Андрейцевские хроники. Жизнь в поместье Покровское в 1917 году в воспоминаниях
Очередной отрывок ислледований истории наших, можно сказать, родных мест, подготовленных моей матушкой, Галиной Юрьевной. Сегодня: Жизнь в поместье Покровское в 1917 году по воспоминаниям А.А.Реформатского - внука А.А.Головачева
Предыдущие части:
http://tailer-durden.livejournal.com/366755.html
http://tailer-durden.livejournal.com/363684.html
http://tailer-durden.livejournal.com/361262.html
http://tailer-durden.livejournal.com/356794.html
http://tailer-durden.livejournal.com/358695.html
http://tailer-durden.livejournal.com/359273.html
Сохранились воспоминания, написанные (записанные) младшим поколением Головачевых-Реформатских, описывающие атмосферу в Покровском поместье незадолго до революции. Летом в поместье приезжал внук Головачевых Александр Александрович Реформатский (1900-1978), впоследствии - известный лингвист, и привозил друга - Николая Владимировича Тимофеева-Ресовского, который потом стал крупным биологом.
Шурка Реформатский, Маша Пуликовская, Наташа Реформатская, Колюша Тимофеев.
Друзья на охоте (Колюша и Шурка Реформатский). Покровское. 1917 г.
Покровское 1917 г. http://lrb.jinr.ru/Timofeeff/auto/photosf.html
[Читать дальше]«…В истории общения гимназических друзей есть еще одна, на мой взгляд, важная страница, имеющая отношение к сильно выраженному в них чувству "укладности". Оно проявлялось и в стиле поведения, и в особенностях речи, и в ощущении своей укорененности в отечественной истории и культуре. К уже известному добавлю лишь то, что исходило из семьи моего отца, где Колюша Тимофеев был принят совсем как свой.
Нашим героям посчастливилось в раннем возрасте вкусить от русской усадьбы, проникнуться духом семейных преданий, приобщиться к природе, земле и сельским занятиям. Словом, окунуться в атмосферу, о которой мы сейчас, на исходе ХХ века, судим лишь по книгам классиков русской литературы. Олицетворением этой атмосферы в семье Александра Александровича был его обожаемый родич, дед по материнской линии, Адриан Алексеевич Головачев.
В его имении Покровском, расположенном в двадцати пяти верстах от уездного города Кимры, в старинном доме с островерхими окнами под "готику", на берегу большого озера и в окружении лип, саженных в петровские времена, протекали летние каникулы головачевского внука. К нему туда несколько раз приезжал гостить Колюша Тимофеев.
Головачев принадлежал к мелкопоместному, но довольно известному в Тверской губернии дворянскому роду. Его предки, начиная с XVIII века, были предводителями дворянства Корчевского уезда и передавали эту должность по наследству, пока "монаршею милостью" Александра II не лишились этого права за составление вместе с А.М. Унковским слишком радикального проекта крестьянской реформы.
Этим крамольником и был отец владельца Покровского Алексей Адрианович Головачев. В 1872 году он издал книгу "Десять лег реформ" резко критического содержания, с публицистическими статьями выступал на страницах "Современника" и "Отечественных записок". Его дочь учительствовала неподалеку от Покровского, а сын, закончив Военно-медицинскую академию в Петербурге, работал врачом-хирургом в разных городах России, участвовал в трех военных кампаниях и лечил до самых последних дней всех, кто к нему обращался. Выйдя в 1907 году в отставку, он организовал в своем любезном Покровском молочную ферму и обеспечивал продуктами и собственное семейство, и лавки Кимр, и даже что-то поставлял в Москву.
В Покровском, наряду с летними забавами, Шурку и его товарищей ждали и трудовые обязанности - участие в полевой страде. Когда в 1918 году встала необходимость буквально "в поте лица добывать хлеб насущный", молодые люди оказались во всеоружии. Исполком разрешил и даже попросил прежних владельцев отработать летом в Покровском, пообещав им годовой паек по числу работников, Колюша, благо его хорошо помнили тамошние жители по предыдущим приездам. был выдан за члена семьи. И все во главе с зятем Головачева, пятидесятичетырехлетним профессором химии А.Н. Реформатским, трудились не за страх, а за совесть. От исполкома их работу контролировал представитель местного актива большевиков, бывший, кстати сказать, до этого председателем местного Союза русского народа. Наблюдая это превращение, почтенный профессор заповедывал молодым людям: "Никогда не будьте б...!"
Пребывание в Покровском и впечатления от личности Головачева не прошли, как мне думается, бесследно для Николая Владимировича. Деятельный, увлекающийся, с оттенком чудачества и во всем чрезвычайно естественный, Головачев чем-то напоминал и некоторых тимофеевских предков. Не исключено, что он, вернее представляемая им традиция, и оказалась источником тех жизненных пристрастий, литературных вкусов и даже стиля речи и шуток, которые сближали между собой Н.В. и отца. В привязанностях Адриана Алексеевича к природе, охоте, музыке и литературе проступало какое-то особенное ощущение жизни как стихии, и это же можно отнести к его увлечению живым словом.
В головачевском доме был заведен обычай читать вслух стихи и прозу. Особенно любили Пушкина, Гоголя, Аксакова, Лескова, Алексея Толстого, Тургенева - эти же писатели были особенно дороги и Николаю Владимировичу и Александру Александровичу. За делами и общими разговорами молодое поколение перенимало от старших отдельные словечки - "ретирада", "клистирная команда" (так генерал Скобелев именовал врача Головачева на Балканской войне), словообразования и каламбуры в духе Лескова, забавные присказки и присловья. В молодости Головачев вместе с писателем В. А. Слепцовым совершил путешествие по русской провинции в поисках оригинальных языковых фактов". Головачев имел склонность представлять свою родословную в виде занятных маленьких историй. Он передал это умение и внуку.
Говоря о Покровском, можно указать на еще одну возможную линию сближения Н.В. и хозяина дома. Головачев учредил своеобразный культ князя- анархиста П.А. Кропоткина, почитая его как достойного деятеля российского освободительного движения и как замечательного географа и путешественника, ибо и сам был большим охотником до странствий. В отличие от Н.В., имевшего честь лично беседовать со своим дальним родственником, Головачев Кропоткина никогда не видел, но гордился знакомством во время совместной службы на Балканском фронте с доктором О.Э. Веймаром, близким другом Кропоткина, организовавшим в 1876 году его побег из тюремной больницы на черном коне по кличке Варвар. В честь этого события чугунный конь, принадлежавший головачевскому внуку, был назван Варваром, а фотография О.Э. Веймара, погибшего в 1885 году на каторге, демонстрировалась в Покровском как дорогая реликвия».
Один из столпов мировой генетики Н.В. Тимофеев-Ресовский (7.09.1900 - 28.03.1981).
А. А. Реформатский (1900-1978) - один из крупнейших отечественных лингвистов
http://wwwinfo.jinr.ru/drrr/Timofeeff/auto/reformat_r.html
Продолжение рассказа о Головачевых и Реформатских я по ошибке опуюликовал раньше. Этот фрагмент можно прочесть по ссылке: http://tailer-durden.livejournal.com/365060.html
Продолжение следует.
Предыдущие части:
http://tailer-durden.livejournal.com/366755.html
http://tailer-durden.livejournal.com/363684.html
http://tailer-durden.livejournal.com/361262.html
http://tailer-durden.livejournal.com/356794.html
http://tailer-durden.livejournal.com/358695.html
http://tailer-durden.livejournal.com/359273.html
Сохранились воспоминания, написанные (записанные) младшим поколением Головачевых-Реформатских, описывающие атмосферу в Покровском поместье незадолго до революции. Летом в поместье приезжал внук Головачевых Александр Александрович Реформатский (1900-1978), впоследствии - известный лингвист, и привозил друга - Николая Владимировича Тимофеева-Ресовского, который потом стал крупным биологом.
Шурка Реформатский, Маша Пуликовская, Наташа Реформатская, Колюша Тимофеев.
Друзья на охоте (Колюша и Шурка Реформатский). Покровское. 1917 г.
Покровское 1917 г. http://lrb.jinr.ru/Timofeeff/auto/photosf.html
[Читать дальше]«…В истории общения гимназических друзей есть еще одна, на мой взгляд, важная страница, имеющая отношение к сильно выраженному в них чувству "укладности". Оно проявлялось и в стиле поведения, и в особенностях речи, и в ощущении своей укорененности в отечественной истории и культуре. К уже известному добавлю лишь то, что исходило из семьи моего отца, где Колюша Тимофеев был принят совсем как свой.
Нашим героям посчастливилось в раннем возрасте вкусить от русской усадьбы, проникнуться духом семейных преданий, приобщиться к природе, земле и сельским занятиям. Словом, окунуться в атмосферу, о которой мы сейчас, на исходе ХХ века, судим лишь по книгам классиков русской литературы. Олицетворением этой атмосферы в семье Александра Александровича был его обожаемый родич, дед по материнской линии, Адриан Алексеевич Головачев.
В его имении Покровском, расположенном в двадцати пяти верстах от уездного города Кимры, в старинном доме с островерхими окнами под "готику", на берегу большого озера и в окружении лип, саженных в петровские времена, протекали летние каникулы головачевского внука. К нему туда несколько раз приезжал гостить Колюша Тимофеев.
Головачев принадлежал к мелкопоместному, но довольно известному в Тверской губернии дворянскому роду. Его предки, начиная с XVIII века, были предводителями дворянства Корчевского уезда и передавали эту должность по наследству, пока "монаршею милостью" Александра II не лишились этого права за составление вместе с А.М. Унковским слишком радикального проекта крестьянской реформы.
Этим крамольником и был отец владельца Покровского Алексей Адрианович Головачев. В 1872 году он издал книгу "Десять лег реформ" резко критического содержания, с публицистическими статьями выступал на страницах "Современника" и "Отечественных записок". Его дочь учительствовала неподалеку от Покровского, а сын, закончив Военно-медицинскую академию в Петербурге, работал врачом-хирургом в разных городах России, участвовал в трех военных кампаниях и лечил до самых последних дней всех, кто к нему обращался. Выйдя в 1907 году в отставку, он организовал в своем любезном Покровском молочную ферму и обеспечивал продуктами и собственное семейство, и лавки Кимр, и даже что-то поставлял в Москву.
В Покровском, наряду с летними забавами, Шурку и его товарищей ждали и трудовые обязанности - участие в полевой страде. Когда в 1918 году встала необходимость буквально "в поте лица добывать хлеб насущный", молодые люди оказались во всеоружии. Исполком разрешил и даже попросил прежних владельцев отработать летом в Покровском, пообещав им годовой паек по числу работников, Колюша, благо его хорошо помнили тамошние жители по предыдущим приездам. был выдан за члена семьи. И все во главе с зятем Головачева, пятидесятичетырехлетним профессором химии А.Н. Реформатским, трудились не за страх, а за совесть. От исполкома их работу контролировал представитель местного актива большевиков, бывший, кстати сказать, до этого председателем местного Союза русского народа. Наблюдая это превращение, почтенный профессор заповедывал молодым людям: "Никогда не будьте б...!"
Пребывание в Покровском и впечатления от личности Головачева не прошли, как мне думается, бесследно для Николая Владимировича. Деятельный, увлекающийся, с оттенком чудачества и во всем чрезвычайно естественный, Головачев чем-то напоминал и некоторых тимофеевских предков. Не исключено, что он, вернее представляемая им традиция, и оказалась источником тех жизненных пристрастий, литературных вкусов и даже стиля речи и шуток, которые сближали между собой Н.В. и отца. В привязанностях Адриана Алексеевича к природе, охоте, музыке и литературе проступало какое-то особенное ощущение жизни как стихии, и это же можно отнести к его увлечению живым словом.
В головачевском доме был заведен обычай читать вслух стихи и прозу. Особенно любили Пушкина, Гоголя, Аксакова, Лескова, Алексея Толстого, Тургенева - эти же писатели были особенно дороги и Николаю Владимировичу и Александру Александровичу. За делами и общими разговорами молодое поколение перенимало от старших отдельные словечки - "ретирада", "клистирная команда" (так генерал Скобелев именовал врача Головачева на Балканской войне), словообразования и каламбуры в духе Лескова, забавные присказки и присловья. В молодости Головачев вместе с писателем В. А. Слепцовым совершил путешествие по русской провинции в поисках оригинальных языковых фактов". Головачев имел склонность представлять свою родословную в виде занятных маленьких историй. Он передал это умение и внуку.
Говоря о Покровском, можно указать на еще одну возможную линию сближения Н.В. и хозяина дома. Головачев учредил своеобразный культ князя- анархиста П.А. Кропоткина, почитая его как достойного деятеля российского освободительного движения и как замечательного географа и путешественника, ибо и сам был большим охотником до странствий. В отличие от Н.В., имевшего честь лично беседовать со своим дальним родственником, Головачев Кропоткина никогда не видел, но гордился знакомством во время совместной службы на Балканском фронте с доктором О.Э. Веймаром, близким другом Кропоткина, организовавшим в 1876 году его побег из тюремной больницы на черном коне по кличке Варвар. В честь этого события чугунный конь, принадлежавший головачевскому внуку, был назван Варваром, а фотография О.Э. Веймара, погибшего в 1885 году на каторге, демонстрировалась в Покровском как дорогая реликвия».
Один из столпов мировой генетики Н.В. Тимофеев-Ресовский (7.09.1900 - 28.03.1981).
А. А. Реформатский (1900-1978) - один из крупнейших отечественных лингвистов
http://wwwinfo.jinr.ru/drrr/Timofeeff/auto/reformat_r.html
Продолжение рассказа о Головачевых и Реформатских я по ошибке опуюликовал раньше. Этот фрагмент можно прочесть по ссылке: http://tailer-durden.livejournal.com/365060.html
Продолжение следует.