Суд над Борисом Мироновым. КАК ВЯЗАТЬ СИЛКИ В СУДЕ
По всей стране, по всем необъятным просторам нашей Родины рыщут спецслужбы в поисках экстремистских материалов, чтобы найти их и обезвредить, а между тем экстремистские материалы преспокойно обитают прямо под носом у матерых сыщиков из ФСБ и МВД. Это наша Конституция - Основной закон Российской Федерации, который чем дальше, тем больше приобретает откровенно экстремистский характер. Взять хотя бы статью 29 Конституции, где «каждому гарантируется свобода мысли и слова». В ней лица прокурорского происхождения легко, даже без лингвистическо-психологической экспертизы, обнаружат крамолу вольнодумства. Ведь это ж надо додуматься, и где! - в самой Конституции! - додуматься до того, что «каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом». Что же, граждане дорогие, у нас тогда получается? Это же открытый призыв к разрушению основ современного государственного строя! Сами подумайте, что значит «свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию»? Получается, коль нет ограничений, значит и о власти, которая, понятно, что не без греха, дозволено это всё искать, получать, далее вообще страшно сказать: передавать и распространять. И это о власти, которая для наших спецслужб - святое - кормилица-поилица, бюджета доилица и пилилица. Однако открыто признать Конституцию экстремистским материалом в ФСБ пока не решаются, или просто тихо дожидаются, когда конституционное большинство «Единой России», только что избранное в Государственную Думу благодарным за счастливую жизнь народом, особенно в части здравоохранения, продовольствия, образования, роста зарплат и пенсий, возьмет да и поправит Основной закон страны, выкинет из него всякие разные экстремистские статьи о правах и свободах, чтоб нам всем зажилось тогда легче и веселее.
А пока Конституция не подверглась коренным поправкам в Госдуме, Основной закон страны решительно, и мало не колеблясь, поправляют в судах, поплевывая на свободу мысли и слова, чихая на право производить и распространять информацию, и, собственно говоря, уж простите за неприличие, но то как есть правда, сморкаясь на тех, кто этими правами и свободами, даденными ему Конституцией, наивно решил воспользоваться.
Суд над писателем Борисом Мироновым продолжился допросом важнейшего свидетеля обвинения Сергея Васильевича Николаева, бывшего генерального директора издательства «Алгоритм», где, собственно, и вышла в свет книга «Битва с игом иудейским» в 2012 и в 2014 годах. Николаев пришел в суд со своим адвокатом, как того возжелала судья, хотя свидетелю в суде адвокат нужен как рыбе зонтик. Судье, видимо, захотелось посмотреть на адвоката свидетеля Николаева. Отчего ж не порадеть хорошему человеку, да ещё и даме, и Николаев адвоката привел. На всякий пожарный случай, каковых в Басманном суде случается немало. Дело в том, что свидетель-издатель Николаев еще полгода назад был обвиняемым по тому же делу, что и писатель Борис Миронов. Директора издательства «Алгоритм» обвиняли в издании и распространении экстремистской книги «Битва с игом иудейским». Не беда, что ее признали экстремистской ПОСЛЕ издания. Издателя, как и писателя, все равно зачислили в виноватые. Но вскоре сотрудникам ФСБ, наверное, разъяснили где-то на верхнем верху, что заказ на судимость поступил только на одного лишь писателя Бориса Миронова, и издателя из обвиняемых исключили за ненадобностью. Вот почему писатель и его издатель получили разную судьбину - писатель оказался на скамье подсудимых, а издатель по факту издания книги «Битва с игом иудейским» освобожден от обвинения в связи с истечением срока давности. Законный вопрос: почему этот срок давности не распространился и на писателя, для ФСБ неуместен. Люди они подневольные. Дан приказ - выполнят. Велено посадить Бориса Миронова - посадят, служивые. Велено не привлекать издателя книги - вменят ему срок давности. Зачем им лишние сидельцы. Тюрьмы в стране без того переполнены.
По заведенному порядку, именующемуся судебным регламентом, государственный обвинитель Рыбак приступил к допросу издателя Николаева: «Вы работали в издательстве «Алгоритм»?
«Да, работал в должности директора, примерно в 2014-2015 годах», - подтвердил тот.
Прокурор Рыбак ритуально продолжил: «Что вам известно об обстоятельствах публикации книги Миронова «Битва с игом иудейским»?
Николаев стал вспоминать: «Договор на эту книгу был заключен в 2007 году. Выпущена книга была в 2012 году. Договор стандартный, издательство заключает такой со всеми авторами. Борис Миронов - человек известный, и писатель, и публицист, министр печати. Мы книги его не редактировали, не подвергали никакой обработке. У нас и специалистов с такой квалификацией нет. А сам я книги не прочитываю».
О времена!, о нравы! - воскликнем мы: издатель не читает книг, которые издает, но прокурор Рыбак чужд этой лирики, он деловито осведомился: «На какой срок был заключен договор?».
Николаев ничего не скрывал от гособвинителя: «На пять лет с пролонгацией, пока одна из сторон не откажется его продлевать».
Тут обвинитель посуровел, несоответственно своим годам прихмурился: «Вам известно, что книга была признана экстремистской?». В судебном присутствии сразу повеяло леденящим душком тридцатых годов прошлого столетия. Дела писателей, издателей, литературоведов… Бр-р-р…
«Только от следователя, - оптимистично улыбнулся Николаев, не веря в возвращение проклятого прошлого. - Мы были этому очень удивлены».
Обвинитель Рыбак сохранял чекистскую суровость: «Чем был обусловлен выпуск следующего тиража?». Похоже, он либо сам запутался в материалах следствия, либо старательно запутывал ими суд. Ибо сначала вышли два тиража книги, а только потом ее признали экстремистской. Однако вопросы ловчилы-прокурора прозвучали в такой последовательности, что можно было бы подумать обратное. Видать профессия обязывает, а более того долг перед вышестоящими.
Однако Николаев не обратил на это ровно никакого внимания, беспечно ответив: «Если книга продается, то мы ее продаем, и снова выпускаем».
Обвинитель вязал силки дальше: «Кем принималось решение о выпуске основного и дополнительного тиража книги?».
Бывший директор издательства и этого не скрывал: «Торговый отдел принимал решение».
Прокурор Рыбак пожелал подробностей: «Каким образом происходит выпуск основного и дополнительного тиража книги?».
Николаев понимает, что подробности типографских работ здесь совсем не уместны, и потому отделывается коротким: «Мы просто даем команду типографии, чтобы они печатали книгу».
Прокурор смолк. Право задавать вопросы перешло к стороне защиты.
Подсудимый писатель Борис Миронов приготовил объемистый список вопросов, вид которого явно насторожил судью Сафину, потому что едва Миронов начал зачитывать первый из них: «Сергей Васильевич, в обвинительном заключении вы значитесь в списке лиц, подлежащих вызову в суд..., - как судья прервала его странным требованием: «Подсудимый, задавайте вопрос!».
Подсудимый удивленно поднял глаза на судейское кресло: «А я что делаю?».
Судья раскрыла тайну своего требования: «Задавайте вопрос без определения статуса данного человека».
Борис Миронов невозмутимо продолжает: «Повторяю. Сергей Васильевич, в обвинительном заключении вы значитесь в списке лиц, подлежащих вызову в суд, как обвиняемый. В чем вас обвиняли?».
Судья всклокотала, как неожиданно быстро вскипевший чайник: «Вопрос снят. Здесь рассматривается обвинение Миронова Бориса Сергеевича. Поэтому задавайте вопросы по обстоятельствам этого дела!».
Почему досточтимая Фемида так противилась тому, чтобы в суде узнали, что с Николаева, обвиняемого по той же статье и по тому же делу, что и писатель Борис Миронов, сняли обвинение по сроку давности, нам не понятно до сих пор. Если бы это был суд присяжных, тогда мотивы сокрытия этой важнейшей для дела информации были бы понятны. Присяжные заседатели сразу бы смекнули, что время для издателя Николаева и время для писателя Миронова течет в ФСБ с разной скоростью, и постарались бы разобраться в физической природе этого парадокса. Но здесь, в Басманном суде, милость и расправу вершит одна судья Сафина, самолично и самодержно. И скрывать судье несовпадение сроков давности для двух лиц, обвиняемых в одном и том же, от себя самой - странное раздвоение сознания! Разве что судья постеснялась разглашать эту тайну перед зрителями судебного действа? Так ведь Басманному суду не свойственно стесняться.
Вот и подсудимый Борис Миронов даже и в мыслях не допустил подобное, и потому предложил судье простое решение проблемы: «Давайте, Ваша честь, я зачитаю все свои вопросы подряд, как свидетелю Дашевскому, и вы их все сразу снимете. Чтобы не терять зря времени».
Судья пропустила это рационализаторское предложение мимо собственных самодержавных ушей: «Следующий вопрос».
Подсудимый Миронов решительно хочет добиться своего: «Сергей Васильевич, почему вас перевели из обвиняемых в свидетели?».
Судья, - я хотела написать «прикрикнула», но разве можно так писать о судье, - нет, судья Сафина разразилась праведным гневом: «Вопрос снят в соответствии со статьей 252 Уголовно-процессуального кодекса. Следующий вопрос». Воистину страшна во гневе языческая богиня правосудия.
Подсудимый Борис Миронов на этот гневливый запрет отвечает кротко: «Я сначала посмотрю, что это за статья такая - 252-я». Открывает УПК, читает вслух: «Статья 252. Пределы судебного разбирательства. Судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению».
Писатель Борис Миронов удивленно поднимает глаза на судью Сафину: «Ну, вот. Все правильно. В рамках предъявленного мне обвинения я и задаю вопросы».
И только следующий вопрос подсудимого преодолевает наконец судейский фильтр: «В постановлении от 19 февраля 2016 года говорится: «Миронов Б.С., реализуя свой преступный умысел, распространил печатные издания «Битва с игом иудейским» тиражом не менее 2000 экземпляров, передав его из издательства «Алгоритм» в издательство «Эксмо» для последующего распространения, тем самым сделав доступными для неограниченного круга лиц, тем самым совершив публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности. Таким образом Миронов своими действиями совершил преступление…». Скажите, Сергей Васильевич, я как автор мог быть посредником между двумя издательствами в реализации книги «Битва с игом иудейским»?».
Свидетель Николаев напрочь отрицает такую возможность. «Это исключено. Борис Сергеевич, - объясняет он судье, - не мог быть посредником в реализации книги, так как издательские фирмы работали по рамочным договоренностям задолго до выхода книги».
Борис Миронов: «В авторском договоре, заключенном мною с издательством, говорится о передаче мной вашему издательству «исключительных авторских прав в полном объеме». Что это означает?».
Николаев охотно разъясняет: «Это означает, что исключительно только наше издательство может издавать Вашу книгу в тот срок, на который заключен договор».
Миронов уточняет: «Могу ли я взять и самостоятельно издать эту книгу или передать права другому издательству?».
Николаев настаивает на обратном: «Нет».
Миронов двигается дальше по стезе выяснения авторских прав: «Согласно договору, он заключен на пять лет. Но договор пролонгируется, если ни одна из сторон не заявит о прекращении его действия. Ни я, ни Вы таких заявлений не делали. Так кому же сейчас принадлежат авторские права на книгу «Битва с игом иудейским?».
Николаев уверенно защищает свою собственность: «Издательству «Алгоритм».
Ничего себе! Вот те на! Писателя Бориса Миронова судят за то, что ему вообще не принадлежит! Кажется, это первый и единственный случай в истории литературы, когда писатель удовлетворён тем, что его книга ему не принадлежит.
В допрос вступает адвокат Николай Курьянович со своим коронным вопросом: «Сергей Васильевич, Вы сами книгу читали?».
Свидетель Николаев улыбается: «Я издаю около пятидесяти книг в месяц. Как я могу их все прочитать. И вообще я люблю Агату Кристи». Слава Богу, что читательские предпочтения издателя Николаева не являются предметом судебных разбирательств, а то бы прокурор Рыбак с ним живо объединился во вкусах.
Адвокат Курьянович отвлекается от темы чтения: «Сергей Васильевич, накануне издания дополнительного тиража вы с Борисом Сергеевичем Мироновым связывались, уведомляли его об этом?».
Николаев качает головой: «Нет, у нас вообще нет такой практики».
Судья Сафина собственноручно берет слово для допроса свидетеля. Почему-то у неё точно такой же вопрос, как и у Курьяновича, хотя сама она повторные вопросы жестко пресекает: «Когда вы выпускаете дополнительный тираж, в какое время вы извещаете автора об этом. И конкретно - Миронова?».
Николаев и ей разъясняет: «Миронова мы не предупреждали заранее. Я лично с ним не связывался. Торговый отдел обычно связывается с авторами после выхода тиража».
Но судья Сафина, оказывается, имеет в виду материальную сторону дела: «Выплата гонорара Миронову была произведена?».
Николаев задумывается на минуту: «Деньгами - точно нет, а книгами - не знаю».
Тут судья Сафина переходит, что называется, на личности: «А вы с Мироновым давно знакомы?».
Николаев по-доброму улыбается: «Давно. Он известный человек, русский националист. Книги его хорошо раскупают».
Адвокат Курьянович снова просит слова: «Сергей Васильевич, в круг обязанностей вашего издательства входит проверка книг на предмет экстремистского законодательства?».
Свидетель Николаев разъясняет подробно: «У нас есть редактор, он просматривает книги, чтобы не было неприличных слов, каких-то глупостей. Другой квалификацией мы не обладаем. Но если суд принимает решение, что книга не соответствует, мы прекращаем ее издавать и продавать. Поэтому я был удивлен, узнав о том, что книга Миронова запрещена. Нас никто не поставил в известность. Хотя этим меня лишают средств зарабатывания денег».
Адвокат Курьянович подлил масла в огонь меркантильных переживаний издателя: «Вы подтверждаете, что книга имела высокие рейтинги и коммерческий успех?».
Николаев горестно вздохнул: «Да».
Теперь свидетеля Николаева с благословения судьи решил допросить его собственный адвокат с красивой фамилией Именитов: «По поводу дополнительного тиража 2014 года: информация от издательства Миронову поступила до отправки книги в печать или после?».
Николаев уже устал отвечать на этот вопрос: «Мы никого не информируем по этому поводу заранее. Только после».
Адвокат Именитов настоятельно: «А коммерческий отдел мог связаться с Мироновым?».
Николаев уверенно: «Нет. Если тираж распродан и норматив прибыли хороший, коммерческий отдел автоматически выпускает новый тираж».
Адвокат по-прежнему упрямо ведёт свою линию: «В этом процессе Борис Сергеевич Миронов мог воспрепятствовать тиражу?».
Показалось, что возмущение скользнуло по лицу издателя, как же, на его собственность покушаются: «Нет, никак».
Следующим вопросом адвокат Именитов как кувалдой крушит тенета, хитро сплетённые прокурором передёргом хронологии событий и дат: «Книга «Битва с игом иудейским» была признана экстремистской до или после выхода дополнительного тиража?».
Николаев в ответ просит у судьи: «Можно я в своих бумагах посмотрю». После минутного изучения бумаг, уверенно заявляет: «Книга была признана экстремистской в декабре 2014 года, а мы издали дополнительный тираж в марте 2014 года».
Казалось бы, все, допрос исчерпан, но судье неймется задать еще один вопрос: «Сам Миронов доводил до вас информацию о том, что его книга признана судом экстремистской?».
«Нет, - отвечает Николаев. - Я узнал об этом от следователя».
И вот что интересно. Благодаря издателю Сергею Николаеву, перед зрителями отчетливо нарисовалась картина событий, которая достойна чего угодно, повести о жизни писателя в России, очерка о производстве книг в издательствах России, но только не судебного разбирательства. Ведь писатель Борис Миронов передал издательству «Алгоритм» свою книгу «Битва с игом иудейским» в полную собственность. Было это в 2007 году, почти десять лет назад. Издательство выпустило книгу двумя тиражами, последний из которых увидел свет в марте 2014 года, и спокойно распродало тираж. И только в декабре 2014 года книга была признана экстремистской. А писателя Бориса Миронова теперь судят за … распространение экстремистской книги.
Скажите мне, пожалуйста, какой сумасшедший субъект из какого дурдома ФСБ шил это дело, если и нитки гнилые, и документы - тлен и труха. Но ведь сшили, и Басманный суд принял дело к рассмотрению, не вернул, не закрыл, а судит-таки Бориса Миронова и ищет в этом гнилом и тухлом насквозь деле основания назвать писателя преступником.
Таисия Трофимова
P.S. Суд над Борисом Мироновым продолжится в Басманном суде Москвы 13 октября в 11-00. А к вам, уважаемые читатели, у меня остаётся большая просьба осудить тот беспредел, который учинила судья Ю. Р. Сафина в Басманном суде, когда и бровью не повела на творимое здесь приставом преступление, и вообще сделала вид, что ничего не произошло, более того, обратившего на это внимание адвоката И. Б. Миронова, вывела из процесса с нарушением всех правовых норм. Если мы не дадим должной оценки беспределу, творимому Ю. Р. Сафиной, завтра станет нормой удалять адвокатов из судебных процессов, и мы все окажемся беззащитными перед сумасбродством, дурью, прихотью, капризом судей. Давайте выразим своё возмущение беззаконными действиями судьи Юлии Ринатовны Сафиной в письмах Председателю Верховного Суда Российской Федерации В. М. Лебедеву (121260 г. Москва, ул. Поварская,15). Вряд ли кто в Верховном Суде будет читать наши письма, и только их количество может заставить Верховный Суд обратить на ситуацию внимание. Только количество писем может перерасти в качество реакции на них. А потому важнее десять писем по отдельности, чем одно письмо со ста подписями. Выскажите своё возмущение преступлением Сафиной! Не дадим утвердиться судейскому беспределу!
А пока Конституция не подверглась коренным поправкам в Госдуме, Основной закон страны решительно, и мало не колеблясь, поправляют в судах, поплевывая на свободу мысли и слова, чихая на право производить и распространять информацию, и, собственно говоря, уж простите за неприличие, но то как есть правда, сморкаясь на тех, кто этими правами и свободами, даденными ему Конституцией, наивно решил воспользоваться.
Суд над писателем Борисом Мироновым продолжился допросом важнейшего свидетеля обвинения Сергея Васильевича Николаева, бывшего генерального директора издательства «Алгоритм», где, собственно, и вышла в свет книга «Битва с игом иудейским» в 2012 и в 2014 годах. Николаев пришел в суд со своим адвокатом, как того возжелала судья, хотя свидетелю в суде адвокат нужен как рыбе зонтик. Судье, видимо, захотелось посмотреть на адвоката свидетеля Николаева. Отчего ж не порадеть хорошему человеку, да ещё и даме, и Николаев адвоката привел. На всякий пожарный случай, каковых в Басманном суде случается немало. Дело в том, что свидетель-издатель Николаев еще полгода назад был обвиняемым по тому же делу, что и писатель Борис Миронов. Директора издательства «Алгоритм» обвиняли в издании и распространении экстремистской книги «Битва с игом иудейским». Не беда, что ее признали экстремистской ПОСЛЕ издания. Издателя, как и писателя, все равно зачислили в виноватые. Но вскоре сотрудникам ФСБ, наверное, разъяснили где-то на верхнем верху, что заказ на судимость поступил только на одного лишь писателя Бориса Миронова, и издателя из обвиняемых исключили за ненадобностью. Вот почему писатель и его издатель получили разную судьбину - писатель оказался на скамье подсудимых, а издатель по факту издания книги «Битва с игом иудейским» освобожден от обвинения в связи с истечением срока давности. Законный вопрос: почему этот срок давности не распространился и на писателя, для ФСБ неуместен. Люди они подневольные. Дан приказ - выполнят. Велено посадить Бориса Миронова - посадят, служивые. Велено не привлекать издателя книги - вменят ему срок давности. Зачем им лишние сидельцы. Тюрьмы в стране без того переполнены.
По заведенному порядку, именующемуся судебным регламентом, государственный обвинитель Рыбак приступил к допросу издателя Николаева: «Вы работали в издательстве «Алгоритм»?
«Да, работал в должности директора, примерно в 2014-2015 годах», - подтвердил тот.
Прокурор Рыбак ритуально продолжил: «Что вам известно об обстоятельствах публикации книги Миронова «Битва с игом иудейским»?
Николаев стал вспоминать: «Договор на эту книгу был заключен в 2007 году. Выпущена книга была в 2012 году. Договор стандартный, издательство заключает такой со всеми авторами. Борис Миронов - человек известный, и писатель, и публицист, министр печати. Мы книги его не редактировали, не подвергали никакой обработке. У нас и специалистов с такой квалификацией нет. А сам я книги не прочитываю».
О времена!, о нравы! - воскликнем мы: издатель не читает книг, которые издает, но прокурор Рыбак чужд этой лирики, он деловито осведомился: «На какой срок был заключен договор?».
Николаев ничего не скрывал от гособвинителя: «На пять лет с пролонгацией, пока одна из сторон не откажется его продлевать».
Тут обвинитель посуровел, несоответственно своим годам прихмурился: «Вам известно, что книга была признана экстремистской?». В судебном присутствии сразу повеяло леденящим душком тридцатых годов прошлого столетия. Дела писателей, издателей, литературоведов… Бр-р-р…
«Только от следователя, - оптимистично улыбнулся Николаев, не веря в возвращение проклятого прошлого. - Мы были этому очень удивлены».
Обвинитель Рыбак сохранял чекистскую суровость: «Чем был обусловлен выпуск следующего тиража?». Похоже, он либо сам запутался в материалах следствия, либо старательно запутывал ими суд. Ибо сначала вышли два тиража книги, а только потом ее признали экстремистской. Однако вопросы ловчилы-прокурора прозвучали в такой последовательности, что можно было бы подумать обратное. Видать профессия обязывает, а более того долг перед вышестоящими.
Однако Николаев не обратил на это ровно никакого внимания, беспечно ответив: «Если книга продается, то мы ее продаем, и снова выпускаем».
Обвинитель вязал силки дальше: «Кем принималось решение о выпуске основного и дополнительного тиража книги?».
Бывший директор издательства и этого не скрывал: «Торговый отдел принимал решение».
Прокурор Рыбак пожелал подробностей: «Каким образом происходит выпуск основного и дополнительного тиража книги?».
Николаев понимает, что подробности типографских работ здесь совсем не уместны, и потому отделывается коротким: «Мы просто даем команду типографии, чтобы они печатали книгу».
Прокурор смолк. Право задавать вопросы перешло к стороне защиты.
Подсудимый писатель Борис Миронов приготовил объемистый список вопросов, вид которого явно насторожил судью Сафину, потому что едва Миронов начал зачитывать первый из них: «Сергей Васильевич, в обвинительном заключении вы значитесь в списке лиц, подлежащих вызову в суд..., - как судья прервала его странным требованием: «Подсудимый, задавайте вопрос!».
Подсудимый удивленно поднял глаза на судейское кресло: «А я что делаю?».
Судья раскрыла тайну своего требования: «Задавайте вопрос без определения статуса данного человека».
Борис Миронов невозмутимо продолжает: «Повторяю. Сергей Васильевич, в обвинительном заключении вы значитесь в списке лиц, подлежащих вызову в суд, как обвиняемый. В чем вас обвиняли?».
Судья всклокотала, как неожиданно быстро вскипевший чайник: «Вопрос снят. Здесь рассматривается обвинение Миронова Бориса Сергеевича. Поэтому задавайте вопросы по обстоятельствам этого дела!».
Почему досточтимая Фемида так противилась тому, чтобы в суде узнали, что с Николаева, обвиняемого по той же статье и по тому же делу, что и писатель Борис Миронов, сняли обвинение по сроку давности, нам не понятно до сих пор. Если бы это был суд присяжных, тогда мотивы сокрытия этой важнейшей для дела информации были бы понятны. Присяжные заседатели сразу бы смекнули, что время для издателя Николаева и время для писателя Миронова течет в ФСБ с разной скоростью, и постарались бы разобраться в физической природе этого парадокса. Но здесь, в Басманном суде, милость и расправу вершит одна судья Сафина, самолично и самодержно. И скрывать судье несовпадение сроков давности для двух лиц, обвиняемых в одном и том же, от себя самой - странное раздвоение сознания! Разве что судья постеснялась разглашать эту тайну перед зрителями судебного действа? Так ведь Басманному суду не свойственно стесняться.
Вот и подсудимый Борис Миронов даже и в мыслях не допустил подобное, и потому предложил судье простое решение проблемы: «Давайте, Ваша честь, я зачитаю все свои вопросы подряд, как свидетелю Дашевскому, и вы их все сразу снимете. Чтобы не терять зря времени».
Судья пропустила это рационализаторское предложение мимо собственных самодержавных ушей: «Следующий вопрос».
Подсудимый Миронов решительно хочет добиться своего: «Сергей Васильевич, почему вас перевели из обвиняемых в свидетели?».
Судья, - я хотела написать «прикрикнула», но разве можно так писать о судье, - нет, судья Сафина разразилась праведным гневом: «Вопрос снят в соответствии со статьей 252 Уголовно-процессуального кодекса. Следующий вопрос». Воистину страшна во гневе языческая богиня правосудия.
Подсудимый Борис Миронов на этот гневливый запрет отвечает кротко: «Я сначала посмотрю, что это за статья такая - 252-я». Открывает УПК, читает вслух: «Статья 252. Пределы судебного разбирательства. Судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению».
Писатель Борис Миронов удивленно поднимает глаза на судью Сафину: «Ну, вот. Все правильно. В рамках предъявленного мне обвинения я и задаю вопросы».
И только следующий вопрос подсудимого преодолевает наконец судейский фильтр: «В постановлении от 19 февраля 2016 года говорится: «Миронов Б.С., реализуя свой преступный умысел, распространил печатные издания «Битва с игом иудейским» тиражом не менее 2000 экземпляров, передав его из издательства «Алгоритм» в издательство «Эксмо» для последующего распространения, тем самым сделав доступными для неограниченного круга лиц, тем самым совершив публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности. Таким образом Миронов своими действиями совершил преступление…». Скажите, Сергей Васильевич, я как автор мог быть посредником между двумя издательствами в реализации книги «Битва с игом иудейским»?».
Свидетель Николаев напрочь отрицает такую возможность. «Это исключено. Борис Сергеевич, - объясняет он судье, - не мог быть посредником в реализации книги, так как издательские фирмы работали по рамочным договоренностям задолго до выхода книги».
Борис Миронов: «В авторском договоре, заключенном мною с издательством, говорится о передаче мной вашему издательству «исключительных авторских прав в полном объеме». Что это означает?».
Николаев охотно разъясняет: «Это означает, что исключительно только наше издательство может издавать Вашу книгу в тот срок, на который заключен договор».
Миронов уточняет: «Могу ли я взять и самостоятельно издать эту книгу или передать права другому издательству?».
Николаев настаивает на обратном: «Нет».
Миронов двигается дальше по стезе выяснения авторских прав: «Согласно договору, он заключен на пять лет. Но договор пролонгируется, если ни одна из сторон не заявит о прекращении его действия. Ни я, ни Вы таких заявлений не делали. Так кому же сейчас принадлежат авторские права на книгу «Битва с игом иудейским?».
Николаев уверенно защищает свою собственность: «Издательству «Алгоритм».
Ничего себе! Вот те на! Писателя Бориса Миронова судят за то, что ему вообще не принадлежит! Кажется, это первый и единственный случай в истории литературы, когда писатель удовлетворён тем, что его книга ему не принадлежит.
В допрос вступает адвокат Николай Курьянович со своим коронным вопросом: «Сергей Васильевич, Вы сами книгу читали?».
Свидетель Николаев улыбается: «Я издаю около пятидесяти книг в месяц. Как я могу их все прочитать. И вообще я люблю Агату Кристи». Слава Богу, что читательские предпочтения издателя Николаева не являются предметом судебных разбирательств, а то бы прокурор Рыбак с ним живо объединился во вкусах.
Адвокат Курьянович отвлекается от темы чтения: «Сергей Васильевич, накануне издания дополнительного тиража вы с Борисом Сергеевичем Мироновым связывались, уведомляли его об этом?».
Николаев качает головой: «Нет, у нас вообще нет такой практики».
Судья Сафина собственноручно берет слово для допроса свидетеля. Почему-то у неё точно такой же вопрос, как и у Курьяновича, хотя сама она повторные вопросы жестко пресекает: «Когда вы выпускаете дополнительный тираж, в какое время вы извещаете автора об этом. И конкретно - Миронова?».
Николаев и ей разъясняет: «Миронова мы не предупреждали заранее. Я лично с ним не связывался. Торговый отдел обычно связывается с авторами после выхода тиража».
Но судья Сафина, оказывается, имеет в виду материальную сторону дела: «Выплата гонорара Миронову была произведена?».
Николаев задумывается на минуту: «Деньгами - точно нет, а книгами - не знаю».
Тут судья Сафина переходит, что называется, на личности: «А вы с Мироновым давно знакомы?».
Николаев по-доброму улыбается: «Давно. Он известный человек, русский националист. Книги его хорошо раскупают».
Адвокат Курьянович снова просит слова: «Сергей Васильевич, в круг обязанностей вашего издательства входит проверка книг на предмет экстремистского законодательства?».
Свидетель Николаев разъясняет подробно: «У нас есть редактор, он просматривает книги, чтобы не было неприличных слов, каких-то глупостей. Другой квалификацией мы не обладаем. Но если суд принимает решение, что книга не соответствует, мы прекращаем ее издавать и продавать. Поэтому я был удивлен, узнав о том, что книга Миронова запрещена. Нас никто не поставил в известность. Хотя этим меня лишают средств зарабатывания денег».
Адвокат Курьянович подлил масла в огонь меркантильных переживаний издателя: «Вы подтверждаете, что книга имела высокие рейтинги и коммерческий успех?».
Николаев горестно вздохнул: «Да».
Теперь свидетеля Николаева с благословения судьи решил допросить его собственный адвокат с красивой фамилией Именитов: «По поводу дополнительного тиража 2014 года: информация от издательства Миронову поступила до отправки книги в печать или после?».
Николаев уже устал отвечать на этот вопрос: «Мы никого не информируем по этому поводу заранее. Только после».
Адвокат Именитов настоятельно: «А коммерческий отдел мог связаться с Мироновым?».
Николаев уверенно: «Нет. Если тираж распродан и норматив прибыли хороший, коммерческий отдел автоматически выпускает новый тираж».
Адвокат по-прежнему упрямо ведёт свою линию: «В этом процессе Борис Сергеевич Миронов мог воспрепятствовать тиражу?».
Показалось, что возмущение скользнуло по лицу издателя, как же, на его собственность покушаются: «Нет, никак».
Следующим вопросом адвокат Именитов как кувалдой крушит тенета, хитро сплетённые прокурором передёргом хронологии событий и дат: «Книга «Битва с игом иудейским» была признана экстремистской до или после выхода дополнительного тиража?».
Николаев в ответ просит у судьи: «Можно я в своих бумагах посмотрю». После минутного изучения бумаг, уверенно заявляет: «Книга была признана экстремистской в декабре 2014 года, а мы издали дополнительный тираж в марте 2014 года».
Казалось бы, все, допрос исчерпан, но судье неймется задать еще один вопрос: «Сам Миронов доводил до вас информацию о том, что его книга признана судом экстремистской?».
«Нет, - отвечает Николаев. - Я узнал об этом от следователя».
И вот что интересно. Благодаря издателю Сергею Николаеву, перед зрителями отчетливо нарисовалась картина событий, которая достойна чего угодно, повести о жизни писателя в России, очерка о производстве книг в издательствах России, но только не судебного разбирательства. Ведь писатель Борис Миронов передал издательству «Алгоритм» свою книгу «Битва с игом иудейским» в полную собственность. Было это в 2007 году, почти десять лет назад. Издательство выпустило книгу двумя тиражами, последний из которых увидел свет в марте 2014 года, и спокойно распродало тираж. И только в декабре 2014 года книга была признана экстремистской. А писателя Бориса Миронова теперь судят за … распространение экстремистской книги.
Скажите мне, пожалуйста, какой сумасшедший субъект из какого дурдома ФСБ шил это дело, если и нитки гнилые, и документы - тлен и труха. Но ведь сшили, и Басманный суд принял дело к рассмотрению, не вернул, не закрыл, а судит-таки Бориса Миронова и ищет в этом гнилом и тухлом насквозь деле основания назвать писателя преступником.
Таисия Трофимова
P.S. Суд над Борисом Мироновым продолжится в Басманном суде Москвы 13 октября в 11-00. А к вам, уважаемые читатели, у меня остаётся большая просьба осудить тот беспредел, который учинила судья Ю. Р. Сафина в Басманном суде, когда и бровью не повела на творимое здесь приставом преступление, и вообще сделала вид, что ничего не произошло, более того, обратившего на это внимание адвоката И. Б. Миронова, вывела из процесса с нарушением всех правовых норм. Если мы не дадим должной оценки беспределу, творимому Ю. Р. Сафиной, завтра станет нормой удалять адвокатов из судебных процессов, и мы все окажемся беззащитными перед сумасбродством, дурью, прихотью, капризом судей. Давайте выразим своё возмущение беззаконными действиями судьи Юлии Ринатовны Сафиной в письмах Председателю Верховного Суда Российской Федерации В. М. Лебедеву (121260 г. Москва, ул. Поварская,15). Вряд ли кто в Верховном Суде будет читать наши письма, и только их количество может заставить Верховный Суд обратить на ситуацию внимание. Только количество писем может перерасти в качество реакции на них. А потому важнее десять писем по отдельности, чем одно письмо со ста подписями. Выскажите своё возмущение преступлением Сафиной! Не дадим утвердиться судейскому беспределу!