(no subject)
(1, 38, 89) Вот что рассказывал мне Абу-ль-Касим аль-Хасан ибн Бишр аль-Амиди - катиб при судьях из рода Абд аль-Вахида в Басре, превосходный поэт, знаток поэзии, которую он помнил наизусть, декламировал и разбирал в своих сочинениях, - со слов Абу Исхака аз-Заджжаджа:
- Однажды, - говорил он, - когда мы сидели у аль-Касима ибн Убайдаллаха, который в то время был вазиром, его рабыня Бида спела такую песню:
Она кокетничала - что за благородная кокетка! И как
жестоко проливала мою кровь!
Когда она меня тиранит, я покорно стою перед нею, и
это единственное, что мне остается.
Она пела очень красиво, вызывая восхищение аль-Касима, которому нравились и ее искусство, и в особенности слова песни.
Тогда Бида сказала: “Мой господин, у этих стихов своя история, и она еще прекраснее, чем сами стихи”. Он спросил, какова эта история. Бида ответила, что эта история произошла с кади Абу Хазимом.
- Это, - сказал аз-Заджжадж, - удивило нас, поскольку мы знали о богобоязненности Абу Хазима, об исключительной строгости его нрава и о том, сколь ненавистны ему всякие вольности. Вазир уговорил меня отправиться на следующее утро к Абу Хазиму и спросить его о происхождении этих стихов.
- Я, - сказал аз-Заджжадж,- пришел к Абу Хазиму рано утром и дождался, когда он освободился. С ним остался только один человек, одетый как кади, в высокой шапке.
Тогда я сказал, что хотел бы поговорить с кади наедине. Абу Хазим ответил, что я могу продолжать, поскольку у него нет тайн от человека, который остался с ним. Я рассказал ему о песне и спросил о стихах и о том, как они возникли. Он улыбнулся и сказал: “Эти стихи я сочинил в юности о матери этого юноши - и указал на сидевшего в комнате кади, который, по-видимому, был его сыном. - Я любил ее, и она, хоть и была моей рабыней, царила в моем сердце. Вот уже много лет, как со мной такого не бывает, и я давно уже не сочиняю стихов. Я прошу у Аллаха прощения за мое прошлое”. Юноша хранил молчание и так устыдился, что весь покрылся испариной. [167]
Я вернулся к аль-Касиму и рассказал ему обо всем. Смущение молодого человека его позабавило, и он сказал:
“Мы всегда говорили, что если есть на свете человек, способный избежать любовной страсти, так это аскет Абу Хазим!”
АБУ АЛИ АЛЬ-МУХАССИН АТ-ТАНУХИ "ЗАНИМАТЕЛЬНЫЕ ИСТОРИИ"
- Однажды, - говорил он, - когда мы сидели у аль-Касима ибн Убайдаллаха, который в то время был вазиром, его рабыня Бида спела такую песню:
Она кокетничала - что за благородная кокетка! И как
жестоко проливала мою кровь!
Когда она меня тиранит, я покорно стою перед нею, и
это единственное, что мне остается.
Она пела очень красиво, вызывая восхищение аль-Касима, которому нравились и ее искусство, и в особенности слова песни.
Тогда Бида сказала: “Мой господин, у этих стихов своя история, и она еще прекраснее, чем сами стихи”. Он спросил, какова эта история. Бида ответила, что эта история произошла с кади Абу Хазимом.
- Это, - сказал аз-Заджжадж, - удивило нас, поскольку мы знали о богобоязненности Абу Хазима, об исключительной строгости его нрава и о том, сколь ненавистны ему всякие вольности. Вазир уговорил меня отправиться на следующее утро к Абу Хазиму и спросить его о происхождении этих стихов.
- Я, - сказал аз-Заджжадж,- пришел к Абу Хазиму рано утром и дождался, когда он освободился. С ним остался только один человек, одетый как кади, в высокой шапке.
Тогда я сказал, что хотел бы поговорить с кади наедине. Абу Хазим ответил, что я могу продолжать, поскольку у него нет тайн от человека, который остался с ним. Я рассказал ему о песне и спросил о стихах и о том, как они возникли. Он улыбнулся и сказал: “Эти стихи я сочинил в юности о матери этого юноши - и указал на сидевшего в комнате кади, который, по-видимому, был его сыном. - Я любил ее, и она, хоть и была моей рабыней, царила в моем сердце. Вот уже много лет, как со мной такого не бывает, и я давно уже не сочиняю стихов. Я прошу у Аллаха прощения за мое прошлое”. Юноша хранил молчание и так устыдился, что весь покрылся испариной. [167]
Я вернулся к аль-Касиму и рассказал ему обо всем. Смущение молодого человека его позабавило, и он сказал:
“Мы всегда говорили, что если есть на свете человек, способный избежать любовной страсти, так это аскет Абу Хазим!”
АБУ АЛИ АЛЬ-МУХАССИН АТ-ТАНУХИ "ЗАНИМАТЕЛЬНЫЕ ИСТОРИИ"