Часть II про древо или "Весь мир насилья мы разрушим, до основанья..."
Для тех, кому это еще интересно - продолжение Первой части о людях, давших миру меня. Они старались как могли.
Хлеб сегодня пекла, попутно бабушкин вспомнила, вот и решила продолжить начатое сказание.
О все тех же корнях по материнской линии.
Чтобы понятно: родители мамы: бабушка Миля - русская немка, дедушка Семен - русский. Так вот о родителях и прародителях Семена речь шла и продолжится. Жизнеописание крутится вокруг двух фамилий: прадеда Колесникова и жены его Кубраковой.
Теперь пару слов про род Кубраков.
Прадед мой Федор Колесников, возвышающийся в папахе позади всех, взял в жены Анну - дочь Владимира Андреевича Кубракова и Дарьи Андреевны (в девичестве Должиковой) сидящих в центре.
Кубраки расплодились,что твои тараканы, а хозяйства развелось по две коровы на человека и три свиньи на два.
Матушка моя утверждает, что космонавтское здоровье наше - результат искусственной селекции, проводимой именно этой фамилией. Ходить за скотом надо, а батраков не брали, ибо не "ксплотаторы". Вот и сватали Кубраки самых здоровых парней и девушек своим детям. И так из поколения в поколение. Люди не бедные и было за счастье попасть к ним в родню.
"Да у Кубраковых издавна невестки считались самыми красивыми!"
Я подняла брови. Матушка в ответ на мое действие подчеркнула, что да - это красивые, и надо не забывать, какой на снимке год. Крем от морщин, химическая завивка и ботокс еще не дошли до нашей хаты. Хорошо, если зубы до замужества не повыпадали.
- А чо ж они в рот невесткам при сватовстве не смотрели, раз такие пендитные? - подумала я вслух.
Мать мысль не услышала, развивая свою.
- Ты посмотри какие сапоги начищенные. Кстати, ни одного босого.
И я поверила. Сапоги могли себе позволить мужья только самых красивых.
Даже про зубы, скрытые плотно сжатыми губами, думать перестала.
Хотела написать про приданое, которое готовили для дочерей, но пожалела читателей.
Ни про кровать с периной, ни про наперники, подушки и одеяла из овечей шерсти-2 шт., обшитые сатином - упоминать не буду. Ровно как про исподние рубахи и сундук с бельём. Ничего про это богатство невиданое, приданое богатейшее, не скажу. Решите что вру всё, а я ведь только правду, только её говорю. Свидетели мне - хуторяне, потому что в Первый день свадьбы, называемый "подушки", всю эту роскошь несли через село на руках в дом жениха, чтобы все видели, что не голытьба какая женится.
Жили Кубраки в двухэтажном доме с земляным полом на первом этаже и без мебели на втором. Дорого, потому что. И вообще блажь. Ну, в общем, не блажь, но оказывается можно иметь коров, свиней, и не иметь возможности купить побольше стульев.
Казалось бы - столько проблем было и будет, но тема недостатка мебели на втором этаже - фаворит воспоминаний. Я за свою жизнь, так раз двадцать - не вру - про то слышала.
В Гражданскую войну мужчины, перекрестившись по привычке, отправились служить в Красную армию, под предводительство Буденного.
Оставшиеся построили на заднем дворе ухорон из лепешек коровьего говна сухих кизяков, и в случае "гостей" лезли туда скопом - спасаться самим и прятать сметану. Хозяйство поистрепалось от постоянных набегов то красных, то белых, то просто местных банд. Но выбрались из войны благополучно и без жертв.
Только с впечатлением о кровавой рубке красных с белыми, происшедшей близ села Новоселовка, после которой одна балка в степи наполнилась телами красноармейцев...
Вот они, молодые красногвардейцы-первоконники, стоявшие у истоков становления советской власти на Дону и верящие в ее справедливость, потому что не хлебнули еще репрессий.
К моменту коллективизации жило в доме двадцать девять душ: 10 взрослых и 19 детей.
Одного хлеба ежедневно выпекали семнадцать булок.
В 1927 году в Новоселовку приехал уполномоченный из г. Новочеркасска, вести в дворах подсчет сельхозинвентаря, скота и т.д.
Остановился у Владимира Андреевича, щедро его встретившего и после сунувшего в дорогу гостю пирогов с бздникой и бутыль, запечатанную кукурузным початком. "Дели добро меж сыновей, дед, а сам тикай с этого дома." - на прощание отблагодарил за гостеприимство уполномоченный, поделившись тайной.
Так прапрадед узнал о грядущей коллективизации, после которой Кубраки закончат в Сибири, потому что слишком много хозяйства для одного дома, к тому же двухэтажного, а на количество ртов и отсутствие стульев в таких случаях не смотрят.
Владимир Андреич последовал совету.
Но в 1932 году все равно братьев раскулачили.
Они на новом месте построились, а один возьми и покрой хату цинковым железом. А вокруг люди в землянках с крышами из соломы. Эта железная крыша, как плевок в глаза Ленину. И когда пришла вторая волна коллективизации, все хаты братьев Кубраковых вслед за той, с богатой крышей, разбили. Глина, хули делов-то. Листы цинка, приехавшие на бричке комсомольцы, погрузили на телегу и увезли.
Честным в этих мероприятиях, на мой взгляд, остался лишь приезжий активист Федор Котелкин. Он хоть и раскулачивал яростно за все подряд - как того дедушку, что жил в маленькой мазанке, но имел большой сад - так этот Котелкин себе не присваивал. Так и жил в нищете.
А насчет остальных я вам так скажу: родственники мои рады были, что их резной комод не порубили вслед за стенами, и партийному активисту соседнего Курганенского хутора есть теперь куда ставить посуду.
Хозяин разрушенного дома (брат моей прабабки) в Гражданскую воевал вместе с Акой Городовиковым и был его близким другом. А этот легендарный калмык был в те года в фаворе у руководителей страны. Вот ему-то и написал жалобу на раскулачивание Иосиф Кубрак.
Вскоре в хутор пришел документ на возврат имущества. А что возвращать? Все пожрато, растянуто, дом разрушен.
Даже крышу не вернули, ироды!
Продолжение следует, крепитесь.