О партноменклатуре, жировавшей в умирающем Ленинграде
Наткнулся на дискуссию в ЖЖ 10-летней давности. Привожу здесь исходный материал, попытку его "разоблачения" очередным неокомми, и добивание из архивов УФСБ.
1. Исходник от А.Ю.Чернова, русского поэта, переводчика и историка литературы, пушкиниста. Члена Петербургского ПЕН-клуба. Автора многих научных работ. Лично знакомого со многими представителями российской "элиты". Далее прямая цитата.
"Четверть века назад в "Огоньке" был мой материал о том, как в блокаду питался Смольный, как Жданову персики возили самолетами, и как блинчики в кастрюльке везли через весь город на эмке. Готовил этот материал я по воспоминаниям выживших.
Было там и архивное фото (официальное, тассовское!): "Мастер энской кондитерской фабрики печет пирожные-ромбабы". И дата: декабрь 1941.
А чего стоит одна сухая булка в помойном ведре Попкова (между дверями его квартиры), о которой рассказал композитор Дмитрий Алексеевич Толстой.
Этот рассказ о страшных днях ленинградской блокады по моей просьбе записал своей рукой (автограф я сохранил) в 1987 году композитор Дмитрий Алексеевич Толстой, сын Натальи Крандиевской и Алексея Толстого. И сам дал рассказу название:
В январе 1942 г. мы с мамой поднимались по черной лестнице к себе домой на пятый этаж дома № 23/59 по Кронверкской улице. Кажется, мы ходили стоять в очереди за хлебом и возвращались, бережно неся каждый свои сто двадцать пять грамм. Сейчас уже не помню, зачем ходили, помню только, как медленно взбирались на пятый этаж. Парадный ход был, вообще говоря, открыт. Но все блокадные жильцы нашего дома пользовались только черным ходом, ибо все жили на кухнях; ведь не было ни воды, ни света, ни отопления, а на кухне у каждого стояла буржуйка.
И 125 г хлеба, единственная еда, съедались не просто так - необходимо было разрезать этот кусок на маленькие квадратики и каждый квадратик чуть-чуть поджаривался на буржуйке. И надо было распределять и терпеливо ждать: вот этот квадратик я съем сейчас, а вот этот - через полчаса, и через час еще вот этот - третий.
В тот день подъем по лестнице был особенно тяжел и мучителен. Ноги неохотно повиновались. Мы жили в квартире 110, а под нами, в квартире 108, жила семья главного человека в Ленинграде, как тогда говорили, крупного ответственного работника. Не буду называть его фамилии*.
Входя на площадку четвертого этажа, мы с мамой заметили, что входная наружная дверь в квартиру 108 приотворена, и в мусорном ведре, стоящем между двумя дверьми, торчит какой-то странный желтовато-коричневый предмет. Наклонившись к ведру (нами овладело любопытство) мы обнаружили, что желтоватый предмет ¬- это засохшая французская булка или, как теперь говорят, городская булка, которую выкинули в ведро, потому что она раньше времени зачерствела.
Первым, невольным, я бы сказал, инстинктивным побуждением было - схватить эту булку. Но я почему-то остановился и посмотрел на маму.
“Знаешь что, - сказала мне мама, - давай будем гордыми”. И мы прошли мимо полуотворенной двери.
...........................
*Речь идет о квартире Пётра Сергеевича Попкова (1903-1950), в то время председателя Ленсовета. В 1946 он станет первым секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) и будет расстрелян по «Ленинградскому делу». Отметим, что семья Попкова была в эвакуации, а сам он жил в Смольном. Но, судя по рассказу Д.А.Толстого, который я еще при жизни композитора опубликовал в "Огоньке" (это был конец 80-х), свежий хлеб и в пустой квартире предгорисполкома не переводился.
А вот что не вошло в ту огоньковскую заметку: Лёша Герман пересказывал мне со слов одного из блокадников (кажется, инженера, но точно не помню) следующее... Того зимой 41-42-го вызвали в Смольный. Сил идти не было. И он лег и "катился". (Ветер был попутным, на Шпалерной всегда сквозняк, а тут еще и гололед.) Докатился. Отряхнулся. В отличие от Лихачева был препровожден в столовку. Там на столах стояли вазочки с хлебом. Более всего Германа поразил вывод рассказчика: "И я подумал: нет, всё-таки жива еще советская власть!"
2. Попытка опровержения от очередного неокомми.
Сначала стандартная ругань в адрес автора, потом повторяющийся у фигуранта несколько раз следующий посыл: "За 25 лет в научный оборот, т.ч. по этой конкретной теме, введена масса и документов и мемуаров, заметно корректирующих наивный разоблачительный пафос". Увы, но не единого документа и мемуара из упомянутых разоблачитель не приводит. Удивительно. Всё его разоблачение строится на воспоминаниях некоего Михаила Хононовича Нейштадта, солдата, в войну служившего оператором центрального узла правительственной связи в Смольном. Безусловно ценнейший источник о жизни номенклатуры. Видимо лучший из всей массы документов.
Привожу цитату от разоблачителя полностью, без купюр. Чтобы всё по честному, без обмана. Мои только подчёркивания.
«Честно скажу, никаких банкетов я не видел. Один раз при мне, как и при других связистах, верхушка отмечала 7 ноября всю ночь напролет. Были там и главком артиллерии Воронов, и расстрелянный впоследствии секретарь горкома Кузнецов. К ним в комнату мимо нас носили тарелки с бутербродами, Солдат никто не угощал, да мы и не были в обиде... Но каких-то там излишеств не помню. Жданов, когда приходил, первым делом сверял расход продуктов. Учет был строжайший. Поэтому все эти разговоры о “праздниках живота” больше домыслы, нежели правда... Жданов был первым секретарем обкома и горкома партии осуществлявшим все политическое руководство. Я запомнил его как человека, достаточно щепетильного во всем, что касалось материальных вопросов».
После этой цитаты разоблачитель пафосно восклицает: Вот, что такое воспоминания.
Ну да, с такими разоблачениями исходный материал становится ещё более верным.
3. Этому разоблачителю в комменте дали прекрасный материал, на этот раз совершенно официальный и с архивным номером.
"Из спецдонесения № 10145 замначальника УНКВД ЛО секретарю ленинградского горкома Капустину Я.Ф. 22 декабря 1941 г.
"С ноября месяца одна из групп в 7 чел. на получение продуктов питания без карточек была ликвидирована, а группа в 5 человек остается существовать и по настоящее время. Продукты питания без карточек секретарь РК ВКП(б) Харитонов дал указание получать коменданту Сергееву непосредственно самим от треста столовых, а не столовой № 13, что им и делается.
По имеющимся данным известно, что трестом столовых перед ноябрьскими праздниками было отпущено специально для столовой №13 - 10 кг шоколада, 8 кг зернистой икры и консервы. Все это было взято в РК ВКП(б), а 6 ноября из РК ВКП(б) звонили директору столовой Викторовой, требуя предоставления еще шоколада, на что последняя отказалась выполнить их требование.
Незаконное получение продуктов идет за счет государства, на что ежемесячно расходуется 2-2,5 тысячи рублей, а в ноябре месяце было израсходовано 4 тысячи рублей. Представленный трестом столовых счет на 4 тысячи рублей пред. Райисполкома Белоус к оплате, последний отказывается его оплатить, а хочет сумму в 5 тыс. рублей отнести за счет спецфондов.
Харитонов, полученные директором столовой № 13 папиросы «Зефир» для всего аппарата РК ВКП(б), в том числе и сотрудников РО НКВД, дал приказание директору эти папиросы около 1000 пачек никому не выдавать, заявляя: «Я сам буду курить».
Сейчас нет возможности выдавать детям пирожное, а Белоус в начале ноября с.г. звонил Таубину: «Достать ему 20 шт. пирожных». Это последним было выполнено. Сообщается на Ваше распоряжение.."
Архив УФСБ ЛО. Ф.21/12. Оп.2. П.н.15. Д.8. Л.61"
На всякий случай декабрь 1941г.в Ленинграде - время наиболее массовых смертей от голода, людоедства и т.п.
Занавес.
1. Исходник от А.Ю.Чернова, русского поэта, переводчика и историка литературы, пушкиниста. Члена Петербургского ПЕН-клуба. Автора многих научных работ. Лично знакомого со многими представителями российской "элиты". Далее прямая цитата.
"Четверть века назад в "Огоньке" был мой материал о том, как в блокаду питался Смольный, как Жданову персики возили самолетами, и как блинчики в кастрюльке везли через весь город на эмке. Готовил этот материал я по воспоминаниям выживших.
Было там и архивное фото (официальное, тассовское!): "Мастер энской кондитерской фабрики печет пирожные-ромбабы". И дата: декабрь 1941.
А чего стоит одна сухая булка в помойном ведре Попкова (между дверями его квартиры), о которой рассказал композитор Дмитрий Алексеевич Толстой.
Этот рассказ о страшных днях ленинградской блокады по моей просьбе записал своей рукой (автограф я сохранил) в 1987 году композитор Дмитрий Алексеевич Толстой, сын Натальи Крандиевской и Алексея Толстого. И сам дал рассказу название:
В январе 1942 г. мы с мамой поднимались по черной лестнице к себе домой на пятый этаж дома № 23/59 по Кронверкской улице. Кажется, мы ходили стоять в очереди за хлебом и возвращались, бережно неся каждый свои сто двадцать пять грамм. Сейчас уже не помню, зачем ходили, помню только, как медленно взбирались на пятый этаж. Парадный ход был, вообще говоря, открыт. Но все блокадные жильцы нашего дома пользовались только черным ходом, ибо все жили на кухнях; ведь не было ни воды, ни света, ни отопления, а на кухне у каждого стояла буржуйка.
И 125 г хлеба, единственная еда, съедались не просто так - необходимо было разрезать этот кусок на маленькие квадратики и каждый квадратик чуть-чуть поджаривался на буржуйке. И надо было распределять и терпеливо ждать: вот этот квадратик я съем сейчас, а вот этот - через полчаса, и через час еще вот этот - третий.
В тот день подъем по лестнице был особенно тяжел и мучителен. Ноги неохотно повиновались. Мы жили в квартире 110, а под нами, в квартире 108, жила семья главного человека в Ленинграде, как тогда говорили, крупного ответственного работника. Не буду называть его фамилии*.
Входя на площадку четвертого этажа, мы с мамой заметили, что входная наружная дверь в квартиру 108 приотворена, и в мусорном ведре, стоящем между двумя дверьми, торчит какой-то странный желтовато-коричневый предмет. Наклонившись к ведру (нами овладело любопытство) мы обнаружили, что желтоватый предмет ¬- это засохшая французская булка или, как теперь говорят, городская булка, которую выкинули в ведро, потому что она раньше времени зачерствела.
Первым, невольным, я бы сказал, инстинктивным побуждением было - схватить эту булку. Но я почему-то остановился и посмотрел на маму.
“Знаешь что, - сказала мне мама, - давай будем гордыми”. И мы прошли мимо полуотворенной двери.
...........................
*Речь идет о квартире Пётра Сергеевича Попкова (1903-1950), в то время председателя Ленсовета. В 1946 он станет первым секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) и будет расстрелян по «Ленинградскому делу». Отметим, что семья Попкова была в эвакуации, а сам он жил в Смольном. Но, судя по рассказу Д.А.Толстого, который я еще при жизни композитора опубликовал в "Огоньке" (это был конец 80-х), свежий хлеб и в пустой квартире предгорисполкома не переводился.
А вот что не вошло в ту огоньковскую заметку: Лёша Герман пересказывал мне со слов одного из блокадников (кажется, инженера, но точно не помню) следующее... Того зимой 41-42-го вызвали в Смольный. Сил идти не было. И он лег и "катился". (Ветер был попутным, на Шпалерной всегда сквозняк, а тут еще и гололед.) Докатился. Отряхнулся. В отличие от Лихачева был препровожден в столовку. Там на столах стояли вазочки с хлебом. Более всего Германа поразил вывод рассказчика: "И я подумал: нет, всё-таки жива еще советская власть!"
2. Попытка опровержения от очередного неокомми.
Сначала стандартная ругань в адрес автора, потом повторяющийся у фигуранта несколько раз следующий посыл: "За 25 лет в научный оборот, т.ч. по этой конкретной теме, введена масса и документов и мемуаров, заметно корректирующих наивный разоблачительный пафос". Увы, но не единого документа и мемуара из упомянутых разоблачитель не приводит. Удивительно. Всё его разоблачение строится на воспоминаниях некоего Михаила Хононовича Нейштадта, солдата, в войну служившего оператором центрального узла правительственной связи в Смольном. Безусловно ценнейший источник о жизни номенклатуры. Видимо лучший из всей массы документов.
Привожу цитату от разоблачителя полностью, без купюр. Чтобы всё по честному, без обмана. Мои только подчёркивания.
«Честно скажу, никаких банкетов я не видел. Один раз при мне, как и при других связистах, верхушка отмечала 7 ноября всю ночь напролет. Были там и главком артиллерии Воронов, и расстрелянный впоследствии секретарь горкома Кузнецов. К ним в комнату мимо нас носили тарелки с бутербродами, Солдат никто не угощал, да мы и не были в обиде... Но каких-то там излишеств не помню. Жданов, когда приходил, первым делом сверял расход продуктов. Учет был строжайший. Поэтому все эти разговоры о “праздниках живота” больше домыслы, нежели правда... Жданов был первым секретарем обкома и горкома партии осуществлявшим все политическое руководство. Я запомнил его как человека, достаточно щепетильного во всем, что касалось материальных вопросов».
После этой цитаты разоблачитель пафосно восклицает: Вот, что такое воспоминания.
Ну да, с такими разоблачениями исходный материал становится ещё более верным.
3. Этому разоблачителю в комменте дали прекрасный материал, на этот раз совершенно официальный и с архивным номером.
"Из спецдонесения № 10145 замначальника УНКВД ЛО секретарю ленинградского горкома Капустину Я.Ф. 22 декабря 1941 г.
"С ноября месяца одна из групп в 7 чел. на получение продуктов питания без карточек была ликвидирована, а группа в 5 человек остается существовать и по настоящее время. Продукты питания без карточек секретарь РК ВКП(б) Харитонов дал указание получать коменданту Сергееву непосредственно самим от треста столовых, а не столовой № 13, что им и делается.
По имеющимся данным известно, что трестом столовых перед ноябрьскими праздниками было отпущено специально для столовой №13 - 10 кг шоколада, 8 кг зернистой икры и консервы. Все это было взято в РК ВКП(б), а 6 ноября из РК ВКП(б) звонили директору столовой Викторовой, требуя предоставления еще шоколада, на что последняя отказалась выполнить их требование.
Незаконное получение продуктов идет за счет государства, на что ежемесячно расходуется 2-2,5 тысячи рублей, а в ноябре месяце было израсходовано 4 тысячи рублей. Представленный трестом столовых счет на 4 тысячи рублей пред. Райисполкома Белоус к оплате, последний отказывается его оплатить, а хочет сумму в 5 тыс. рублей отнести за счет спецфондов.
Харитонов, полученные директором столовой № 13 папиросы «Зефир» для всего аппарата РК ВКП(б), в том числе и сотрудников РО НКВД, дал приказание директору эти папиросы около 1000 пачек никому не выдавать, заявляя: «Я сам буду курить».
Сейчас нет возможности выдавать детям пирожное, а Белоус в начале ноября с.г. звонил Таубину: «Достать ему 20 шт. пирожных». Это последним было выполнено. Сообщается на Ваше распоряжение.."
Архив УФСБ ЛО. Ф.21/12. Оп.2. П.н.15. Д.8. Л.61"
На всякий случай декабрь 1941г.в Ленинграде - время наиболее массовых смертей от голода, людоедства и т.п.
Занавес.