ЗМ-33 (Hitchhiker's guide)
эта зарисовка "выросла" прямо из предыдущей, но уже вариация на тему "ночной ларек"; и с отсылками к дугласу адамсу и pele-WIN-у; была бесславно выпилена из первого тура
Hitchhiker's guide to the U.R.A.L.
Дребезжащий «рафик», забитый китайскими плюшевыми медведями, высаживает меня и тает в предрассветном тумане. Автобусная остановка, ларек, сонная очередь. Я беру подозрительный кефир и остывшие пирожки.
- Куда едешь, друг?
…от зеркальных небоскребов молл-центров и перевернутых стаканов фабричных труб, мимо косых столбов и дебрей сухостоя, сосновых рощ и кладбищенских крестов, ржавых решетчатых ферм и вросших в землю автоскелетов, заплесневелых сараев и краснокирпичных корпусов с мозаичными лениными…
Я еду, а ветер играет на проводах увертюру ускользающей тени.
- Был у меня друган с тех краев, служили вместе, - цедит «немировку» в пластиковый стаканчик.
У. - у нее глаза цвета осеннего неба. Ты понимаешь, как его не хватает, только когда осень кончилась.
- Я сама оттудова, к куму еду, дочку женит, - пухлые пальцы освобождают от фольги жареную курицу.
Р. - рядом с ней сердце пропускает удары, а стрелки часов крутятся вспять.
- Универсальная река абсолютной любви, - подмигивая стеклами темных очков, вылавливает из газетного кулька сморщенный гриб.
А. - амальгама сплавившихся снов превращает ее в лунную дорожку на воде, в тонкие жасминовые нотки, обрывок хриплого шепота.
- Я называю это Шангри-Ла, - замер на скамейке в позе лотоса, седой чуб набок, спортивный костюм с монадой инь-ян.
Л. - любовный коктейль, сдобренный слезами, туман пополам с электричеством - смешать, но не взбалтывать.
- Жду удачу, удача близится, нависает удача гроздьями, - сидит верхом на рюкзаке, бренчит на гитаре, качая цветными прядями.
Из города-вверх-тормашками, еду на попутках к перекрестку миров. В точку с астрономических карт, где солнце прячется за отроги, сверкая медью и отражаясь в малахите. По дороге - пестрой чешуе уробороса - в погоне за осколками света.
Hitchhiker's guide to the U.R.A.L.
Дребезжащий «рафик», забитый китайскими плюшевыми медведями, высаживает меня и тает в предрассветном тумане. Автобусная остановка, ларек, сонная очередь. Я беру подозрительный кефир и остывшие пирожки.
- Куда едешь, друг?
…от зеркальных небоскребов молл-центров и перевернутых стаканов фабричных труб, мимо косых столбов и дебрей сухостоя, сосновых рощ и кладбищенских крестов, ржавых решетчатых ферм и вросших в землю автоскелетов, заплесневелых сараев и краснокирпичных корпусов с мозаичными лениными…
Я еду, а ветер играет на проводах увертюру ускользающей тени.
- Был у меня друган с тех краев, служили вместе, - цедит «немировку» в пластиковый стаканчик.
У. - у нее глаза цвета осеннего неба. Ты понимаешь, как его не хватает, только когда осень кончилась.
- Я сама оттудова, к куму еду, дочку женит, - пухлые пальцы освобождают от фольги жареную курицу.
Р. - рядом с ней сердце пропускает удары, а стрелки часов крутятся вспять.
- Универсальная река абсолютной любви, - подмигивая стеклами темных очков, вылавливает из газетного кулька сморщенный гриб.
А. - амальгама сплавившихся снов превращает ее в лунную дорожку на воде, в тонкие жасминовые нотки, обрывок хриплого шепота.
- Я называю это Шангри-Ла, - замер на скамейке в позе лотоса, седой чуб набок, спортивный костюм с монадой инь-ян.
Л. - любовный коктейль, сдобренный слезами, туман пополам с электричеством - смешать, но не взбалтывать.
- Жду удачу, удача близится, нависает удача гроздьями, - сидит верхом на рюкзаке, бренчит на гитаре, качая цветными прядями.
Из города-вверх-тормашками, еду на попутках к перекрестку миров. В точку с астрономических карт, где солнце прячется за отроги, сверкая медью и отражаясь в малахите. По дороге - пестрой чешуе уробороса - в погоне за осколками света.