Прокнижки
Евгений Попов вчера рассказывал: «Сидит Илья Бондарев, рассматривает список только что принятой в Союз писателей молодежи. И говорит: “Ужас, напринимали одних евреев”. Рядом сидит Сергей Михалков, который как настоящий интернационалист сразу вступается: “А что вы имеет против? Некоторые русские похуже евреев будут”. “Это вы кого имеете в виду?” - интересуется Бондарев. “Да вон, Попов с Ерофеевым”, - отвечает Михалков…»
Попов пробыл в Союзе писателей рекордно короткий срок, достойный книги рекордов Гиннеса - если я не ошибаюсь, 7 месяцев и 13 дней. Еще бы - насколько я понимаю, примерно в это время он, Виктор Ерофеев и мэтр Василий Аксенов как раз делали альманах «Метрополь» - вскоре ставший легендой литературный сборник, объединивший под одной обложкой кучу разных крутых людей, от официальных Андрея Вознесенского и Беллы Ахмадулиной, через Фазиля Искандера и Андрея Битова, и до Владимира Высоцкого, Юза Алешковского и Фридриха Горенштейна. Вчера в Сахаровском центре показывали оригинальный экземпляр (один из двенадцати) «Метрополя» - я как-то никогда не задумывался, что он был не просто самиздатом, а, я бы сказал, произведением искусства - формат А3, то есть такие большие листы ватмана, на каждый из которых наклеивались стандартные машинописные листы А4, четыре штуки с одной стороны и четыре с другой. Оформлением, между прочим, занимались не кто-нибудь, а Борис Мессерер и Давид Боровский. Попов рассказывал, что листы клеили у него на квартире все, кто приходил - работы там было выше крыши. То есть вот, буквально, зашел Высоцкий в гости и, пока сидел, сколько-то там и наклеил. Подборку Высоцкого, кстати, делал как раз Попов. Высоцкий ею очень гордился, потому что это была едва ли не первая его публикация, до того у него, по словам Попова, печаталась, кажется, пара текстов всего. Приходили, значит, авторы, клеили и вычитывали. Высоцкий, например, нашел в своей подборке чужое стихотворение - оно в списках ходило, а его не он написал, а Игорь Кохановский («Бабье лето», естественно). Или вот, например, Евгений Рейн. Пришел, начал вычитывать и сказал, что не может в стихотворении упоминать в ернической форме такое-то издательство, потому что это - единственное место, где ему дают хоть какую-то работу. Попов ему предложил упоминать другое, сочинил четверостишие. «Получилось хуже», - сказал поэт Рейн. «А ты хочешь, чтобы у меня получилось лучше, чем у тебя?» - усмехнулся прозаик Попов...
Ну, и так далее в течение двух часов. Попов - шикарный рассказчик, его в прямом смысле можно слушать бесконечно (его вчерашняя лекция будет выложена на сайте Сахаровского центра, не поленитесь - найдите и послушайте, потрясающие совершенно истории для тех, кто интересуется). А я вдруг задумался вот о чем. Впервые прочитал этот альманах в начале 90-х, когда он был издан официально (я вообще в силу возраста был знаком с самиздатом только понаслышке, у нас дома на моей памяти был, кажется, только один экземпляр чего-то самиздатовского - «Конь бледный» Бориса Савинкова), потом еще что-то оттуда перечитывал, а многие писатели из этого тома на долгое время стали для меня любимыми. Прошло уже, в общем-то, много времени даже с момента официального издания, а уж с момента появления тех легендарных двенадцати экземпляров - вообще! Однако же это все было совсем недавно - вот, пожалуйста, сидит Евгений Попов и рассказывает. И мы, в общем, так или иначе, современники этого всего. Почему-то меня все это ужасно трогает.
Да, а еще вчера говорили, что изменения общественного порядка и политического строя во многом зависят от культуры. Не от внутренней (хотя от нее-то как раз вообще все зависит), а именно вот от этой самой культуры - книжки, там, музыка, кино. Когда культура становится свободной, неподцензурной, тогда появляется надежда. И это, мне кажется, очень важная штука.
Попов пробыл в Союзе писателей рекордно короткий срок, достойный книги рекордов Гиннеса - если я не ошибаюсь, 7 месяцев и 13 дней. Еще бы - насколько я понимаю, примерно в это время он, Виктор Ерофеев и мэтр Василий Аксенов как раз делали альманах «Метрополь» - вскоре ставший легендой литературный сборник, объединивший под одной обложкой кучу разных крутых людей, от официальных Андрея Вознесенского и Беллы Ахмадулиной, через Фазиля Искандера и Андрея Битова, и до Владимира Высоцкого, Юза Алешковского и Фридриха Горенштейна. Вчера в Сахаровском центре показывали оригинальный экземпляр (один из двенадцати) «Метрополя» - я как-то никогда не задумывался, что он был не просто самиздатом, а, я бы сказал, произведением искусства - формат А3, то есть такие большие листы ватмана, на каждый из которых наклеивались стандартные машинописные листы А4, четыре штуки с одной стороны и четыре с другой. Оформлением, между прочим, занимались не кто-нибудь, а Борис Мессерер и Давид Боровский. Попов рассказывал, что листы клеили у него на квартире все, кто приходил - работы там было выше крыши. То есть вот, буквально, зашел Высоцкий в гости и, пока сидел, сколько-то там и наклеил. Подборку Высоцкого, кстати, делал как раз Попов. Высоцкий ею очень гордился, потому что это была едва ли не первая его публикация, до того у него, по словам Попова, печаталась, кажется, пара текстов всего. Приходили, значит, авторы, клеили и вычитывали. Высоцкий, например, нашел в своей подборке чужое стихотворение - оно в списках ходило, а его не он написал, а Игорь Кохановский («Бабье лето», естественно). Или вот, например, Евгений Рейн. Пришел, начал вычитывать и сказал, что не может в стихотворении упоминать в ернической форме такое-то издательство, потому что это - единственное место, где ему дают хоть какую-то работу. Попов ему предложил упоминать другое, сочинил четверостишие. «Получилось хуже», - сказал поэт Рейн. «А ты хочешь, чтобы у меня получилось лучше, чем у тебя?» - усмехнулся прозаик Попов...
Ну, и так далее в течение двух часов. Попов - шикарный рассказчик, его в прямом смысле можно слушать бесконечно (его вчерашняя лекция будет выложена на сайте Сахаровского центра, не поленитесь - найдите и послушайте, потрясающие совершенно истории для тех, кто интересуется). А я вдруг задумался вот о чем. Впервые прочитал этот альманах в начале 90-х, когда он был издан официально (я вообще в силу возраста был знаком с самиздатом только понаслышке, у нас дома на моей памяти был, кажется, только один экземпляр чего-то самиздатовского - «Конь бледный» Бориса Савинкова), потом еще что-то оттуда перечитывал, а многие писатели из этого тома на долгое время стали для меня любимыми. Прошло уже, в общем-то, много времени даже с момента официального издания, а уж с момента появления тех легендарных двенадцати экземпляров - вообще! Однако же это все было совсем недавно - вот, пожалуйста, сидит Евгений Попов и рассказывает. И мы, в общем, так или иначе, современники этого всего. Почему-то меня все это ужасно трогает.
Да, а еще вчера говорили, что изменения общественного порядка и политического строя во многом зависят от культуры. Не от внутренней (хотя от нее-то как раз вообще все зависит), а именно вот от этой самой культуры - книжки, там, музыка, кино. Когда культура становится свободной, неподцензурной, тогда появляется надежда. И это, мне кажется, очень важная штука.