Суд над Борисом Мироновым. БАСМАННЫЙ РЕЦЕПТ СУДЕБНОГО ДОПРОСА
Всякие чудеса случаются в нашей стране, особенно в период всеобщих, равных и тайных выборов. К примеру, чудо исцеления от ненависти и вражды, которые испытывает большинство граждан России к олигархам и их полномочным властным представителям в лице «Единой России» и Правительства РФ. Это чудо происходит в один день, когда миллионы нуждающихся, страдающих, просто нищих людей, которых по судебным меркам давно надо признать потерпевшими от власть имущих, жизнерадостно стряхивают груз обид и претензий к «партии Президента» и резво бегут голосовать за продолжение своих мучений.
Вот как это делается? Вроде бы ничем особенным эти миллионы не кормят и не поят, и жвачку телевизионную они жуют вроде бы как все, не слаще, не горше. Но вглядевшись в действо басманного процесса по делу писателя и политика, экс-министра печати Бориса Миронова, я поняла, что не пойло и не хлебово, и даже не пиартехнологии тому виной. Нет, просто в нашей стране за годы и годы ужасающего гнета сложилось некое сообщество, привыкшее лизать бьющую руку и целовать пинающую ногу властителя. Даже если он отнял твою надежду на спокойную старость, даже если он отобрал будущее у твоих детей. Все равно - лизать и целовать, благоговеть и поклоняться. Увы!
А размышления эти были обильно подкреплены сценами, наблюдаемыми мною в судебном зале. Ведь допрос гражданина Дашевского подсудимым Борисом Мироновым, длился около трех часов. И в это тяжелое для слушателей время, тяжелое, потому что оглушали факты и цифры, которые писатель Борис Миронов приводил в своих вопросах свидетелю обвинения, - я пристально смотрела на лица участников процесса. Что они чувствовали, о чем думали, слыша и узнавая о вопиющих беззакониях, творимых в стране, опубликованных в книге «Битва с игом иудейским», и ныне запрещенных и этим запретом похороненных навеки?
Допрос главного свидетеля обвинения Дашевского подсудимый писатель Борис Миронов начал с темы детства: «Скажите, пожалуйста, свидетель обвинения, каким судом и когда были признаны недостоверными прозвучавшие в Государственной Думе цифры, я ссылаюсь на них на стр. 81 в своей книге «Битва с игом иудейским», за которую по Вашему доносу, г-н Дашевский, меня сегодня судят, что 4,5 миллиона детей до 15 лет включительно «не охвачены ни одной формой обучения», так мягко, округло, непугающе констатировали депутаты в официальных документах Государственной Думы число беспризорников?».
Судья Сафина зорким оком взглянула на недовольную физиономию свидетеля Дашевского и понятливо прорекла: «Вопрос снят».
Борис Миронов не был этим удивлен, продолжил: «Скажите, пожалуйста, свидетель обвинения, каким судом и когда был опровергнут приведённый мною на стр. 81 в книге «Битва с игом иудейским», за которую по Вашему доносу, г-н Дашевский, меня сегодня судят, жуткий вывод сотрудников Центра временной изоляции малолетних правонарушителей, к которому они пришли в результате многолетнего социологического опроса беспризорных ребят, цитирую: «Для зарубежных педофилов Москва стала тем же, чем стал Таиланд для любителей маленького женского тела». А так же, хотелось бы узнать у Вас, свидетель обвинения, кто, где и когда опроверг приведённые мною на стр. 82 всё той же книги «Битва с игом иудейским», данные о том, что Россия поставляет на мировой рынок 50 процентов всей детской порнографии. По заявлению международной организации ЭКПАТ, занимающейся защитой детей от сексуального насилия, в России масса детей продается в публичные дома. В Санкт-Петербурге организованы даже специализированные секс-туры для педофилов («Московский комсомолец», 2.03.04). Дожили до того, что Детский фонд ООН объявил программу спасения детей Санкт-Петербурга».
В отличие от всех присутствовавших зрителей судья Сафина не была ни поражена, ни потрясена услышанным, словно детская порнография и детская проституция были для нее вполне рядовым явлением, что-то вроде журнала «Веселые картинки» или мультфильма про Простоквашино. Ну, подумаешь, порнография и проституция, пусть даже и детская. В чем проблема-то? И судья проронила небрежно: «Я снимаю вопрос».
Подсудимый писатель тоже был невозмутим, вполне осознавая, что в этом святилище Фемиды до правды и справедливости достучаться трудно. Однако, следуя евангельскому принципу: «Толците и отверзется вам», он продолжал упорствовать. Следующий вопрос подсудимого был еще более страшен: «Скажите, пожалуйста, свидетель обвинения, каким судом и когда были опровергнуты приведённые мною на странице 83 в книге «Битва с игом иудейским», за которую по Вашему доносу, г-н Дашевский, меня сегодня судят, данные о том, что за последние 12 лет, прошедших с последней переписи населения, численность русских сократилась со 130,4 миллиона до 104,1 миллиона?».
Слушайте, ужас какой! Двадцать шесть миллионов душ, утраченных за годы ельцинско-путинского правления и не восполненных рождаемостью, потому что не хотят рожать граждане России, и жить не хотят в убивающей их стране. И что же свидетель обвинения? Дашевский в ответ торжествующе усмехнулся, да, именно так! ухмыльнулся с видом полного довольства, не скрывая удовлетворения итогами вымирания. А судья Сафина, на лице которой, словно на каменном изваянии, не дрогнул ни один мускул, хладнокровно сняла вопрос.
Писатель стоически продолжал спрашивать главного свидетеля обвинения: «Скажите, пожалуйста, свидетель обвинения, как человек, которого возмутило моё мнение о затягивающейся на шее России петле, где, кем и когда была подвергнута сомнению официальная статистика, приведённая мною на стр. 85 в книге «Битва с игом иудейским», за которую по Вашему доносу, г-н Дашевский, меня сегодня судят, что уже сегодня в России проживает восемь миллионов китайцев. Число мигрантов возрастает с каждым годом. Если в 90-е годы в Россию ежегодно прибывало в среднем 500-600 тысяч китайцев на постоянное местожительство, то с 2002-го года эта цифра превысила миллион, и при нынешних темпах к 2008-му году вырастет до двух миллионов, достигнув общего числа китайцев в России - 20 миллионов, к 2020-м году - 40 миллионов, к 2030-м году - 60 миллионов… Это легко рассчитываемый рост китайцев в России, если они будут продолжать ехать, как едут сегодня. Но ведь очень важно учитывать еще и высокую рождаемость в китайской общине… Если все будет оставаться как есть, то уже до 2025-го года китайцев в России будет больше нас, русских («Российская Федерация сегодня», № 13, 2004)».
Дашевский демонстративно закатил свои подернутые слизью глаза, он прекрасно знал, что и на вопрос о китайском засилье судья не даст ему ответить, и демонстративно рассматривал штукатурку на потолке. И действительно, судью китайский бум в России тоже абсолютно не взволновал, ни единой струночки души ее не затронул. Что, есть разница, китайцы будут жить в России или русские? Ее, судьи Сафиной, жизни и благополучия это совершенно не касается. И потому Фемида величественно бубнит: «Я снимаю вопрос».
Борис Миронов продолжает упорствовать: «Скажите, пожалуйста, свидетель обвинения, опять же как человек, которого возмутило моё мнение о затягивающейся на шее России петле, где, кем и когда была подвергнута сомнению статистика, приведённая мною на стр. 87 в книге «Битва с игом иудейским», за которую по Вашему доносу, г-н Дашевский, меня сегодня судят, что «по данным последней переписи, в Москве проживает полтора миллиона азербайджанцев, из них легально работают, а, значит, и платят налоги, 124 человека. Остальные, пользуясь всеми удобствами столицы, не платят за это ни копейки! Из 600 000 армян легально работают полторы тысячи. Из 350 000 грузин - 3 200 человек. Из 300 000 зарегистрированных в Москве цыган нет ни одного, стоящего на налоговом учете. Из 300 000 молдаван-москвичей налоги платят 3 722 человека. Из 200 000 таджиков - 163. Из 150 000 узбеков - 197. Из 240 000 вьетнамцев легально работают лишь 200. Из 200 000 китайцев - 350. Из 100 000 афганцев данных о легально работающих вообще нет…?».
Свидетель Дашевский равнодушно отворачивается от вопроса и с деланным интересом смотрит в окно, за которым уже сгустились сумерки. Сгустившиеся над страной сумерки его мало тревожат. В конце концов, есть другие страны, где можно отстаивать его, Дашевского, национальные интересы. То же можно сказать и о судье Сафиной, которая в это время углубляется в бумаги, изображая полное невнимание к происходящему в зале. Впрочем, она на миг оторвалась от «работы с документами», чтобы произнести, подобно кукушке в старинных ходиках, свое обычное: «Вопрос снят».
А запрещенный в России писатель огласил следующий вопрос: «Скажите, пожалуйста, свидетель обвинения, кто, когда и где опроверг эксперта Государственной Думы академика Игоря Гундарова, слова которого я привожу на стр. 89 в книге «Битва с игом иудейским», за которую по Вашему доносу, г-н Дашевский, меня сегодня судят, о том, что «Эпидемия сверхсмертности в России 90-х годов является результатом навязывания исторически и культурно чуждых для нас духовных ценностей. Западный тип мышления, всячески внедряемый в сознание русского человека, противоречит его нравственно-эмоциональному генотипу, и вымирание нации является специфической реакцией отторжения на чуждую духовность»?
Как интересно! Оказывается, благодаря Борису Миронову сегодня запрещены не только его собственные мысли, но вместе с ним цифры, документы, и даже мнения других людей - академиков, депутатов, политиков. Вот и заведующий кафедрой Первого Медицинского Игорь Гундаров попал под запрет. Хорошо, что ещё с работы пока не выгнали…
Таковы были мои мысли и, возможно, так думали сидящие в зале и внимательно слушавшие вопросы зрители. Чего не скажешь об участниках процесса. Судя по всему, у них с нравственными ценностями было все в порядке, проблемы добра и зла, жизни и смерти, богатства и бедности они, скорее всего, разрешили до вступления на судейское поприще. Поэтому судья равнодушно возгласила: «Вопрос снят» и снова погрузила глаза в бумаги. Что до прокурора Рыбака, то он давно уже сидел с отсутствующим, скучающе-капризным видом, и смахивал на толстенького коротышку Карлсона, у которого на время судебного заседания отобрали банку варенья, и теперь все мысли мальчика были заняты возвращением к любимому лакомству.
Пока Дашевский блуждал взором из окон судебного присутствия по уличным фонарям, писатель Борис Миронов спрашивает его: «Вы возмущённо доносите прокурору, цитирую: «А вот что сказано о Российской конституционной власти: «Двадцать лет во главе России - открытые враги России. Не воры, не мошенники, не коррупционеры - именно враги народа, предатели Родины. Убийцы!» (с.96). Скажите, пожалуйста, свидетель обвинения, почему Вы на полуслове обрываете мою фразу и не цитируете далее мои слова: «Потому что, разворовывая национальную казну - здесь и приватизация за гроши, и невыгодные для страны займы, и дикие проценты за иностранные кредиты, и сдача национальной собственности иностранцам, - они обрекают народ России на голод, холод, вымирание. Весенний паводок уничтожил город Ленск в Якутии, тысячам кубанцев жизни не хватит, чтобы восстановить то нажитое добро, что порушила большая вода в Краснодарском крае, от весеннего половодья пострадали десятки сел, поселков, малых городов Волгоградской области, десятки поселков погорели от лесных пожаров в Восточной Сибири… Говорят, стихия разбушевалась. И долог перечень страдальцев от стихии, да только стихия ли в том виновата? Всегда были и большие снега, и ливневые дожди, и лесные пожары, и толщи льда всегда намораживает на наших реках, да только за всем этим было недремлющее око Гидрометеослужбы, глазами и ушами которой на земле были тысячи зорких часовых - метеостанций, в воздухе - специальная авиация, которая круглыми сутками круглый год вела наблюдение за ледниками, реками, снегами, в космосе - целая флотилия метеоспутников… Теперь все уничтожено, спутники отработали свой ресурс, большинство метеостанций закрыто, все, подчеркиваю, все уникальные летающие метеолаборатории проданы - народ оставлен один на один со стихией, которая вольна его жечь, морозить, топить, оставляя без кола и двора… Кто ответил за разрушение метеослужбы, из-за чего гибнут сотни, тысячи людей, страна несет многомиллиардные потери?». Почему Вы, свидетель обвинения, так недобросовестно, мошеннически цитируете в доносе мою книгу? Скажите, пожалуйста, этот подлог от безграмотности, из-за того, что Вас никто никогда не учил грамотному цитированию текста или же это умышленное искажение моего текста?».
Уличенный в мошенническом манипулировании фразами доносчик и ухом не повел на обличение, он со скорбной брезгливостью воззрился на судью, дескать, сколько можно терпеть. Судья ответила ему сочувственным взглядом, мол, терпите, ваша милость, я же терплю вот, и тут же избавила свидетеля от ответа: «Снимаю вопрос».
А процесс все длился, длились и вопросы подсудимого Бориса Миронова к свидетелю обвинения Дашевскому, но не было на них ответов, и вопросы эти оставались висеть в воздухе, подобно риторическим фигурам речи. Но не стоит удивляться. И чего, собственно говоря, мы хотим от людей, привыкших целовать следы ног уничтожающих страну правителей? Чего мы хотим от жрецов Фемиды, сделавших своей профессией не служение закону и правде, а подобострастное поклонение вышестоящим начальникам. А вопросы эти когда-нибудь еще будут звучать в суде - в суде совести и чести, в справедливом суде, где будут расследоваться преступления, о которых идет речь в запрещенной книге «Битва с игом иудейским», и которые в полном объёме подпадают под статью Уголовного кодекса, не имеющую сроков давности - геноцид.
Таисия ТрофимоваСудебный процесс над Борисом Мироновым продолжится в Басманном суде 27 сентября в 14 часов.
Вот как это делается? Вроде бы ничем особенным эти миллионы не кормят и не поят, и жвачку телевизионную они жуют вроде бы как все, не слаще, не горше. Но вглядевшись в действо басманного процесса по делу писателя и политика, экс-министра печати Бориса Миронова, я поняла, что не пойло и не хлебово, и даже не пиартехнологии тому виной. Нет, просто в нашей стране за годы и годы ужасающего гнета сложилось некое сообщество, привыкшее лизать бьющую руку и целовать пинающую ногу властителя. Даже если он отнял твою надежду на спокойную старость, даже если он отобрал будущее у твоих детей. Все равно - лизать и целовать, благоговеть и поклоняться. Увы!
А размышления эти были обильно подкреплены сценами, наблюдаемыми мною в судебном зале. Ведь допрос гражданина Дашевского подсудимым Борисом Мироновым, длился около трех часов. И в это тяжелое для слушателей время, тяжелое, потому что оглушали факты и цифры, которые писатель Борис Миронов приводил в своих вопросах свидетелю обвинения, - я пристально смотрела на лица участников процесса. Что они чувствовали, о чем думали, слыша и узнавая о вопиющих беззакониях, творимых в стране, опубликованных в книге «Битва с игом иудейским», и ныне запрещенных и этим запретом похороненных навеки?
Допрос главного свидетеля обвинения Дашевского подсудимый писатель Борис Миронов начал с темы детства: «Скажите, пожалуйста, свидетель обвинения, каким судом и когда были признаны недостоверными прозвучавшие в Государственной Думе цифры, я ссылаюсь на них на стр. 81 в своей книге «Битва с игом иудейским», за которую по Вашему доносу, г-н Дашевский, меня сегодня судят, что 4,5 миллиона детей до 15 лет включительно «не охвачены ни одной формой обучения», так мягко, округло, непугающе констатировали депутаты в официальных документах Государственной Думы число беспризорников?».
Судья Сафина зорким оком взглянула на недовольную физиономию свидетеля Дашевского и понятливо прорекла: «Вопрос снят».
Борис Миронов не был этим удивлен, продолжил: «Скажите, пожалуйста, свидетель обвинения, каким судом и когда был опровергнут приведённый мною на стр. 81 в книге «Битва с игом иудейским», за которую по Вашему доносу, г-н Дашевский, меня сегодня судят, жуткий вывод сотрудников Центра временной изоляции малолетних правонарушителей, к которому они пришли в результате многолетнего социологического опроса беспризорных ребят, цитирую: «Для зарубежных педофилов Москва стала тем же, чем стал Таиланд для любителей маленького женского тела». А так же, хотелось бы узнать у Вас, свидетель обвинения, кто, где и когда опроверг приведённые мною на стр. 82 всё той же книги «Битва с игом иудейским», данные о том, что Россия поставляет на мировой рынок 50 процентов всей детской порнографии. По заявлению международной организации ЭКПАТ, занимающейся защитой детей от сексуального насилия, в России масса детей продается в публичные дома. В Санкт-Петербурге организованы даже специализированные секс-туры для педофилов («Московский комсомолец», 2.03.04). Дожили до того, что Детский фонд ООН объявил программу спасения детей Санкт-Петербурга».
В отличие от всех присутствовавших зрителей судья Сафина не была ни поражена, ни потрясена услышанным, словно детская порнография и детская проституция были для нее вполне рядовым явлением, что-то вроде журнала «Веселые картинки» или мультфильма про Простоквашино. Ну, подумаешь, порнография и проституция, пусть даже и детская. В чем проблема-то? И судья проронила небрежно: «Я снимаю вопрос».
Подсудимый писатель тоже был невозмутим, вполне осознавая, что в этом святилище Фемиды до правды и справедливости достучаться трудно. Однако, следуя евангельскому принципу: «Толците и отверзется вам», он продолжал упорствовать. Следующий вопрос подсудимого был еще более страшен: «Скажите, пожалуйста, свидетель обвинения, каким судом и когда были опровергнуты приведённые мною на странице 83 в книге «Битва с игом иудейским», за которую по Вашему доносу, г-н Дашевский, меня сегодня судят, данные о том, что за последние 12 лет, прошедших с последней переписи населения, численность русских сократилась со 130,4 миллиона до 104,1 миллиона?».
Слушайте, ужас какой! Двадцать шесть миллионов душ, утраченных за годы ельцинско-путинского правления и не восполненных рождаемостью, потому что не хотят рожать граждане России, и жить не хотят в убивающей их стране. И что же свидетель обвинения? Дашевский в ответ торжествующе усмехнулся, да, именно так! ухмыльнулся с видом полного довольства, не скрывая удовлетворения итогами вымирания. А судья Сафина, на лице которой, словно на каменном изваянии, не дрогнул ни один мускул, хладнокровно сняла вопрос.
Писатель стоически продолжал спрашивать главного свидетеля обвинения: «Скажите, пожалуйста, свидетель обвинения, как человек, которого возмутило моё мнение о затягивающейся на шее России петле, где, кем и когда была подвергнута сомнению официальная статистика, приведённая мною на стр. 85 в книге «Битва с игом иудейским», за которую по Вашему доносу, г-н Дашевский, меня сегодня судят, что уже сегодня в России проживает восемь миллионов китайцев. Число мигрантов возрастает с каждым годом. Если в 90-е годы в Россию ежегодно прибывало в среднем 500-600 тысяч китайцев на постоянное местожительство, то с 2002-го года эта цифра превысила миллион, и при нынешних темпах к 2008-му году вырастет до двух миллионов, достигнув общего числа китайцев в России - 20 миллионов, к 2020-м году - 40 миллионов, к 2030-м году - 60 миллионов… Это легко рассчитываемый рост китайцев в России, если они будут продолжать ехать, как едут сегодня. Но ведь очень важно учитывать еще и высокую рождаемость в китайской общине… Если все будет оставаться как есть, то уже до 2025-го года китайцев в России будет больше нас, русских («Российская Федерация сегодня», № 13, 2004)».
Дашевский демонстративно закатил свои подернутые слизью глаза, он прекрасно знал, что и на вопрос о китайском засилье судья не даст ему ответить, и демонстративно рассматривал штукатурку на потолке. И действительно, судью китайский бум в России тоже абсолютно не взволновал, ни единой струночки души ее не затронул. Что, есть разница, китайцы будут жить в России или русские? Ее, судьи Сафиной, жизни и благополучия это совершенно не касается. И потому Фемида величественно бубнит: «Я снимаю вопрос».
Борис Миронов продолжает упорствовать: «Скажите, пожалуйста, свидетель обвинения, опять же как человек, которого возмутило моё мнение о затягивающейся на шее России петле, где, кем и когда была подвергнута сомнению статистика, приведённая мною на стр. 87 в книге «Битва с игом иудейским», за которую по Вашему доносу, г-н Дашевский, меня сегодня судят, что «по данным последней переписи, в Москве проживает полтора миллиона азербайджанцев, из них легально работают, а, значит, и платят налоги, 124 человека. Остальные, пользуясь всеми удобствами столицы, не платят за это ни копейки! Из 600 000 армян легально работают полторы тысячи. Из 350 000 грузин - 3 200 человек. Из 300 000 зарегистрированных в Москве цыган нет ни одного, стоящего на налоговом учете. Из 300 000 молдаван-москвичей налоги платят 3 722 человека. Из 200 000 таджиков - 163. Из 150 000 узбеков - 197. Из 240 000 вьетнамцев легально работают лишь 200. Из 200 000 китайцев - 350. Из 100 000 афганцев данных о легально работающих вообще нет…?».
Свидетель Дашевский равнодушно отворачивается от вопроса и с деланным интересом смотрит в окно, за которым уже сгустились сумерки. Сгустившиеся над страной сумерки его мало тревожат. В конце концов, есть другие страны, где можно отстаивать его, Дашевского, национальные интересы. То же можно сказать и о судье Сафиной, которая в это время углубляется в бумаги, изображая полное невнимание к происходящему в зале. Впрочем, она на миг оторвалась от «работы с документами», чтобы произнести, подобно кукушке в старинных ходиках, свое обычное: «Вопрос снят».
А запрещенный в России писатель огласил следующий вопрос: «Скажите, пожалуйста, свидетель обвинения, кто, когда и где опроверг эксперта Государственной Думы академика Игоря Гундарова, слова которого я привожу на стр. 89 в книге «Битва с игом иудейским», за которую по Вашему доносу, г-н Дашевский, меня сегодня судят, о том, что «Эпидемия сверхсмертности в России 90-х годов является результатом навязывания исторически и культурно чуждых для нас духовных ценностей. Западный тип мышления, всячески внедряемый в сознание русского человека, противоречит его нравственно-эмоциональному генотипу, и вымирание нации является специфической реакцией отторжения на чуждую духовность»?
Как интересно! Оказывается, благодаря Борису Миронову сегодня запрещены не только его собственные мысли, но вместе с ним цифры, документы, и даже мнения других людей - академиков, депутатов, политиков. Вот и заведующий кафедрой Первого Медицинского Игорь Гундаров попал под запрет. Хорошо, что ещё с работы пока не выгнали…
Таковы были мои мысли и, возможно, так думали сидящие в зале и внимательно слушавшие вопросы зрители. Чего не скажешь об участниках процесса. Судя по всему, у них с нравственными ценностями было все в порядке, проблемы добра и зла, жизни и смерти, богатства и бедности они, скорее всего, разрешили до вступления на судейское поприще. Поэтому судья равнодушно возгласила: «Вопрос снят» и снова погрузила глаза в бумаги. Что до прокурора Рыбака, то он давно уже сидел с отсутствующим, скучающе-капризным видом, и смахивал на толстенького коротышку Карлсона, у которого на время судебного заседания отобрали банку варенья, и теперь все мысли мальчика были заняты возвращением к любимому лакомству.
Пока Дашевский блуждал взором из окон судебного присутствия по уличным фонарям, писатель Борис Миронов спрашивает его: «Вы возмущённо доносите прокурору, цитирую: «А вот что сказано о Российской конституционной власти: «Двадцать лет во главе России - открытые враги России. Не воры, не мошенники, не коррупционеры - именно враги народа, предатели Родины. Убийцы!» (с.96). Скажите, пожалуйста, свидетель обвинения, почему Вы на полуслове обрываете мою фразу и не цитируете далее мои слова: «Потому что, разворовывая национальную казну - здесь и приватизация за гроши, и невыгодные для страны займы, и дикие проценты за иностранные кредиты, и сдача национальной собственности иностранцам, - они обрекают народ России на голод, холод, вымирание. Весенний паводок уничтожил город Ленск в Якутии, тысячам кубанцев жизни не хватит, чтобы восстановить то нажитое добро, что порушила большая вода в Краснодарском крае, от весеннего половодья пострадали десятки сел, поселков, малых городов Волгоградской области, десятки поселков погорели от лесных пожаров в Восточной Сибири… Говорят, стихия разбушевалась. И долог перечень страдальцев от стихии, да только стихия ли в том виновата? Всегда были и большие снега, и ливневые дожди, и лесные пожары, и толщи льда всегда намораживает на наших реках, да только за всем этим было недремлющее око Гидрометеослужбы, глазами и ушами которой на земле были тысячи зорких часовых - метеостанций, в воздухе - специальная авиация, которая круглыми сутками круглый год вела наблюдение за ледниками, реками, снегами, в космосе - целая флотилия метеоспутников… Теперь все уничтожено, спутники отработали свой ресурс, большинство метеостанций закрыто, все, подчеркиваю, все уникальные летающие метеолаборатории проданы - народ оставлен один на один со стихией, которая вольна его жечь, морозить, топить, оставляя без кола и двора… Кто ответил за разрушение метеослужбы, из-за чего гибнут сотни, тысячи людей, страна несет многомиллиардные потери?». Почему Вы, свидетель обвинения, так недобросовестно, мошеннически цитируете в доносе мою книгу? Скажите, пожалуйста, этот подлог от безграмотности, из-за того, что Вас никто никогда не учил грамотному цитированию текста или же это умышленное искажение моего текста?».
Уличенный в мошенническом манипулировании фразами доносчик и ухом не повел на обличение, он со скорбной брезгливостью воззрился на судью, дескать, сколько можно терпеть. Судья ответила ему сочувственным взглядом, мол, терпите, ваша милость, я же терплю вот, и тут же избавила свидетеля от ответа: «Снимаю вопрос».
А процесс все длился, длились и вопросы подсудимого Бориса Миронова к свидетелю обвинения Дашевскому, но не было на них ответов, и вопросы эти оставались висеть в воздухе, подобно риторическим фигурам речи. Но не стоит удивляться. И чего, собственно говоря, мы хотим от людей, привыкших целовать следы ног уничтожающих страну правителей? Чего мы хотим от жрецов Фемиды, сделавших своей профессией не служение закону и правде, а подобострастное поклонение вышестоящим начальникам. А вопросы эти когда-нибудь еще будут звучать в суде - в суде совести и чести, в справедливом суде, где будут расследоваться преступления, о которых идет речь в запрещенной книге «Битва с игом иудейским», и которые в полном объёме подпадают под статью Уголовного кодекса, не имеющую сроков давности - геноцид.
Таисия ТрофимоваСудебный процесс над Борисом Мироновым продолжится в Басманном суде 27 сентября в 14 часов.