Холодное дуновение Мистраля.
Холодное дуновение Мистраля.
Нынешняя Ливийская война вызвала вероятный отклик в умах неравнодушных к международной политике людей. Отношение к войне определяется идеологическими предпочтениями, а её содержание упаковывается в схемы вокруг нефти и происков американского империализма. На мой скромный взгляд за этими простыми и понятными схемами от заинтересованных умов ускользает объективные причины кризиса лежащие вне перечисленных схем.
На мой скромный взгляд, война вызвана продолжающимся кризисом глобальной экономики и связанными с ним издержками. Эти издержки в виде локального кризиса европейского социального государства привели к падению тунисского режима и повлекли кризисные явления во всем ранее стабильном мусульманском мире от стран Магриба до монархий Персидского залива. Подавляющее большинство этих окраинных (по отношению к центру глобализации) государств на протяжении десятилетий последовательно вестернизировались в различных версиях вестернизации от арабского социализма до экономической интеграции глобальную экономику. Политические режимы получали легитимность из центра глобализма, военные интересы которого являлись основой безопасности этих режимов. Такое стабильное положение устаивало всех и казалось вечным.
Тунис наиболее вестернизированный и экономически ориентированный на ЕС первым ощутил последствия глобального кризиса для Европейского Союза, некоторые государства которого оказались перед перспективой дефолта. Это в свою очередь привело к повсеместной экономии для сокращения дефицитов буджета, в том числе и в его социальной части. Европейские проблемы прямо повлияли на тунисскую стабильность. Тунис являлся государством максимально связанным с европейской экономической системой. По известным причинам никаких защитных механизмов у тунисцев на случай европейских проблем не было, тогда, как социальный маховик по инерции работал на европейские перспективы, которых уже не было. Тунисское правительство пыталось исправить ситуацию, перенацелив трудовую миграцию на богатые монархии Персидского залива. Но ваххабитская Саудия это не демократичная Франция, и с социальными перспективами в относительно молодом тунисском обществе пришлось прощаться, что и вылилось в беспорядки и свержение некогда успешного Бен Али. За Тунисом на волю масс пошел и солнечный Египет. Там и ранее было не особо перспективно с точки зрения стремительно растущего слоя молодых людей. Одна из особенностей вестернизации - доступ к медицинским технологиям, снижающим детскую смертность. Раздражителем египетских масс долгое время являлись толпы непритязательных туристов наполнивших местные курорты. Подобный туризм для подавляющего большинства египтян был недоступен, они, особо не погружаясь в принципы глобализированной экономики, все свое негодование направляли на Мубарака. После бегства его тунисского коллеги у египетского летчика не было шансов сдержать недовольство. Мировой гегемон в такой ситуации ничего не мог предложить кроме как сыграть в выпуск социального пара, превратив некогда союзников и эффективных руководителей в неудачников и заменив последних на новые лица из вестернизированных местных. Основной же запрос масс о новой более справедливой жизни остался открытым, и его пока решают с помощью выборов - авось рассосется. Волны социальных потрясений в Тунисе и Египте обрушили систему сдержек и противовесов годами выстраиваемую на Ближнем Востоке. Даже богатые аравийские монархии поколебались, а и ранее «хворавший» Йемен впал в критическое состояние. Времени на разработку универсального ответа на процесс дестабилизации не было, осталось как-то проявить силу и использовать старую заготовку в создании зон геополитической слабости во французской редакции. Ведь Барак Хусейнович знает, что не более двух войн одновременно по рекомендациям лучших генералов пентагона.
Зона геополитической слабости? Ближайший пример иракская история. Когда экономическое могущество США стало заметно ослабевать, а военное сохранялось, гегемон предложил новую стратегию обеспечения гегемонии. Заключалась она в том, что в непосредственной близости от жизненно важного для обеспечения интересов гегемонии региона, создавалась военными методами зона геополитической слабости, где интересы непосредственных соседей сталкивались, а сохранение равновесного состояния могло быть обеспечено лишь непосредственным присутствие гегемона. Для региона Персидского залива такой зоной стал Ирак. В свое время эта страна использовалась как барьер против ИРИ (ирано-иракская война), что охраняло спокойствие аравийских монархий. После «демократизации» Ирака антииранский барьер перестал существовать, более того преобладающее шиитское население последнего потенциально усиливало ИРИ. На это усиление аравийские монархии ответили гонкой вооружений. Это было дополнительным бонусом для гегемона, поддерживая сохраняющиеся производственные мощности ВПК. В контексте этой стратегии невольными союзниками США стали аятоллы. Подобным образом поддерживается гегемония и на Дальнем Востоке, где в роли аятолл выступают последователи чучхе.
Эту схему решили использовать в своих интересах руководители Франции и Великобритании. Участие Франции в ливийской авантюре понятно из-за прямых стратегических интересов в Африке, но думаю не только в них дело. Кризис европейского социального государства ставит под сомнение стабильность элитного слоя. Этот кризис сильно не изменит статус бедных слоев, но сохранение значительного среднего класса становится проблематичным. А этот класс основа существования европейского социального государства. Его ликвидация не обойдется без социальных потрясений, и оказаться в положении Бен Али руководители Франции и Великобритании не желают. Поэтому помимо стратегического положения Ливии, находящейся аккуратно между «больными» Тунисом и Египтом и граничащей с потенциально «больным» Алжиром, актуальной задачей для франко-британского альянса является внутриполитическое урегулирование. По моему скромному мнению, это урегулирование может быть проведено в рамках ухода вправо правящих режимов. Чему свидетельство недавние заявления о провале многокультурной политики. На фоне внешней угрозы и опасности терроризма правящие круги выступят защитниками беднеющего общества. Саркози имеет подобный опыт получения политических дивидендов в связи с бесновавшимися предместьями Парижа. Почему бы подобное не использовать еще раз? В этом ключе распространение информации о появлении исламских террористов среди «ливийских повстанцев» играет на пользу участникам игры, так как ничто лучше не убеждает потенциальных избирателей как террористическая угроза. Других вариантов для сохранения элитного слоя в нынешнем виде у правящих кругов Франции и Великобритании нет. Они с помощью ливийской войны пытаются выполнить социальный, а точнее классовый заказ. Внутриполитическая ситуация в странах ЕС вместе со стратегическими проблемами в Северной Африке являются основными причинами нынешней Ливийской войны. Подельники получали нефть на вполне выгодных условиях в обмен на «Пежо», «Ситроены» и прочее. Именно по причине частного интереса Франции и Великобритании руководство ФРГ дистанцировалось от участия в операции.
Для аравийских участников коалиции Каддафи всегда являл определенную угрозу, будучи реальной альтернативой устройства мусульманской страны. К тому же невестернезированной альтернативой. Нынешние социальные брожения в арабских странах указывают на правоту полковника в вопросе провала вестернизации арабского мира. Вот они и вошли в коалицию по свержению революционного полковника в качестве реакции на революционные брожения. Иначе недалек тот час, когда идеи полковника овладеют недовольными массами.
Самое нелепое в этой истории - это участие США в коалиции. Призванному для решения американских внутренних дел Бараку Хусейновичу не до внешнеполитических авантюр. У американцев нет позитивных целей в этой войне. Особенно это заметно, если принять внутриполитическую мотивацию Великобритании и Франции в ливийском кризисе. Быть частью внутренней политики Франции не уровень гегемона. Для самого же Обамы, который позиционировал себя в качестве альтернативы прежнему республиканскому курсу, участие в ливийской войне является медвежьей услугой, которая портит и без того сложные отношения с арабскими странами и подрывает авторитет среди союзников по западному блоку. Ситуация с командованием «Одиссеей» тому яркий пример. Более правильно было бы поддержать ослабевшего полковника и приструнить Францию и Великобританию, тем более что США имеют подобный опыт в ходе Суэцкого кризиса. А ведь тогда была Холодная война. Но продуманная внешняя политика слабая сторона нынешней администрации США и комментарий Барака Хусейновича о целях ливийской войны тому подтверждение. Идеологические причины не могут быть причиной войны. О чем можно только сожалеть.
Для России это чужая война, слабо затрагивающая интересы. Объективные процессы лежащие в её основе делали войну неизбежной. В такой ситуации наиболее приемлемым будет получение пользы из кризиса. Подобную позицию занял и Китай, хотя ему высокие цены на нефть и дестабилизация региона невыгодны. Тогда как для России ливийский кризис несет ряд позитивных моментов. Первый из них высокие цены на углеводороды и проблемы с гарантированием их получения в будущем из Северной Африки. Это делает шансы на строительство «Южного потока» весьма высокими. Недавний визит Путина в балканские страны тому подтверждение. Потери от срыва возможных военных контрактов с Ливией компенсируют другие страны, руководство которых захочет быть уверенным в своем завтрашнем дне, так как только российские средства ПВО могут обеспечить такую уверенность в нынешнем непредсказуемом мире. Важным моментом является и отсутствие общей позиции по кризису у участников таких внешнеполитических конкурентов России как НАТО и ЕС особенно это интересно в отношении последней организации. Ведь для её членов Италии и Испании кризис у границ совершенно не нужен. Толпы беженцев уже сейчас угрожают им, поставки нефти и газа из Ливии прекратились. Для участников ЕС ливийский кризис поставил на повестку дня политику «каждый сам за себя».
С каждым новым днем войны негативные факторы для её участников будут только усиливаться в связи, с чем можно только пожелать полковнику «продать себя» подороже.
Терминатор, о котором я писал ранее начал движение к границам цивилизованного мира, арабский мир уже в сумеречной зоне.
Нынешняя Ливийская война вызвала вероятный отклик в умах неравнодушных к международной политике людей. Отношение к войне определяется идеологическими предпочтениями, а её содержание упаковывается в схемы вокруг нефти и происков американского империализма. На мой скромный взгляд за этими простыми и понятными схемами от заинтересованных умов ускользает объективные причины кризиса лежащие вне перечисленных схем.
На мой скромный взгляд, война вызвана продолжающимся кризисом глобальной экономики и связанными с ним издержками. Эти издержки в виде локального кризиса европейского социального государства привели к падению тунисского режима и повлекли кризисные явления во всем ранее стабильном мусульманском мире от стран Магриба до монархий Персидского залива. Подавляющее большинство этих окраинных (по отношению к центру глобализации) государств на протяжении десятилетий последовательно вестернизировались в различных версиях вестернизации от арабского социализма до экономической интеграции глобальную экономику. Политические режимы получали легитимность из центра глобализма, военные интересы которого являлись основой безопасности этих режимов. Такое стабильное положение устаивало всех и казалось вечным.
Тунис наиболее вестернизированный и экономически ориентированный на ЕС первым ощутил последствия глобального кризиса для Европейского Союза, некоторые государства которого оказались перед перспективой дефолта. Это в свою очередь привело к повсеместной экономии для сокращения дефицитов буджета, в том числе и в его социальной части. Европейские проблемы прямо повлияли на тунисскую стабильность. Тунис являлся государством максимально связанным с европейской экономической системой. По известным причинам никаких защитных механизмов у тунисцев на случай европейских проблем не было, тогда, как социальный маховик по инерции работал на европейские перспективы, которых уже не было. Тунисское правительство пыталось исправить ситуацию, перенацелив трудовую миграцию на богатые монархии Персидского залива. Но ваххабитская Саудия это не демократичная Франция, и с социальными перспективами в относительно молодом тунисском обществе пришлось прощаться, что и вылилось в беспорядки и свержение некогда успешного Бен Али. За Тунисом на волю масс пошел и солнечный Египет. Там и ранее было не особо перспективно с точки зрения стремительно растущего слоя молодых людей. Одна из особенностей вестернизации - доступ к медицинским технологиям, снижающим детскую смертность. Раздражителем египетских масс долгое время являлись толпы непритязательных туристов наполнивших местные курорты. Подобный туризм для подавляющего большинства египтян был недоступен, они, особо не погружаясь в принципы глобализированной экономики, все свое негодование направляли на Мубарака. После бегства его тунисского коллеги у египетского летчика не было шансов сдержать недовольство. Мировой гегемон в такой ситуации ничего не мог предложить кроме как сыграть в выпуск социального пара, превратив некогда союзников и эффективных руководителей в неудачников и заменив последних на новые лица из вестернизированных местных. Основной же запрос масс о новой более справедливой жизни остался открытым, и его пока решают с помощью выборов - авось рассосется. Волны социальных потрясений в Тунисе и Египте обрушили систему сдержек и противовесов годами выстраиваемую на Ближнем Востоке. Даже богатые аравийские монархии поколебались, а и ранее «хворавший» Йемен впал в критическое состояние. Времени на разработку универсального ответа на процесс дестабилизации не было, осталось как-то проявить силу и использовать старую заготовку в создании зон геополитической слабости во французской редакции. Ведь Барак Хусейнович знает, что не более двух войн одновременно по рекомендациям лучших генералов пентагона.
Зона геополитической слабости? Ближайший пример иракская история. Когда экономическое могущество США стало заметно ослабевать, а военное сохранялось, гегемон предложил новую стратегию обеспечения гегемонии. Заключалась она в том, что в непосредственной близости от жизненно важного для обеспечения интересов гегемонии региона, создавалась военными методами зона геополитической слабости, где интересы непосредственных соседей сталкивались, а сохранение равновесного состояния могло быть обеспечено лишь непосредственным присутствие гегемона. Для региона Персидского залива такой зоной стал Ирак. В свое время эта страна использовалась как барьер против ИРИ (ирано-иракская война), что охраняло спокойствие аравийских монархий. После «демократизации» Ирака антииранский барьер перестал существовать, более того преобладающее шиитское население последнего потенциально усиливало ИРИ. На это усиление аравийские монархии ответили гонкой вооружений. Это было дополнительным бонусом для гегемона, поддерживая сохраняющиеся производственные мощности ВПК. В контексте этой стратегии невольными союзниками США стали аятоллы. Подобным образом поддерживается гегемония и на Дальнем Востоке, где в роли аятолл выступают последователи чучхе.
Эту схему решили использовать в своих интересах руководители Франции и Великобритании. Участие Франции в ливийской авантюре понятно из-за прямых стратегических интересов в Африке, но думаю не только в них дело. Кризис европейского социального государства ставит под сомнение стабильность элитного слоя. Этот кризис сильно не изменит статус бедных слоев, но сохранение значительного среднего класса становится проблематичным. А этот класс основа существования европейского социального государства. Его ликвидация не обойдется без социальных потрясений, и оказаться в положении Бен Али руководители Франции и Великобритании не желают. Поэтому помимо стратегического положения Ливии, находящейся аккуратно между «больными» Тунисом и Египтом и граничащей с потенциально «больным» Алжиром, актуальной задачей для франко-британского альянса является внутриполитическое урегулирование. По моему скромному мнению, это урегулирование может быть проведено в рамках ухода вправо правящих режимов. Чему свидетельство недавние заявления о провале многокультурной политики. На фоне внешней угрозы и опасности терроризма правящие круги выступят защитниками беднеющего общества. Саркози имеет подобный опыт получения политических дивидендов в связи с бесновавшимися предместьями Парижа. Почему бы подобное не использовать еще раз? В этом ключе распространение информации о появлении исламских террористов среди «ливийских повстанцев» играет на пользу участникам игры, так как ничто лучше не убеждает потенциальных избирателей как террористическая угроза. Других вариантов для сохранения элитного слоя в нынешнем виде у правящих кругов Франции и Великобритании нет. Они с помощью ливийской войны пытаются выполнить социальный, а точнее классовый заказ. Внутриполитическая ситуация в странах ЕС вместе со стратегическими проблемами в Северной Африке являются основными причинами нынешней Ливийской войны. Подельники получали нефть на вполне выгодных условиях в обмен на «Пежо», «Ситроены» и прочее. Именно по причине частного интереса Франции и Великобритании руководство ФРГ дистанцировалось от участия в операции.
Для аравийских участников коалиции Каддафи всегда являл определенную угрозу, будучи реальной альтернативой устройства мусульманской страны. К тому же невестернезированной альтернативой. Нынешние социальные брожения в арабских странах указывают на правоту полковника в вопросе провала вестернизации арабского мира. Вот они и вошли в коалицию по свержению революционного полковника в качестве реакции на революционные брожения. Иначе недалек тот час, когда идеи полковника овладеют недовольными массами.
Самое нелепое в этой истории - это участие США в коалиции. Призванному для решения американских внутренних дел Бараку Хусейновичу не до внешнеполитических авантюр. У американцев нет позитивных целей в этой войне. Особенно это заметно, если принять внутриполитическую мотивацию Великобритании и Франции в ливийском кризисе. Быть частью внутренней политики Франции не уровень гегемона. Для самого же Обамы, который позиционировал себя в качестве альтернативы прежнему республиканскому курсу, участие в ливийской войне является медвежьей услугой, которая портит и без того сложные отношения с арабскими странами и подрывает авторитет среди союзников по западному блоку. Ситуация с командованием «Одиссеей» тому яркий пример. Более правильно было бы поддержать ослабевшего полковника и приструнить Францию и Великобританию, тем более что США имеют подобный опыт в ходе Суэцкого кризиса. А ведь тогда была Холодная война. Но продуманная внешняя политика слабая сторона нынешней администрации США и комментарий Барака Хусейновича о целях ливийской войны тому подтверждение. Идеологические причины не могут быть причиной войны. О чем можно только сожалеть.
Для России это чужая война, слабо затрагивающая интересы. Объективные процессы лежащие в её основе делали войну неизбежной. В такой ситуации наиболее приемлемым будет получение пользы из кризиса. Подобную позицию занял и Китай, хотя ему высокие цены на нефть и дестабилизация региона невыгодны. Тогда как для России ливийский кризис несет ряд позитивных моментов. Первый из них высокие цены на углеводороды и проблемы с гарантированием их получения в будущем из Северной Африки. Это делает шансы на строительство «Южного потока» весьма высокими. Недавний визит Путина в балканские страны тому подтверждение. Потери от срыва возможных военных контрактов с Ливией компенсируют другие страны, руководство которых захочет быть уверенным в своем завтрашнем дне, так как только российские средства ПВО могут обеспечить такую уверенность в нынешнем непредсказуемом мире. Важным моментом является и отсутствие общей позиции по кризису у участников таких внешнеполитических конкурентов России как НАТО и ЕС особенно это интересно в отношении последней организации. Ведь для её членов Италии и Испании кризис у границ совершенно не нужен. Толпы беженцев уже сейчас угрожают им, поставки нефти и газа из Ливии прекратились. Для участников ЕС ливийский кризис поставил на повестку дня политику «каждый сам за себя».
С каждым новым днем войны негативные факторы для её участников будут только усиливаться в связи, с чем можно только пожелать полковнику «продать себя» подороже.
Терминатор, о котором я писал ранее начал движение к границам цивилизованного мира, арабский мир уже в сумеречной зоне.