барсумская рулетка, ультрахардкор: достоевский, "преступление и наказание"
Уникальный для меня случай, этот роман я читал не единожды, но всякий раз какой-то нарезкой, кусками, дочитывал до какой-то главы и бросал, потом через пару месяцев продолжал с того же места. Ни разу не прочитал полностью - залпом, запоем. Наверное, есть люди, которые могут читать Достоевского запоем, наслаждаться им. Я их не понимаю.
Читать Достоевского - все равно что играть в постапокалиптическую мморпг или жить в России. То есть, до финала дойти реально, но наслаждаться этим? Занятие на любителя.
Достоевский - это не просто великий писатель. Это наше национальное достояние, как наш балет, матрешки, АК-47 и межконтинентальные баллистические ракеты.
Это доступно гражданам любой страны на земном шаре, независимо от национальности, вероисповедания, образования и культурного гештальта, в который они вовлечены. Это доступно всем.
Его герои живые и выпуклые, они настоящие - до мурашек и холодного пота, до кривой усмешки и кислой мины.
При этом никому из них невозможно сочувствовать, сопереживать - в этом проза Достоевского сродни сплаттерпанку.
Но только там, где в сплаттерпанке героев крошат в мясной фарш и костяную муку, с героями Достоевского происходит что-то еще более страшное. Что-то еще более величественное. Они не просто умирают, они перерождаются.
Это история про убийство. Это история про убийство своего «Я». Про перерождение.
Единственному герою Достоевского, которому это не грозит - и, так уж совпало, это единственный герой, которому хочется сопереживать - в самом романе отведено не очень много места. Он всегда рядом, всегда на периферии зрения, при этом автоматически зрением отфильтровывается, как красная реклама «кока-колы» или яички МТС.
Этот герой родился в болоте, пережил наводнения и восстания, снегопады и бунты, голод и блокаду.
Его зовут Питер.
Достоевский, прежде всего, великий психолог, это мы знаем со школьной парты.
Я, кажется, мог бы написать целое эссе, о том каков Питер у Гоголя или у Толстого, у Мандельштама или Набокова - но к чему? Об этом уже написали сто тысяч эссе.
Мы видим Питер глазами героев - и это не панорама, это мизансцены, дырки в занавесе, отдельные картинки, фоточки снятые на мобильный.
Это обычный маршрут Роди - трактиры и распивочные, Сенная, тесные душные улицы, канавы, грязь, давящие на психику мрачные здания, обшарпанный внутренний интерьер всех этих берлог-«углов».
Это не столичный Питер, это - Питер, в котором живут «униженные и оскорбленные». Им не вырваться за пределы круга. Они обречены.
У Раскольникова стандартная реакция на это: гримаса «глубочайшего омерзения». Потому что это «та особенная летняя вонь, столь известная каждому петербуржцу, не имеющему возможности нанять дачу»; «жара…страшная»; «духота, толкотня»; «нестерпимая…вонь из распивочных, которых в этой части города особенное множество»; «пьяные, поминутно попадавшиеся, несмотря на буднее время» - «все это разом неприятно потрясло и без того уже расстроенные нервы юноши».
Но при этом он плоть-от-плоти этого нуар-стимпанкового сеттинга: «Тут лохмотья его не обращали на себя ничьего высокомерного внимания».
О том, что Питер может быть другим, мы узнаем из-за ошибки Раскольникова. Он случайно забредает на острова, а там: «изукрашенные в зелени дачи», «разряженные женщины и бегающие в саду дети», «пышные коляски, наездники и наездницы».
Но Раскольников их не замечает. У него в голове другое. Ему все равно. Объект появляется в поле зрения и пропадает. Его немного радует контраст между этой извечной городской пылью и внезапной свежей зеленью - но эти ощущения сразу переходят в разряд болезненных и раздражающих.
То есть, вот эти питерские дачи и питерские трущобы они, по Достоевскому, даже не могут вступить в конфликт. Настолько они равноудалены и различны.
Что такое питерская архитектура в романе? Доходные дома, трущобы, уродства, кабаки, распивочные. Тут нет парадных фасадов и блеска. Тесно. Мрачно. Давит.
Раскольников случайно тормозит на Николаевском мосту, всматривается в великолепную панораму «дворцового Питера»:
«Небо было без малейшего облачка, а вода почти голубая, что на Неве так редко бывает. Купол собора, который ни с какой точки не обрисовывается лучше, как смотря на него отсюда, с моста, не доходя шагов двадцать до часовни, так и сиял, и сквозь чистый воздух можно было отчетливо разглядеть даже каждое его украшение».
Это место особенно знакомо Раскольникову, раньше неоднократно случалось вглядываться в эту картину, удивляясь почти всегда «одному неясному и неразрешимому своему впечатлению»: «Необъяснимым холодом веяло на него всегда от этой великолепной панорамы; духом немым и глухим полна была для него эта пышная картина…Дивился он каждый раз своему угрюмому и загадочному впечатлению и откладывал разгадку его, не доверяя себе, в будущее».
Но все это он корчует из себя, как атавизмы своего прошлого, которое сам же отрубил топором.
"Начинка" Питера, его интерьеры - это Родина крошечная клетушка, шагов 6 длиной, это желтенькие, пыльные и отстающие обои, это низкий потолок, об который немудрено разбить башку. Пульхерия говорит: «точно гроб», «наполовину от квартиры стал такой меланхолик». Или комната Сони, похожая на сарай, с окнами на канаву, один угол - тупой, другой - кривой. У Мармеладовых просто каморка, освещаемая огарком свечи.
Очень важно, что Питер у Достоевского - желтый.
Грязно-желтые обои в комнатах Раскольникова и Сони, желтая мебель в кабинете Порфирия и квартире процентщицы, ярко-желтые домики на Петровском острове, и тут же желтые лица - Раскольникова, Порфирия и старухи, перстень с желтым камнем на руке Лужина и т.д. и т.п.
Желтый - цвет болезни Питера и его жителей, цвет зла, обмана и всех отрицательных черт города. Комната процентщицы в смысле «желтого» - просто средоточие всего этого.
Герои постоянно говорят о духоте. «Где тут воздухом-то дышать? Здесь и на улице, как в комнатах без форточек»
Свидригайлов определяет его как «клоак»: «Народ пьянствует, молодежь образованная от бездействия перегорает в несбыточных снах и грезах, уродуется в теориях;…а все остальное развратничает. Так и пахнул на меня этот город с первых часов знакомым запахом».
Петербург Достоевского - умышленный город, сделанный насильно. Такая трактовка конечно результат «почвеннических» идеалов автора.
Для него Питер - катализатор преступления, именно отсюда растет раскольниковское топорище. Тут некому сочувствовать. Потому что все преступники. Не нуар ли?
По Достоевскому, сам город формирует особый тип личности. Тут искусственные идеи заменяют органические нравственные убеждения. Массовое безумие, нашествие зомби. Питер просто сводит с ума.
Свидригайлов: «в Петербурге много народу, ходя говорят сами с собой. Это город полусумасшедших (…) Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге. Чего стоят одни климатические влияния! Между тем это административный центр всей России, и характер его должен отражаться на всем».
Говорим Питер, подразумеваем - вся Россия.
Следователь советует Раскольникову: «Вам…давно уже воздух переменить надо».
Питер доконал лирического героя. Его комната-«шкаф» («там-то в углу, в этом-то ужасном шкафу и созревало все это вот уже более месяца») - как символ влияния Города. Сенная площадь, трактиры, распивочные, проходные дворы…
Для того, чтобы стать другим человеком, Раскольникову нужна Сибирь, это как противоядие - облитая солнцем степь, юрты, замершее время. Золотой век. Возвращение к истокам, к «почве».
Извечная русская история - хотим как лучше, но нам мешают. Национальная трагедия. Постоянное внешнее давление. Среда заела...
У Достоевского таков не только Раскольников, еще и Голядкин в «Двойнике», и Долгоруков в «Подростке».
Они живут, как на вулкане - постоянно подвергаются давлению на голову, постоянно на грани катастрофы, взрыва. И в то же время - какого-то важного открытия, ответа-на-все-вопросы?
Это подводит нас к тому, Питер у автора, как и весь посвященный ему роман - это некий важнейший ключ ко всему.
Там все спрятано, там есть ответы. «Почему у нас все через ж?», «Почему мы такие стали?», «Что сделать, чтоб это хоть-как подправить-подлатать, а?»
Дочитал, и сразу захотелось взять билет на «Красную стрелу».
А вдруг и правда они там? Ответы.