третьяковская вахтерская
никто меня не любит. меня, наверное, все отфрендили...
я много трудилась - вытирала пыль, пылесосила, даже немножечко шила. захожу - а комментариев-то и нету. в смысле два, и спасибо этим двум прекрасным человекам.
постила б я свежих котиков, глядишь, и зафрендили бы обратно, и комментировали...
горюю.
с горя расскажу еще некомментабельного про службу культурного быта.
приежжала ко мне драгоценная подруга машечка из питера, и ходили мы с ней в третьяковскую галерею.
я там лет 10 не была, даже дорогу забыла, но с помощью карты и прохожих мы ее, все же, нашли.
входим, раздеваемся в гардеробе, я вижу надпись "фотографировать только за 200 рублей". помню, что завещал грубый варламов, но у нас с третьяковкой гости, ругаться не дело, убираю камеру в рюкзак.
рюкзак у меня не туристический, обычный городской. в нем ноут, провод к нему, ежедневник, документы и камера. ни спальника, ни лыж с собою не было.
покупаем билеты, подходим ко входу в залы, и тут из-под лестницы материализуется приземистый крепкий дядька с квадратной челюстью и крохотными бульдожьими глазками. глазками этими он на меня не смотрит, а смотрит куда-то поверх, и тихонько, но железно сквозь зубы цедит - рюкзак сдаем в камеру хранения.
и привиделся мне ашан. там дядьки меньше и расхлябанней, но манеры те же - рюкзак пакуем, с незапакованным не положено. я немного потерялась в реальности, шла в храм искусства, попала в лабаз. отвечаю так же тихо и тем же тоном - нет, мы ничего никуда не сдаем.
а вахтер мне - я что, разве спрашиваю, что делать? я говорю, что делать. сдаем рюкзак.
ашан, ашан. понаехали с баулами, лимита проклятая, распродажные трусы попрут, это ж какой убыток хозяевам.
с ашаном я решаю просто - послание в жалобную книгу с указанием документа, по которому их требования незаконны, плюс пеняю на хамство охраны. а на почту мне потом приходит ответ - спасибо за заботу, работа проведена, премии лишен.
но тут-то иное планировалось. каюсь, завелась.
так, говорю, документ мне покажите, на основании которого я должна сдать в вашу камеру хранения свою дамскую сумку, полную документов и ценностей. вахтер зримо наливается ненавистью и выдыхает - все вопросы к администратору.
подходим к администратору - на каком основании. милые тетеньки ссылаются на распоряжение директора третьяковки, вот, гляньте, бумажка в папочке. отлично, но сделайте мне ксерокопию, желаю проверить законность распоряжения. администратор - но у нас нет ксерокса! бедная, бедная третьяковка.
и, кстати, вон, смотрите, замдиректора, подойдите к нему, поговорите, может, он вас и пропустит. ну что ж вы не идете, он же уходит!
машечка моя, с ужасом это все наблюдающая, спрашивает - а вы отвечаете за вещи, сданные в камеру хранения? администратор, со смехом - да вы что, где за это отвечают.
уважаемые, говорю, дамы. или мы сейчас проходим с моим ридикюлем, или я прихожу домой и начинаю писать жалобы на незаконные требования служащих государственного музея. никаких правил по поводу сумок у вас нигде публично не вывешено - значит, этих правил нет. решайте вопрос.
дамы смотрят на меня с тоской. у них культура, а тут я в лыжном костюме и с байдаркой. но правил-то таки нету, и я права. идите, говорят. только в руке рюкзак несите, а то вы им помешаете посетителям.
так вот оно в чем дело. это была забота о посетителях, вежливо и доступно растолкованная мне улыбающимся вахтером с самого начала.
а я и не поняла.
взяла рюкзак в руку, внутри все равно надела, уж извините, в залах две экскурсии и полтора неорганизованных посетителя, некого пихнуть таежному недотепе.
вернулись, берем вещи в гардеробе, гардеробщица, с брезгливой жалостью - ну что, так и не сдали, прошли? эх...
не тот, видно, пошел посетитель. некультурный. а туда же - картины смотреть.
художник перов, 1865 год.
администрация третьяковской галереи показывает посетителям на выход.
картина из коллекции государственной третьяковской галереи.
я много трудилась - вытирала пыль, пылесосила, даже немножечко шила. захожу - а комментариев-то и нету. в смысле два, и спасибо этим двум прекрасным человекам.
постила б я свежих котиков, глядишь, и зафрендили бы обратно, и комментировали...
горюю.
с горя расскажу еще некомментабельного про службу культурного быта.
приежжала ко мне драгоценная подруга машечка из питера, и ходили мы с ней в третьяковскую галерею.
я там лет 10 не была, даже дорогу забыла, но с помощью карты и прохожих мы ее, все же, нашли.
входим, раздеваемся в гардеробе, я вижу надпись "фотографировать только за 200 рублей". помню, что завещал грубый варламов, но у нас с третьяковкой гости, ругаться не дело, убираю камеру в рюкзак.
рюкзак у меня не туристический, обычный городской. в нем ноут, провод к нему, ежедневник, документы и камера. ни спальника, ни лыж с собою не было.
покупаем билеты, подходим ко входу в залы, и тут из-под лестницы материализуется приземистый крепкий дядька с квадратной челюстью и крохотными бульдожьими глазками. глазками этими он на меня не смотрит, а смотрит куда-то поверх, и тихонько, но железно сквозь зубы цедит - рюкзак сдаем в камеру хранения.
и привиделся мне ашан. там дядьки меньше и расхлябанней, но манеры те же - рюкзак пакуем, с незапакованным не положено. я немного потерялась в реальности, шла в храм искусства, попала в лабаз. отвечаю так же тихо и тем же тоном - нет, мы ничего никуда не сдаем.
а вахтер мне - я что, разве спрашиваю, что делать? я говорю, что делать. сдаем рюкзак.
ашан, ашан. понаехали с баулами, лимита проклятая, распродажные трусы попрут, это ж какой убыток хозяевам.
с ашаном я решаю просто - послание в жалобную книгу с указанием документа, по которому их требования незаконны, плюс пеняю на хамство охраны. а на почту мне потом приходит ответ - спасибо за заботу, работа проведена, премии лишен.
но тут-то иное планировалось. каюсь, завелась.
так, говорю, документ мне покажите, на основании которого я должна сдать в вашу камеру хранения свою дамскую сумку, полную документов и ценностей. вахтер зримо наливается ненавистью и выдыхает - все вопросы к администратору.
подходим к администратору - на каком основании. милые тетеньки ссылаются на распоряжение директора третьяковки, вот, гляньте, бумажка в папочке. отлично, но сделайте мне ксерокопию, желаю проверить законность распоряжения. администратор - но у нас нет ксерокса! бедная, бедная третьяковка.
и, кстати, вон, смотрите, замдиректора, подойдите к нему, поговорите, может, он вас и пропустит. ну что ж вы не идете, он же уходит!
машечка моя, с ужасом это все наблюдающая, спрашивает - а вы отвечаете за вещи, сданные в камеру хранения? администратор, со смехом - да вы что, где за это отвечают.
уважаемые, говорю, дамы. или мы сейчас проходим с моим ридикюлем, или я прихожу домой и начинаю писать жалобы на незаконные требования служащих государственного музея. никаких правил по поводу сумок у вас нигде публично не вывешено - значит, этих правил нет. решайте вопрос.
дамы смотрят на меня с тоской. у них культура, а тут я в лыжном костюме и с байдаркой. но правил-то таки нету, и я права. идите, говорят. только в руке рюкзак несите, а то вы им помешаете посетителям.
так вот оно в чем дело. это была забота о посетителях, вежливо и доступно растолкованная мне улыбающимся вахтером с самого начала.
а я и не поняла.
взяла рюкзак в руку, внутри все равно надела, уж извините, в залах две экскурсии и полтора неорганизованных посетителя, некого пихнуть таежному недотепе.
вернулись, берем вещи в гардеробе, гардеробщица, с брезгливой жалостью - ну что, так и не сдали, прошли? эх...
не тот, видно, пошел посетитель. некультурный. а туда же - картины смотреть.
художник перов, 1865 год.
администрация третьяковской галереи показывает посетителям на выход.
картина из коллекции государственной третьяковской галереи.