники. Эти люди ему нравились. Встреться он с ними раньше - жизнь могла бы сложиться иначе. Впрочем, что теперь об этом гадать.
Зал суда. Почти пустой - судья, Робин, отказавшийся от адвоката, прокурор. И Ракша. Зритель - и в каком-то роде свидетель защиты. Обвинение зачитано и предельно ясно. Ракша - сказала своё слово. Последнее слово.
- Я признаю свою вину. Я совершил немало преступлений за свою жизнь, помогая тем, кто слаб и беззащитен. И долгие годы я скрывался от закона - но сейчас я здесь. По своей воле. Ведь неважно, кто ты - герой или злодей, и во имя какой великой цели творил ты свои дела - если совершил преступление, то должен понести наказание. Не потому, что так говорит закон - а потому что так говорит Справедливость.
А на выходе из зала суда - еле слышно, так, чтобы услышала только Ракша.
- Спасибо. Ты единственная из моих друзей, кто пришёл.
Как ни удивительно, но время в тюрьме летит очень быстро. Из меня больше не пытались выбить доносы. Просто слушали истории, играли в кости. Клянусь Господом, да в такой тюрьме можно отдыхать! В какие-то моменты я даже забывал о том, что ждёт меня снаружи. К счастью - ни разу не забывал совсем. И вот - я вновь на свободе. Как же пьянит это ощущение! Но - время отдыхать прошло. Пора за дело. И в первую очередь - полицейский участок и Ракша. И вы не представляете, каково же было моё удивление - и радость - увидеть Ракшу... цветной. Не той тусклой, чёрно-белой, какой я её видел в последний раз. Живой. Всего один цвет - но мне ли не знать, что даже с одним цветом можно наворотить дел. Что ж, раз всё так хорошо, то пора за работу. Значок гордо висит на груди, а впереди у нас... Дело Кеннеди? Нужно найти убийцу, но улик нет? Есть лишь подозреваемая, которая виновна почти наверняка? Да, задачка не из лёгких. А это кто? Федеральный агент? Есть именная пуля на Кеннеди, предлагает её подкинуть подозреваемой? Удерживаю Ракшу на месте. Я тоже против таких методов, но подождём, что скажет Шеф.
Отказывается. Вот и отлично. Дальше... Дальше даже не хочется вспоминать. Первый допрос - на котором все, буквально все видят, что она лжёт! Но ничего не могут сделать. Улики, нужны эти чёртовы улики. Новый указ мэра. Второй допрос. Белая, ну ты-то что здесь забыла? Твоё желание защитить невиновных доходит порой до абсурда. Вопросы заданы. И вновь - впустую. Подозреваемая уходит. А ДиДжей в отчаянии швыряет на стол свой значок. Сердце холодеет. Я знаю, что сейчас произойдёт. И вижу, как уже второй раз на моих глазах тускнеет Ракша. Хочется врезать. Избить этого не осознающего последствий своих дел идиота до полусмерти. Но сдерживаюсь. Что теперь делать? Я сижу в полицейском участке. Снаружи перестрелка. Одна, затем вторая. Приводят Золушку с её спутником. Беру свидетельские показания. Угрозы, покушение на убийство... Потом заводят Дракона и Чёрную Лебедь. Город воистину сошёл с ума. Я знал, что после смерти Людоеда Дракона некому будет сдерживать - но чтоб настолько... А хуже всего, что мне всё это безразлично. Лебедь истекает кровью - Лебедь, пару минут назад стрелявшая в уже не прекрасного Принца из дробовика. Нужно звать врача - и я выхожу из полицейского участка. Спроси меня кто уже через полминуты, куда я иду - я не смог бы ответить. За врачом? Каким врачом?
Ноги сами несли меня по городу. Я шёл, а в голове крутилась лишь одна мысль - бежать. Бежать прочь от этого проклятого места. Прочь от города, который выпивает людей, оставляя от них безжизненные оболочки. Я не ждал встретить Ракшу на своём пути - но вот она, идёт, как и я, по ночному городу.
- Давай убежим отсюда. Вместе! Этот мир огромен, в нём ещё есть леса, есть места, где можно жить в мире и спокойствии.
В тот момент я и сам верил в свои слова. Верил, что это единственный выход. Верил - пока не услышал.
- А что будет с теми, кого ты поклялся защищать?
С ужасом наблюдал я, как рассыпается пеплом повязка цвета зелени. Я чуть было не предал самого себя. Я, который всегда говорил, что сбежать, отступить - легчайший и трусливейший из выборов. Я, который гордо говорил, что Робин Гуд никогда не отступает. Я забыл об этом. Так может пришло время вспомнить? Да, город сошёл с ума - но именно сейчас я нужнее всего. Но "что смогу я один? Ничего не смогу!" И я вновь обращаюсь к Ракше. Но уже с другой просьбой. Не бежать - нет. Вернуться. Я говорю и слова мои идут из самого сердца - навстречу солёным каплям дождя. Я говорю о добре и справедливости, и долге. О друзьях, которые никогда не бросят в беде.
Друзьях, которые пойдут на смерть - но не бросят. Я говорю о потерях и поражениях. Я говорю о смерти и жизни. Я вспоминаю истории, которые считал навечно похороненными под серым туманом. Увы - впустую. Она уходит. И даже слова, которые любого другого заставили бы прыгнуть и порвать мне глотку голыми руками - бессильны. Она лишь еле слышно рычит, уходя в безоблачную ночь. А капли дождя всё текут и текут по лицу.
Говорят, работа отвлекает. Правильно говорят. Всю ночь Робин сидел в полицейском участке, изучая дела. Некоторые он быстро складывал в отдельные стопки. Эти - для гномов, эти - для банды Людоеда. Тут схожий стиль работы, тут мотив… Гарантировано посадить можно было, правда, только тех же гномов и ребят Людоеда. Правда, Робин ещё не решил, что делать с последними. Бывший когда-то одним из них, он не мог отплатить им откровенным предательством. Ещё свежи были в памяти слова Дракона «Ты бы сказал, мы бы тебя мигом из тюрьмы вытащили». Не во всех бандах было такое отношение к соратникам. Впрочем, Робин не был бы Робином, если бы не имел пару идей на этот счёт.
Но ничему из запланированного не суждено было сбыться. Вернулся ДиДжей, вернулась Ракша - чёрно-белая, мрачная, язвительная Ракша. Да ещё новые законы, давление со стороны властей… Им всё подавай убийцу Кеннеди. Нет бы посадить совершающих преступление за преступлением гномов. А вот и они, легки на помине. И, похоже, совсем съехали с катушек. Расстрелять своего прямо перед полицейским участком. Сопротивляться аресту даже и не думают. Вот и пригодятся дела, которые на них отобраны. А ведь про сколько их убийств наверняка ещё и ничего не известно.
Поначалу молчаливые, через полчаса гномы всё же не выдерживают. Обсуждают законы, поведение жителей, свои преступления. Потом к ним же сажают Белоснежку. Допрос был недолгим, и вот троицу под конвоем ведут в здание суда. Создавалось впечатление, что их ведут не в суд, а в цирк. Так они были веселы и жизнерадостны. Интересно, на сколько их посадят?
Пожизненное. «Гуманный» суд заменил смертную казнь пожизненным заключением. И в кои-то веки Робин соглашается с гномами - это бред. Но - закон есть закон. Приговор озвучен и должен быть приведён в исполнение. Полицейский в зале суда один. Неудивительно, что осуждённая троица решает попробовать бежать. Обмен ударами, залп стрел из возникшего буквально из воздуха лука - и гномы падают на землю - горожане наконец-то вспомнили, что у них есть оружие.
- Ты в порядке?
Ракша. Добрая, милая Ракша - и вновь живая. Видать, не суждено мне лично её спасать - но это и хорошо. Значит, я не одинок в своих устремлениях.
- В порядке. Потрёпан немного, но в порядке.
Секундное молчание.
- Я рад, что ты вернулась.
Да, а кулаки у этих гномов крепкие. Прилетело всего пару раз, а словно кувалдой. Стоп, а этот куда?
Робин рвётся вперёд, но его опережает Белая. Господи, откуда вас здесь так много? Кажется, словно полгорода столпилось вокруг тела Белоснежки - и стоящего над ней человека, в пистолете которого ждала своего часа именная пуля. Но видимо не настал её срок. Приговор уже вынесен - и не вправе никто творить самосуд. Короткий бой - и всё закончилось. Гномы препровождены в тюрьму, неудавшийся убийца - в участок. Я пока тоже временно в тюрьме - вместе с Галавантом ждём прибытия тюремщицы и вытребовавшего себе право на разговор Уже Не Прекрасного Принца. И вот Принц пришёл.
Какая же ты мразь… Жаль я не знал всего этого раньше. Из-за тебя погибло столько людей - а ты ещё смеешь при этом обвинять других? Ты струсил и сбежал, нарушив слово. А сейчас… Какая же ты хитрая, расчётливая мразь. Прийти сюда, в тюрьму, вооружившись магией и пистолетом. Прийти к той, кто уже претерпел из-за тебя столько страданий, сколько не выпадало на долю никого в этом городе. Прийти к беззащитной женщине - и хладнокровно пристрелить её на глазах единственных, кто ей всегда был верен. Пристрелить, озаботившись тем, чтобы никто не сумел тебе помешать. Не надейся принц, ты ненадолго переживёшь Белоснежку. Я не люблю убивать, я даже отказался от мести Изенгриму - но для тебя я сделаю исключение.
Старик замолчал. Время за рассказом текло быстро, и дети ещё не заметили - но близилась полночь.
- А потом настало время великого волшебства. Все жители города собрались вместе, дабы провозгласить волшебника Гудвина новым королём. И многие преклонили колени свои перед ним. А потом открылись пути - и каждый был волен выбирать, куда он пойдёт. Многие вернулись домой, в Сказочное Королевство. Гудвин и те, кто пошёл за ним, решили построить свой город - и поровну в нём было обычных людей и сказок. Робин же… Робин отправился в новый, долгий путь. Ибо лишь там, где неизвестность - подстерегает опасность. И именно там он нужнее всего. Он был не один. Ракша и Маугли, Изенгрим и Багира, ДиДжей…
Старик поднял глаза. Все те, кого он назвал, стояли сейчас в дверях гостиной. Робин, в своём неизменном зелёном плаще, Ракша и Багира, волосы (шкуры?) которых давно тронула седина, давно-уже-не-лягушонок Маугли, по-прежнему не унывающий Конь, Изенгрим…
Старик молчал. А когда заговорил - закрыл глаза, как сделали это и все присутствующие. И слова текли от сердца к сердцу - ибо едины были они в этот миг. В этот миг - и всегда.
О великий Каа,
Помнишь, ты говорил Что хотел бы
родиться бабочкой или цветком?
Я чувствовал то же.
О великий Каа,
Сегодня я снова не узнал джунгли,
но это увы не весна, как тогда,
И ты сбросил кожу
И ты знаешь, о великий Каа,
Я не хочу родиться махаоном,
петуньей, лотосом или колокольцем.
Я хочу быть тобой, огромным питоном,
плетущим смертельные кольца
Или железнолапым Баллу,
Багирой, что невидима ночью,
рыжих собак лавинною стаей,
струей водопада, жалящей тучей
Диких пчел, чей хор так звучен
О великий Каа,
Мне сегодня страшно.
Я узнал, что слова:
“Мы с тобой одной крови”
Больше ничего не значат.
О Великий Каа,
Посмотри, громогласный Хатхи
Продал бивни и берет взятки,
У серых охотников сменились повадки,
В великую сушь ручей, яд на мили.
В нем устоялась тонкая красная линия
Посмотри,
Багира забыла своих Котят
в маленьком старом автомобиле
Она больше не грациозно перетекает
по джунглям. Она устало рыдает одна.
Она теперь не свободная черная кошка,
не острый коготь, а просто мать-одиночка
Великий Каа, что происходит?
железнолапый балу пьет горькую
в переходе
с октябрьской на серпуховскую.
Он больше не учит гордую
и молодую серую стаю.
Может, поэтому серая стая
больше не называется гордой?
Теперь это серое стадо,
бегущее мимо, не на охоту,
А собирать шарханову падаль.
О великий Каа,
Ты молчишь, даже мудрое слово, я вижу,
от меня отвернулось. Ты все уже и уже
смыкаешь железные кольца На моей шее...
Твоя изумрудная кожа казалась такой прочной,
изрыта червями под безжалостным солнцем.
В замен пришла новая, черная с белой сорочкой
О великий Каа,
Я слишком долго был Маугли-лягушонком.
Я учил великий закон, чтобы наконец-то стать человеком.
Да, я вырос, ты сбросил кожу, Баллу состарился,
Аккелла промазал, Багира опять ждет ребенка.
Но для маугли-человека все еще кое-что значит
Забытая тайна слов. Без них вам просто плохо,
А я бы не спасся и не спасусь иначе
Так слушайте же
Мы с тобой одной крови, Каа
Мы с тобой одной крови, Хатхи
Мы с тобой одной крови, Баллу
Багира, Мы с тобой одной крови,
Мы с тобой одной крови, Гордая Серая стая
Ты и я
Автор стиха - Андрей Груздев
- Деда, ну расскажи сказку!
Возглас этот явно звучал здесь далеко не первый раз. И в какой-то момент старик сдался.
- И о чём же вам рассказать?
- Про Гудвина!
- Об Изенгриме!
- Коне!
Цокот каблуков на секунду прекращается и раздаётся звонкий подзатыльник.
- В смысле, ДиДжее!
- О Кеннеди!
- О Ракше!
- И Робине!
Из ора голосов вскоре выделилось два слова.
- Ну хорошо, хорошо. Слушайте.
Детвора заворожено замолчала, внимая голосу старика - голосу, каковым издавна славились Сказочники.
- Эта история началась давным-давно, в Сказочном Королевстве. Власть там захватил хитрый и коварный волк Изенгрим - но тогда его все знали как Шерифа Ноттингемского…
Робин Гуд, задыхаясь, бежал по осеннему лесу. Вся его банда осталась в лагере - он единственный сейчас мог поспевать за Урсой - и то лишь до тех пор, пока бегут они по ЕГО лесу. Робин знал, что сейчас будет. Знал, но ничего не мог изменить. Как и десятки раз до этого он вылетал на поляну, на которой стояли двое. Медведица - и человек в чёрном плаще с капюшоном. Где-то совсем рядом скрипнула, натягиваясь, тетива.
- Изенгрим!
Человек в чёрном поднял руки, чтобы откинуть назад капюшон.
Робин резко вскочил на кровати. Неподалёку раздался звук открываемого замка. А потом мимо решётки камеры провели Галаванта.
- Уже выпускают?
- Ага. Сам удивился.
Галавант, как всегда, весел и жизнерадостен. Немудрено, с таким-то количеством цветов. И ему-то поди ничего такого не снилось. Чёртов сон. И каждый раз обрывается на одном и том же месте. Что это - просто ночной кошмар или знак? Стрелок прекрасно помнил тот день. Помнил он и лицо Изенгрима. Но почему же сон вечно обрывается?
- Не надумал ещё говорить?
Тюремщица. Странная она какая-то. Обычно люди на такой работе либо молчуны, либо пьяницы. Говорливых не любят, их подкупить проще. Эта же так и сыпет вопросами и предложениями. Но Робин отказывается. Никогда он не был доносчиком, и становиться им не будет.
Через несколько дней выпускают и его. Дорого до ресторана заняла всего полчаса. За последние пару недель он уже неплохо освоился в городе. Объявление? Удачно получилось. Просиди ещё пару дней - и пропустил бы всё самое интересное. Сегодня день памяти Джека, и надо бы заглянуть к Белоснежке и её гномам, напомнить им об этом.
В ресторан Робин попал через задний вход. Из соседнего зала доносился привычный шум - у Людоеда вновь какое-то мероприятие, посетителей больше, чем обычно. А значит, наверняка будут и переговоры - близятся выборы и Людоед предполагает, что его поддержкой будут пытаться заручиться многие.
Робин сжал руками голову. Людоед, Джек, Белоснежка, выборы… Господи, что он здесь делает? Перед глазами всплыли его первые дни в этом проклятом городе. Как он прятался в подворотнях и на крышах, изучая, куда попал. Как познакомился с местными бродягами. Он не верил тому, что слышал. Во всём мире не могло и не должно было быть такого города - разве что в Аду. Потом поверил. Поверил, когда спасая горожанина от грабителя, увидел испуганные глаза спасённого - и услышал «Только не убивайте, я всё отдам!». Вдруг, разом, куда-то исчезла вся доброта. Забыты слова «помощь», «бескорыстие», «дружба». И даже уже совершённое вдруг обесценилось. Последним ударом для Робина стал Шериф. Пленённый незадолго до Исхода, он одним из первых бежал в новый мир. И уже успел стать здесь шефом полиции. Всё было бесполезно. Чтобы он ни делал - всё рассыпалось прахом. И прахом же постепенно рассыпались цвета с его одежды.
- Робин, уже вернулся?
Дракон. Верный помощник Людоеда, его правая рука.
- Да.
- Собирайся, мы как раз к Белоснежке в гости.
День памяти чуть было не обернулся ночью крови. Гномов - этих отмороженных коротышек - не останавливало ничего, даже вид заточенной стали и револьверов. Жаль, боссы нашли общий язык. Уж лучше бы они все здесь друг друга поубивали. Глядишь, город вздохнул бы спокойнее.
А в «Вертеле» продолжалось веселье. Танцевала, не смущаясь похотливым взоров, Красная Шапочка, Лебеди разносили еду… К вернувшемуся Людоеду тут же чуть ли не выстроилась очередь для беседы. Всё как всегда. Робин же решил прогуляться. Всё-таки, только-только вышел из тюрьмы. На ступенях бара он увидел поразительно знакомое белое платье. Надо же, и тут Белая. Интересно, уже кому-нибудь помогла в этом городе?
- Робин! Я так рада тебя видеть!
- Да-да, я тоже рад…
Голос, правда, говорит обратное. В уме Глинде не откажешь - тут же смекает, в чём дело. Долгий разговор чуть-чуть, самую малость, но приоткрывает дверь к прежнему Робину. До Белой во всём городе это удалось лишь… как там его… парню из Комиссии по Адаптации. Бывшему дворецкому из Сказок. Робин слушает и видит, как медленно наливается цветом повязка на его руке. Хорошо, он поможет. Чем сможет. Он всё ещё сомневается - но у него уже есть цель. А если есть цель - главное собрать волю в кулак. А уж это Робин умел, как никто другой.
- Так Робин сумел побороть тигра в своём сердце и вернуться на путь защитника угнетённых. И пусть он пока не имел сил выступить открыто - он начал готовиться к этому дню и искать тех, кто встанет с ним плечом к плечу.
- А что было дальше, деда?
Старик усмехнулся и сделал глоток мёда из стоявшей на столике чаши.
- Дальше… В городе близились выборы и люди всё больше напоминали стаю голодных шакалов. Они искали союзников - чтобы тут же предать, лгали, убивали. Робин же изо всех сил пытался этому помешать. Он притворялся своим, чтобы при первой же возможности передать информацию тем, кого он считал заслуживающими доверия. Белая, Алладин, Гудвин. Даже других бандитов предупреждал он о том, что их хотят убить - ибо не желал никому смерти. Ну, разве что, кроме Шерифа. Ибо стало ему в то время ведомо, что Шериф и Изенгрим - один человек. И возненавидел он его всем сердцем.
Странная выдалась неделя. Вражда с Белоснежкой, мир с Белоснежкой (интересно, почему она его не сдала?), организовать подставной митинг для Алладина (и придумать, втайне от Людоеда, как сделать митинг нормальный), отменить организацию митинга, да ещё случайно поучаствовать в съёмках на киностудии. В промежутке между всем этим заскочить в КоАд, поговорить с Герхардом. Он пообещал подсказать людей, как и он сам готовых помочь изменить город к лучшему. Ещё раз заскочить на киностудию… А нет, это подождёт.
- Что случилось?
Робин присел на пол рядом с плачущей у двери полицейского участка девушкой со значком на груди.
- Ракша!!!
- Да, Пухнасточка, это была Ракша. Но больше не перебивай, хорошо? Итак, присел он - и услышал в ответ лишь рык - словно не человек перед ним, а волк. Но не таков был Робин, чтобы отступать столь быстро. И в конце концов девушка разговорилась. И поведала о том, как её по воле заклятья предал собственный сын. Самого себя видел в ней Робин - себя в минуту крайнего отчаяния. И, как и Белая, пытался он помочь словами. Но всем известно, что превыше слов ценила в те годы Ракша собственную силу - и, желая вернуть себе её, отчаянно бросалась в бой. И дважды после боя нёс её Робин. Нёс, говорил - и слушал. И пытался понять. Ведь как ни близок он был к лесу - а истинным лесным жителем всё же не был. Близки ему были законы Джунглей - но не впитал он их с молоком матери. А потому Робин слушал.
А чуть позже услышал он, что уволен Изенгрим из полиции. Знал он, что хоть и не все полицейские честны, но столь продажных, как Шериф, там больше нет. А потом пришло известие о смерти Людоеда. И Робин понял, что у него - впервые за долгое время - развязаны руки. Он решил стать полицейским.
Пустырь на окраине города в тот день был ужасно многолюден. Робин и сам не знал, что его туда занесло. Но интуиция его не подвела - вряд ли Якоб, Ракша, Маугли, Изенгрим и Урса собрались там для чаепития. Три пистолета, нож и когти. Два ножа. В такой ситуации Робин не собирался оставаться в стороне. В разговор не встревает - лишь слушает. Да, а Шериф натворил дел. Пытаться убить ДиДжея… Тот вёл дело против его жены? У Изенгрима есть жена? А дальше становилось всё интереснее и интереснее. Мы ходили кругами вокруг друг друга, а история шла за историей. Про Изенгрима, ДиДжея, Урсу… Белеют костяшки пальцев, сжимающих пистолеты, дрожат ножи в руках. Кто ударит первым? Никто. Якоб нашёл идеальное решение. Заклинанием внушил Шерифу, что будет абсолютно честно и справедливо вернуть Урсе её шкуру. Оружие убрано - на время. Короткая прогулка до банка - и вот шкура в руках истинной владелицы. Потом мимо пробегает ДиДжей. Новый Шеф Полиции. Он не имеет ничего против Изенгрима - странно, но ладно. Значит это дело мы закончим без него. В этот раз всё произошло быстро. Грохот выстрелов, удары ножей - Шериф падает.
- Посмотри мне в глаза.
Нет! Мгновение - и Робин около Ракши. Зачем, зачем, зачем?? Ты ведь не такая, как он. Вспомни всё то, что ты говорила о законах Джунглей. Докажи, что несмотря на всю его ложь и обман ты сохранила себя. Слова льются… нет, не рекой. Жалким ручейком, Робин словно по куску выискивает их в собственной голове. Пистолет в руках волчицы дрожит. Робин даже не уверен, слышит ли она его. Но потом Ракша встаёт. Встаёт и как-то вся, разом… тускнеет. И на грани сознания слышится тонкий хрустальный звон.
- Это разбилось её Долго и Счастливо, да?
- Да, дитя.
В гостиной воцарилась тишина. Нескоро робкий голос неуверенно спросил.
- Но ведь ей его вернули, правда?
- Вернули. Не сразу это удалось её верным друзьям, не сразу.
Рука метнулась вперёд, отталкивая пистолет. Выстрел прозвучал - но мимо. И вновь жалкий ручей слов. Робин уже не знал, что говорить. Как объяснить той, кому неважна её собственная жизнь - что она всё ещё нужна им? Нужна Маугли, для которого она как мать, нужна людям этого города, нужна ему, Робину…
- Отпусти, или тебе придётся драться со мной.
Слова Ракши режут сильнее ножа. Ножа, который Робин выкидывает в кусты, оставаясь безоружным перед разозлившейся волчицей.
- Я не буду драться с тобой. Ни сейчас, ни когда-либо ещё.
Выстрелит или нет? Дуло пистолета дрожит у груди. Может, будет даже лучше, если выстрелит. Но нет. Рука опускается, пистолет выскальзывает из пальцев.
- С вами даже умереть невозможно.
Голос сочится злостью и отчаянием. Ракша поворачивается и срывается на бег. Робин знает - она больше не будет пытаться застрелиться. Но что теперь делать? Ему случалось обращать на добрый путь злодеев и заблудившихся - но собирать разбитые мечты… Нужна помощь.
Многих привлёк Робин к этому делу. Маугли, Алладин, Белая, Душа Света… Даже думал организовать поединок Маугли и Шерхана - чтобы увидела Ракша исполнение своего пророчества. Но - не случилось. Робин попал в тюрьму. Не в первый раз, но в первый - по доброй воле и без хитрых умыслов.
Собиравшийся становиться полицейским, он имел долгий разговор с ДиДжеем, где честно сознался во всех преступлениях. Он видел понимание в глазах полицейских. Слышал их разговор - мол, как выйдет из тюрьмы, тут же возьмём в сотрудники. Эти люди ему нравились. Встреться он с ними раньше - жизнь могла бы сложиться иначе. Впрочем, что теперь об этом гадать.
Зал суда. Почти пустой - судья, Робин, отказавшийся от адвоката, прокурор. И Ракша. Зритель - и в каком-то роде свидетель защиты. Обвинение зачитано и предельно ясно. Ракша - сказала своё слово. Последнее слово.
- Я признаю свою вину. Я совершил немало преступлений за свою жизнь, помогая тем, кто слаб и беззащитен. И долгие годы я скрывался от закона - но сейчас я здесь. По своей воле. Ведь неважно, кто ты - герой или злодей, и во имя какой великой цели творил ты свои дела - если совершил преступление, то должен понести наказание. Не потому, что так говорит закон - а потому что так говорит Справедливость.
А на выходе из зала суда - еле слышно, так, чтобы услышала только Ракша.
- Спасибо. Ты единственная из моих друзей, кто пришёл.
Как ни удивительно, но время в тюрьме летит очень быстро. Из меня больше не пытались выбить доносы. Просто слушали истории, играли в кости. Клянусь Господом, да в такой тюрьме можно отдыхать! В какие-то моменты я даже забывал о том, что ждёт меня снаружи. К счастью - ни разу не забывал совсем. И вот - я вновь на свободе. Как же пьянит это ощущение! Но - время отдыхать прошло. Пора за дело. И в первую очередь - полицейский участок и Ракша. И вы не представляете, каково же было моё удивление - и радость - увидеть Ракшу... цветной. Не той тусклой, чёрно-белой, какой я её видел в последний раз. Живой. Всего один цвет - но мне ли не знать, что даже с одним цветом можно наворотить дел. Что ж, раз всё так хорошо, то пора за работу. Значок гордо висит на груди, а впереди у нас... Дело Кеннеди? Нужно найти убийцу, но улик нет? Есть лишь подозреваемая, которая виновна почти наверняка? Да, задачка не из лёгких. А это кто? Федеральный агент? Есть именная пуля на Кеннеди, предлагает её подкинуть подозреваемой? Удерживаю Ракшу на месте. Я тоже против таких методов, но подождём, что скажет Шеф.
Отказывается. Вот и отлично. Дальше... Дальше даже не хочется вспоминать. Первый допрос - на котором все, буквально все видят, что она лжёт! Но ничего не могут сделать. Улики, нужны эти чёртовы улики. Новый указ мэра. Второй допрос. Белая, ну ты-то что здесь забыла? Твоё желание защитить невиновных доходит порой до абсурда. Вопросы заданы. И вновь - впустую. Подозреваемая уходит. А ДиДжей в отчаянии швыряет на стол свой значок. Сердце холодеет. Я знаю, что сейчас произойдёт. И вижу, как уже второй раз на моих глазах тускнеет Ракша. Хочется врезать. Избить этого не осознающего последствий своих дел идиота до полусмерти. Но сдерживаюсь. Что теперь делать? Я сижу в полицейском участке. Снаружи перестрелка. Одна, затем вторая. Приводят Золушку с её спутником. Беру свидетельские показания. Угрозы, покушение на убийство... Потом заводят Дракона и Чёрную Лебедь. Город воистину сошёл с ума. Я знал, что после смерти Людоеда Дракона некому будет сдерживать - но чтоб настолько... А хуже всего, что мне всё это безразлично. Лебедь истекает кровью - Лебедь, пару минут назад стрелявшая в уже не прекрасного Принца из дробовика. Нужно звать врача - и я выхожу из полицейского участка. Спроси меня кто уже через полминуты, куда я иду - я не смог бы ответить. За врачом? Каким врачом?
Ноги сами несли меня по городу. Я шёл, а в голове крутилась лишь одна мысль - бежать. Бежать прочь от этого проклятого места. Прочь от города, который выпивает людей, оставляя от них безжизненные оболочки. Я не ждал встретить Ракшу на своём пути - но вот она, идёт, как и я, по ночному городу.
- Давай убежим отсюда. Вместе! Этот мир огромен, в нём ещё есть леса, есть места, где можно жить в мире и спокойствии.
В тот момент я и сам верил в свои слова. Верил, что это единственный выход. Верил - пока не услышал.
- А что будет с теми, кого ты поклялся защищать?
С ужасом наблюдал я, как рассыпается пеплом повязка цвета зелени. Я чуть было не предал самого себя. Я, который всегда говорил, что сбежать, отступить - легчайший и трусливейший из выборов. Я, который гордо говорил, что Робин Гуд никогда не отступает. Я забыл об этом. Так может пришло время вспомнить? Да, город сошёл с ума - но именно сейчас я нужнее всего. Но "что смогу я один? Ничего не смогу!" И я вновь обращаюсь к Ракше. Но уже с другой просьбой. Не бежать - нет. Вернуться. Я говорю и слова мои идут из самого сердца - навстречу солёным каплям дождя. Я говорю о добре и справедливости, и долге. О друзьях, которые никогда не бросят в беде.
Друзьях, которые пойдут на смерть - но не бросят. Я говорю о потерях и поражениях. Я говорю о смерти и жизни. Я вспоминаю истории, которые считал навечно похороненными под серым туманом. Увы - впустую. Она уходит. И даже слова, которые любого другого заставили бы прыгнуть и порвать мне глотку голыми руками - бессильны. Она лишь еле слышно рычит, уходя в безоблачную ночь. А капли дождя всё текут и текут по лицу.
Говорят, работа отвлекает. Правильно говорят. Всю ночь Робин сидел в полицейском участке, изучая дела. Некоторые он быстро складывал в отдельные стопки. Эти - для гномов, эти - для банды Людоеда. Тут схожий стиль работы, тут мотив… Гарантировано посадить можно было, правда, только тех же гномов и ребят Людоеда. Правда, Робин ещё не решил, что делать с последними. Бывший когда-то одним из них, он не мог отплатить им откровенным предательством. Ещё свежи были в памяти слова Дракона «Ты бы сказал, мы бы тебя мигом из тюрьмы вытащили». Не во всех бандах было такое отношение к соратникам. Впрочем, Робин не был бы Робином, если бы не имел пару идей на этот счёт.
Но ничему из запланированного не суждено было сбыться. Вернулся ДиДжей, вернулась Ракша - чёрно-белая, мрачная, язвительная Ракша. Да ещё новые законы, давление со стороны властей… Им всё подавай убийцу Кеннеди. Нет бы посадить совершающих преступление за преступлением гномов. А вот и они, легки на помине. И, похоже, совсем съехали с катушек. Расстрелять своего прямо перед полицейским участком. Сопротивляться аресту даже и не думают. Вот и пригодятся дела, которые на них отобраны. А ведь про сколько их убийств наверняка ещё и ничего не известно.
Поначалу молчаливые, через полчаса гномы всё же не выдерживают. Обсуждают законы, поведение жителей, свои преступления. Потом к ним же сажают Белоснежку. Допрос был недолгим, и вот троицу под конвоем ведут в здание суда. Создавалось впечатление, что их ведут не в суд, а в цирк. Так они были веселы и жизнерадостны. Интересно, на сколько их посадят?
Пожизненное. «Гуманный» суд заменил смертную казнь пожизненным заключением. И в кои-то веки Робин соглашается с гномами - это бред. Но - закон есть закон. Приговор озвучен и должен быть приведён в исполнение. Полицейский в зале суда один. Неудивительно, что осуждённая троица решает попробовать бежать. Обмен ударами, залп стрел из возникшего буквально из воздуха лука - и гномы падают на землю - горожане наконец-то вспомнили, что у них есть оружие.
- Ты в порядке?
Ракша. Добрая, милая Ракша - и вновь живая. Видать, не суждено мне лично её спасать - но это и хорошо. Значит, я не одинок в своих устремлениях.
- В порядке. Потрёпан немного, но в порядке.
Секундное молчание.
- Я рад, что ты вернулась.
Да, а кулаки у этих гномов крепкие. Прилетело всего пару раз, а словно кувалдой. Стоп, а этот куда?
Робин рвётся вперёд, но его опережает Белая. Господи, откуда вас здесь так много? Кажется, словно полгорода столпилось вокруг тела Белоснежки - и стоящего над ней человека, в пистолете которого ждала своего часа именная пуля. Но видимо не настал её срок. Приговор уже вынесен - и не вправе никто творить самосуд. Короткий бой - и всё закончилось. Гномы препровождены в тюрьму, неудавшийся убийца - в участок. Я пока тоже временно в тюрьме - вместе с Галавантом ждём прибытия тюремщицы и вытребовавшего себе право на разговор Уже Не Прекрасного Принца. И вот Принц пришёл.
Какая же ты мразь… Жаль я не знал всего этого раньше. Из-за тебя погибло столько людей - а ты ещё смеешь при этом обвинять других? Ты струсил и сбежал, нарушив слово. А сейчас… Какая же ты хитрая, расчётливая мразь. Прийти сюда, в тюрьму, вооружившись магией и пистолетом. Прийти к той, кто уже претерпел из-за тебя столько страданий, сколько не выпадало на долю никого в этом городе. Прийти к беззащитной женщине - и хладнокровно пристрелить её на глазах единственных, кто ей всегда был верен. Пристрелить, озаботившись тем, чтобы никто не сумел тебе помешать. Не надейся принц, ты ненадолго переживёшь Белоснежку. Я не люблю убивать, я даже отказался от мести Изенгриму - но для тебя я сделаю исключение.
Старик замолчал. Время за рассказом текло быстро, и дети ещё не заметили - но близилась полночь.
- А потом настало время великого волшебства. Все жители города собрались вместе, дабы провозгласить волшебника Гудвина новым королём. И многие преклонили колени свои перед ним. А потом открылись пути - и каждый был волен выбирать, куда он пойдёт. Многие вернулись домой, в Сказочное Королевство. Гудвин и те, кто пошёл за ним, решили построить свой город - и поровну в нём было обычных людей и сказок. Робин же… Робин отправился в новый, долгий путь. Ибо лишь там, где неизвестность - подстерегает опасность. И именно там он нужнее всего. Он был не один. Ракша и Маугли, Изенгрим и Багира, ДиДжей…
Старик поднял глаза. Все те, кого он назвал, стояли сейчас в дверях гостиной. Робин, в своём неизменном зелёном плаще, Ракша и Багира, волосы (шкуры?) которых давно тронула седина, давно-уже-не-лягушонок Маугли, по-прежнему не унывающий Конь, Изенгрим…
Старик молчал. А когда заговорил - закрыл глаза, как сделали это и все присутствующие. И слова текли от сердца к сердцу - ибо едины были они в этот миг. В этот миг - и всегда.
О великий Каа,
Помнишь, ты говорил Что хотел бы
родиться бабочкой или цветком?
Я чувствовал то же.
О великий Каа,
Сегодня я снова не узнал джунгли,
но это увы не весна, как тогда,
И ты сбросил кожу
И ты знаешь, о великий Каа,
Я не хочу родиться махаоном,
петуньей, лотосом или колокольцем.
Я хочу быть тобой, огромным питоном,
плетущим смертельные кольца
Или железнолапым Баллу,
Багирой, что невидима ночью,
рыжих собак лавинною стаей,
струей водопада, жалящей тучей
Диких пчел, чей хор так звучен
О великий Каа,
Мне сегодня страшно.
Я узнал, что слова:
“Мы с тобой одной крови”
Больше ничего не значат.
О Великий Каа,
Посмотри, громогласный Хатхи
Продал бивни и берет взятки,
У серых охотников сменились повадки,
В великую сушь ручей, яд на мили.
В нем устоялась тонкая красная линия
Посмотри,
Багира забыла своих Котят
в маленьком старом автомобиле
Она больше не грациозно перетекает
по джунглям. Она устало рыдает одна.
Она теперь не свободная черная кошка,
не острый коготь, а просто мать-одиночка
Великий Каа, что происходит?
железнолапый балу пьет горькую
в переходе
с октябрьской на серпуховскую.
Он больше не учит гордую
и молодую серую стаю.
Может, поэтому серая стая
больше не называется гордой?
Теперь это серое стадо,
бегущее мимо, не на охоту,
А собирать шарханову падаль.
О великий Каа,
Ты молчишь, даже мудрое слово, я вижу,
от меня отвернулось. Ты все уже и уже
смыкаешь железные кольца На моей шее...
Твоя изумрудная кожа казалась такой прочной,
изрыта червями под безжалостным солнцем.
В замен пришла новая, черная с белой сорочкой
О великий Каа,
Я слишком долго был Маугли-лягушонком.
Я учил великий закон, чтобы наконец-то стать человеком.
Да, я вырос, ты сбросил кожу, Баллу состарился,
Аккелла промазал, Багира опять ждет ребенка.
Но для маугли-человека все еще кое-что значит
Забытая тайна слов. Без них вам просто плохо,
А я бы не спасся и не спасусь иначе
Так слушайте же
Мы с тобой одной крови, Каа
Мы с тобой одной крови, Хатхи
Мы с тобой одной крови, Баллу
Багира, Мы с тобой одной крови,
Мы с тобой одной крови, Гордая Серая стая
Ты и я
Автор стиха - Андрей Груздев