(no subject)
я помню, как меня принимали в пионеры.
нет, вру сразу, как принимали - не помню. даже где, не помню. наверное, в школе.
но я помню, что это было осенью, шел мелкий противный дождь, дул резкий не менее противный ветер, а я стояла на остановке 34-го троллейбуса на станции юго-западная, ехала к бабушке, и куртка, не смотря на нелетную погоду, была расстегнута, чтобы все видели - у меня красный галстук. я пионерка.
радость была большая, неподдельная, но не имела никакого отношения к тому, что я стала частью чего-то большого и светлого, что теперь я смогу вместе со всеми юными пионерами строить светлое будущее, итти к победе, стоять в рядах и прочее, и прочее.
радость была простая и незамысловатая - смотрите, я пионерка. я - как все. я - не хуже всех.
путь в пионеры в советские времена для всех был прост. собственно, и пути-то никакого не было. пошел в школу, в первом классе приняли в октябрята, в третьем, когда десять исполнится - в пионеры. в 14 - в комсомол. после школы в институт, замуж, нии на 120 рублей, дача с помидорами, пенсия... как пойдет, но в среднем так. но это я уже забегаю.
а у меня же как-то сразу совершенно все повелось "не так".
в октябрята меня приняли, но почти сразу и исключили. долго стыдили, мучали завучью и нудными классными собраниями, ставили в пример отличников, а, главное, изводили страшными перспективами, как всех примут в пионеры, а меня нет. и жизнь закончится.
извели, своего добились. я временно перестала драться и хулиганить, и меня приняли обратно в октябрята, без них в пионеры не возьмут.
силы, отведенные на добро, на этом закончились, и я снова стала буянить. настал третий класс, отличников и прочих, кому исполнилось 10, в пионеры приняли, а меня нет. я пошла в школу шести лет, и формально все было законно, не положено принимать в девять, но тучи над моей головой сгущались - не примут и в десять. не достойна.
гнобила учительница началки, дура валентина андревна. пытала завуч, мерзкий прототип злобной розовой тетки из гарипотера, теперь она директор той школы.
изводила бабушка - маша, ну вот когда же, все уже пионеры, одна ты со звездочкой, стыдно же.
не могу сказать, что жизнь моя была адом, но она и так была нелегка, какая может быть хорошая жизнь у нервного асоциального ребенка, а тут еще и эти пионеры.
я очень хотела в пионеры. я очень хотела быть, как все, чтобы хоть отсюда отвязались. а завуч вызывала меня после очередной драки и, мерзко улыбаясь, выговаривала - с таким поведением тебя не примут в пионеры. вот всех примут, а тебя - нет. разве ты этого хочешь? мне наплевать! злобно выкрикивала я на грани слез. дааа, качала головой завуч. совершенно невоспитанный ребенок.
мне не было наплевать. мне надо было, чтобы меня приняли в пионеры.
я выучила наизусть чуть не весь устав пионерской организации. я выучила клятву - ночью разбуди, от зубов отскакивало.
я ходила на какие-то занятия с вожатыми, вроде подготовки к родам, только там готовили в пионеры. я зачитывала им все тексты, они говорили - да, молодец, ты все знаешь, но вот твое поведение... и не принимали.
приняли в четвертом классе, с последней партией, вместе со всеми хулиганами, с которыми нас исключали из октябрят. я так понимаю, что не принять в пионеры - чп, куда-то писать и объясняться в каком-то отчете. но мне сказали - мы оказываем тебе высокое доверие и честь. иди, принимайся. и я куда-то пошла и принялась. и мне повязали красный галстук, и я вышла на улицу, и под холодным осенним дождем стояла распахнутая на остановке - смотрите, у меня галстук. я - как все. я не хуже всех.
я была очень, очень рада.
а вспомнила я об этом вот почему.
я иногда пишу страдательные посты, как некрасива я поутру в замурзаных зеленых галошах за сто рублей из ашана и как печально мне в таком виде внезапно оказаться в апрелевке, к примеру. но сонным утром ни во что больше влезть нет сил, а галоши я люблю - удобно и не промокают. но некрасивые. но удобно.
и вот давеча я, приехав в оби в поисках жидкой сварки, обнаружила новые чудесные галоши. вроде кроксов, но дешевле раза в три, а красивее тоже в те самые три раза. голубые, в дырочку, с вертлявой перепонкой на пятку, легкие, изящные. да, изящные. изящные галоши. а какие удобные, мягкие, пружинящие.
галоши моей мечты.
я приехала домой, влезла в эти галошки и третий день из них не вылезаю.
в первый день вечером пошла встречать медвеца со станции, встретились, поцеловались, первые мои слова - михаил, посмотрите, какие у меня чудесные галоши! да, отвечает михаил, у вас прекрасные галоши. где же вы такие взяли? о, отвечаю, это мне специально из америки прислали удивительную пару, скроенную ровно под мои ноги. ах, восхищается михаил, как же вам, машенька, повезло. и как вы в этих галошах прекрасны.
и ржот.
еще бы, нечасто увидишь толстого счастливого проглота в галошах.
сегодня ехали на станцию, сетую - не опаздываем на паровоз. не поехать мне в апрелевку, никто не увидит моих красивых галош... ура, на пустом месте взвыл парктроник, вышла посмотреть, что там на датчики налипло. на глазах у всех машин в очереди на переезд, все, все видели не замурзаную тетку в огромных зеленых башмаках, а изящную лань в новых голубых прекрасных галошках.
и вот тут-то мне и пришла в голову аналогия с юным пионером, который под дождем и снегом не застегивает куртку - каждый должен видеть его новенький алый галстук.
(на этом месте половина читателей меняет заплаканный еще с первой части повествования платок на сухой, вторая половина крутит пальцем у виска и идет сводить баланс за отчетный период).
нет, мне ничего не мешало и раньше купить сто тысяч пар кроксов и ходить неземной красавицей. но я ж вспоминала об этом, уже оказавшись в апрелевке, а там красивых галош не продают. так и ходила - нелепая и печальная. а потом приежжала домой и тут же забывала, до следующего опоздания на паровоз.
а тут увидела и вспомнила, и теперь я красавица, и никаких комплексов, хоть вообще паровоз никогда не приежжай.
историю с пионерами я почти забыла, а сейчас стала вспоминать, не очень-то весело, да и причина счастья не в простом обретении желаемого.
но общее у этих двух случаев есть - радость и даже облегчение, что некий отрезок гадства, пусть и разных масштабов, закончился, и больше этой проблемы не будет. как нынче модно говорить - закрытый гештальт (:
я в пионерах, и все кошмары от непринятия в них меня не коснутся. я в новых галошах, и больше никаких неловкостей от собственной нелепости.
прощай, мрачное прошлое без галстука и галош!
сейчас мне, кстати, гораздо лучше. из пионеров могли вышибить, не сделали этого по какому-то недоразумению. а волшебные галошки, если эти порвутся, я новые куплю. теперь знаю, где.
нет, вру сразу, как принимали - не помню. даже где, не помню. наверное, в школе.
но я помню, что это было осенью, шел мелкий противный дождь, дул резкий не менее противный ветер, а я стояла на остановке 34-го троллейбуса на станции юго-западная, ехала к бабушке, и куртка, не смотря на нелетную погоду, была расстегнута, чтобы все видели - у меня красный галстук. я пионерка.
радость была большая, неподдельная, но не имела никакого отношения к тому, что я стала частью чего-то большого и светлого, что теперь я смогу вместе со всеми юными пионерами строить светлое будущее, итти к победе, стоять в рядах и прочее, и прочее.
радость была простая и незамысловатая - смотрите, я пионерка. я - как все. я - не хуже всех.
путь в пионеры в советские времена для всех был прост. собственно, и пути-то никакого не было. пошел в школу, в первом классе приняли в октябрята, в третьем, когда десять исполнится - в пионеры. в 14 - в комсомол. после школы в институт, замуж, нии на 120 рублей, дача с помидорами, пенсия... как пойдет, но в среднем так. но это я уже забегаю.
а у меня же как-то сразу совершенно все повелось "не так".
в октябрята меня приняли, но почти сразу и исключили. долго стыдили, мучали завучью и нудными классными собраниями, ставили в пример отличников, а, главное, изводили страшными перспективами, как всех примут в пионеры, а меня нет. и жизнь закончится.
извели, своего добились. я временно перестала драться и хулиганить, и меня приняли обратно в октябрята, без них в пионеры не возьмут.
силы, отведенные на добро, на этом закончились, и я снова стала буянить. настал третий класс, отличников и прочих, кому исполнилось 10, в пионеры приняли, а меня нет. я пошла в школу шести лет, и формально все было законно, не положено принимать в девять, но тучи над моей головой сгущались - не примут и в десять. не достойна.
гнобила учительница началки, дура валентина андревна. пытала завуч, мерзкий прототип злобной розовой тетки из гарипотера, теперь она директор той школы.
изводила бабушка - маша, ну вот когда же, все уже пионеры, одна ты со звездочкой, стыдно же.
не могу сказать, что жизнь моя была адом, но она и так была нелегка, какая может быть хорошая жизнь у нервного асоциального ребенка, а тут еще и эти пионеры.
я очень хотела в пионеры. я очень хотела быть, как все, чтобы хоть отсюда отвязались. а завуч вызывала меня после очередной драки и, мерзко улыбаясь, выговаривала - с таким поведением тебя не примут в пионеры. вот всех примут, а тебя - нет. разве ты этого хочешь? мне наплевать! злобно выкрикивала я на грани слез. дааа, качала головой завуч. совершенно невоспитанный ребенок.
мне не было наплевать. мне надо было, чтобы меня приняли в пионеры.
я выучила наизусть чуть не весь устав пионерской организации. я выучила клятву - ночью разбуди, от зубов отскакивало.
я ходила на какие-то занятия с вожатыми, вроде подготовки к родам, только там готовили в пионеры. я зачитывала им все тексты, они говорили - да, молодец, ты все знаешь, но вот твое поведение... и не принимали.
приняли в четвертом классе, с последней партией, вместе со всеми хулиганами, с которыми нас исключали из октябрят. я так понимаю, что не принять в пионеры - чп, куда-то писать и объясняться в каком-то отчете. но мне сказали - мы оказываем тебе высокое доверие и честь. иди, принимайся. и я куда-то пошла и принялась. и мне повязали красный галстук, и я вышла на улицу, и под холодным осенним дождем стояла распахнутая на остановке - смотрите, у меня галстук. я - как все. я не хуже всех.
я была очень, очень рада.
а вспомнила я об этом вот почему.
я иногда пишу страдательные посты, как некрасива я поутру в замурзаных зеленых галошах за сто рублей из ашана и как печально мне в таком виде внезапно оказаться в апрелевке, к примеру. но сонным утром ни во что больше влезть нет сил, а галоши я люблю - удобно и не промокают. но некрасивые. но удобно.
и вот давеча я, приехав в оби в поисках жидкой сварки, обнаружила новые чудесные галоши. вроде кроксов, но дешевле раза в три, а красивее тоже в те самые три раза. голубые, в дырочку, с вертлявой перепонкой на пятку, легкие, изящные. да, изящные. изящные галоши. а какие удобные, мягкие, пружинящие.
галоши моей мечты.
я приехала домой, влезла в эти галошки и третий день из них не вылезаю.
в первый день вечером пошла встречать медвеца со станции, встретились, поцеловались, первые мои слова - михаил, посмотрите, какие у меня чудесные галоши! да, отвечает михаил, у вас прекрасные галоши. где же вы такие взяли? о, отвечаю, это мне специально из америки прислали удивительную пару, скроенную ровно под мои ноги. ах, восхищается михаил, как же вам, машенька, повезло. и как вы в этих галошах прекрасны.
и ржот.
еще бы, нечасто увидишь толстого счастливого проглота в галошах.
сегодня ехали на станцию, сетую - не опаздываем на паровоз. не поехать мне в апрелевку, никто не увидит моих красивых галош... ура, на пустом месте взвыл парктроник, вышла посмотреть, что там на датчики налипло. на глазах у всех машин в очереди на переезд, все, все видели не замурзаную тетку в огромных зеленых башмаках, а изящную лань в новых голубых прекрасных галошках.
и вот тут-то мне и пришла в голову аналогия с юным пионером, который под дождем и снегом не застегивает куртку - каждый должен видеть его новенький алый галстук.
(на этом месте половина читателей меняет заплаканный еще с первой части повествования платок на сухой, вторая половина крутит пальцем у виска и идет сводить баланс за отчетный период).
нет, мне ничего не мешало и раньше купить сто тысяч пар кроксов и ходить неземной красавицей. но я ж вспоминала об этом, уже оказавшись в апрелевке, а там красивых галош не продают. так и ходила - нелепая и печальная. а потом приежжала домой и тут же забывала, до следующего опоздания на паровоз.
а тут увидела и вспомнила, и теперь я красавица, и никаких комплексов, хоть вообще паровоз никогда не приежжай.
историю с пионерами я почти забыла, а сейчас стала вспоминать, не очень-то весело, да и причина счастья не в простом обретении желаемого.
но общее у этих двух случаев есть - радость и даже облегчение, что некий отрезок гадства, пусть и разных масштабов, закончился, и больше этой проблемы не будет. как нынче модно говорить - закрытый гештальт (:
я в пионерах, и все кошмары от непринятия в них меня не коснутся. я в новых галошах, и больше никаких неловкостей от собственной нелепости.
прощай, мрачное прошлое без галстука и галош!
сейчас мне, кстати, гораздо лучше. из пионеров могли вышибить, не сделали этого по какому-то недоразумению. а волшебные галошки, если эти порвутся, я новые куплю. теперь знаю, где.