Безнадёжный глобализм
Но за три месяца пребывания в Вашингтоне я узнал одну грязную тайну: этого не будет. Мир не вернется бумерангом назад в исходное положение, даже если демократы придут в Белый Дом в 2020 году. И не только потому, что и после ухода г-на Трампа во многих странах мира у власти останутся лидеры, чем-то на него похожие. Многие изменения, которые Трамп ввел во внешнюю политику Америки, останутся надолго после его ухода. Когда речь заходит о роле Америки в мире, то влияние Трампа может оказаться куда большим, чем Джорджа Буша-младшего или Барака Обамы. Итоги правления Трампа могут напоминать итоги правления Трумэна, когда за короткий период времени Америка резко изменила свои взгляды на мир.
Быть может, европейцам трудно это проглотить, но именно такую весть я везу с собой из Вашингтона. После Трампа мир уже не будет таким, как до него. Президентство Трампа связано с двумя важными переменами, которые, вероятно, закрепятся в мировой политике. Во-первых, при администрации Трампа американцы утратили веру в свою исключительность. Не только президент, но и поколение милленниалов (большинство их противники Трампа) больше не разделяют мнение, будто Америка - «незаменимая страна», имеющая моральный долг обезопасить мир ради процветания в нем демократии. Милленниалы убеждены, что Америка едва ли лучше других стран, тогда как г-н Трамп полагает, что если Америка хочет защищать свое мировое лидерство, она будет вынуждена быть «хуже» других.
Во-вторых, при президенте Трампе соперничество с Китаем стало организационным принципом американской внешней политики. Республиканцы и демократы расходятся почти по всем пунктам политической повестки; единственный вопрос, по которому позиции двух партий сходятся - это необходимость менять политику в отношении Китая. Лишь несколько заблудших душ в Вашингтоне сохраняют веру в то, что экономическое развитие Китая приведет к политической либерализации и открытию этой страны для мира. В Америке существует консенсус по поводу того, что США совершили серьезную ошибку, позволив Китаю вступить во Всемирную торговую организацию в 2001 г., и что если Соединенным Штатам не удастся сейчас сдержать геополитическую экспансию КНР, завтра такой возможности уже не представится. Тревога Америки, с моей точки зрения, связана с осознанием того факта, что дружественный рынку авторитаризм Китая с опорой на большие данные - гораздо более опасный противник либеральных демократий, чем советский коммунизм.
Нередко можно услышать, как европейцы ностальгируют по временам холодной войны, когда США и Западная Европа тесно сотрудничали для противодействия Советскому Союзу. Однако американцы не разделяют этой ностальгии. Они ищут союзников против Китая, а европейцы сегодня вряд ли заинтересованы в конфронтации с Пекином. Если Европа не поймет, что ее связи с Соединенными Штатами отныне будет определяться позицией в отношении Китая, в том числе и после того, как Трамп покинет президентский пост, это будет трагичной ошибкой с их стороны. А для Европы занять определенную позицию в грядущей конфронтации между Вашингтоном и Пекином будет куда более болезненным делом, чем поход к стоматологу.
Быть может, европейцам трудно это проглотить, но именно такую весть я везу с собой из Вашингтона. После Трампа мир уже не будет таким, как до него. Президентство Трампа связано с двумя важными переменами, которые, вероятно, закрепятся в мировой политике. Во-первых, при администрации Трампа американцы утратили веру в свою исключительность. Не только президент, но и поколение милленниалов (большинство их противники Трампа) больше не разделяют мнение, будто Америка - «незаменимая страна», имеющая моральный долг обезопасить мир ради процветания в нем демократии. Милленниалы убеждены, что Америка едва ли лучше других стран, тогда как г-н Трамп полагает, что если Америка хочет защищать свое мировое лидерство, она будет вынуждена быть «хуже» других.
Во-вторых, при президенте Трампе соперничество с Китаем стало организационным принципом американской внешней политики. Республиканцы и демократы расходятся почти по всем пунктам политической повестки; единственный вопрос, по которому позиции двух партий сходятся - это необходимость менять политику в отношении Китая. Лишь несколько заблудших душ в Вашингтоне сохраняют веру в то, что экономическое развитие Китая приведет к политической либерализации и открытию этой страны для мира. В Америке существует консенсус по поводу того, что США совершили серьезную ошибку, позволив Китаю вступить во Всемирную торговую организацию в 2001 г., и что если Соединенным Штатам не удастся сейчас сдержать геополитическую экспансию КНР, завтра такой возможности уже не представится. Тревога Америки, с моей точки зрения, связана с осознанием того факта, что дружественный рынку авторитаризм Китая с опорой на большие данные - гораздо более опасный противник либеральных демократий, чем советский коммунизм.
Нередко можно услышать, как европейцы ностальгируют по временам холодной войны, когда США и Западная Европа тесно сотрудничали для противодействия Советскому Союзу. Однако американцы не разделяют этой ностальгии. Они ищут союзников против Китая, а европейцы сегодня вряд ли заинтересованы в конфронтации с Пекином. Если Европа не поймет, что ее связи с Соединенными Штатами отныне будет определяться позицией в отношении Китая, в том числе и после того, как Трамп покинет президентский пост, это будет трагичной ошибкой с их стороны. А для Европы занять определенную позицию в грядущей конфронтации между Вашингтоном и Пекином будет куда более болезненным делом, чем поход к стоматологу.