Кто настоящий Император. Бабушкины рассказы
Павел Иванович Мельников (псевдоним: Андрей Печерский, также известен как Мельников-Печерский), 1818-1883, русский писатель-реалист, публицист, этнограф-беллетрист. Действительный статский советник, кавалер ордена Св. Анны 1-й степени.
Бабушка Прасковья Петровна Печерская кончила жизнь далеко за сотню годов от роду. На старости лет хватила старушка греха на душу - молодилась. Бывало, бабушке все восьмой десяток в доходе. Лет двадцать пять доходил - так и не дошел.
Бабушка Прасковья Петровна на самом-то деле была мне прапрабабушкой, да мы все ее бабушкой звали. И это старушке нравилось.
Спросишь, бывало:
- В котором году родились вы, бабушка?
- А вот уж года-то, mon cœur, и не упомню, - ответит.
- Да ты считай: покойница матушка принесла меня в самый тот день, как на Охте попа жгли. Привозил того попа в Петербург князь Дундук, а князь Дундук в ту пору был еще некрещеный, и тот поп был у него самый набольший: по-нашему архиерей, по-ихнему, по-калмыцки, чурлама. Он в Петербурге возьми да и помри, а по калмыцкому закону мертвого попа надо жечь. Ну и сожгли. Весь Петербург тогда на Охту высыпал: всякому лестно было поглядеть, как попов жгут. И батюшка с матушкой, дай бог им царство небесное, ездили. Матушку-то в народе и помяли: как приехала домой, так меня и принесла… Так-то, Андрюша!.. Ты знал ли, голубчик, что я недоносок?
- Бабушка! да ведь этому больше ста лет. [Сожжение чурламы было в мае 1736 года.]
- Полно-ка ты, - заворчит бабушка, - молод еще надо мной смеяться!.. Сто лет!.. Эк что сморозил!.. Перекрести лоб-от, опомнись… Семьдесят восемь либо семьдесят семь - это может статься, а ты уж гляди-ка что махнул!.. Сто годов!.. Прошу покорно!..
И пойдет, бывало, ворчать бабушка, но не надолго: добрая была старушка и меня очень любила. С малолетства был я ее баловнем. Меня, бывало, так и звали: бабушкин внучек да бабушкин внучек. И она очень это любила.
Глуха под старость стала и видела плохо, но память сохранила редкую. И, как часто бывает с людьми преклонных лет, хорошо помнила только время молодости. Как начнет, бывало, свои россказни про времена елизаветинские да екатерининские - все до подробности расскажет, а французского погрому не помнила, хоть и вывезли ее из Москвы за пять часов до вступления Наполеона и она, крестясь и глухо рыдая, всю ночь проглядела из подмосковной на страшное зарево славного пожара.
- Как же это вы забыли, бабушка, как Наполеон-от в Москву приходил? - спросишь, бывало, ее.
- Нет, милый Андрюша, не припомню. Не припомню, родной… И долго жила на Москве, а такого не помню… Да кто он такой был? По прозвищу из чужестранцев, должно-быть?
- Француз, бабушка.
- Француз!.. Нет, моя радость, такого не помню. И хвастать не хочу. Много ведь французов-то тогда на Москве проживало… Да он кто таков? Танцовщик аль гувернер, может статься?
- Император, бабушка.
- Император!?. Как так император?.. Какой?
- Император французов, бабушка.
- Перестань, Андрей!.. Грех над бабушкой смеяться. Господь счастье отнимет… Смотри-ка, что вздумал. Нашел у французов императора!.. А еще учишься!.. Нехорошо… Императоров, mon cœur, во всем свете только двое - наш да еще римский; салтан турецкий тоже в ранге императора состоит, только не совсем, для того, что некрещенный. А у французов, mon cœur, король, roi de France et de Navarre. Да… Как нынешнего-то зовут? Louis seize все еще царствует, аль дофин воцарился?
Насладиться полным текстом этого на самом деле замечательного произведения можно например здесь: https://ru.wikisource.org/wiki/Бабушкины_россказни_(Мельников-Печерский)