Важный день.
Завтра для меня очень важный день.
Я иду на концерт своего друга.
Он не брал в руки гитару и не писал музыку долгих 10 лет.
Потому что болен шизофренией.
Молодой яркий успешный мужчина, лидер потрясающей группы, композитор и автор чудесных песен... Он заболел.
В тот период от него отвернулись все, группа распалась, он потерял работу... Да и работать не мог... Не говоря уж о том, чтобы создавать музыку... Представляете, как это страшно?
Жил с отцом на таблетках и мизерном пособии... Я общалась с ним, пыталась вернуть веру в себя, искала психиаторов, которые могут взяться за сложный случай, не требуя ста тысяч за прием... Не слишком часто, к тому времени он стал настоящим отшельником.
Я решила, что он сдался... Но вдруг - мне пришло приглашение на концерт - он выступает, один, в акустике.
Сложно передать это чувство - это даже не радость, а отчаянная надежда, что получится, что он сможет, выкарабкается, избавится от чертовых голосов...
Иду завтра. Поддержать, увидеть, обнять. Я очень-очень верю в него. Он не сломается.
Я иду на концерт своего друга.
Он не брал в руки гитару и не писал музыку долгих 10 лет.
Потому что болен шизофренией.
Молодой яркий успешный мужчина, лидер потрясающей группы, композитор и автор чудесных песен... Он заболел.
В тот период от него отвернулись все, группа распалась, он потерял работу... Да и работать не мог... Не говоря уж о том, чтобы создавать музыку... Представляете, как это страшно?
Жил с отцом на таблетках и мизерном пособии... Я общалась с ним, пыталась вернуть веру в себя, искала психиаторов, которые могут взяться за сложный случай, не требуя ста тысяч за прием... Не слишком часто, к тому времени он стал настоящим отшельником.
Я решила, что он сдался... Но вдруг - мне пришло приглашение на концерт - он выступает, один, в акустике.
Сложно передать это чувство - это даже не радость, а отчаянная надежда, что получится, что он сможет, выкарабкается, избавится от чертовых голосов...
Иду завтра. Поддержать, увидеть, обнять. Я очень-очень верю в него. Он не сломается.