(no subject)
О, боги, вроде обычный понедельник, а на самом-то деле сколько впечатлений, если вдуматься!
С утра меня впрягли срочно, вне очереди, писать документацию на создаваемый софт по ГОСТам. Через два-два с половиной часа у меня прорезался бюрояз. Как будто всю жизнь говорил кирпичами.
Вечером пошёл сдавать хлебопечку и мясорубку по гарантии в Юлмарт - попал под ливень. Поболтал с приёмщиком о хлебопечках, советских паспортах, %% брака, говёном гарантийном обслуживании в Связном и температурных режимах современных видеокарт.
Пока ехал обратно в автобусе, со мной говорил сумасшедший дед. Точнее, он говорил с миром, но смотрел при этом почему-то на меня. Наверное, из-за цвета пальто. После гневных тирад про унижение мужчин понятием "материнский капитал", жопу в гознаке и расстрел профессоров я вышел - не то, чтобы не сдержался, а в магазин.
В магазине встретил человека, которого никак иначе, кроме ходячим куском ветчины, назвать невозможно. Если бы ветчина могла ожить и пойти в магазин, она выглядела бы именно так - пухлый, розовый, натужно сопящий лысеющий мужик в джинсах. Он выбирал ветчину.
За соседним прилавком не оказалось продавца, я пошёл искать оного - нашёл в соседнем отделе. Попросил придти, вернулся сам к прилавку - там на меня какой-то кипящий гражданин с нервным тиком стал орать, что я лезу без очереди, и он тут первый ждал. Гражданин был немного осажен тем фактом, что, пока он тут ждал продавца, я за ним ходил. Я сделал джедайский жест рукой и отсёк его кипение мягко сказанной фразой "не страшно". Если бы этот мужик был чайником, у него бы давлением сорвало носик. Пока я покупал свой сливочный сыр и докторскую, он метался туда-сюда и сипел "я сам знаю, что мне страшно, а что нет! может, мне страшно!".
Кассирша вогнала в ступор, глядя на красный перец, вопросом: "это красный перец?". Я не придумал ничего лучше, кроме как ответить "сдаётся мне, да".
А ещё меня на два рубля надули.
С утра меня впрягли срочно, вне очереди, писать документацию на создаваемый софт по ГОСТам. Через два-два с половиной часа у меня прорезался бюрояз. Как будто всю жизнь говорил кирпичами.
Вечером пошёл сдавать хлебопечку и мясорубку по гарантии в Юлмарт - попал под ливень. Поболтал с приёмщиком о хлебопечках, советских паспортах, %% брака, говёном гарантийном обслуживании в Связном и температурных режимах современных видеокарт.
Пока ехал обратно в автобусе, со мной говорил сумасшедший дед. Точнее, он говорил с миром, но смотрел при этом почему-то на меня. Наверное, из-за цвета пальто. После гневных тирад про унижение мужчин понятием "материнский капитал", жопу в гознаке и расстрел профессоров я вышел - не то, чтобы не сдержался, а в магазин.
В магазине встретил человека, которого никак иначе, кроме ходячим куском ветчины, назвать невозможно. Если бы ветчина могла ожить и пойти в магазин, она выглядела бы именно так - пухлый, розовый, натужно сопящий лысеющий мужик в джинсах. Он выбирал ветчину.
За соседним прилавком не оказалось продавца, я пошёл искать оного - нашёл в соседнем отделе. Попросил придти, вернулся сам к прилавку - там на меня какой-то кипящий гражданин с нервным тиком стал орать, что я лезу без очереди, и он тут первый ждал. Гражданин был немного осажен тем фактом, что, пока он тут ждал продавца, я за ним ходил. Я сделал джедайский жест рукой и отсёк его кипение мягко сказанной фразой "не страшно". Если бы этот мужик был чайником, у него бы давлением сорвало носик. Пока я покупал свой сливочный сыр и докторскую, он метался туда-сюда и сипел "я сам знаю, что мне страшно, а что нет! может, мне страшно!".
Кассирша вогнала в ступор, глядя на красный перец, вопросом: "это красный перец?". Я не придумал ничего лучше, кроме как ответить "сдаётся мне, да".
А ещё меня на два рубля надули.