Меч и прялка
"Когда Адам пахал, а Ева пряла..."
Прядение, в отличие от ткачества, оставалось полностью женским занятием вплоть до Нового времени, даже когда изобретение колесной прялки позволило значительно ускорить дело. Процесс был практически непрерывный, женщины пряли повсюду и в любую свободную минутку; крестьянки зачастую брали прялку даже в поле, где, казалось бы, им и без того хватало работы наравне с мужьями. Пряли и простолюдинки, и аристократки. Буквальная "одержимость" женщин прядением нашла отражение даже в пародиях: так, в одной из мистерий Уэйкфилдского цикла жена Ноя отказывается войти вместе с семейством в ковчег, посколько-де она оставила дома пряжу.
Прядение зачастую становилось дополнительным заработком, причем усердная пряха, по словам современников, существенно пополняла семейный бюджет. В случае неурожая, вдовства или неудачного замужества женщина, во всяком случае, могла заработать хотя бы на кашу для детей - до тех пор, пока на пряжу находились покупатели. Для одиноких женщин прядение нередко становилось главным источником доходов; само слово spinster - "старая дева" - этимологически происходит от spin, т.е. "прясть". Держа левой рукой прялку с намотанной на нее шерстью, а правой вращая веретено, женщины часто сучили нитку на ходу или совмещали прядение с другими домашними делами - например, пряли, присматривая за стоявшим на огне котелком или качая в колыбели ребенка. Прялка - почти непременный атрибут средневековой женщины, признак рачительной и добродетельной хозяйки, тогда как веретено, лежащее без дела, и провисшая нить символизируют лень и распущенность. Рождение, жизнь и смерть средневековые авторы нередко описывают при помощи метафор, упоминающих прядение и ткачество; незаконного ребенка пословица сравнивает с дурно спряденной пряжей (ill-spon weft). Прядение предписано Еве Богом после изгнания из Рая; иными словами, женщина с прялкой содержит как положительные, так и отрицательные ассоциации: прядение - это, с одной стороны, знак добродетели и покорности, а с другой - напоминание о первородном грехе.
Деву Марию часто изображают за прялкой или ткацким станком; один из апокрифических текстов повествует, что Марии, после ее обручения с Иосифом, вместе с шестью другими девушками было поручено напрясть шерсти для храмовой завесы. Девушки разделили работу по жребию, и Марии досталось прясть пурпурную шерсть (несомненный намек на царственное происхождение ее Сына и грядущее мученичество). «Когда все девушки вытянули жребий, они сказали Ей: «Поскольку ты самая скромная из нас, а еще моложе всех, ты заслужила право прясть пурпурную шерсть». И стали они называть ее Царицей дев, и так исполнилось пророчество. И тогда ангел Господень появился посреди них, сказав: «Не годится говорить сии слова в насмешку, ибо это истина». Девы затрепетали при виде ангела и попросили у Марии, чтобы Она их простила и впредь молилась за них».
Именно за прялку посылают женщин, желая указать им их место. "Оставь мужские забавы, ступай в комнату и поучись-ка прясть", - наставительно говорит Природа в Roman de Silence, желая наставить свое любимое детище на путь истинный.
...И именно туда уходит Silence в конце концов, после своего вынужденного разоблачения. Примечательны ее последние слова в романе: "А теперь я замолкаю". Помимо законно восстановленных прав наследования, Silence получает в мужья короля, который отказался покарать предполагаемого насильника бывшей жены из страха испортить свою репутацию, предал верного вассала, охотно - и не раз - поверил клевете и отплатил герою, спасшему ему жизнь в бою, публичным унижением. Это счастливый финал для героини, обретшей свое предназначенное место в мире, по мнению автора, или злая ирония?.. Однозначный ответ, пожалуй, дать трудно. Может быть, Roman de Silence - это произведение не только о mulier fortis, сильной женщине, но и - в той же мере - о недостойном мужчине.
Прядение, в отличие от ткачества, оставалось полностью женским занятием вплоть до Нового времени, даже когда изобретение колесной прялки позволило значительно ускорить дело. Процесс был практически непрерывный, женщины пряли повсюду и в любую свободную минутку; крестьянки зачастую брали прялку даже в поле, где, казалось бы, им и без того хватало работы наравне с мужьями. Пряли и простолюдинки, и аристократки. Буквальная "одержимость" женщин прядением нашла отражение даже в пародиях: так, в одной из мистерий Уэйкфилдского цикла жена Ноя отказывается войти вместе с семейством в ковчег, посколько-де она оставила дома пряжу.
Прядение зачастую становилось дополнительным заработком, причем усердная пряха, по словам современников, существенно пополняла семейный бюджет. В случае неурожая, вдовства или неудачного замужества женщина, во всяком случае, могла заработать хотя бы на кашу для детей - до тех пор, пока на пряжу находились покупатели. Для одиноких женщин прядение нередко становилось главным источником доходов; само слово spinster - "старая дева" - этимологически происходит от spin, т.е. "прясть". Держа левой рукой прялку с намотанной на нее шерстью, а правой вращая веретено, женщины часто сучили нитку на ходу или совмещали прядение с другими домашними делами - например, пряли, присматривая за стоявшим на огне котелком или качая в колыбели ребенка. Прялка - почти непременный атрибут средневековой женщины, признак рачительной и добродетельной хозяйки, тогда как веретено, лежащее без дела, и провисшая нить символизируют лень и распущенность. Рождение, жизнь и смерть средневековые авторы нередко описывают при помощи метафор, упоминающих прядение и ткачество; незаконного ребенка пословица сравнивает с дурно спряденной пряжей (ill-spon weft). Прядение предписано Еве Богом после изгнания из Рая; иными словами, женщина с прялкой содержит как положительные, так и отрицательные ассоциации: прядение - это, с одной стороны, знак добродетели и покорности, а с другой - напоминание о первородном грехе.
Деву Марию часто изображают за прялкой или ткацким станком; один из апокрифических текстов повествует, что Марии, после ее обручения с Иосифом, вместе с шестью другими девушками было поручено напрясть шерсти для храмовой завесы. Девушки разделили работу по жребию, и Марии досталось прясть пурпурную шерсть (несомненный намек на царственное происхождение ее Сына и грядущее мученичество). «Когда все девушки вытянули жребий, они сказали Ей: «Поскольку ты самая скромная из нас, а еще моложе всех, ты заслужила право прясть пурпурную шерсть». И стали они называть ее Царицей дев, и так исполнилось пророчество. И тогда ангел Господень появился посреди них, сказав: «Не годится говорить сии слова в насмешку, ибо это истина». Девы затрепетали при виде ангела и попросили у Марии, чтобы Она их простила и впредь молилась за них».
Именно за прялку посылают женщин, желая указать им их место. "Оставь мужские забавы, ступай в комнату и поучись-ка прясть", - наставительно говорит Природа в Roman de Silence, желая наставить свое любимое детище на путь истинный.
...И именно туда уходит Silence в конце концов, после своего вынужденного разоблачения. Примечательны ее последние слова в романе: "А теперь я замолкаю". Помимо законно восстановленных прав наследования, Silence получает в мужья короля, который отказался покарать предполагаемого насильника бывшей жены из страха испортить свою репутацию, предал верного вассала, охотно - и не раз - поверил клевете и отплатил герою, спасшему ему жизнь в бою, публичным унижением. Это счастливый финал для героини, обретшей свое предназначенное место в мире, по мнению автора, или злая ирония?.. Однозначный ответ, пожалуй, дать трудно. Может быть, Roman de Silence - это произведение не только о mulier fortis, сильной женщине, но и - в той же мере - о недостойном мужчине.