Без божества, без вдохновенья...
.
Просто обескураживает с какой легкостью и бескомпромиссностью обходится Пинкер (С. Пинкер "Лучшее в нас") обходится с идеологиями. Рассматривая снижение уровня насилия в мире (основной тезис книги), Пинкер называет главные факторы, вызывающие насилие, убийства и войны. Это "гоббсовская" триада - нажива, страх агрессии и жажда славы - религиозные верования и идеологии. Последние по Пинкеру - источники самых массовых и кровавых военных конфликтов.
Рецепты от болезни известны - торговля и последовательное искоренение всех идеальных мотивов в поведении человек: чести, достоинства, гордости, веры и идеологии.
Спору нет, Пинкер логичен и убедителен. Его выводы основаны на обработке огромного массива статистических данных и задействуют модели (в диапазоне от молекулярной биологии, через генетику, нейрофизиологию, психологию до социологии и философии), доказавшие свою научную
достоверность.
Но возникает вопрос, а насколько вообще возможно будущее прекрасное общество, населенное рационально действующими индивидами, отбросившими и подавившими все мыслимые мотивы для агрессии и насилия?
Можно ли в принципе свести человека к мешочнику с калькулятором, который любит всех вокруг - негров, женщин, детей, животных, ЛГБТ - просто по той причине, что нелюбить их просто невыгодно. К "последнему человеку" Ницше, "человек без груди" Гегеля, к человеку без чести, гордости, достоинства и идеалов? А ну как эти последние потребности просто неискоренимы из природы человека?
А не кончится ли долгий мир планетарного общества, населенного такими идеальными людьми либеральной демократии жуткой всышкой невиданного и совершенно иррационального с т. зр. либеральной теории насилия и людоедства? Это почувствовал уже Достоевский:
...настанут новые экономические отношения, совсем уж готовые и тоже вычисленные с математическою точностию... Конечно, никак нельзя гарантировать (это уж я теперь говорю), что тогда не будет, например, ужасно скучно (потому что что ж и делать-то, когда все будет расчислено по табличке), зато все будет чрезвычайно благоразумно... Ведь я, например, нисколько не удивлюсь, если вдруг ни с того ни с сего среди всеобщего будущего благоразумия возникнет какой-нибудь джентльмен, с неблагородной или, лучше сказать, с ретроградной и насмешливою физиономией, упрет руки в боки и скажет нам всем: а что, господа, не столкнуть ли нам все это благоразумие с одного разу, ногой, прахом, единственно с тою целью, чтоб все эти логарифмы отправились к черту и чтоб нам опять по своей глупой воле пожить!
Просто обескураживает с какой легкостью и бескомпромиссностью обходится Пинкер (С. Пинкер "Лучшее в нас") обходится с идеологиями. Рассматривая снижение уровня насилия в мире (основной тезис книги), Пинкер называет главные факторы, вызывающие насилие, убийства и войны. Это "гоббсовская" триада - нажива, страх агрессии и жажда славы - религиозные верования и идеологии. Последние по Пинкеру - источники самых массовых и кровавых военных конфликтов.
Рецепты от болезни известны - торговля и последовательное искоренение всех идеальных мотивов в поведении человек: чести, достоинства, гордости, веры и идеологии.
Спору нет, Пинкер логичен и убедителен. Его выводы основаны на обработке огромного массива статистических данных и задействуют модели (в диапазоне от молекулярной биологии, через генетику, нейрофизиологию, психологию до социологии и философии), доказавшие свою научную
достоверность.
Но возникает вопрос, а насколько вообще возможно будущее прекрасное общество, населенное рационально действующими индивидами, отбросившими и подавившими все мыслимые мотивы для агрессии и насилия?
Можно ли в принципе свести человека к мешочнику с калькулятором, который любит всех вокруг - негров, женщин, детей, животных, ЛГБТ - просто по той причине, что нелюбить их просто невыгодно. К "последнему человеку" Ницше, "человек без груди" Гегеля, к человеку без чести, гордости, достоинства и идеалов? А ну как эти последние потребности просто неискоренимы из природы человека?
А не кончится ли долгий мир планетарного общества, населенного такими идеальными людьми либеральной демократии жуткой всышкой невиданного и совершенно иррационального с т. зр. либеральной теории насилия и людоедства? Это почувствовал уже Достоевский:
...настанут новые экономические отношения, совсем уж готовые и тоже вычисленные с математическою точностию... Конечно, никак нельзя гарантировать (это уж я теперь говорю), что тогда не будет, например, ужасно скучно (потому что что ж и делать-то, когда все будет расчислено по табличке), зато все будет чрезвычайно благоразумно... Ведь я, например, нисколько не удивлюсь, если вдруг ни с того ни с сего среди всеобщего будущего благоразумия возникнет какой-нибудь джентльмен, с неблагородной или, лучше сказать, с ретроградной и насмешливою физиономией, упрет руки в боки и скажет нам всем: а что, господа, не столкнуть ли нам все это благоразумие с одного разу, ногой, прахом, единственно с тою целью, чтоб все эти логарифмы отправились к черту и чтоб нам опять по своей глупой воле пожить!