Долгая Прогулка. 50 километров острой жизни.
Связный отчет что-то не пишется, но мне хочется рассказать про Долгую Прогулку, про тот очень необычный и сильный опыт, который она мне дала.
У меня сложилась история героя, но она настолько закончена, что и писать уже нечего.
Восьмерка. Кристи О'Рил. Всё, что я хотела вложить в её уста и сердце, я смогла высказать на игре.
И, пожалуй, это чувство завершенности и полного внутреннего раскрытия героя стало самым сильным впечатлением от Прогулки. Идеальное чувство.
Кристи вышла в путь с большой ненавистью в сердце и верой, что она сможет изменить реальность своими словами. За 12 часов своей жизни она успела пережить огромное количество сомнений. Она раз за разом теряла веру в свою правоту и снова находила. Потому что без веры на этой Дороге было нечего делать. Только лечь и умереть.
Кристи шла под номером 8. Регулирование. Это моё число рождения и моя карта в калоде Тота. Любимая карта.
Номера выдавались по алфавиту, как тут предскажешь? Но магия правильных совпадений неизбежна.
И Кристи постоянно балансировала на острие, сохраняя внутри равновесие, которое постоянно рисковало нарушиться. И каждый раз, когда червь сомнений начинал её грызть, она давила его безжалостно. А когда, она могла укрепить свой дух, то хваталась за эту возможность без размышлений.
И этими моментами мне хочется поделиться.
18. Ты говоришь, что всё происходящее бессмысленно, что только смерть имеет значение, что она должна быть достойной и быстрой? Хорошо. Ляжь и сдохни. Ты мне нравишься, но я уйду, отвернусь, заткну уши, чтобы не слышать тебя, не лишаться своей хрупкой веры. Я не позволю тянуть меня за собой.
16. Ты постоянно ищешь дыры в моих доводах, пытаешься меня поймать, заваливаешь вопросами, о том, как будет устроено то, а как это, и чем наша милиция будет отличаться от сегодняшних отрядов, а наши лидеры от Главного. Черт, да откуда я знаю?! Ты повторяешь, что невозможно людей переделать, что они останутся такими же как сейчас - ленивыми, безынициативными, инфантильными. А воспитание детей государством сведется к тому, что их будут отбирать у матерей насильно. И ты права. Ужасно, отвратительно права. Что я могу сделать? Только повторять и повторять, что всё не так, что люди лучше, чем ты думаешь, что они все осознают и поймут... Я могу с тобой бороться только непрошибаемой уверенностью. Настолько непрошибаемой, что ты сама кинешься на меня в ярости и подставишься по автоматную очередь. Слава богу! Сдохни и не отравляй мне жизнь сомнениями!
7. Ты такой беспорочный, такой идеальный, что ты тут делаешь? Представляешь друзей отрядов. А зачем? Чтобы создать ещё больше отрядов друзей отрядов. Охватить сетью все штаты. Всех заставить маршировать в ногу. Хотя нет, не заставить. Сделать это привелегией! Ненавижу тебя. И очень боюсь. Потому что твоя правда сильная, и вера крепкая. Но я одолею тебя. Я скажу твоё имя тому, кто собрался сойти с тропы, и он утянет тебя за собой в последнем своем рывке. И ты сдохнешь один, во тьме, грязи и одиночестве, пока тебя не прошьют пули из автоматов твоих друзей.
2. Ты утверждаешь, что моя правда потерпит крах? Ты говоришь, что мои слова даже не выйдут в эфир? Ты говоришь, что борьба с системой бессмысленна, что выиграют только те, кто встроится в неё? Сделать что-то хорошее людям смогут только такие, как друзья отрядов? Да, к черту тебя! Я опущу свой палец вниз. Ненавижу пессимистов!
Номер... черт, какой же у тебя был номер? Я не запомнила его. А имя - да. Я помню имена тех, кто очень помог мне. Ты, Барри, дал мне много сил. Хорошо подвешенный язык - дар божий. Жалко, что ты так и не сумел воспользоваться им для своей пользы. Но какие сладкие картины ты наговаривал мне! Пусть мой брат выжил. Пусть он готовит восстание. И мои слова с экранов воодушевят его и его людей. И даже если меня убьют, он поднимет волну и будет воевать с моим именем на устах. А потом с ноги выбьет дверь в кабинет Главного, сплюнет смачно на пол и разорвет его на куски очередью из тяжелого автомата. Ради этого хочется идти дальше!
5. Дуглас, ты такой задумчивый и милый. Я тебе немного завидую. Я живу на этой дороге ради Победы. Только ради неё, а ты счастлив уже тем, что идешь здесь. Играешь. Фотографируешь. Пишешь стихи. Невероятно талантливый. Невероятно добрый. Неизбежно мертвый... Ты милосерден. Ты не верил в мою правду, но не стал ее громить, потому что видел, что она меня держит. Потому что хочешь, чтобы я дошла. Потому что веришь в меня. Я запомнила твою музыку, с которой ты растворился в темноте. Музыку, оборванную автоматной очередью.
13. Тебе не повезло, Алекс. Причем уже очень давно. По жизни тринадцатый, тебе лучше было умереть здесь, чем выкашлять свои легкие по кускам на конвеер ближайшие пару лет. Ты сначала не верил мне, как никогда не верил коммунистам. Но не такой уж у нас большой выбор здесь, правда? Тех, кто готов кричать: "Америка будет свободной!", - и ради этого идти и жить. Ты дал мне сил, когда говорил о свободе. О той единственной свободе, которую мы получаем от момента выхода на Прогулку до момента получения пули в лоб. Свободе говорить и умирать так, как считаем единственно верным. Ты не мог продолжать борьбу и ушел, но ты готов был помочь мне вырвать победу у смерти из лап и забрал с собой этого нацистского ублюдка. Я была рада слышать его обиженно-гнвные речи и видеть, как он сдох.
20. Терри. Виктория. Ты из наших, как говорил Алекс. Ты тоже хочешь перемен. И идти рядом с тобой - уже получать силы. Потому что ты ровная, ты уверенная, ты сильная. Ты - единственная, ради кого я была готова умереть. И когда Алекс перед смертью взял с меня обещание отдать тебе победу, если мы останемся вдвоем, я без колебаний дала его. Я готовилась утащить за собой третьего и оставить тебя победителем. Так же как готовилась и ты. Смешно судьба пошутила над нами, оставив все-таки вдвоем. Я готова была умереть, правда, Терри! Я была готова... Но черт возьми, не просто так! А ради того, кто знает, зачем ему эта победа. Ради того, кто готов был бы принять мою жертву. Я ждала твоих слов. А получила действие. Ты хотела выбрать победителя. И ты сделала это. Ты выбрала меня...
0. Майор. Ты все ближе и ближе. Я еле переставляю ноги. Люди кричат мое имя. Или имя Христа. Зачем меня так назвали? Как хочется, чтобы они заткнулись. Хочется показать им средний палец, но уже нет сил. Не на это. Я должна дойти до тебя. Дойти. До. Тебя.
...Восьмерка на бок, будто очки,
Никто не видел его зрачки...
В голове бьются слова последних стихов Дугласа.
Последние мили я бесконечно кручу перед глазами одну и ту же картину. Как я снимаю с тебя очки. Я должна это сделать. Я живу ради этого.
Ещё не много. Ещё шаг. Вот и ты.
Кристи протянула руки и сняла с Главного очки. Увидела за ними пустой безразличный взгляд. Она ещё не верила до конца в безнадежность своего дела. Она говорила слова. Язык еле ворочался в глотке, и она выплевывала слово за словом как камни.
Не такие складные, как она думала раньше, целую Долгую Прогулку назад. Не такие складные... но такие же горькие, злые, гневные... Или нет? Или это был слабенький голосок, который никого не мог напугать?
Кристи мечтала плюнуть в это самодовольное лицо, но пересохшее горло и язык уже не слушались её. В общем, это уже не важно. Она вложил в эти слова всю себя.
А в ответ... ничего. Механическая улыбка: "Вы устали. Вам, кажется, нужен отдых." И в зрачках пустота. Ничто не шевельнулось в их глубине.
И Кристи или уже я? почувствовала себя Стрелком на последнем этаже Темной Башни.
За этой пустотой открывалась Долгая Прогулка. Снова.
И Тьма сомкнулась вокруг неё. И разорвалась новой волной криков: "Кристи, Кристи!" на её распростертым телом.
Восьмерка - знак бесконечности.
Это была Кристи.
Полностью завершенная.
Дошедшая до своей Башни.
И по пути потерявшая... себя? Но была ли она у себя когда-нибудь, вот в чем вопрос.
I fear no evil because I'm blind.
Ярость дает очень много сил. Но стоит ли сила той слепоты, которую она с собой приносит?
Бойся архетипа, тебя захватывающего. Он принесет тебе победу. Но её получишь уже не ты. Не вынесешь.