За что на Украине не любят Булгакова
М. Каганская ("Белое и красное") пишет:
[Spoiler (click to open)]
...ничто не спасло бы спектакль [Дни турбины - takotoj] от цензурного запрета, если бы изначально не содержался в романе и пьесе приемлемый для власти разворот темы: белое сражается не с красным, а с «жовтоблакитним», противостоят друг другу не буржуи и пролетариат, не помещики и крестьяне, - противостоят великодержавность - сепаратизму, метрополия - колонии, Россия - Украине, Москва - Киеву. А для московских большевиков, как для любого русского правительства от Петра Великого до Михаила Горбачева, не было и нет угрозы более смертельной, чем украинский национализм.
... Со времени, о котором не помнят летописи, до наших дней, от Карпатских гор на западе до Гнилого моря на востоке, от Черного моря на юге до северных Припятских болот живет народ могучий и многочисленный, как песок морской, как звезды небесные -50.000.000 к середине ХХ века, и никогда не было меньше! Синее и бездонное простирается над этим народом небо, тучная ему под ноги стелется земля: посадишь палку - вырастет дерево, да не простое, а вишневое, уронишь в землю зерно, - и до края земли заколосится пшеница. А посреди дивной этой земли, текущей и медом, и сметаной, и горилкой, меж привольными берегами великая раскинулась река, как сонная красавица на пуховом ложе. Нет! Только великому народу даются такие великие реки! Что от нее по правую руку, - то Правобережье, Левобережье же - по левую. Называется река - Днепр. Редкая птица долетит до середины Днепра. Пышный! ему нет равной реки в мире! Гордясь собою, ходят по той земле стройные чубатые юноши, по-ихнему «парубки» или «хлопцы», водят хороводы девушки, по-ихнему - «див-чата», все как одна красавицы, у каждой монисто на царственной шее, и лиловая от ресниц тень ложится на щеки... Жить бы такому народу, да радоваться: все у него есть! Одного нет - своего государства. Казалось бы, - ерунда, пустяк. Ну что это, в самом деле, за цаца такая - государство?!
С другой стороны, много от такого отсутствия обид, и не тех обид, чтобы так, плюнь и разотри, - а таких, от которых вареник с вишнями поперек горла становится. Одно название чего стоит - Украина?! Спроси любого русского-кацапа-москаля: что за слово такое -Украина? И любой русский-кацап-москаль тут же тебе и ответит: известно, что, Украина - это окраина. Бреше, сучий москаль! Окраина чего - полутатарского Московского царства, которое само окраина? Двойная обида! А на самом деле Украина - это перевод имени иранского племени «анты», то есть «передние», то есть дальше всех других иранских племен продвинувшиеся в Запад, а где Запад - там Европа. А другое название - другая обида: Малороссия. Спроси любого русского-кацапа-москаля: что такое Малороссия? Малороссия, - скажет, - это «малая Россия». А того не знает, татарская морда, что не Малороссия это, а - Малоросса, древний греческий город в устье Днепра. Вот и выходит, что украинцы по отцовской линии - потомки Кира, а по материнской - древние эллины. А значит, и название Великороссия, и все величие русских только оттого, что превратили они Малороссу в Малороссию.
Но обида горше всех обид - столица. Самой природой суждено было Киеву стать великой европейской столицей: как Сена в Париже, как Темза в Лондоне, так и здесь посреди города тихо и плавно несет свои воды река, сам же город разлегся на семи холмах - чистый Рим!.. Даже имена рек схожи: Днепр - Тибр. Но - не вышло. А почему не вышло, - про то должен держать ответ чугун-ноликий всадник, грузно восседающий на чугуннозадой же лошади. Красен всадник на рассвете, черен на закате, но всегда, днем и ночью вытянутой рукой указывает он направление, по которому ведет свой народ. Точь-в-точь, как другой всадник - медный в имперской столице Петербурге. Только медный - император Петр Великий - указывает на Запад: кого воевать; этот же, чугунный гетман Богдан Хмельницкий, тычет булавой на северо-восток , на Москву, он ведет не воевать, а сдаваться. Он и сдался в 1654 году, или, как принято в официальной русской историографии, - «присоединился». О стыд! О позор!.. И даже не то стыд, что присоединился, а то позор, что памятник капитулянту и предателю вбит в самое сердце несбывшейся столицы.
С тех пор стал Киев городом не украинским, а русским. Ничего украинского не признавал в Киеве и Булгаков. Потому и не захотел вписать в роман настоящее имя города, в котором родился, учился, женился: в настоящем имени - Киев - есть привкус чего-то исторически и этнически двусмысленного, напоминающего местное наречие, сходное с пародией на имперскую речь: «- Как будет по-украински кот? - Кит. - А кит?.. » Разве это язык? Не язык, а так, «мова». «Мову» Россия теснила из Киева в предместья, из предместий - в слободки и дальше - в поля, степи. Вытесняла не только язык, но и время. Вот Булгаков пишет: «. наступил белый, мохнатый декабрь». Неправда: в Киеве наступает не безличный двенадцатый месяц, а «грудень» - груды снега, белые сугробы в этом сказочном месяце окутывают город. Или вот: «Когда отпевали мать, был май». Но не май это вовсе, а - «травень», трава, травный месяц, травное царство. А за ним, за травнем, не лощеный Юний -июнь, не грозный Юлий - июль, но - «червень», «липень». «Червень» - от «червоный», красный: в червне появляются первые красные ягоды - земляника, вишня; в липне же обморочно цветут в Киеве липы. Эх. Эх.
И переименовал Булгаков Киев - в город. Но город с большой буквы - это Вечный Город. Рим: Марс - март, Аврелий - апрель, и самый имперский из всех двенадцати месяцев, не месяц даже, но ода, написанная на бронзовых листьях: август.
И роман называется не «Белая Армия», - как принято именовать регулярные части, сражавшиеся с большевистской властью, - но «Белая гвардия», ибо гвардия - это Империя. Вот и выходит, что петлюровщина - не что иное, как бунт давно покоренного варварского племени, нашествие варваров на Рим, война мировой деревни против мирового города. И выглядят петлюровцы, как варвары: «черные в длинных халатах», на головах - тазы, в правой руке - пика, в левой - бунчук, проще говоря, - лошадиный хвост на палке. То ли гунны, то ли монголы. Рядом с благородными благозвучными именами - Турбин, Мышлаевский, Тальберг - фамилия петлюровского полковника - Болботун - звучит для русского уха так же смешно и дико, как какой-нибудь Верцингеторик рядом с Юнием, Юлием, Марком Аврелием.
На нынешней Украине Булгакова сильно не любят. А надо бы ненавидеть. Не за то, что вволю поиздевался над украинским национально-освободительным движением, а за то, что до Булгакова, этого русского-кацапа-москаля, не было Киева ни в украинской литературе, ни, тем более, в мировой. А чего нет в литературе, - того нет и в истории. Булгаков создал миф Города. И теперь он существует со всеми своими холмами, снегами, садами, светом зеленой лампы в окне.
[Spoiler (click to open)]
...ничто не спасло бы спектакль [Дни турбины - takotoj] от цензурного запрета, если бы изначально не содержался в романе и пьесе приемлемый для власти разворот темы: белое сражается не с красным, а с «жовтоблакитним», противостоят друг другу не буржуи и пролетариат, не помещики и крестьяне, - противостоят великодержавность - сепаратизму, метрополия - колонии, Россия - Украине, Москва - Киеву. А для московских большевиков, как для любого русского правительства от Петра Великого до Михаила Горбачева, не было и нет угрозы более смертельной, чем украинский национализм.
... Со времени, о котором не помнят летописи, до наших дней, от Карпатских гор на западе до Гнилого моря на востоке, от Черного моря на юге до северных Припятских болот живет народ могучий и многочисленный, как песок морской, как звезды небесные -50.000.000 к середине ХХ века, и никогда не было меньше! Синее и бездонное простирается над этим народом небо, тучная ему под ноги стелется земля: посадишь палку - вырастет дерево, да не простое, а вишневое, уронишь в землю зерно, - и до края земли заколосится пшеница. А посреди дивной этой земли, текущей и медом, и сметаной, и горилкой, меж привольными берегами великая раскинулась река, как сонная красавица на пуховом ложе. Нет! Только великому народу даются такие великие реки! Что от нее по правую руку, - то Правобережье, Левобережье же - по левую. Называется река - Днепр. Редкая птица долетит до середины Днепра. Пышный! ему нет равной реки в мире! Гордясь собою, ходят по той земле стройные чубатые юноши, по-ихнему «парубки» или «хлопцы», водят хороводы девушки, по-ихнему - «див-чата», все как одна красавицы, у каждой монисто на царственной шее, и лиловая от ресниц тень ложится на щеки... Жить бы такому народу, да радоваться: все у него есть! Одного нет - своего государства. Казалось бы, - ерунда, пустяк. Ну что это, в самом деле, за цаца такая - государство?!
С другой стороны, много от такого отсутствия обид, и не тех обид, чтобы так, плюнь и разотри, - а таких, от которых вареник с вишнями поперек горла становится. Одно название чего стоит - Украина?! Спроси любого русского-кацапа-москаля: что за слово такое -Украина? И любой русский-кацап-москаль тут же тебе и ответит: известно, что, Украина - это окраина. Бреше, сучий москаль! Окраина чего - полутатарского Московского царства, которое само окраина? Двойная обида! А на самом деле Украина - это перевод имени иранского племени «анты», то есть «передние», то есть дальше всех других иранских племен продвинувшиеся в Запад, а где Запад - там Европа. А другое название - другая обида: Малороссия. Спроси любого русского-кацапа-москаля: что такое Малороссия? Малороссия, - скажет, - это «малая Россия». А того не знает, татарская морда, что не Малороссия это, а - Малоросса, древний греческий город в устье Днепра. Вот и выходит, что украинцы по отцовской линии - потомки Кира, а по материнской - древние эллины. А значит, и название Великороссия, и все величие русских только оттого, что превратили они Малороссу в Малороссию.
Но обида горше всех обид - столица. Самой природой суждено было Киеву стать великой европейской столицей: как Сена в Париже, как Темза в Лондоне, так и здесь посреди города тихо и плавно несет свои воды река, сам же город разлегся на семи холмах - чистый Рим!.. Даже имена рек схожи: Днепр - Тибр. Но - не вышло. А почему не вышло, - про то должен держать ответ чугун-ноликий всадник, грузно восседающий на чугуннозадой же лошади. Красен всадник на рассвете, черен на закате, но всегда, днем и ночью вытянутой рукой указывает он направление, по которому ведет свой народ. Точь-в-точь, как другой всадник - медный в имперской столице Петербурге. Только медный - император Петр Великий - указывает на Запад: кого воевать; этот же, чугунный гетман Богдан Хмельницкий, тычет булавой на северо-восток , на Москву, он ведет не воевать, а сдаваться. Он и сдался в 1654 году, или, как принято в официальной русской историографии, - «присоединился». О стыд! О позор!.. И даже не то стыд, что присоединился, а то позор, что памятник капитулянту и предателю вбит в самое сердце несбывшейся столицы.
С тех пор стал Киев городом не украинским, а русским. Ничего украинского не признавал в Киеве и Булгаков. Потому и не захотел вписать в роман настоящее имя города, в котором родился, учился, женился: в настоящем имени - Киев - есть привкус чего-то исторически и этнически двусмысленного, напоминающего местное наречие, сходное с пародией на имперскую речь: «- Как будет по-украински кот? - Кит. - А кит?.. » Разве это язык? Не язык, а так, «мова». «Мову» Россия теснила из Киева в предместья, из предместий - в слободки и дальше - в поля, степи. Вытесняла не только язык, но и время. Вот Булгаков пишет: «. наступил белый, мохнатый декабрь». Неправда: в Киеве наступает не безличный двенадцатый месяц, а «грудень» - груды снега, белые сугробы в этом сказочном месяце окутывают город. Или вот: «Когда отпевали мать, был май». Но не май это вовсе, а - «травень», трава, травный месяц, травное царство. А за ним, за травнем, не лощеный Юний -июнь, не грозный Юлий - июль, но - «червень», «липень». «Червень» - от «червоный», красный: в червне появляются первые красные ягоды - земляника, вишня; в липне же обморочно цветут в Киеве липы. Эх. Эх.
И переименовал Булгаков Киев - в город. Но город с большой буквы - это Вечный Город. Рим: Марс - март, Аврелий - апрель, и самый имперский из всех двенадцати месяцев, не месяц даже, но ода, написанная на бронзовых листьях: август.
И роман называется не «Белая Армия», - как принято именовать регулярные части, сражавшиеся с большевистской властью, - но «Белая гвардия», ибо гвардия - это Империя. Вот и выходит, что петлюровщина - не что иное, как бунт давно покоренного варварского племени, нашествие варваров на Рим, война мировой деревни против мирового города. И выглядят петлюровцы, как варвары: «черные в длинных халатах», на головах - тазы, в правой руке - пика, в левой - бунчук, проще говоря, - лошадиный хвост на палке. То ли гунны, то ли монголы. Рядом с благородными благозвучными именами - Турбин, Мышлаевский, Тальберг - фамилия петлюровского полковника - Болботун - звучит для русского уха так же смешно и дико, как какой-нибудь Верцингеторик рядом с Юнием, Юлием, Марком Аврелием.
На нынешней Украине Булгакова сильно не любят. А надо бы ненавидеть. Не за то, что вволю поиздевался над украинским национально-освободительным движением, а за то, что до Булгакова, этого русского-кацапа-москаля, не было Киева ни в украинской литературе, ни, тем более, в мировой. А чего нет в литературе, - того нет и в истории. Булгаков создал миф Города. И теперь он существует со всеми своими холмами, снегами, садами, светом зеленой лампы в окне.