Про кино
и да - я считаю - смотреть стоит. но только в русском переводе. имхо.
Поклонникам таланта Терри Гильяма его последний фильм «Имаджинариум доктора Парнаса» следует посмотреть уже хотя бы потому, что даже в своих недостатках он истинно гильямовский; остальным зрителям эта картина может быть интересна по тем же причинам.
Главное противоречие «Имаджинариума» - между визуальным языком и драматургической структурой. Это тем более странно, учитывая то, что вторым сценаристом выступил Чарльз МакКеовн, с которым Гильям работал над своим лучшим фильмом - «Приключениями барона Мюнхгаузена».
В основном сюжете речь идёт об убеленном сединами докторе Парнасе (Кристофер Пламмер). Парнас верит, что пока он рассказывает свою вечную историю о мире, сам мир существует. Чтобы повествование не прекращалось, доктор заключил договор с дьяволом в лице мистера Ника (Том Вэйтс), получив сначала бессмертие, а затем еще и молодость и счастье с любимой женщиной в обмен на своего первого ребенка, которого мистер Ник заберет, когда ребенку исполнится 16. За сердце обреченной таким образом дочери Парнаса, красавицы Валентины (британская актриса Лили Коул) борются помощник доктора Антон (Эндрю Гарфилд) и спасенный Антоном и Валентиной от смерти Тони (его роль играют сразу четверо: Хит Леджер (погиб во время съемок), Джонни Депп, Джуд Лоу, Колин Фаррелл).
Вот, собственно, выстраивание режиссером этих двух линий - борьбы Парнаса с происками Ника и особенно соревнования Тони и Антона за юную Валентину - не слишком убедительно. Парнас предстает постоянно расстроенным пьяницей, Антон - монотонно-вспыльчивым романтиком; лишь Тони, в воплощении образа которого объединились усилия столь интересных исполнителей, является весьма колоритным персонажем, функция которого, однако, до самого конца остается неясной: он грешник, пророк, агент Ника, просто заблудшая душа или неудавшийся мессия? Почему его преследует Ник, почему он творит и зло, и добро одновременно, не имея при этом в себе инфернальной широты, которая бы позволяла видеть в нем героя мефистофелевского масштаба? Кажется, что эти характеры и их приключения нужны просто для того, чтобы заполнить место в сюжете, и когда они выбывают из игры, это не имеет никаких последствий - ни эмоциональных, ни драматургических; остается досадное впечатление, что от отсутствия Тони и Антона ничего особо не изменилось бы. С теми же недочетами сценарной основы (заостренными, к тому же, внезапной смертью Леджера) связаны и банальность диалогов, и излишний мелодраматизм ситуаций.
Недостроенность или тяжеловесность драматургии - привычный изъян для Гильяма как режиссера-визионера. Фильм, однако, спасают две вещи: работа актеров и... Имаджинариум доктора Парнаса.
Среди исполнителей - кроме великолепного квартета, играющего Тони, - стоит выделить, конечно, Вейтса. Современный экран еще не видел столь стильного, многогранного Люцифера. Этот азартный ловец душ в черном цилиндре и с неизменной сигаретой на мундштуке переигрывает всех вокруг уже благодаря своему присутствию: ему достаточно даже ничего не делать, он сам по себе создает напряжение в кадре. Необычная внешность является также превалирующей чертой Валентины-Коул, однако это уже не столько сила характера, сколько живописная убедительность - здесь тот случай, когда можно говорить об образе, сошедшем прямо с холста.
Что до Имаджинариума, то это декорированный в барочном стиле передвижной театр, подчеркнуто анахроничный в современном мегаполисе. Главный аттракцион здесь - магическое зеркало, пройдя через которое, попадаешь в мир собственных фантазий. Фантазм - дополнительное измерение любой ленты Гильяма. Видения - самая сильная сторона и в «Имаджинариуме», они совершенны не только визуально, но и драматургически. Описывать их бессмысленно - нужно видеть. В аморфной основной истории эти микросюжеты-галлюцинации выделяются четкой структурированностью, они образуют отдельную череду видений, фактически - картину в картине. Исходя из этого, Гильям поставленную перед самим собой задачу, а также данное зрителю (в названии произведения) обещание выполнил: главным героем здесь является даже не сам доктор Парнас, а его странная машина, то есть волшебное пространство, вытягивающее желания из наших замороченных цивилизацией голов и делающее их реальными.
Это подтверждает финальный эпизод, который может рассматриваться как реализация желаний самого Парнаса. На первый взгляд, он просто выходит к цивилизации, растворяется в ней, работая обычным уличным кукловодом. Но мы не видим, как он покинул Имаджинариум и покинул ли его вообще. Потому, вполне вероятно, вся реальность рационального, небоскрёбно-автомобильного мегаполиса вместе со счастливой в браке Валентиной, с неустранимым Ником за левым плечом - зазеркальное/заэкранное творение Парнаса/Гильяма.
Собственно, зазеркалье Имаджинариума является кинематографом как таковым.
Ведь хорошему фильму совершенно не обязательно рассказывать вам великую историю. Достаточно лишь нескольких кадров, которые навсегда отпечатаются на вашей сетчатке. Достаточно показать вам сны, которые вы и не надеялись увидеть. Достаточно пересечь пределы экрана.
Мир продолжает существовать, потому что способен мечтать, потому что Терри Гильям продолжает показывать свое кино.
Весь мир - театр, весь мир - кино, вся власть - воображению. Остальное - от Ника.
Дмитрий Десятерик
оригинал тут - http://d-desyateryk.livejournal.com/273720.html#cutid1
Поклонникам таланта Терри Гильяма его последний фильм «Имаджинариум доктора Парнаса» следует посмотреть уже хотя бы потому, что даже в своих недостатках он истинно гильямовский; остальным зрителям эта картина может быть интересна по тем же причинам.
Главное противоречие «Имаджинариума» - между визуальным языком и драматургической структурой. Это тем более странно, учитывая то, что вторым сценаристом выступил Чарльз МакКеовн, с которым Гильям работал над своим лучшим фильмом - «Приключениями барона Мюнхгаузена».
В основном сюжете речь идёт об убеленном сединами докторе Парнасе (Кристофер Пламмер). Парнас верит, что пока он рассказывает свою вечную историю о мире, сам мир существует. Чтобы повествование не прекращалось, доктор заключил договор с дьяволом в лице мистера Ника (Том Вэйтс), получив сначала бессмертие, а затем еще и молодость и счастье с любимой женщиной в обмен на своего первого ребенка, которого мистер Ник заберет, когда ребенку исполнится 16. За сердце обреченной таким образом дочери Парнаса, красавицы Валентины (британская актриса Лили Коул) борются помощник доктора Антон (Эндрю Гарфилд) и спасенный Антоном и Валентиной от смерти Тони (его роль играют сразу четверо: Хит Леджер (погиб во время съемок), Джонни Депп, Джуд Лоу, Колин Фаррелл).
Вот, собственно, выстраивание режиссером этих двух линий - борьбы Парнаса с происками Ника и особенно соревнования Тони и Антона за юную Валентину - не слишком убедительно. Парнас предстает постоянно расстроенным пьяницей, Антон - монотонно-вспыльчивым романтиком; лишь Тони, в воплощении образа которого объединились усилия столь интересных исполнителей, является весьма колоритным персонажем, функция которого, однако, до самого конца остается неясной: он грешник, пророк, агент Ника, просто заблудшая душа или неудавшийся мессия? Почему его преследует Ник, почему он творит и зло, и добро одновременно, не имея при этом в себе инфернальной широты, которая бы позволяла видеть в нем героя мефистофелевского масштаба? Кажется, что эти характеры и их приключения нужны просто для того, чтобы заполнить место в сюжете, и когда они выбывают из игры, это не имеет никаких последствий - ни эмоциональных, ни драматургических; остается досадное впечатление, что от отсутствия Тони и Антона ничего особо не изменилось бы. С теми же недочетами сценарной основы (заостренными, к тому же, внезапной смертью Леджера) связаны и банальность диалогов, и излишний мелодраматизм ситуаций.
Недостроенность или тяжеловесность драматургии - привычный изъян для Гильяма как режиссера-визионера. Фильм, однако, спасают две вещи: работа актеров и... Имаджинариум доктора Парнаса.
Среди исполнителей - кроме великолепного квартета, играющего Тони, - стоит выделить, конечно, Вейтса. Современный экран еще не видел столь стильного, многогранного Люцифера. Этот азартный ловец душ в черном цилиндре и с неизменной сигаретой на мундштуке переигрывает всех вокруг уже благодаря своему присутствию: ему достаточно даже ничего не делать, он сам по себе создает напряжение в кадре. Необычная внешность является также превалирующей чертой Валентины-Коул, однако это уже не столько сила характера, сколько живописная убедительность - здесь тот случай, когда можно говорить об образе, сошедшем прямо с холста.
Что до Имаджинариума, то это декорированный в барочном стиле передвижной театр, подчеркнуто анахроничный в современном мегаполисе. Главный аттракцион здесь - магическое зеркало, пройдя через которое, попадаешь в мир собственных фантазий. Фантазм - дополнительное измерение любой ленты Гильяма. Видения - самая сильная сторона и в «Имаджинариуме», они совершенны не только визуально, но и драматургически. Описывать их бессмысленно - нужно видеть. В аморфной основной истории эти микросюжеты-галлюцинации выделяются четкой структурированностью, они образуют отдельную череду видений, фактически - картину в картине. Исходя из этого, Гильям поставленную перед самим собой задачу, а также данное зрителю (в названии произведения) обещание выполнил: главным героем здесь является даже не сам доктор Парнас, а его странная машина, то есть волшебное пространство, вытягивающее желания из наших замороченных цивилизацией голов и делающее их реальными.
Это подтверждает финальный эпизод, который может рассматриваться как реализация желаний самого Парнаса. На первый взгляд, он просто выходит к цивилизации, растворяется в ней, работая обычным уличным кукловодом. Но мы не видим, как он покинул Имаджинариум и покинул ли его вообще. Потому, вполне вероятно, вся реальность рационального, небоскрёбно-автомобильного мегаполиса вместе со счастливой в браке Валентиной, с неустранимым Ником за левым плечом - зазеркальное/заэкранное творение Парнаса/Гильяма.
Собственно, зазеркалье Имаджинариума является кинематографом как таковым.
Ведь хорошему фильму совершенно не обязательно рассказывать вам великую историю. Достаточно лишь нескольких кадров, которые навсегда отпечатаются на вашей сетчатке. Достаточно показать вам сны, которые вы и не надеялись увидеть. Достаточно пересечь пределы экрана.
Мир продолжает существовать, потому что способен мечтать, потому что Терри Гильям продолжает показывать свое кино.
Весь мир - театр, весь мир - кино, вся власть - воображению. Остальное - от Ника.
Дмитрий Десятерик
оригинал тут - http://d-desyateryk.livejournal.com/273720.html#cutid1